*****
СЕЙЧАС: Блейн открывает глаза в машине скорой помощи, оглядываясь, пока не встречает взгляд Курта, и затем говорит ошеломлённым голосом: — Ты здесь. Курт смотрит на фельдшера, сидящего по другую сторону от Блейна. Она поднимает голову и кивает Курту, как будто поощряя говорить и не давать Блейну уснуть, пока они не доберутся до больницы. Курт отводит взгляд от кровавого пятна на белой рубашке Блейна, сосредотачивается на его лице и мягко сжимает его липкую ладонь, которую держал в своих руках. — Я здесь, — уверяет он, и взгляд Блейна смягчается, выглядя странно сосредоточенным, как будто у него больше нет шока, и он осознаёт, что происходит. — Я когда-нибудь рассказывал тебе, как однажды, предположительно, пробрался в настоящий европейский за́мок? — продолжает Курт, меняя тему. Блейн хмурит брови в непонимании и отрицательно вертит головой. — Я… не думаю? — Хорошо. Потому что я расскажу тебе об этом прямо сейчас, — решительно говорит Курт. Губы Блейна изгибаются в небольшой улыбке. Остальную часть поездки Курт продолжал рассказывать Блейну истории о своих «предполагаемых» преступлениях, даже добавляя несколько, не происходящих с ним лично, только чтобы сосредоточить внимание Блейна подальше от медработников и раны в боку. Он каждый раз немного крепче сжимает его руку, когда машина скорой помощи трясётся во время движения, а Блейн содрогается от боли, крепко сжимая челюсти, пытаясь не закричать. Сердце Курта поселилось где-то в районе его горла, но он не показывает этого, не позволяет себе расстраивать Блейна никоим образом. Когда они добираются до больницы, Блейна немедленно забирают, а Курту говорят ждать в приёмной. Парамедики сказали, что рана, надо надеяться, не так тяжела, как выглядит, но когда Курт садится на один из неудобных пластиковых стульев, он понимает, что его руки дрожат, как будто замёрзли с тех пор, как он отпустил ладонь Блейна. Дрожь бежит вверх и вниз по рукам, и ему приходится вымыть их под горячей водой, чтобы это прекратилось. Курту никогда не нравились больницы. Тина и Сэм приезжают какое-то время спустя и без слов садятся рядом с ним. Тина заламывает свои руки каждые несколько минут, но Сэм выглядит удивительно спокойным, иногда разминая шею и глядя на часы на стене напротив. Вероятно, он привык к таким вещам, даже если у Курта всегда было впечатление, что подразделение Белых Воротничков расценивали как самое скучное и ненасильственное подразделение во всём ФБР. Но Блейн тоже был странно спокоен в машине скорой помощи, поэтому, возможно, что агенты с годами опыта познают, как иметь дело с больницами и перестрелками. Курт не уверен, сможет ли он когда-нибудь научиться иметь с ними дело, даже несмотря на то, что его карьера тоже никогда не была пикником. Но он не может привыкнуть к этому, не тогда, когда всё ещё чувствует фантомные пятна крови Блейна на своих руках. Они очень долго сидят в тишине, часы тикают, люди приходят и уходят. В конечном счёте с другой стороны приёмной начинает плакать маленький ребёнок, и Курт откашливается, пытаясь придумать что-нибудь, что сломает эту неудобную тишину. Придумать что-нибудь, что займёт его голову, пока они не узнают больше о состоянии Блейна. — Это ведь не в первый раз, знаешь, — внезапно говорит Сэм. Курт поворачивается к нему, в непонимании наклонив голову. — Что не в первый раз? — Не первый раз, когда его ранят при исполнении служебных обязанностей, — объясняет Сэм, проведя ладонями по бёдрам. — Я имею в виду, конечно, каждый раз это было тяжело, и было бы лучше, если бы он не оказывался здесь, но я уверен, что Блейн будет в порядке, — он замолкает и смотрит на Курта. — Он будет в