Catch Me If You Can

      Они замечательно со всем справлялись до своей пятимесячной годовщины и почти до годовщины Курта в ФБР, пока кое-что не случилось.       Всё шло хорошо, на удивление хорошо. Они раскрывали многочисленные дела, и даже если Тина говорит, что слухи всё ещё ходят по подразделению Белых Воротничков, команда Блейна, кажется, приняла Курта как своего. Даже начальники Блейна похвалили его команду за сплочённость и эффективную работу. Стажёры или агенты, которым работа с бывшим мошенником была не по душе, спокойно перешли в другие подразделения или команды, но большинство коллег остались и поменяли своё отношение. Естественно, иногда какой-нибудь из младших агентов мог зайти слишком далеко со своими шуточками насчёт области знаний Курта, но Курт быстро ставил любого на место.       Им всё ещё было сложно вести двойную жизнь — быть вынужденными общаться чисто профессионально в офисе, а затем идти вместе домой в конце дня; просыпаться с переплетёнными ногами и сонными поцелуями, а затем скрывать всё это под накрахмаленными воротниками рубашек и дружескими похлопываниями по спине. Иногда поздно вечером или рано утром Блейн просыпался от ощущения холодной пластмассы, прижатой к его коже там, где левая лодыжка Курта соприкасалась с его собственной. И этот электронный браслет являлся абсолютным напоминанием о реальности, о том, как плохо может быть, если об этих вещах узнает не тот человек. Каждый раз, когда это происходило, какой-то момент Блейну требовалось просто полежать на кровати, глядя в потолок, слушая мягкое дыхание Курта и сопение Пэрри, и напоминать себе, что всё хорошо.       Прямо сейчас всё хорошо.       В эти дни, кажется, наладились даже отношения между Куртом и Рейчел. Рейчел позвонила спустя несколько дней после шоу, как и предсказывал Блейн, и на следующий день Курт пошёл с ней на обед. Его руки нервно тряслись, и Блейн пожелал ему удачи. Но когда Курт вернулся, он со слезами на глазах рассказал Блейну, что он и Рейчел сразу же извинились друг перед другом и после нескольких неудобных моментов и неловкого молчания всё стало точно так же, как прежде.       — Она сказала, что очень скучала по мне, — протараторил Курт, улыбаясь со слезами на глазах, и заставляя сердце Блейна трепетать от радости за него, — и что она счастлива, что я вышел из тюрьмы и что… кажусь таким удовлетворённым своей текущей жизнью.       Блейн уже познакомился с Рейчел, и ему было приятно наблюдать, как они с Куртом снова становятся друзьями. Несколько раз они приглашали Блейна на ланч, где он, в основном, просто наблюдал за их разговорами, улыбаясь, когда они спорили о Бродвее, о моде, или о чём-нибудь ещё. Он заметил, что есть кое-какие вещи, о которых они не говорят, так же как Курт не говорит об определённых вещах с Блейном. И естественно, что всё, что произошло за девять лет, они не могут обсудить за несколько встреч, но это всё равно… хорошо. Рейчел полна восторга и энтузиазма; она расспрашивает Курта о его миссиях под прикрытием со всей актёрской серьёзностью и дразнит его насчёт Блейна. И это приятно — наблюдать за тем, как Курт возвращает что-то из своего прошлого, что-то, что делает его счастливым.       На пятимесячную годовщину Курта и Блейна они все отправились на ужин в ресторан, где работает Сантана — Курт, Блейн, Сэм, Тина, Сантана и Рейчел. Все пили вино и веселились, даже если большинство из них познакомились только этим вечером. Они были осторожны насчёт секретных отношений Курта и Блейна, поэтому, во время ужина эту тему обходили стороной. Но было облегчением знать, что они находятся среди друзей, среди людей, которые знают о них, принимают их и никогда не предадут.       Кроме того, этой ночью Курт и Блейн устроили собственное личное празднование, поэтому, всё было не так уж плохо.       Было похоже, как будто все недостающие кусочки пазла в жизни Блейна встали на свои места. У него всегда была его работа, ему было комфортно в собственной квартире, с редкими звонками от родителей и в тихой компании Пэрри. Но теперь, впервые с самого детства, у него есть близкие друзья, у него есть своя собственная команда и самый впечатляющий рейтинг раскрытия преступлений в нью-йоркском офисе… и у него есть Курт.       