Catch Me If You Can

      Блейн знает, что о нём точно можно сказать одну вещь — он всегда пытается учиться на своих ошибках. Именно поэтому на этот раз он не торопит события. Он не звонит Сэму, Тине и даже самому Курту и вместо этого проводит остальную часть ночи, удостоверяясь, что данные о слежении не взломали, и Курт на самом деле переступил границу своего радиуса. Он делает несколько телефонных звонков людям, которые не прекращают спрашивать, спит ли он когда-нибудь, и ему требуется для этого несколько часов, которые составляют его обычный график сна. Но он просто обязан удостовериться, прежде чем делать любые выводы.       И даже после того, как он удостоверился, что данные слежения правильны, и что на них нет никаких необъяснимых вспышек, даже после этого он приказывает самому себе не думать об этом. Должно быть объяснение. Курт, скорее всего, завтра первым делом объяснит ему всё, и Блейн ни в чём не будет его обвинять. Не на этот раз.       Он всё ещё сидит в своей столовой до поздней ночи, уставившись в экран на данные слежения и массируя виски́. Даже Пэрри в итоге устаёт от этого и перебирается в спальню, и Блейн слышит, как она драматично плюхается рядом с кроватью. От этого на губах появляется улыбка, но она не согревает его так, как обычно.       Какое-то время спустя он резко вздрагивает, когда чуть не валится со стула из-за того, что заснул на нём. Его шея болит от долгого сидения за столом, ноутбук всё ещё открыт, а экран погас уже, вероятно, несколько часов назад. Блейну требуется время, чтобы протереть глаза и размять плечи, и затем ещё время, чтобы понять, что он проснулся от звука пришедшего сообщения на мобильник.       Он хватает телефон и открывает сообщение, пытаясь сморгнуть остатки сна и разглядеть, что написано на экране.       От Курта:       Доброе утро! Сегодня не нужно за мной заезжать — я рано проснулся и уже в офисе.       Пока Блейн пялился на сообщение, ему пришло ещё одно.       От Курта:       И ещё: поспеши, иначе я отдам Сэму кофе, который купил для тебя. Просто предупреждаю. :)       Это всё. Абсолютно обычные сообщения, без упоминаний о том, что Курт вышел за пределы радиуса вчера вечером, и Блейн не может прекратить смотреть на свой телефон. Он бы послал Курту ответ или даже позвонил, но уже поздно, и он должен быть на полпути к офису. Блейн убирает телефон, оглядывает кухню и замечает, что Пэрри пришла сюда и теперь смотрит на него обвинительным взглядом, как будто напоминая, что она ещё не получила свой завтрак.       — Прости, девочка, — вздыхает Блейн и встаёт, чтобы выполнить свои утренние обязанности. — Думаю, я немного отвлёкся сегодня.       Курта нет на двадцать первом этаже, когда Блейн наконец прибывает в офис, и Тина говорит ему, что он пошёл вниз в камеру хранения, чтобы взять кое-какие документы из улик по делу. На столе Блейна ждёт стаканчик остывшего кофе с запиской «Всё-таки я не смог отдать его Сэму» сверху, и внезапно Блейн чувствует, как тяжело сдавливает в груди, когда он берёт стаканчик.       Он делает глоток кофе, прислонившись к стене, и даже если напиток уже остыл, Блейну всё равно нравится. Так же, как и всегда, когда Курт приносит ему кофе. Блейну приходится отставить стаканчик после нескольких глотков, потому что его нервы уже достаточно на пределе, и он не должен перебарщивать ещё и с кофеином.       Когда он поднимает взгляд после нескольких минут разглядывания пола, потерянный в своих мыслях, он видит, как открывается стеклянная дверь с другой стороны офиса, и заходит Курт, махая папками, которые он принёс, Тине. Блейн смотрит, как Тина говорит что-то Курту, показывая рукой на верхний уровень офиса, и Курт оглядывается, встречая пристальный взгляд Блейна.       Он улыбается ему, коротко машет рукой, после чего отворачивается и садится за свой стол.       Блейн замирает, наблюдая за офисом, чувствуя, как внутри затягиваются невидимые узлы. Он был так уверен, что Курт придёт поговорить с ним, что он признается в том, что произошло прошлой ночью, но Курт уже открывает документы, которые принёс с собой, и начинает просматривать их, откинувшись на стуле и вращая пальцами ручку. Как будто не произошло ничего необычного.       