порядке, Курт. Курт кивает, не зная, как ответить на это так, чтобы собственный голос не подвёл его, задрожав. — Кто-нибудь позвонил родителям Блейна? Или брату? — спрашивает он вместо этого. Он мало знает о семье Блейна, но думает, что если бы это он сейчас лежал на больничной койке, то его отец хотел бы быть в курсе, что в его сына выстрелили. Тина откидывается на стуле и убирает с лица мешающиеся волосы. — Он, скорее всего, указал родителей в своих экстренных контактах. И я даже не знаю имени его брата. Он всегда говорит просто «мой брат», когда упоминает его, — объясняет она. — Ого, точно. А я даже и не понимал раньше, — Сэм хмурится. — Ты знаешь, как зовут его брата, Курт? Курт быстро моргает, внезапно осознавая, как мало он знает о семье Блейна. — Оу. Нет, на самом деле. Но я… — он замолкает, выпрямляясь, когда видит приближающуюся медсестру. — Кто-нибудь здесь к мистеру Андерсону? — спрашивает медсестра, осматривая приёмную. Они все одновременно встают, но Курт — первый, кто пересекает комнату навстречу медсестре. — Как он? — спрашивает он на ходу, чувствуя знакомую дрожь в руках. Медсестра наклоняет голову, любезно улыбаясь. — Вы семья? Курт открывает рот, чтобы ответить, уже думая о том, чтобы обмануть её, если это поможет узнать о Блейне, но тогда к нему подходят Тина и Сэм, показывая медсестре свои значки. — Мы из ФБР, — объясняет Тина. — Агент Андерсон — наш босс. Как он? — Ох, точно! — медсестра мельком взглянула в клипборд, который держала в руках, внезапно становясь немного нервной. Курт замечает надпись «стажёр» на бейдже рядом с её именем. — Ну, эм… — продолжает она, бегая взглядом по клипборду. — К счастью, пуля не задела ни один из внутренних органов или костей мистера Андерсона — она просто прошла через кожу и мышцу чуть выше тазобедренной области, мы вынули осколки и наложили швы, поэтому сейчас это болезненно и выглядит не очень хорошо, но… Он будет в порядке, — она смотрит на них и снова улыбается. — Тем не менее, ему нужно хорошенько отдохнуть, и он должен двигаться с осторожностью, пока рана не заживёт должным образом. Мы подержим его здесь сегодня и возможно, завтра, чтобы удостовериться, что всё в порядке, но я уверена, что он полностью восстановится. Курт позволяет своим плечам расслабиться и прячет руки в карманы, чтобы остановить дрожь от облегчения, или хотя бы чтобы другие не увидели, как они дрожат. Он будет в порядке, как и сказал Сэм, и Курт чувствует, как будто его сердце ухает вниз, где оно и должно быть, а удары, наконец-то, возвращаются к привычному ритму. — Мы можем увидеть его? — спрашивает Сэм. Медсестра убирает клипборд под мышку. — Ну, мы дали ему сильные болеутоляющие, поэтому он может быть немного не в себе… Но, я уверена, что вы можете пойти и проведать его. Я могу отвести вас прямо сейчас, если хотите. Курт вынуждает себя сделать шаг назад. Он отчаянно хочет пойти увидеть Блейна, но одновременно он понимает, что отношения между ними были не очень близки последние несколько дней. Он был тем, кто всё испортил, запаниковал и сделал шаг назад к своим старым привычкам прямо перед Блейном, заставив его улыбнуться той ужасной вежливой улыбкой, от которой внутри у Курта всё каждый раз сжимается, потому что он знает, что эта улыбка ненастоящая. Это его ошибка, и он исправит её, обязан исправить её, так скоро, как Блейн почувствует себя лучше. Когда Курт ошибается, он сделает всё возможное, чтобы исправить это, и если в этой поездке в больницу и было что-то положительное, так это то, что он, наконец, понял, как сильно ему нужно постараться. Он больше не может представить свою жизнь без Блейна. Он не хочет представлять свою жизнь без