*****
Прошло уже около недели, Блейн забирает его каждое утро по пути на работу, и однажды Курт решает удивить Блейна снова. Он надевает один из своих любимых костюмов, оборачивает серый шарф вокруг шеи, потому что погода сегодня холоднее, и идёт к ближайшему кафе, чтобы купить обезжиренный мокко для себя и стандартный кофе для Блейна. Он вдыхает нью-йоркский воздух, все эти газы и прочее, просто потому, что скучал по этому в тюрьме. Есть несколько причин, почему Нью-Йорк — его любимый город во всём мире, который превосходит даже Париж, Рим и все другие европейские города, и шум утреннего города — определённо одна из них. Он звонит в звонок квартиры Блейна ровно в половину седьмого. Он любезно решил прийти на час позже, чем в первый раз, даже при том, что это немного подпортило его собственный распорядок. Блейн выглядит не таким сонным, как прошлым утром, когда открывает ему дверь, но его волосы всё равно в беспорядке, он одет в пижаму и топает босыми ногами по полу, предлагая Курту пройти. Пэрри виляет хвостом, узнав Курта, и он погружает пальцы в её шерсть, почёсывая за ушами. Курт всегда относил себя к любителям кошек, но, очевидно, он имеет слабость к улыбающимся лабрадорам. Блейн делает глоток кофе и ворчит что-то шёпотом, подозрительно похожее на: «Я даже не давал тебе никаких документов в этот раз…». — Я говорил тебе, что обычно встаю в это время, — отвечает Курт. Пэрри ложится на пол, переворачиваясь и подставляя живот, выпрашивая больше ласки. — Это не значит, что я тоже должен вставать в это время, — говорит Блейн и проводит рукой по волосам. Он смотрит на Пэрри и расплывается в любящей улыбке. — По крайней мере, моя собака выглядит счастливой. Курт переводит взгляд с собаки и встречается глазами с Блейном. В течение нескольких лет он всегда видел Блейна в костюмах, с загеленными волосами и серьёзным выражением лица — идеальный агент ФБР. Сейчас Блейн улыбается Пэрри и кажется, как будто это абсолютно другой человек в своей тёмно-синей пижаме, волосами, торчащими в разные стороны и выражением на лице, которое можно распознать как «нежно-удивлённое». Но есть всё ещё что-то знакомое, какой-то свет в глазах Блейна, и Курт опускает взгляд, прежде чем его застанут за разглядыванием. Блейн зевает. — Ты уже завтракал? Курт покачивает своим стаканчиком с кофе. — Мой завтрак прямо здесь. — До обеденного перерыва в офисе больше шести часов, и ты собираешься выживать на одном кофе? — спрашивает Блейн, с недоверием качая головой. — Хорошо, делаем так. Вставай, у меня на кухне есть рогалики. Мы с Пэрри завтракаем и сердечно приглашаем тебя присоединиться к нам. При слове «завтрак» Пэрри переворачивается, подпрыгивает и практически несётся на кухню, высунув язык изо рта. Блейн смеётся над ней, его голос всё ещё низкий после сна, и он машет Курту рукой, призывая идти следом. — Пойдём, — говорит он с улыбкой. — По крайней мере, она радуется еде, а я делаю довольно скверные рогалики. Курт смотрит на него, удивлённый такими внезапными домашними жестами. Мошенник в нём шепчет, чтобы он скорчил усмешку и выдал какую-нибудь остроумную шутку, подставил и одурачил Блейна, использовал его благовоспитанность и доброту как ознаменование его собственного конца. За исключением того, что Курт не знает, где находится его собственный конец. Блейн — не живопись, которую он может подделать, или галерея, которую он может ограбить. И Курт не может вспомнить, когда в последний раз он завтракал с кем-то, кто не был другим заключённым. — Хорошо, — говорит он, притворно тяжело вздыхая. — Рогалики так рогалики. Но только потому, что я хочу видеть, как ты делаешь рогалик для Пэрри, — добавляет он с усмешкой. Блейн морщит нос. — Ей нельзя есть рогалики. Они нарушают её пищеварение. Курт смотрит на Блейна, часто моргая, и надеется, что Блейн не может услышать, как внезапно громко заколотилось сердце в его груди. Он хочет захихикать или, по крайней мере, улыбнуться как идиот этому агенту ФБР, который заботится о своей собаке, который заботится о людях, заботится о Курте. Который видит в нём что-то особенное, когда сам Курт думал, что не стоит ничего, и что Блейну легче бы двигаться дальше и полностью забыть о нём. Блейну, который продолжает спрашивать мнение Курта, приветствует его в своём доме как будто он кто-то больший, чем обычный преступник, кто-то стоящий и... Чёрт. Он влюбляется в Блейна Андерсона. Слишком чересчур даже по меркам фразы «Живи моментом».Глава 6.
30 апреля 2015 г. в 19:04
Курт уже закрывает за собой дверь автомобиля, когда слышит, как Блейн говорит:
— Увидимся завтра?