Блейн запускает руку в волосы (не такие загеленные, как обычно — потому что у него было много других дел этим утром), отходит от стены и выходит на маленькую площадку у своего офиса.       — Курт? — зовёт он, достаточно громко, чтобы тот услышал.       Курт поднимает взгляд с документов и вопросительно приподнимает брови, и даже Тина оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на Блейна.       — Можешь зайти ко мне на секунду? — говорит Блейн, указывая на свой кабинет.       Курт кивает, откладывает документы и встаёт. Кое-кто из других агентов наблюдает, как он идёт через офис, и Блейн весь сжимается изнутри — он может представить, что они думают. Все, казалось, были согласны с речью, которую произнёс Блейн после того, как они арестовали Гилберта, но иногда всё ещё чувствуется, как внезапно прекращаются все разговоры, когда Блейн заходит в комнату, или как агенты обращают слишком пристальное внимание на то, как он взаимодействует с Куртом. Никто не сказал ничего плохого о Курте после той речи, никто не пытался насолить ему, но двое из младших агентов попросили перевода после того, как Гилберт был арестован, и Блейн знает, что офисные сплетни всё ещё не утихли.       И так как он — лидер команды, он может видеть только то, что происходит на поверхности. И ему остаётся только предполагать, что происходит внутри.       Курт забегает по лестнице на верхний уровень и останавливается рядом с Блейном.       — Это насчёт дела? — спрашивает он с улыбкой. — Потому что я думаю, у меня есть кое-какая мысль. Натали всегда была больше посредницей, чем той, кто разнюхивает информацию, так что, я думаю, что у неё, вероятно, есть сообщник в компании, который...       — Это не насчёт дела, — прерывает Блейн. Он видит, как несколько агентов искоса взглянули на них. — Мы можем… Давай зайдём в мой кабинет, ладно?       — Ладно? — повторяет Курт, явно сбитый с толку, но всё равно следует за Блейном в его кабинет.       Блейн закрывает за ними дверь и даже думает закрыть стеклянные стены занавесками, но это вызвало бы только больше подозрений, поэтому он отказывается от этой идеи. Курт смотрит на него, приподняв брови, и Блейн действительно не знает, что сказать. Ведь Курт, кажется, понятия не имеет, в чём дело.       — Я… Вчера вечером мне позвонили маршалы, — начинает он, нервно скрещивая руки на груди.       Курт садится на стул, смотря на него перепутанным взглядом.       — И?       — Ты знаешь, что ты вышел за пределы своего радиуса вчера вечером? — спрашивает Блейн, чувствуя, как живот стягивает в тугой узел.       Курт быстро моргает, а затем его губы растягиваются в робкой усмешке. Он смеётся и откидывается назад на стуле.       — О, боже, я и не думал, что они на самом деле позвонят тебе из-за одного шага. Мне так жаль, Блейн.       Блейн вздыхает, опуская руки. Курт смеётся — очевидно, это всё и правда не имеет значения.       — Да, они звонят мне даже из-за одного шага, — подтверждает он, легко улыбаясь, и двигается в сторону своего стола, чтобы присесть. — Иначе, я бы и не заметил этого. В любом случае, что ты там делал?       — О, прямо вне моего радиуса есть замечательный ресторан, и я до смерти хотел пойти туда, — Курт пожимает плечами. — Но в основном я просто наслаждался видом и вдыхал запах хорошей еды. Наверное, в какой-то момент я слишком увлёкся и подошёл чересчур близко. Это всё.       Блейн резко замирает.       Он знает, что там, где Курт пересёк периметр, на самом деле есть ресторан, он проверил всё вчера вечером. Но вся эта область всё ещё не является частью обычных прогулок Курта. Курт несколько раз описывал ему свои маршруты, и несколько раз даже просил Блейна сопровождать его, поэтому Блейн знает, какие части города являются самыми любимыми у Курта. Улица, где он стоял вчера в течение слишком долгого времени, определённо не является одной из тех частей.       