него. Это показывает, насколько далеко он зашёл, насколько большую роль играет Блейн в его жизни, и теперь он знает, что говорил чистую правду, когда рассказывал Сантане о своих чувствах к Блейну. Но он пока не исправил всё, поэтому, он предполагает, что Сэм или Тина первыми пойдут увидеть Блейна. Они — его лучшие друзья и коллеги, и с этой путаницей между ним и Блейном сейчас Курт чувствует, что вообще не имеет права высовываться. Он уже влез в машину скорой помощи, поэтому он не заставит себя влезть к Блейну в палату, независимо от того, как ужасно сильно он хочет пойти, независимо от того, как сильно трясутся его руки. Но, тем не менее, на его спину ложится ладонь и подталкивает вперёд, и, когда он оборачивается через плечо, Тина снова его толкает с многострадальным выражением на лице. — О, господи, иди уже, — говорит она, закатывая глаза. — Мы с Сэмом подождём. Уверена, что Блейн хочет видеть тебя больше, чем любого из нас. Курт сконфуженно моргает. — Я… — Мне всё равно нужно позвонить в офис, — добавляет Сэм и указывает Курту следовать за медсестрой. — Скажи, что мы придём проведать его немного позже, хорошо? Курт сглатывает, чувствуя нахлынувшее на него чувство благодарности. Он не знает, что сказать, поэтому просто кивает, прежде чем последовать за медсестрой по коридору больницы. Ему не нравятся больницы, но за свою жизнь он провёл в них достаточно времени. И он запланировал достаточно путей эвакуации, чтобы легко запомнить путь к палате Блейна, успокаивая свои нервы, и скоро медсестра остановилась у двери и приоткрыла её. — Не волнуйся, если он уснёт или начнёт говорить ерунду, — предупреждает она. — Это побочный эффект от лекарств. И если он пожалуется на боль — сообщи нам. Я буду на сестринском посту вниз по коридору. Курт ещё раз благодарно кивает, не доверяя своему голосу, и проскальзывает в палату. Блейн лежит на кровати, прикрытый тонким больничным одеялом, его глаза закрыты, а тёмные волосы резко контрастируют с общей белизной палаты. Курт всё ещё помнит со времён детства и школы, какими маленькими и беспомощными выглядят люди на больничных койках, и теперь это относится и к Блейну. Немного трудно сопоставить человека перед ним с Блейном, которого он привык видеть, с тем, кто возглавляет свою собственную команду и раскрывает преступления, и при этом выглядит таким добрым и понимающим, что иногда это разбивает Курту сердце. Блейн, кажется, спит, но когда Курт берёт стул и садится около кровати, он медленно шевелится и открывает веки. Его глаза немного затуманены, и какое-то время он оглядывает палату, пока не находит лицо Курта и останавливает взгляд на нём. Блейн облизывает губы и, когда его ладонь дёргается, Курт не может не потянуться и сжать её, как делал в машине скорой помощи. Как будто он должен коснуться Блейна, должен удостовериться, что он настоящий, он в порядке, он здесь. Курт никогда не был большим поклонником случайных прикосновений, но наблюдение того, как в Блейна выстрелили, явно изменило его чувства. — Привет, — произносит Блейн низким голосом, и его губы дёргаются в улыбке. — Ты снова здесь. Курт не сдерживает смешка, и его руки внезапно становятся более спокойными, чем в приёмной. — Да, и я боюсь, что ты застрял со мной ещё на четыре года. По меньшей мере. Блейн хмурится, благодаря своему состоянию очевидно не понимая отсылку Курта на их сделку, но потом морщинки на его лбу снова разглаживаются. — Пэрри с тобой? — спрашивает он, неосознанно дёргая Курта за руку. — Ох, — Курт быстро моргает. — Мне жаль, Блейн, но она не со мной. Но я могу позвонить миссис Авниндер так скоро, как только смогу? Уверен, что она позаботится о ней. — Она