Его голос звучит немного нерешительно, со странным чувством надежды, из-за которого предложение звучит как вопрос, и Курт на мгновение замирает, прежде чем повернуться к Блейну. Прошло много времени с тех пор, как кто-то ожидал от Курта чего-либо, что не имело отношения к кражам и обманам. Что-то неприятное внутри Курта напоминает ему, что Блейн так добр к нему только из-за его навыков, которые могут быть полезны в работе ФБР, и на этом всё. Но тогда они с Блейном встречаются взглядами, и он заставляет это глупое неприятное «что-то» заткнуть свой мерзкий рот.
Потому что есть один факт о специальном агенте Блейне Андерсоне: он почти мучительно серьёзен, и Курт не может даже представить, что он может использовать людей подобным образом, замечая только то, что они делают, и не обращая внимания на то, кто они есть на самом деле.
(Или, может быть, это то, на что надеется Курт. Одна мысль, и Курт хотел бы, чтобы она оказалась правдой, когда дело доходит до всех вещей, которые он знает о Блейне).
— Увидимся завтра, — повторяет он и усмехается. — Ранним-ранним утром.
Блейн смеётся.
— Только не таким ранним как сегодня, хорошо?
— Не могу обещать, — говорит Курт и прячет руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок.
Блейн мягко улыбается ему.
— Сегодня было… весело. Думаю, что мне понравится работать с тобой, Курт.
Он не говорит ты хорошо справился, или хорошая работа, ты помог нам поймать вора, ты — просто клад для нас, но он, вероятно, думает и обо всех этих вещах, поэтому Курт старается не обращать внимания, как предательски ёкнуло его сердце от слов, которые выбрал Блейн в итоге.
— Спасибо, — говорит он. — Я думаю, что мне тоже понравится работать с тобой.
Блейн не сдерживает смешка.
— Я надеюсь, а то иначе нам будет немного неловко.
— Доброй ночи, Блейн, — пропевает в ответ Курт и захлопывает дверь автомобиля. Через окошко он видит, как Блейн с улыбкой качает головой, прежде чем завести машину и осторожно присоединиться к медленному движению на дороге, как благоразумный водитель, каким он и является.
Усмешка не сходит с лица Курта столько же, сколько он может видеть машину Блейна, но в момент, когда она скрывается за углом, он со вздохом отворачивается, а его плечи резко опускаются. В эти дни, когда они видятся лицом к лицу, ему намного сложнее играть свою старую роль перед Блейном. Как будто его внешняя оболочка изнашивается по краям, трескаясь, как старая живопись, которая внезапно обнажает всё, что скрывалось внутри.
Сначала было легко, когда он узнал, что ФБР назначило какого-то агента Андерсона на его дело. Было легко являться мошенником, которым он был в течение многих лет, скрывать то, что творится внутри, за поддразниваниями, подколами и сияющими улыбками. Он выяснил всё, что мог об этом Андерсоне, изучил его, чтобы знать, с кем имеет дело, и на поверхностном уровне это было даже скучно: выпустился с хорошими оценками, работал в ФБР несколько лет, есть собака, живёт один, и прочая ерунда. Идеальный агент ФБР со среднестатистическими показателями успеха.
Но тогда Курт нашёл фотографию агента Андерсона, где Блейн разговаривает с другими агентами около места преступления: руки скрещены на груди, волосы загелены так, что похожи на шар для боулинга; он одет в хорошо сидящий на нём костюм, недорогой, но элегантный, и в галстук, который привлёк внимание Курта.
Какой посредственный агент ФБР будет носить настоящий винтажный галстук?
С другой стороны, Блейн точно не был посредственным агентом ФБР. Так или иначе, ему удалось помешать планам Курта ограбить частную галерею в Нью-Йорке, и тогда Курт понял, что недооценил агента Андерсона. После всего этого началась череда игр в кошки и мышки, телефонных звонков и удивительно интересных разговоров поздними вечерами, когда Курт потягивал вино после ограбления, а Блейн пытался распутать дело этого самого ограбления в своём офисе. И Блейн не был скучным, унылым или слишком предсказуемым. Он был достойным противником, кем-то, кто всегда привносил немного волнения в каждое преступление, которое совершал Курт, как будто показывая Блейну: «смотри, что я могу, сможешь ли ты решить это?».
Но в какой-то момент, вероятно, после первого раза, когда Блейн поймал его, Курт понял, что не только преследование или волнение заинтересовывало его. По какой-то странной причине, это был сам Блейн. Блейн очаровывал его так, как ни один из других полицейских или агентов, которые преследовали его до этого. В тюрьме ему даже не хватало Блейна; вот почему он присылал те поздравительные открытки и коробки с печеньем. Он не сильно скучал по жизни мошенника, а в тюрьме было скорее скучно, чем сложно. На самом деле, намного больше он скучал по агенту ФБР, который лишил его этой самой преступной жизни.