Курт с сонными глазами и запутанными волосами по утрам; Курт в безупречных костюмах и с остроумными комментариями о делах, над которыми они работают, днём; Курт по вечерам, когда они обнимаются на диване и вместе смотрят телевизор или готовят ужин на кухне Блейна, смеясь над тем, как Пэрри пытается не попасть им под ноги, выпрашивая чего-нибудь вкусненького. (Блейн всегда в итоге подкармливает её, чего Курт не одобряет).       У него есть Курт, который проводит с ним ночи или, по крайней мере, большинство ночей; который спит рядом с ним и перетягивает на себя одеяло, Курт с умиротворённым выражением на лице и руками, обёрнутыми вокруг Блейна, когда он сопит в подушку и ворочается во сне.       Так что, да, всё хорошо. У Курта всё ещё осталось чуть более трёх лет соглашения, и Блейн думает, что, возможно, они могут сделать это — могут продолжать жить двойной жизнью ещё три года, держать свои отношения в секрете от ФБР и пережить все те долгие дни на работе. А затем, Курт — свободный человек, и они наконец смогут насладиться этим. Если никто не оступится, они определённо смогут сделать это.       Если только Блейн не будет тем, кто оступится.       Они работают над крупным делом, и Питерсон приходит в офис Блейна чаще, чем обычно, только чтобы спросить, есть ли какие-нибудь успехи. Известный контрабандист антиквариата по имени Джозеф Кейн сейчас в городе, и все большие шишки надеются, что именно команда Блейна поймает его после многих лет удачных побегов и проваленных планов ареста. Кейн — крупный игрок, который провёз контрабандой антиквариат из практически каждой крупной страны и, по крайней мере, в четырёх из них его ждут ордеры на арест. Поэтому, было предельно ясно, что нью-йоркский офис должен приложить все усилия, чтобы поймать его с тем большим количеством доказательств, что на него есть, пока он в городе.       Сначала дело кажется почти слишком лёгким — они узнают, что Кейн ищет для себя нового лидера, кого-то, кто может заниматься его общественными делами, пока он сам действует за кулисами. Они посылают Курта под прикрытием как возможного кандидата, и Блейн проводит с ним более длительный предшествующий разговор, чем обычно, напоминая, что Кейн известен своим характером и рискованными решениями.       Курт только пожимает плечами и говорит:       — Если ты вдруг не заметил, Блейн, всё, что я делаю — это риск, — и Блейн знает, что он подразумевает не только дело.       Курт идёт на встречу с ухмылкой на лице, немедленно очаровывает Кейна своим остроумием и тем, как он ведёт себя в неожиданных ситуациях. Его нанимают сразу же, и ФБР получает свои доказательства.       А затем начинаются проблемы.       Сначала они узнают из вылазок Курта, что антиквариат — не единственная вещь, которую ввозил и вывозил Кейн из страны. У него есть несколько сторонних бизнесов, которые могут провезти контрабандой почти всё, что угодно по хорошей цене — от наркотиков и денег до украденных произведений искусства и поддельных облигаций, что, конечно, означает, что он ступил на чью-то территорию. И, согласно отделу Организованной преступности, местные нью-йоркские контрабандисты не очень этим довольны.       Кейн даёт Курту всё больше общественных поручений, заставляя его вести все переговоры с потенциальными клиентами и партнёрами, и это изменение такое неожиданное и внезапное, что для него точно должна быть причина. Команда Блейна изучает все доказательства, которые у них есть, на несколько раз, а Курт приходит домой со своих заданий всё более усталый, а вокруг его глаз залегли глубокие тени. В такие дни ему частенько требуется личное пространство, он вежливо просит оставить его одного, но через час или два плетётся к Блейну, обнимает его и вдыхает так глубоко, как будто он целый день только и делал, что выдыхал, — льстил и играл роль, которая ему не нравилась — и сейчас он наконец-то дождался того, чтобы вернуть самого себя назад.       — Мы можем вывести его? Или, уже наконец-то двинуться вперёд, чтобы избежать риска? — однажды днём устало спрашивает Блейн у Питерсона, когда его босс снова облокачивается на дверной проём его кабинета.       — Мне жаль, но мы должны получить от Кейна всё, что можем, — говорит Питерсон и кажется, что ему на самом деле жаль. — Очевидно, он планирует что-то огромное, раз так красуется своим новым лидером.       Блейн вскидывает голову, и его мозг наконец-то — наконец-то — связывает последние ниточки, когда он вспоминает жалобы Курта на то, что Кейн практически напрашивается на проблемы своими выходками.       — Он не красуется им, — он делает выдох и встаёт со стула. — Он пытается сделать так, чтобы выглядело, как будто Курт стоит за всем этим, так он сможет покинуть город со своими сбережениями и использовать Курта как козла отпущения.       Питерсон открывает рот, чтобы что-то сказать, но Блейн уже пробегает мимо него, выкрикивая приказы Сэму и Тине и одновременно набирая номер Организованной Преступности, чтобы спросить, планировали ли местные преступники недавно что-то крупное.       И вот как они оказываются здесь, половина блейновской команды стоит у полуразрушенного склада с оружием наготове и ждёт, пока ребята из SWAT* пробьют удивительно крепкую дверь. Другая половина его команды уже готовится поймать Кейна прежде, чем он покинет страну, с Сэмом в роли лидера.       Блейн был тем, кто запросил присутствие команды SWAT, но так как дверь до сих пор закрыта, он начинает жалеть об этом. Они знают, что на складе есть несколько вооружённых и опасных бандитов, которые недовольны Кейном и, следовательно, Куртом тоже, и, если бы Курт сейчас был рядом, то, вероятно, уже давно бы просто взломал замок.       Но Курта здесь нет. Он на складе вместе с теми бандитами.       Ладонь Блейна на рукоятке пистолета потеет, его сердце стучит так, как будто собирается выскочить из груди, и он испытывает желание заорать на команду SWAT, чтобы они пошевеливались. Бог знает, что сейчас происходит на складе, жив ли Курт, ранен ли он, или… Нет, Блейн не собирается срываться, ему нужно сфокусироваться, даже если человек, на которого он действительно хочет накричать — это он сам. Потому что, как он не мог понять всего раньше? Если бы он понял всё с самого начала, то сейчас, возможно, они могли не быть здесь, а Курт бы не был там, окружённый разозлёнными бандитами, которые думают, что это он стоит за всем, что сделал Кейн. И эти бандиты не похожи на Курта, у них нет никаких проблем с оружием или жестокостью и, господи, если бы Блейн просто...       Если с Куртом что-нибудь случится, Блейн не думает, что сможет пережить это.       Наконец, дверь открывается, и команда SWAT вбегает внутрь с командой Блейна позади. Блейн слышит крики и приказы, некоторые, наверное, раздаёт он сам, но он не осознаёт этого. Потому что как только они поворачивают за угол, он видит Курта.       Курт прижат к самой дальней стене, его одежда помята и находится в беспорядке, а руки подняты вверх. Рядом стоит огромный мужчина, одной рукой он держит Курта за шею, а другой держит пистолет у его виска.       Единственное, на чём может сосредоточиться Блейн — это оружие в опасной близости от лба Курта, от того места, в которое он поцеловал его этим утром, когда они проснулись в одной постели. От этого его тело холодеет, и он игнорирует всё остальное, думая, что об этом позаботятся другие, и указывает собственным пистолетом прямо на мужчину, угрожающего Курту.       — Отпусти его, — рычит он, выделяя каждое слово голосом, который не похож на его собственный, — и опусти своё оружие.       Взгляд Курта мечется от мужчины к Блейну, в его глазах испуг, который чуть уменьшается, когда он видит Андерсона. Когда он поворачивает голову, Блейн видит немного крови в уголке его рта, и от этого внутри всё сжимается.       Мужчина глядит на Блейна, обдумывая варианты.       — Я бы сделала то, что он говорит, — внезапно произносит голос Тины прямо за Блейном, а её оружие нацелено в голову бандита.       