очень милая, — сонно вздыхает Блейн, заставляя Курта улыбнуться. — Я тебе когда-нибудь рассказывал, как она появилась у меня? Пэрри, я имею в виду? Курт сдерживает себя от того, чтобы потянуться свободной рукой и провести ей по кудрям Блейна. — Нет, не думаю. — На самом деле, это миссис Авниндер нашла её, — говорит Блейн, пристально глядя в потолок и вяло моргая. — Она… Я думаю, она где-то нашла её, я не помню, но… Кто-то выбросил её. Этого восхитительного маленького щенка лабрадора, у которого была самая мягкая шерсть и самые добрые глаза, которые я когда-либо видел, а какой-то идиот выбросил её, как будто она была ничем. Блейн снова хмурится, и Курт сжимает его руку, думая о собаке, которую он и сам сильно полюбил. — Не могу представить, что кто-то мог выбросить её. Это ужасно, — бормочет он. — Да, — выдыхает Блейн. — Миссис Авниндер оставила бы её у себя, но она… У её сына аллергия, поэтому она не могла, а я однажды шёл домой с работы и увидел, как она играет с щенком у нашего дома. Она выглядела немного грустной, и когда я спросил её, в чём дело, она мне всё рассказала, и я… Я сразу же сказал, что возьму щенка, — он смеётся низким голосом. — Я даже не знаю, почему сказал это, потому что с моей работой и часами, которые я провожу в офисе, приютить питомца было не самым мудрым решением, но… Я только взглянул на неё и сразу понял, что она была моей собакой. Миссис Авниндер обняла меня так крепко, что я едва мог дышать, и она пообещала заботиться о Пэрри каждый раз, когда я должен буду работать допоздна, так что… — Так что, всё было к лучшему, — заканчивает за него Курт, поглаживая большим пальцем руку Блейна. — И затем ты назвал её в честь Кэти Пэрри, — игриво добавляет он. Блейн переводит взгляд на Курта и усмехается. — Ты понял? Никто прежде не понимал. Курт смеётся. — Я понял. Это было несложно. Улыбка Блейна расширяется, но вдруг он быстро моргает, как будто только что что-то вспомнил. — Подожди. Мы поймали преступника? — Да, и её список обвинений достаточно длинный, — говорит Курт, пододвигая свой стул ближе к кровати Блейна. — Я не совсем рад, что нам пришлось добавить стрельбу в федерального агента в тот список, потому что из-за этого ты здесь, но… Блейн морщится, мельком оглядев себя. — В конце концов, она не очень уж хороший стрелок. Мне кажется, доктор сказал, что пуля не нанесла больших повреждений. Курт недоверчиво смеётся. — О, боже, Блейн, ты не должен шутить о подобном. — Ну, это правда, — Блейн зевает, и двигает плечами, как будто пожимая ими. — Больше никому не навредили? — спрашивает он голосом, пропитанным беспокойством. — Нет, все остальные в порядке, — уверяет Курт и поглаживает его руку. — Сэм и Тина приедут увидеть тебя позже, поэтому ты можешь поспать, если хочешь. Веки Блейна почти закрываются, но он изо всех сил пытается открыть глаза, и немного крепче хватается за ладонь Курта. — Я чувствую, что мы должны поговорить… кое о чём? — Позже, — обещает Курт. — Мы поговорим об этом позже, и на этот раз я сдержу своё обещание. Хорошо? Блейн кивает. — Хршо, — он закрывает глаза, чуть улыбаясь, и его дыхание медленно выравнивается. — Блейн? — спрашивает Курт тихим голосом через минуту, чтобы убедиться, что он заснул. Ответа не последовало, и Курт кусает губу, наклоняясь ещё ниже к кровати. Ресницы Блейна отбрасывают тени на его щёки, а около его носа виднеется крошечная пылинка. Курт мягко освобождает свою руку из захвата Блейна и тянется, чтобы стереть её. Он ощущает, как на сердце стало легче и одновременно тяжелее, как будто он внезапно чувствует слишком много и при этом наслаждается этим, почти сдерживая себя от того, чтобы не засмеяться вслух. Блейн