Также есть ещё кое-что: тон голоса Курта, острая усмешка, всё ещё играющая на его губах, и то, как ярко сияют его глаза, как он контролирует свои движения больше, чем обычно. Блейн видел всё это прежде — с камер наблюдения и во время тайных миссий, видел, как Курт использует те же самые незначительные жесты и выражения, находясь рядом с десятками, сотнями людей. Но никогда — один на один. Никогда рядом с Блейном.       Блейн делает шаг назад, ощущая дрожь во всём теле.       — Ты лжёшь мне.       — Что? — Курт хмурится. — Конечно, я не лгу тебе, Блейн. Я правда хотел сходить в тот ресторан. И на самом деле, ты должен пойти со мной. Тогда бы я не нарушил никаких правил и...       Блейн отходит от Курта ещё на шаг, натыкаясь спиной на стену. Узел в его животе затянуло так туго, что он чувствует, как будто его вот-вот стошнит.       — Теперь ты пытаешься одурачить меня? — спрашивает он, и его голос срывается на последнем слове, а руки начинают дрожать. — Я думал, ты говорил, что больше не будешь врать мне?       Это была такая ценная вещь для него, такая важная — знать, что Курт не стал бы ему врать. Он мог избегать каких-то тем или позволять Блейну делать определённые выводы, но никогда не лгать напрямую. Кроме того, Блейн распознаёт все знаки, знает, как прочитать Курта, и он может сказать, когда Курт говорит правду, когда является самим собой, когда это просто Курт, а не мошенник внутри него.       И прямо сейчас этого не происходит.       Курт хмурится сильнее, но это выглядит как маска, как красивая занавеска, скрывающая правду, и Блейн удивлён тем, как сильно это ударяет по нему. Как болезненно принимать то, что Курт ему лжёт, после всего того, через что они прошли и каких успехов добились. Внутри всё переворачивается, и он обнимает себя руками, пытаясь успокоиться. Он смотрит на Курта, потому что не знает, куда ещё ему смотреть.       — Блейн. О чём ты говоришь? — Курт медленно встаёт, наклоняя голову, и, господи, даже этот невинный жест выглядит совсем по-другому, он и есть другой, такой отличающийся от всех других раз, когда Курт вот так наклонял голову. — Я не вру...       — Хватит! — восклицает Блейн. Он глядит на закрытую дверь и понижает голос. — Ради бога, Курт, хватит врать мне! Ты думаешь, я не знаю тебя? Ты думаешь, я не вижу, когда ты лжёшь мне? Когда ты пытаешься одурачить меня?       Курт смотрит на него, и внезапно его маска тает на глазах, неестественная яркость исчезает из глаз, как будто он осознаёт, что происходит. Выражение честности вспыхивает на его лице, настолько отчаянное, настолько испуганное и удивлённое.       — О, боже. О, мой бог. Блейн, я клянусь, что не… — испуганно начинает он.       — Ты сказал, что никогда не станешь лгать мне, — Блейн не мог не сказать этого. Он крепче обнимает себя руками, как будто ему внезапно стало холодно. — И я был так уверен, что мы на самом деле сработались. Что это партнёрство было удачным для нас обоих, и я даже чувствовал, как будто…       Он захлопывает рот, осознавая, что он только что чуть не сказал, в чём чуть не признался. Курт смотрит на него одновременно скептично и испуганно, как будто не может поверить тому, что происходит. Блейн глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться, даже если он чувствует, что всё, что они выстраивали всё это время, рушится прямо на глазах.       — Я думал, мы были друзьями, — продолжает он, и его собственный голос кажется ему необычно тонким. — Я доверял тебе, Курт, и думал, что ты тоже начал доверять мне. Что ты признался бы мне, что не можешь рассказать о чём-то, вместо того, чтобы лгать.       — Блейн, мне так жаль, — говорит Курт, делая к нему несколько шагов и протягивая руку. — Я просто… Я не осознавал, что я…       — Ты не осознавал, что врал мне, даже если обещал не делать этого? — устало спрашивает Блейн. — Я не возражаю против того, что ты не рассказываешь мне всего, Курт. Я понимаю это. Я понимаю, что ты не можешь полностью доверять мне, я понимаю, что я сам в первую очередь облажался со всей этой ситуацией с Гилбертом…       — Блейн… — начинает Курт, делая ещё шаг и вопросительно глядя на него широкими глазами.       — …но когда дело дошло до нашего соглашения, до твоего радиуса, до правил, благодаря которым это партнёрство работает… Твоим первым инстинктом стало внезапно солгать мне, — Блейн останавливается и проводит ладонью по лицу. — Ты знаешь, в этом офисе есть люди, которые думают, что ты водишь меня за нос всё это время. Они думают, что ты просто используешь меня, чтобы выйти из тюрьмы. И я был так счастлив с тех пор, как ты принял соглашение, потому что по крайней мере я знаю, что все они неправы. Я знаю, что ты не используешь меня, что ты доверяешь мне, хоть и не совсем, и что ты не стал бы лгать мне. Но ты солгал, и я… я больше не знаю, что мне думать.       Курт тяжело сглатывает и отводит взгляд. Это такая маленькая вещь — всего один шаг за периметр, одна маленькая ложь, чтобы оправдать этот шаг, но в то же время это не так. Нет никаких маленьких, не имеющих значения вещей, когда дело касается Курта. Блейн доверял Курту, влюбился в него и верил, что всё, что происходит между ними, подходит им обоим. Сейчас же всё выглядит так, как будто они сделали шаг назад к тем временам, когда Курт был просто частью дела, а Блейн просто агентом. За исключением того, что Курт никогда не был просто частью дела. И Блейн всегда, с того самого момента, как папка с документами на Певчую Птичку легла на его стол, старался делать всё как можно лучше для Курта. Потому что он знает, что Курт лучше, чем просто обман, ложь и украденные картины.       Он думал, что они были друзьями. Что Курт был готов дать ему шанс.       — Почему? — спрашивает он через какое-то время.       Курт вскидывает голову.       — Почему что?       — Почему ты солгал мне?       Курт открывает и закрывает рот, потом опять открывает и снова закрывает.       — Я… — наконец, колеблясь, начинает он. — Я не знаю. Я просто… Это просто случилось.       Блейн вздыхает.       — Я знаю, что есть вещи, о которых ты не хочешь говорить, Курт. И если эта — одна из них, ты мог бы просто… Ты мог бы просто сказать это, и я бы поверил тебе.       Курт смотрит на него.       — Но? — осмеливается он и звучит почти испуганно.       — Но вместо этого ты солгал мне. Ты попытался одурачить меня, — Блейн делает дрожащий вдох. — Ты хоть понимаешь… как это больно?       — Мне так жаль, — шепчет Курт. Он протягивает к Блейну руку, пытается коснуться его дрожащими пальцами, но Блейн не может поддаться ему, не сейчас. Это слишком больно.       — Ты можешь сейчас… просто уйти? — говорит он тихим голосом.       Рука Курта опускается.       — Скажешь Тине, что собирался рассказать мне о Натали Эрроу, — добавляет Блейн. — Мы всё ещё должны работать над делом. А мне… мне просто нужно подумать.       Курт кусает губу, но кивает, медленно отходя к двери. Он берётся за ручку и останавливается, поднимая взгляд на Блейна.       — Я не хотел… — начинает он.       — Всё нормально, — говорит Блейн и вежливо улыбается Курту улыбкой, за которой прячется, когда что-то идёт не так, как нужно, и он понятия не имеет, что делать, когда Купер не перезванивает ему, и когда начальники не доверяют его возможностям. Когда кто-то разбивает его сердце, и он пытается не показать этого.       Курт сразу же отворачивается и нажимает на дверную ручку.       — Мне жаль, Блейн, — говорит он и выскальзывает из кабинета.       — Мне тоже жаль, — говорит Блейн ему в спину.       Дверь за Куртом с щелчком закрылась. Блейн смотрит через стеклянную стену, как Курт выпрямляет плечи и затем медленно спускается по лестнице и идёт к своему столу, улыбаясь по пути Тине. Тина, кажется, улыбается в ответ, как будто не видит, какой неестественной выглядит улыбка Курта, как напряжены его плечи, и Блейн вынужден отвести взгляд.       Обычно он думает, что стеклянные стены его офиса довольно хороши — так он видит нижний уровень из собственного кабинета, видит, как поддразнивают друг друга Сэм и Тина, видит, как прогрессирует неловкий флирт между двумя стажёрами. Это также помогает и в другом: его команда видит, когда он занят, они могут привлечь его внимание, не поднимаясь на верхний уровень, и, конечно, это просто делает офис более просторным и более открытым для всех.       Но теперь стеклянная стена открывает ему прямой обзор на стол Курта, на то, как Курт полностью сосредоточен на своих документах, как он нервно выбивает пальцами по столешнице какой-то ритм. И Блейн ненавидит это, он ненавидит, что заставил Курта так выглядеть, он ненавидит то, что Курт заставил его чувствовать, ненавидит, что Курт солгал ему, и что всё стало такой катастрофой, когда менее, чем двадцать четыре часа назад всё шло хорошо.