Проходит какое-то время, но мужчина отпускает Курта и отходит, медленно поднимая руки, прежде чем наклониться и положить пистолет на пол. Тина смотрит на Блейна, и он кивает, не сводя взгляда с мужчины, когда Тина берёт его оружие и прячет.       — В наручники его и к другим, — говорит ей Блейн. Он убирает свой пистолет в кобуру только тогда, когда слышит долгожданный щелчок наручников, и затем Тина уводит преступника, оставляя Курта и Блейна одних у пошарканной стены. Блейн смотрит на Курта, его сердце всё ещё бешено колотится, а руки начинают дрожать. Несколько секунд позже — и мужчина уже мог бы нажать на курок, Блейна не могло быть рядом, чтобы остановить его и тогда...       Курт стирает кровь со своего лица и нервно улыбается.       — Ты вовремя. Мне удалось отвлечь их на какое-то время, но не думаю, что они и дальше бы ценили мою лесть.       Блейн громко всхлипывает, как будто всё, что он держал внутри себя в течение этих часов, внезапно прорвалось наружу. Хаммел в беспокойстве хмурит брови, а затем Блейн сокращает расстояние между ними, хватая Курта и крепко сжимая до тех пор, пока единственной вещью, которую он может чувствовать, не является Курт, раненый, взъерошенный и немного дрожащий, но дышащий, твёрдый и живой. Потребность прикасаться к нему, чувствовать его, знать, что он здесь, более сильна, чем когда-либо, и Блейн утыкается носом в плечо Курта, зажмуриваясь, и делает вдох, чувствуя, как дрожит собственное тело.       — Курт, — он почти задыхается и крепко цепляется руками за его спину.       Курт делает судорожный вдох, так же крепко хватаясь за Блейна.       — Эй, я в порядке, Блейн. Я в порядке, — шепчет он.       — Я так боялся, что… — начинает Блейн, пытаясь замедлить дыхание, но Курт прерывает его.       — Я знаю, я знаю, но я в порядке, Блейн, обещаю, что я в порядке, — повторяет он Блейну в ухо. — Со мной случалось и кое-что похуже во время собственных преступлений, знаешь? Они просто угрожали, а потом он ударил меня, но я думаю, что даже Рейчел ударила бы лучше.       Блейн облегчённо смеётся сквозь слёзы, его плечи дрожат от рыданий и одновременного смеха. Он сильнее зарывается носом в ткань пиджака Курта на его плече и, вероятно, безвозвратно портит вещь, но он чувствует, как Курт всё равно улыбается ему в шею.       — Наверное, я просто должен прекратить посылать тебя на миссии под прикрытием, — бормочет он через мгновение. Его дыхание стало спокойным, но он всё ещё вздрагивает, когда думает о том, что могло произойти.       Курт немного отклоняется, но всё ещё обнимает Блейна, от чего Андерсон чувствует себя устойчивым.       — Ты ведь несерьёзно, — мягко говорит Курт. — Твои боссы никогда бы этого не одобрили.       — Я серьёзно, если это означает, что мы никогда не окажемся в подобной ситуации снова, — пылко говорит Блейн. — Насрать, что думают мои боссы.       На этот раз Курт смеётся, тихо и приглушённо, и Блейн не может ничего поделать, — он был так испуган, что потеряет Курта, но всё обошлось — поэтому, он наклоняется и целует его, медленно и нежно, как будто благодаря за то, что он в порядке и в то же время заверяя самого себя, что Курт на самом деле в порядке. Он абсолютно забыл, где они, и что происходит вокруг, и на какое-то время полностью теряется в поцелуе, ожидая, пока замедлится сердцебиение.       Рядом с ними кто-то покашливает.       Курт замирает, и они врываются назад в реальный мир, позади них слышится тихое бормотание на фоне оглушительной тишины склада. Кто-то из команды SWAT выкрикивает приказы возле здания, через стены слова кажутся приглушёнными, и Блейн открывает глаза. Он прерывает поцелуй и быстро отскакивает от Курта, даже если не хочет этого, даже если это больно. Но он видит, что Курт делает то же самое, пока между ними не образуется расстояние в несколько метров.       Когда Блейн поднимает взгляд, то видит половину своей команды, которая смотрит на него с потрясёнными выражениями на лицах. Единственным человеком, который не выглядит удивлённо, является Тина, но в её глазах столько печали, что Блейн осознаёт, что он только что сделал.       Он просто отправил Курта назад в тюрьму одним последним поцелуем.