в порядке, и они всё выяснят, и даже если Курт знает, что не расскажет Блейну всего, кое-что он сказать может. Очевидно, что ему нужен Блейн Андерсон в его жизни больше, чем ему нужны все его тайны и ложь, которую он поддерживал на высоком уровне в течение многих лет. Его жизнь — полнейшая путаница, и он всё ещё пытается понять некоторые вещи, но оказывается, что Сантана была неправа. Ему не просто нравится Блейн — он совсем близок к тому, чтобы влюбиться в него. Или, возможно, он уже влюбился, и просто продолжает влюбляться сильнее и сильнее каждый раз, когда видит Блейна, даже не думая о том, чтобы всё возвратилось к тому, как было прежде. — Я рад, что ты в порядке, — шепчет он, бережно обхватывая лицо Блейна ладонью и поглаживая большим пальцем нежную кожу под его глазом. Уголок губ Блейна дёргается, как будто он улыбается во сне. Через мгновение, набравшись храбрости, Курт наклоняется и позволяет себе губами прикоснуться ко лбу Блейна, вдыхая слабый аромат, напоминающий ему об офисе и квартире Блейна, об утреннем кофе и улыбающихся лабрадорах, о вторых и третьих шансах в жизни, которые он хочет получить. Курт отстраняется через мгновение, но всё ещё держит ладонь на лице Блейна, просто так. И тогда он вспоминает, о чём они говорили несколько минут назад, и тихо фыркает. — И я обещаю, что удостоверюсь в том, что Пэрри тоже в порядке, — добавляет он, даже если Блейн не слышит его. Он говорил, что действительно сдержит свои обещания в этот раз.Глава 12.
3 июня 2015 г. в 19:49
НЕДЕЛЕЙ РАНЕЕ:
Натали Эрроу пожимает ему руку, одновременно говоря об их общей знакомой, и Курт чувствует, как в его ладони оказывается маленький листок бумаги. Когда он разрывает рукопожатие, то сразу же прячет руку в карман, оставляя там бумажку, в надежде, что Блейн не слишком пристально разглядывает его руки на видеозаписи.
Всю оставшуюся часть встречи Курт только и мечтает о том, чтобы вынуть бумажку и прочитать её, но знает, что не может. Не сейчас, когда он не в курсе, что происходит, когда он не закончил то, ради чего он здесь, не до тех пор, пока он не окажется в своём лофте в одиночестве.
Блейн подвозит его до дома после задания, и Курт честно раздумывает сказать ему о бумажке, думает раскрыть её прямо перед ним, но он сомневается, связана ли она с делом или нет. Поэтому, он обсуждает дело с Блейном, строит теории и улыбается ему, но с неприятным чувством внутри.
Когда он, наконец-то, в своей квартире, то сразу достаёт из кармана листок, разглаживая его на столе. На нём — только адрес и время, написанные знакомым почерком на листе, вырванном из обычного блокнота, и больше ничего.
Это может быть ловушка. Это может быть всё, что угодно.
Несколько часов спустя Курт стоит на углу улицы по нужному адресу, оглядываясь по сторонам. Было поздно, и ветер неприятно бил по щекам, но напротив Курта находился замечательный ресторан, который был всё ещё открыт, и откуда доносились великолепнейшие ароматы хорошей еды. Курт расправляет плечи и смотрит на свой телефон, чтобы проверить время. Тот, кто отправил ему послание, опаздывал. Несколько человек проходили мимо, но он не узнал их, и когда он уже собирается сдаться, то из ресторана, виляя бёдрами, выходит женщина. И Курт узнаёт её прежде, чем она успевает открыть рот и обратиться к нему.
— Приятно видеть тебя здесь, — она растягивает слова, ступая под свет фонаря и останавливаясь в нескольких метрах от Курта.
— Общая знакомая, — бормочет себе под нос Курт и качает головой, прежде чем встретиться с женщиной взглядами. — Поверить не могу, что ты всё ещё поддерживаешь связь с Натали Эрроу, Сантана.
Сантана усмехается и слегка пожимает плечами.