Курт выходит из лифта на верхнем этаже здания и открывает дверь в свою квартиру. В лофте всё ещё стоят некоторые вещи, на которые у Курта не было времени, чтобы расставить их по местам, и это немного раздражает. Но прямо сейчас, всё, что ему нужно — это стакан воды. Он снимает своё пальто и аккуратно вешает его на место, а затем плетётся в кухню на другой стороне лофта. Он кидает на кухонный стол газету, которую нашёл в почтовом ящике, и мимолётно глядит на заголовок, пока достаёт стакан из шкафчика.
На первой полосе красуется большая реклама нового бродвейского возрождения «Вестсайдской истории», и одно из имён в рекламе заставляет Курта замереть.
Рейчел Берри в роли Марии.
Он несколько раз моргает. Когда-то это было его мечтой — играть главную роль в мюзикле на Бродвее, не Марию, конечно, но что-то такое же значимое, — но это было давным-давно. Перед тем, как всё начало разваливаться на части, перед тем, как он совершил своё первое преступление, перед тем, как они с Рейчел прекратили общение, перед тем, как исчез Финн, перед тем, как ФБР открыло на него охоту. Но быть мошенником и очаровывать людей ложью и выдумками тоже похоже на ежедневные шоу, и его аудитория — это целый мир. Так что, в какой-то мере он достиг своей старой мечты.
И всё же. Это хорошо для Рейчел. Хорошо для неё.
Курт отодвигает газету и отворачивается к окну. Вероятно, это и есть причина того, почему он скользит вокруг Блейна, раскрывая ему себя больше, чем он хотел. Блейн напоминает ему о том, каким он был раньше, когда был моложе и мечтал о большем. Конечно, это не так, как будто он знал Блейна в то время, но, так или иначе, то, как Блейн разбирается в искусстве и моде, то, как он всегда обдумывает слова, как улыбается Пэрри, когда не знает, что Курт наблюдает… Это всё напоминает Курту того, кем он был, или кем он до сих пор является под всеми преступлениями и усмешками, дизайнерскими костюмами, годами в бегах и стремлениями быть лучшим мошенником, которым он только может быть.
Он наклоняется, чтобы почесать кожу под своим электронным браслетом. Кожа там продолжает чесаться, и в течение дня ему удаётся игнорировать это, тихонько потирая зудящую лодыжку о другую ногу, но сейчас он один и может поддаться искушению. Как там говорилось в каком-то высказывании… Дом — это где ты можешь почесать там, где чешется? Курт осматривает лофт, скользя взглядом по огромному пространству и по мебели, которая уже была здесь, когда он въехал. Он не знает, можно ли считать это своим домом. Он больше не знает, где его дом.
Он принял соглашение Блейна, потому что у него не было другого варианта, и потому что он скучал по Блейну. Но он не знал, мог ли он продолжать делать это, не пересилит ли его убеждение сбежать и продолжать красть, не будут ли белые стены квартиры в какой-то момент давить на него. Дела кажутся интересными, так же как и работа с Блейном и его командой, и Курт по-настоящему наслаждается этой стороной преследования. Но он не знает, сколько это продлится. Не знает, является ли это чем-то, чем он будет заниматься в итоге.
В кармане вибрирует телефон, и он достаёт его, всё ещё не отрывая глаз с живописи на стене, на которой изображён средиземноморский город. Он напоминал ему о том времени, когда он крал живопись в Греции и раз в неделю звонил Блейну, пытаясь заставить его угадать своё местонахождение. Блейн однажды угадал правильно, но Курт так и не признался.
Он стряхивает с себя оцепенение, когда телефон, который он получил от ФБР для «рабочих вопросов», снова вибрирует в его руке.
От Блейна Андерсона:
Забыл спросить, должен ли я приехать и забрать тебя завтра
Или ты снова заявишься у меня на пороге в безбожный час?
Курт чувствует, как на губах расцветает улыбка, и на сей раз это не улыбка мошенника или актёра. Внезапно, лофт выглядит свободным и комфортным, ещё не дом, но что-то близкое. Прямо сейчас он чувствует, что работы в ФБР ему достаточно, и он не хочет выяснять, что чувствует к Блейну, не хочет выяснять, выглядят ли некоторые их разговоры как флирт или нет. Это — пугающее чувство, но одновременно с этим он также чувствует, что впервые за эти годы может свободно дышать. Он может быть уязвимым в стенах этого лофта, поэтому всё, что он должен сделать сейчас, это выяснить, сможет ли он когда-нибудь достаточно доверять Блейну Андерсону, чтобы быть уязвимым и рядом с ним.
Живи моментом. Так раньше говорил его папа.
От Курта Хаммела:
Посмотрим. Ты ведь любишь сюрпризы, не так ли?
Через какое-то время Блейн отвечает ему.
От Блейна Андерсона:
Я думаю, что мне пора полюбить их, если мы хотим, чтобы наше партнёрство удалось.
Курт не помнит, когда в последний раз его сердце трепетало подобным образом, и он чувствует, как в старой живописи его жизни мошенника появляется новая трещина, впуская больше свежего воздуха.