*****

      Они поймали Кейна и группу опасных преступников, и обычно Блейн поздравляет свою команду с хорошо выполненной работой, но не на этот раз. Его немедленно сопроводили в офис Питерсона, как только он вошёл в Бюро, и он почти чувствовал, что в ФБР больше никто не хочет иметь с ним ничего общего, как будто они уже выдворили его и готовятся к тому моменту, когда он уйдёт. Даже обычно утешительные тёмные стены офиса Питерсона теперь кажутся зловещими, как будто они сжимаются вокруг и душат его.       Сам Питерсон смотрит на Блейна, сидя за столом, изучающим и нечитабельным взглядом. Блейн работал на этого человека много лет, хотел быть похожим на него и добился его уважения, но в этот момент он не может прочитать выражение его лица, не может сказать, удивлён ли он, разочарован или зол, или же всё сразу.       Он хотел бы больше переживать об этом, но, если честно, он больше волнуется по поводу Курта, чем себя. Он знает, что Курт ждёт в конференц-зале вместе с Сэмом и Тиной, даже при том, что они не знают, чего они ждут. Возможно, момента, когда Блейна официально уволят, или агентов из Управления профессиональной ответственности, которые неизбежно придут сюда.       Или, может быть, они просто ждут, когда Курта отвезут в тюрьму.       Блейну холодно, он напряжён, а его руки болят от желания скрестить их на груди, — старая защитная привычка, которая осталась с детства. Он надеется, что Питерсон скажет хоть что-нибудь — они сидят здесь уже несколько минут и единственным словом, которое сказал его босс, было «присаживайся», когда Блейн вошёл. Больше ничего, и натянутая тишина уже начинает действовать ему на нервы.       — Я серьёзно облажался, — в итоге говорит он сам, чтобы сломать эту тишину, и его голос срывается посреди предложения.       Питерсон кривит губы, откидывается на своём стуле и ничего не говорит какое-то время, как будто ждёт, пока Блейн сломается полностью. Блейн не может понять, как человек, который поддерживал его все эти годы без всяких вопросов, сейчас внезапно кажется таким холодным.       — Итак, — наконец говорит Питерсон, растягивая слово. — Ты и Хаммел. Сколько времени это продолжается?       Блейн сглатывает. Он может солгать, но какой смысл? Несколько агентов уже видели, что он поцеловал Курта, и если это он всё испортил, то меньшее, что он может сделать — это во всём признаться.       — Пять месяцев, сэр, — тихо отвечает он, отводя взгляд.       Питерсон чуть приподнимает брови.       — Пять месяцев, — повторяет он. — Это долгое время, Андерсон.       Блейн кивает.       — Да.       — И вы хранили отношения в тайне всё это время? Ото всех?       Блейн снова кивает. Он не собирается подставлять Сэма и Тину, если у него есть возможность не делать этого.       — Ха, — Питерсон кладёт руки на стол и несколько раз моргает, а в его взгляде что-то меняется. — Это… это довольно впечатляюще. Я так понимаю, всё очень серьёзно?       Блейн изумлённо глядит своему боссу в глаза. Это не тот вопрос, который он ожидал услышать, но, так или иначе, он кивает почти с облегчением от того, что наконец-то мог сказать кому-то, насколько всё серьёзно.       — Это так, сэр. Я бы не… Мы не рискнули бы всем, если бы это не было серьёзно, — он глубоко вздыхает и расправляет плечи. — Но я готов столкнуться лицом к лицу со всеми последствиями, только если это означает, что его не отправят в тюрьму.       Питерсон смотрит куда-то через плечо Блейна, как будто игнорирует его слова.       — Вы с Хаммелом выглядели более спокойными и расслабленными последние месяцы, но я просто полагал, что это от новизны ситуации, или от того, что всё беспокойство, наконец, улеглось, — спокойно размышляет он. — Полагаю, я был неправ.       Блейн хочет подвинуться на стуле, сконфуженный внезапной сменой настроения, но остаётся неподвижен.       — Сэр?       Питерсон, кажется, очнулся от своего наваждения. Он едва заметно улыбается Блейну и опускает взгляд на свой стол.       — Я когда-нибудь рассказывал тебе, как умерла моя жена, Андерсон?       Блейн быстро моргает. Он знает об этом, все в Бюро знают, как пять лет назад жена Питерсона неожиданно умерла, и сам Питерсон не работал в течение многих недель, и весь офис казался пустым без него. В какой-то момент казалось, что Питерсон никогда не вернётся, как будто он тихо исчез и никогда бы снова не появился, но однажды он вернулся, прошёл через офис с измождённым лицом, нетвёрдым шагом и с тех пор никто, даже сам Питерсон, никогда не приближался к теме смерти его жены. Блейн знает, что на столе Питерсона есть её фотография, но фактически он никогда не видел её и даже не знает её имени. Питерсон, может, и его босс, но они не обсуждают личные вопросы. Единственный раз, когда это случилось, был тогда, когда начальники Блейна узнали о его ориентации, и Питерсон лично пришёл, чтобы уверить его, что неважно, какой он ориентации, он не позволит этому что-либо изменить.       — Эм… не рассказывали? — осторожно говорит Блейн.       Улыбка Питерсона становится печальной, его глаза перемещаются к фотографии на столе.       — Это была авария, и виновник сразу же скрылся. В одну секунду она переходила улицу и разговаривала с подругой по телефону, а затем её просто… — он затихает.       Блейн ёрзает на своём месте, не зная, как реагировать на подобное. На самом деле, его с детства учили соответствующим реакциям, но эта ситуация, кажется, заслуживает чего-то более, чем просто соответствующая реакция. Но он не знает, как высказать это.       — Это… Мне жаль, сэр, — тихо говорит он.       Питерсон поднимает взгляд, и выражение его лица на удивление спокойно. От этого Блейн чувствует себя ещё более сконфуженным.       — Она была всем для меня, — просто говорит Питерсон. — Я был ужасным человеком, прежде чем встретил её. Кем-то, кто, вероятно, уволил бы тебя из-за… — он машет рукой, и Блейн снова сглатывает. — Но тогда я встретил её, эту великодушную благодетельницу, которая обожала весь мир в целом и, по каким-то сумасшедшим причинам, меня особенно, и я хотел быть лучшим для неё. Даже сейчас, каждый раз, когда я принимаю какое-либо решение, я всё ещё спрашиваю себя, спустя годы после её смерти, одобрила бы это Элиза.       — Кажется, она была замечательным человеком, — предполагает Блейн.       — Так и есть, — отвечает Питерсон, и его взгляд, кажется, сосредотачивается на Блейне, возвращаясь из воспоминаний. — Ты знаешь, Блейн, я всегда думал, что ты слишком сильно вкладываешься в эту работу. И когда я впервые встретил Хаммела, то подумал то же самое и о нём, — он чешет заднюю часть шеи и кривовато улыбается. — Я подумал, что ваш союз приведёт либо к чему-то великому, либо к бедствию.       Блейн отводит взгляд, а его сердце сжимается.       — И я предполагаю, это привело к бедствию, — бормочет он.       Питерсон снова откидывается на своём стуле, скрещивая руки на груди.       — Несколько недель назад у нас была встреча, где я убеждал других больших боссов, что между тобой и Хаммелом ничего нет. Казалось, что они все думали, раз ты гей, и Хаммел, вероятно, гей, то что-то обязательно должно быть. Как будто бы два мужчины-гея не могут сотрудничать и при этом не спать друг с другом.       Блейн вскидывает голову.       — Что?       Питерсон пожимает плечами.       — У них были подозрения с самого начала, но я посоветовал им прислушаться к голосу разума, — и впечатляющим результатам твоей команды, должен добавить, — и теперь они твёрдо полагают, что ты и Хаммел — просто коллеги и друзья.       Блейн в удивлении глядит на него.       — Но теперь всё изменится, — заключает он, более запутанный этим разговором, чем прежде. — Они видели нас. Половина моей команды видела нас, и у них есть все…       — Официальные заявления, которые я получил от твоей команды, говорят, что ты и мисс Коэн-Ченг заставили мужчину, угрожающего мистеру Хаммелу, отдать своё оружие, а затем ты и мистер Хаммел разделили короткое, профессиональное объятие после хорошо проделанной работы, — говорит Питерсон. — Это то, что они сказали, — многозначительно добавляет он.       