— А что, наш разрыв был достаточно мирным. Мы разговариваем время от времени, и в последний разговор она обмолвилась, что наш старый друг Кёртис Лоуренс вернулся в город, — она наклоняет голову, и Курт слишком хорошо знает этот жест. — Представь, как я удивилась.
— Когда я слышал в последний раз, вас с Натали связывало больше, чем разговоры, — возражает Курт.
У него была догадка, что записка принадлежала Сантане, — она, в общем-то, единственный общий знакомый, который есть у него с Натали, — но видеть её прямо перед собой, выглядящую так же, как и в последний раз, когда он видел её, было немного волнующе.
— Это было более чем четыре года назад, — говорит Сантана, как будто она прочитала его мысли. — Прежде, чем ты попал в тюрьму. Почему ты не сказал мне, что вышел, Курт? — она покачивается на своих высоких каблуках, скрещивая руки на груди.
Курт вздыхает и отводит взгляд.
— Потому что технически я не выходил.
— О, я знаю. Ты заключил сделку с ФБР и надел поводок, чтобы помогать им ловить других таких же, как ты, — Сантана делает шаг, вторгаясь в его личное пространство, её глаза сияют в свете уличного фонаря. — И как я сказала — почему ты не сказал мне, Курт? Я думала, мы были друзьями.
Курт замирает, чувствуя, как его сердце буквально подскочило к горлу.
— Откуда ты знаешь о моей сделке с ФБР? — резко спрашивает он. Если Сантана знает об этом, то есть и другие, кто может знать, возможно, даже другие преступники, и тогда все его миссии под прикрытием могут быть...
— Расслабься, Хаммел, эта новость не достояние общественности, — говорит Сантана, откидывая волосы с плеча. — Давай просто скажем, что Натали не единственная из прошлой жизни, с кем я поддерживаю связь, — она ухмыляется. — И те копы могут быть удивительно болтливыми после парочки напитков. Но ты всё ещё не сказал мне, почему я должна узнать, что ты вышел из тюрьмы, от кого-то другого.
— Прости, — говорит Курт, теребя рукав своего пальто. Его жизнь в тюрьме была одинокой и скучной и после того, как он принял соглашение Блейна, он был слишком занят, слишком взволнован или слишком… слишком очарован Блейном, чтобы думать о своих старых друзьях.
— Это просто… Это было сложно, и я думал, ты не захочешь видеть меня, если я буду работать с ФБР, — объясняет он.
Сантана усмехается.
— Брось, мы всё ещё друзья, независимо от того, чем ты занимаешься. Кроме того, я тоже вроде как бросила преступную жизнь, — она указывает рукой на ресторан позади себя. — Веришь или нет, я — исполнитель живой музыки в этом месте. Сантана Лопес, поёт пять вечеров в неделю. У меня перерыв прямо сейчас.
Курт поднимает брови, переводя взгляд с девушки на ресторан и обратно. Сантана говорит, что это не имеет большого значения, но Курт замечает, как еле видимо приподнят уголок губ, как расслабленно она стоит, — два верных знака, что на самом деле она довольна своей жизнью.
— Это… это замечательно, Сан, — говорит он, на самом деле имея это в виду. — Я правда счастлив за тебя.
Сантана пожимает плечами, но улыбка продолжает сиять на её лице.
— Это хорошо. В смысле, обманывать людей и красть предметы было весело, но я подумала, что не могу делать это всю оставшуюся жизнь. Ведь так?
— Так, — повторяет Курт, ковыряя носком ботинка тротуар. Он думает о том, каким образом смотрит на него Блейн, как будто видит в нём что-то ещё помимо обманщика и преступника. И это заставляет чувствовать, как будто это «что-то» действительно есть в нём, что-то, о чём он не вспоминал долгое время. И если Сантане удалось оставить всё, даже если она не была так погружена в это, как он…
— А что насчёт тебя? — спрашивает Сантана, оглядывая его снизу вверх. — Ты выглядишь так же, но я предполагаю, что это ФБРовское шоу не навсегда?