*****

      Они продолжают работать над делом следующие несколько дней, и Курт с Блейном общаются на совершенно нейтральной волне, обсуждая только дело, либо что-то связанное с ним. Нет никаких шуточек, приглашений пообедать, никаких личных встреч в конференц-зале, где обычно они раздумывают над делом и сравнивают показания о различных преступлениях за китайской едой навынос. Даже Тина и Сэм, кажется, замечают, что что-то не так — Блейн иногда перехватывает их непонятливые взгляды, направленные на них с Куртом. Но они никогда не задают никаких вопросов, как будто ощущают всю хрупкость ситуации.       Блейн всё ещё подвозит Курта до дома в конце дня, так же, как и раньше, но эти поездки так тихи, что это почти удушающе. Курт смотрит в окно и единственная его фраза за всю поездку — это «Спасибо, что подвёз», когда он выходит из автомобиля. Когда они останавливаются на красный свет, Блейн открывает рот, пытаясь сказать хоть что-нибудь, что сломает эту угнетающую тишину, но что он может сказать? Он не может сказать, что всё хорошо, потому что ясно, что это не так. Потому что Курт изо всех сил старался солгать ему о чём-то, о чём Блейн должен был сразу сообщить своим начальникам, но почему-то до сих пор не сделал этого. Он хочет спросить о причинах, но не может сделать и этого, не тогда, когда он всегда очень трепетно относился к тому, чтобы предоставить Курту шанс самому всё рассказать. И он не собирается менять это сейчас, независимо от того, что произошло.       Он хочет сказать, что он сожалеет, поклясться, что они могут забыть об этом и вернуться к тому, что было раньше, но он знает, что не может. Пока. Не сейчас, когда Курт сидит в его автомобиле полностью отсутствующий и отдалённый более, чем когда-либо. Блейн должен подождать, пока Курт не будет готов, пока не сделает первый шаг, чтобы точно быть уверенным, что Курт всё ещё хочет продолжения их партнёрства.       Чисто профессиональный, только-дела-и-больше-ничего способ, которым они взаимодействуют, вероятно, является тем, как и должны общаться агент и информатор. Блейн читал руководства и журналы; он знает, что агенты не должны привязываться к своим криминальным консультантам, и что они всегда должны помнить, что имеют дело с бывшим преступником, который может обернуться против Бюро в любой момент. Но Блейн всегда думал, что эти советы и руководства абсолютно смешны, и следование этим правилам будет оскорблением для него и Курта.       Вот почему понимание, что он и Курт погрязли в этой системе, в системе удушающих руководств и неясных правил, точно является проблемой. И так как Блейн всегда был слишком привязан к Курту, то теперь он просто… скучает по нему. Он скучает по утренним визитам, когда он всё ещё в полусне, а Курт пытается отказаться от завтрака, но в итоге принимает приглашение. Он скучает по временам в лофте Курта и его собственной квартире, скучает по их ночным разговорам, скучает по тому, как Курт всегда улыбается Пэрри, скучает по виду на город из огромного окна куртовского лофта. Он скучает по еле заметным улыбкам, которые посылает ему Курт, скучает по тому, как Курт приходит в восторг от искусства и миссий под прикрытием, скучает по тем небольшим случайным историям, которыми он начал делиться.       Он просто скучает по… по всему. И пусть это причиняет боль, но он не может начать говорить первым на этот раз. Это Курт пытался обмануть его после того, как обещал, что не сделает этого, и какая-то часть Блейна задавалась вопросом, было ли это вопросом времени, если Курт никогда на самом деле не вкладывался в это партнёрство так же, как Блейн. Он не хочет верить в это, и он не верит. Но он не может перестать думать, особенно с тех пор, как Курт не попытался объясниться с ним, а только больше закрылся в своей скорлупе, ещё более тщательно следя за своими словами и поступками.       