Курт пожимает плечами, чувствуя, что должен как-то преуменьшить значение своей текущей жизни.
— О, я не знаю. Сейчас я в основном решаю проблемы по мере их поступления.
Сантана кивает, а затем в её глазах виден проблеск сомнения, смешанный с заботой, которую немногие люди могут увидеть. Она расслабляет руки, и Курт узнаёт её взгляд, он помнит его со времён школы и нескольких месяцев и лет после, когда Сантана была самой собой, но иногда останавливалась и смотрела на него так, как сейчас, как будто пыталась обдумать свои слова и сказать что-то более доброжелательное, чем обычно.
— Ты узнал что-нибудь новое о своём… — начинает она тихим и осторожным голосом.
— Нет, Сантана, я не узнал, — резко прерывает её Курт и скрещивает руки на груди, отводя взгляд. Он знал, что она спросит, но это не значит, что он готов к этому.
— Что насчёт Финна? — продолжает Сантана, пытливо глядя ему в глаза.
— Тоже ничего нового. Когда я бежал из тюрьмы, то думал… — Курт затихает, вспоминая пустую квартиру, вспоминая, каким уверенным он был, что Финн будет там, но понимая, что он опоздал на несколько часов, что его брат уже был за границей, и он больше не мог до него добраться.
Сантана хмурится.
— Но ты ведь не сдался, да?
— Конечно, нет! — сердито восклицает Курт, смотря на неё и крепче обнимая себя руками в защитном жесте. — Как я могу, если иногда это единственная вещь, что… — он останавливается, тяжело сглатывая и пытаясь сморгнуть внезапные слёзы. Он не собирается плакать, не сейчас, не перед Сантаной, которую он видел в последний раз несколько лет назад, и кое-какие вещи не поменялись с тех пор, как бы он ни хотел.
— Я не сдался, Сантана, — продолжает он, слыша побеждённый тон своего голоса. — Но ничего нового нет. Ничего.
Губы Сантаны кривятся в усмешке, и она с намёком приподнимает брови.
— Ты мог бы попросить помощи у своего нового дружка-агента…
— Нет, — сразу же качает головой Курт. — Я не стану впутывать Блейна в эти дела, — это его дела, его проблема, его прошлое, и он разберётся в этом сам, даже если иногда его пересиливает желание рассказать всё Блейну, выложить перед ним и посмотреть, что будет. Но этого не произойдёт. По крайней мере, не в ближайшее время.
Ухмылка Сантаны расширяется, становясь хитрее.
— Оу, так он уже Блейн? Перешли к именам, впечатляюще, Хаммел. С твоими навыками, я уверена, ты можешь закадрить его так, что он сделает всё, что ты захочешь...
— Хватит, всё не так, — грубо прерывает Курт. Сантана в секунды переходит от понимающей к раздражающей.
Сантана смеётся, поднимая руки в примирительном жесте.
— Тогда расскажи мне, каково работать с этим малышом Блейни? — она так растягивает имя, что это звучит одновременно смешно и по́шло.
Курт вздыхает, проводя рукой по волосам, и решает быть честным. Сантана бы в любом случае расколола его, она — одна из тех немногих людей помимо Блейна, которые слишком хорошо его знают.
— Это… другое. Он дал мне шанс, когда я думал, что всё потерял, и я принял его.
— Подожди-подожди, — Сантана наклоняется к нему, понижая голос, когда несколько человек проходят мимо них по тихой улице. — Ты говоришь, что выбрал эту сделку? С какой стати ты бы сделал это? Я думала, тебе нравилось быть мошенником.
— Мне нравилось. Какое-то время. Потому что это казалось единственной вещью, которую я могу делать, — Курт переминается с ноги на ногу, глядя мимо Сантаны на ресторан позади неё, на огни, сияющие из его окон. — Но теперь… я думаю, что хочу быть чем-то другим. Кем-то другим, — он останавливается и отводит взгляд, продолжая тихим голосом, удивляя самого себя собственными словами: — Я… Я хочу быть человеком, которого видит Блейн, когда смотрит на меня. Он просто… Он смотрит на меня так, что я чувствую себя больше, чем я есть, что я снова могу быть самим собой. И он заставляет меня чувствовать, что это на самом деле возможно, как будто этот человек всё ещё внутри меня, под всеми этими обманами, преступлениями и псевдонимами.