Поэтому Блейн ждёт.       Они делают успехи в расследовании дела, несмотря на всё, и пять дней спустя у них достаточно доказательств, чтобы быть абсолютно уверенными в том, что Натали Эрроу и её сообщник в компании стоят за внутренней торговлей, а также и за другими старыми преступлениями. У них есть практически всё, в чём они нуждаются. Им нужен только Курт для встречи с Натали в качестве Кёртиса в один последний раз. И остаётся надеяться, что он получит последние доказательства против неё, а затем они смогут арестовать и её, и её сообщника.       Натали и Курт договорились о встрече возле помещений компании на пустой стройплощадке, и команда Блейна снова находится в фургоне близко к ним, но не чересчур. Место довольно подозрительное, поэтому они тревожатся больше, чем обычно, и Блейн пытается отодвинуть проблемы между ним и Куртом на задний план. Прямо сейчас ему нельзя позволять себе отвлекаться.       На этот раз у них нет камер, только микрофон и трекер, который носит Курт, и Блейн нервничает, его руки дрожат, а сердцебиение слишком громкое. Обычно он произносит целую «пожалуйста, будь осторожен» речь перед любыми миссиями под прикрытием, и обычно на это Курт с весельем закатывает глаза. Но на этот раз он выскользнул из фургона, не посмотрев на Блейна и ничего не сказав, и Блейн, который практически захлёбывался воздухом, чувствует, как снова стягивает живот в тугие узлы.       Блейн уставился на оборудование перед ним, собственное сердце застряло в горле, пока они ждут появления Натали, и внезапно он понимает, что больше так не может. Они больше так не могут. Они должны исправить это, должны честно поговорить обо всём, без любых отговорок, и узнать, на какой ступени они находятся. Если в этой ситуации что-то пойдёт не так, как надо, он не думает, что когда-либо сможет…       Сэм прерывает мысли Блейна, счастливо вздыхая рядом с ним.       — Чувак, я люблю...       — Мы знаем, — говорят Блейн и Тина одновременно.       Сэм удивляется и поражённо смотрит на них.       — Ну и чёрт с вами, — его взгляд двигается к Блейну, и он замечает, как он сжимает свои ладони. — Чувак, расслабься. Всё будет хорошо.       Блейн сжимает пальцами переносицу.       — Я правда надеюсь на это. Просто… у меня плохое предчувствие.       Тина усмехается.       — У тебя плохое предчувствие уже несколько дней. У тебя и у Курта.       — Тина, заткнись, — огрызается Сэм. Он сомневается, но потом всё же поворачивается к Блейну. — Я имею в виду, между вами, парни, всё нормально, так?       Блейн вздыхает, уставившись на спикеры. Он может слышать мягкие движения Курта через микрофон, и каждый раз его внутренности переворачиваются.       — Я не знаю, — наконец, признаётся он. — Это…       — Она здесь, — слышится тихий голос Курта через спикеры.       Блейн выпрямляется, разом отодвигая все чувства подальше.       — Хорошо, будьте внимательны, — обращается он к команде. — Помните, что сегодняшняя кодовая фраза — «как предусмотрительно с твоей стороны». Курт говорит это, и мы немедленно выдвигаемся.       Все кивают и затем замолкают, слушая спикеры. Долгое время слышится только шум на фоне, но внезапно вернулся голос Курта в качестве Кёртиса.       — Странный выбор места для встречи, — приветственно говорит Курт в микрофон.       Слышится приглушённый стук каблуков по бетонному полу, а затем голос Натали.       — Не такой странный, когда вы поймёте, почему здесь нас никто не сможет прервать.       — Точно, — признаёт Курт. — Ну, мы можем уже закончить это. Как вы знаете, я очень интересуюсь...       — Кёртис. Могу я сначала задать вам вопрос? — прерывает Натали.       Все в фургоне напрягаются, удивлённые подозрительным тоном её голоса. Блейн наклоняется ближе к спикерам, нахмурив брови, и даже Тина убирает руки с клавиатуры подальше.       — Конечно. Пожалуйста, — говорит Курт, и Блейн может слышать в его голосе тщательно скрываемое удивление.       — Просто что-то, в чём я должна удостовериться, — медленно говорит Натали. — Прежде, чем мы сможем продолжить наши дела.       Глаза Блейна расширяются, и он подсознательно хватается за оружие. О, дерьмо. Он знает этот тон голоса. И как будто в ответ, слышится острый вздох Курта, заставляющий всех подскочить.       — Как долго ты работаешь на ФБР, Кёртис? — сладко спрашивает Натали.       Блейн встаёт, на автомате двигаясь к двери фургона, но Сэм кладёт руку ему на плечо, останавливая.       — Блейн, остановись, он ещё не сказал код, — напоминает он низким голосом, удерживая Блейна. — Это Курт, он ещё может что-нибудь придумать.       — Ты принесла пистолет на нашу встречу, — внезапно говорит в микрофон Курт, и его голос кажется более куртовским, чем принадлежащим Кёртису, и Блейн замирает, когда слова доходят до него. — Я и забыл, что у тебя слабость к оружию.       Натали смеётся.       — Я знаю, что ты никогда не любил оружие, Кёртис. Или, ну, я, наверное, должна называть тебя Курт.       Рука Сэма сжимается на плече Блейна. Все в фургоне не сводят глаз со спикеров.       — Ты знаешь моё настоящее имя, — говорит Курт удивительно ровным голосом, даже если, вероятно, оружие нацелено прямо на него. — Как… как предусмотрительно с твоей стороны.       Блейн вырывается из хватки Сэма и выбегает из фургона, не слушая, как Тина вопит ему вслед:       — Блейн, остановись, ты не надел жилет!       Фургон припаркован не так далеко от стройплощадки, но Блейну всё равно кажется, что расстояние слишком велико. У Курта нет оружия, нет никакой защиты, нет официального обучения действиям в подобной ситуации, и Блейн бежит со всех ног, доставая на ходу пистолет и радуясь, что заранее запомнил место. Отдалённо он слышит, как позади Сэм раздаёт указания, вероятно, запрашивая подкрепление на всякий случай. И Блейн понимает, что это он — босс, что это он должен быть тем, кто останется позади и удостоверится, что всё в порядке, несмотря на неожиданный поворот событий, но там Курт. И он не может остаться позади.       Ноги несут его по неровной поверхности стройплощадки в стремительном темпе, пока он не замедляется, поворачивая за угол, и останавливается. Курт стоит в середине небольшого открытого пространства с поднятыми руками, а напротив него — Натали Эрроу, направляющая на него пистолет.       — Опустите оружие! — приказывает Блейн, делая несколько шагов и поднимая собственный пистолет. Годы опыта сделали его руки и голос устойчивыми, даже если сердце в груди трепещет от страха.       Натали чуть вздрагивает и смотрит на Блейна, приподнимая губы в удивлённой усмешке.       — О, так у тебя был запасной план, — говорит она Курту, всё ещё указывая на него оружием. — Привет, агент.       Курт не поворачивается посмотреть на него, не опускает руки, но делает несколько шагов назад, ближе к Андерсону. Блейн видит, как спокойно Курт выглядит, и что его руки даже ни капли не дрожат.       — Пожалуйста, скажи мне, что у тебя тоже есть пистолет, — говорит он Блейну, пытаясь звучать почти заскучавшим.       Блейн крепче перехватывает пистолет, на его губах играет улыбка, и он выходит вперёд, закрывая собой Курта.       — Есть, — говорит он, не спуская глаз с Натали. — Опустите оружие, мисс Эрроу.       Натали вздыхает и взводит курок.       — Его оружие — это не то, о чём ты сейчас должен волноваться, Курт.       — О, я знаю, — отвечает Курт, и краем глаза Блейн видит, как он пожимает плечами. — А я не тот, о ком ты должна волноваться, когда на тебя нацелен пистолет федерального агента. Он действительно хороший стрелок, на самом деле.       — Всё ещё не боюсь, — говорит Натали. Она сознательно медленно переводит прицел с Курта на Блейна, и Блейн слышит, как позади него Курт едва слышно подавился воздухом. — Я тоже довольно хороший стрелок, — отмечает Натали.       Блейн, на самом деле, тоже не очень любит оружие, и будет делать всё, что в его силах, чтобы избежать его применение в подобных ситуациях — он предпочитает говорить и быть разумным, и, если бы Натали опустила свой пистолет, сегодня бы никто не стрелял. Этого не происходит, так как Натали только сильнее сжимает свой пистолет, оставляя его нацеленным на Блейна.       — Опусти оружие, — повторяет Блейн, голосом подчёркивая каждое слово. — У нас достаточно доказательств, чтобы запрятать тебя на долгое время за заговор и внутреннюю торговлю, а стрельба в агента только добавит новый пункт к твоему списку обвинений.       — Этот список обвинений и так уже довольно длинный, — добавляет Курт позади Блейна. — Благодаря мне ты теперь знаешь это, поэтому просто опусти уже своё оружие и смирись с этим.       Блейн сдерживает улыбку.       — Почему ты думаешь, что я не смогу выстрелить в вас обоих и сбежать? Вы должны знать, как хорошо я бегаю, Кёртис, — Натали издевается, называя псевдоним Курта, когда она на мгновение поворачивается к нему, всё ещё держа Блейна на прицеле. Блейн, вероятно, мог бы выстрелить ей в ногу, но после этого она всё ещё могла бы выстрелить в ответ, и он не может взять на себя такой риск.       — О, пожалуйста, — усмехается Курт. — Это я более талантлив в побегах.       Натали поднимает брови.       — Ты работаешь на ФБР.       — Потому что иногда ты понимаешь, что достаточно бегал, — говорит Курт ровным голосом, и Блейн почти оглядывается на него через плечо. Почти. Есть что-то в голосе Курта, что-то едва заметное, но всё же видимое, что-то, от чего сердцебиение Блейна ускорилось, и что не имеет отношения к адреналину и чистому страху, кипящим в венах Блейна последние несколько минут.       Натали смеётся.       — Ну, мы должны проверить, не так ли? — говорит она и снова поворачивается к Блейну.       — Нет… — внезапно начинает Курт, звуча почти безумно.       У Блейна едва есть время, чтобы понять, что происходит, когда он внезапно чувствует, как Курт хватает его за пиджак и тянет в сторону. Он спотыкается, при этом пытаясь держать пистолет ровно, но слышит выстрел и понимает, что это выстрелил не его пистолет.       Курт кричит, и Блейн чувствует, как что-то ударяет по левой стороне его тела, немного выше пояса, заставляя споткнуться ещё раз, пока он не запутывается в своих ногах и падает, ощущая взрыв боли. Он слышит больше голосов, больше крика, кого-то, похожего на Сэма, приказывающего Натали опустить оружие, и затем быстрые шаги мимо Блейна, которые он едва замечает. Всё, на чём он может сосредоточиться — это Курт, найти Курта, удостовериться, что он в порядке, он должен быть в порядке, нет никаких других вариантов, он должен...       Внезапно лицо Курта появляется над ним, и Блейн быстро моргает. Слава богу, Курт выглядит хорошо. Кажется, ему не больно и он не ранен, просто немного бледнее, чем обычно, и его испуганный и взволнованный взгляд бегает по лицу Блейна. Блейн хмурится и открывает рот, чтобы что-то сказать, но Курт прижимает руку к его боку, и Блейн шипит, пытаясь отстраниться от болевого ощущения.       — О, господи, Блейн, — шепчет Курт, настойчивей прижимая ладонь, вынуждая Блейна оставаться неподвижным. — Не двигайся, ладно, не смей двигаться, я уверен, что Тина уже вызвала скорую...       Блейн чувствует пот на лбу, левая сторона тела кажется неестественно тёплой, и он смотрит на Курта, не понимая, что происходит, — шок, ты в шоке, повторяет его мозг, — и затем он вспоминает выстрел.       — В меня выстрелили? — удаётся ему спросить, смущённо глядя на Курта.       — Да, ты, идиот, — смеётся Курт, но его голос дрожит, и Блейн может поклясться, что в его глазах блестят слёзы. — Поэтому не двигайся, я понятия не имею, как тяжело ты ранен. Тут так много крови, и я понятия не имею, что…       Блейн содрогается, а его веки тяжелеют. Он толком не спал с того самого происшествия между ним и Куртом, и внезапно он чувствует такую усталость, что готов проспать неделю. Он может слышать Тину, которая что-то вопит, и чувствует руку, надавливающую на левый бок. Другая ладонь внезапно ложится на его щёку, Блейн чувствует мягкую кожу и мгновенно узнаёт прикосновение Курта. Его губы растягиваются в улыбке.       Он скучал по этому. Скучал по Курту.       — Блейн? — спрашивает Курт. Его голос кажется испуганным, но его большой палец поглаживает Блейна по щеке, поэтому, всё, должно быть, не так плохо.       — Я скучал по тебе, — выдыхает Блейн, прежде чем позволить глазам полностью закрыться.