Взгляд Сантаны смягчается.
— Ты скучаешь по этому?
Курту не нужно даже спрашивать, что она имеет в виду.
— Конечно, скучаю. Я уж точно не ожидал, что моя жизнь станет такой, когда только приехал в Нью-Йорк.
— Тогда ты должен подумать о том, чтобы рассказать всё этому парнишке Блейну, — Сантана пожимает плечами. — Возможно, он мог бы помочь.
— О, нет, — Курт качает головой. — В смысле, я думаю, что мы друзья, но я не… Я не собираюсь говорить ему подобные вещи. Он всё ещё мой надсмотрщик.
— О, господи, как по́шло звучит, — хихикает Сантана. Потом она внезапно успокаивается и показывает на Курта пальцем. — Стой. Подожди-подожди. Он нравится тебе. Тебе нравится этот федерал!
Курт закатывает глаза.
— Сантана…
— О, господи, он тебе правда нравится! — восклицает она и тянется, чтобы схватить его за руку. — Дерьмо, Хаммел, ты хоть понимаешь, как давно я не сплетничала о чьих-нибудь отношениях? Другие работники в том ресторане — полные придурки, серьёзно, — она тянет его за руку. — Пойдём, я куплю тебе выпить, и затем ты расскажешь мне всё о своей новой любимой федеральной игрушке.
— Нет, Сантана, в этой фразе столько всего неправильного, что я даже… — начинает Курт, но девушка только сильнее тянет его за руку с усмешкой на лице, и он неосознанно делает шаг вперёд левой ногой. Внезапно громкий сигнал эхом разносится по улице, поразив их обоих, и Сантана в удивлении отпускает руку Курта.
— Что это? — спрашивает она, перекрикивая шум и оглядываясь по сторонам.
Требуется несколько секунд, чтобы Курт вспомнил о ножном браслете, и когда он смотрит вниз, то видит, что обычно зелёная лампочка сердито мигает красным, и в соответствии с миганием раздаются звуковые сигналы. Он быстро делает шаг назад, немного спотыкаясь. Свет мгновенно становится зелёным, а звуки прекращаются.
— Мой… мой радиус, — объясняет Курт, все ещё уставившись на свой браслет. Он совершенно забыл о нём, о границах своего радиуса, о своей текущей жизни, которая так отличается от той, которая у него была в тот момент, когда он видел Сантану в последний раз, и также от той жизни, которой он бы хотел жить. Это похоже, как будто на голову вылили ведро холодной воды, напоминая ему, кто он и где он. — Я ступил за пределы радиуса, — говорит он больше самому себе, чем кому-либо другому.
— Курт? — спрашивает Сантана, делая к нему несколько шагов.
— Я должен идти, Сан, — говорит Курт, поднимая голову и глядя на девушку. — И… Я не думаю, что ты должна общаться с Натали, хорошо? Доверяй мне. На всякий случай.
— Курт, о чём, чёрт возьми, ты говоришь? — Сантана снова пытается дотянуться до него, но Курт отходит от неё на несколько шагов, и её рука хватает воздух.
— Я должен идти, — повторяет Курт, пытаясь извиняться, потому что ему действительно жаль. Он хотел бы пообщаться с Сантаной и притвориться, что всё идёт так, как он хочет, но он не может. Сантана вышла из этой жизни, имеет настоящую работу и вправе пойти туда, куда захочет, и это — всё, чего хочет и Курт. Но ещё он знает, что не может вернуть всё назад. — Не теряйся? — добавляет он, поворачиваясь к ней спиной.
— Курт! — кричит она ему в спину, но Курт уже уходит, время от времени поглядывая на свой браслет.
Свет остаётся зелёным.