Блейн продолжает глядеть на него.       — Все они? — удаётся ему прохрипеть.       — Все они, — повторяет Питерсон. — У тебя хорошая команда, Андерсон.       Блейн выпускает недоверчивый смешок, а его глаза внезапно слезятся. Он проклинает себя за то, что чересчур эмоционален, но он не может… Кажется невозможным, что команда так поддержала его — он ожидал этого от Сэма и Тины, очевидно, но лгать Бюро только чтобы спасти своего босса и его консультанта немного чересчур, чтобы об этом можно было просить даже их, и особенно людей, которые сплетничали о нём и Курте с первого дня.       — А ты — хороший лидер, — продолжает Питерсон, игнорируя слёзы Блейна. — Поэтому, я ожидаю, что с этого времени ты будешь более острожным, когда будешь иметь дело с подобными случаями.       Блейну требуется время, чтобы понять то, что подразумевает Питерсон, но потом он откашливается и энергично кивает.       — Я… я буду осторожным, обещаю, что буду. И мистер Хаммел, и я будем более осторожны в будущем, я клянусь.       — Хорошо, — Питерсон кивает, принимая профессиональный вид. — Потому что, если что-то подобное произойдёт снова, то я не смогу защитить любого из вас от последствий. А я не хотел бы потерять дуэт, благодаря которому у Бюро лучший темп раскрываемости, — он смотрит на Блейна, приподняв брови.       Блейн качает головой, пытаясь привести чувства в порядок.       — Нет, конечно, нет. Этого больше не произойдёт, сэр. Я обещаю. Мы оба… мы оба удостоверимся в этом.       Лицо Питерсона смягчается, а профессионализм исчезает.       — Я знаю, что трудно отделять вашу профессиональную жизнь от личной, но… Осталось только три года, Блейн, против чего-то, что, возможно, будет длиться намного дольше. Ты сказал мне, что всё серьёзно, но настоящий вопрос в том, насколько всё серьёзно?       Блейн мнётся и смотрит на свои руки, лежащие на коленях. Он помнит, каким испуганным он сегодня был, как мысль о том, что Курту причинят вред, заставляла его сердце сжиматься от боли; как осознание того, что он и Курт в конце дня поедут вместе домой делает даже унылые случаи страхового мошенничества и часы, проведённые в фургоне, интересными.       — Очевидно, я не могу знать того, что произойдёт в будущем, — говорит он тихим голосом, — но я очень серьёзен. Он не просто… Он ещё и мой лучший друг, — признаётся он. Это правда — Курт Хаммел был частью его жизни в каком-то смысле уже почти десять лет, и он не может представить своей жизни без него. — Я готов сделать всё, что угодно, только чтобы быть с ним. Бесстрашно и навсегда. Или, по крайней мере, столько, сколько он захочет быть со мной.       Губы Питерсона растягиваются в улыбке.       — Хорошо, — он берёт стопку бумаг со своего стола, и его лицо снова принимает авторитетное выражение. — А теперь выметайся из моего офиса, Андерсон. Тебя ждёт команда, и они, скорее всего, думают, что я уволил тебя. Ты должен пойти и сказать им, что их босс на месте.       Блейн встряхивается и расплывается в улыбке от уха до уха.       — Да, конечно, сэр. Я обещаю, что не подведу вас.       Он делает несколько шагов к двери и останавливается, его улыбка немного тускнеет, когда он понимает, что Питерсон отказался от отрицания причастности**, когда спросил его, насколько всё серьёзно. Это — то, против чего были обучены все в Бюро, и если Курт и Блейн облажаются снова, то вместе с ними ко дну пойдёт и Питерсон. Немногие начальники сделали бы подобное для своих агентов или консультантов. Это — ясный признак доверия, и от осознания этого у Блейна сжимает горло.       Он оборачивается, чтобы ещё раз посмотреть на своего босса.       — Сэр? — решается он, смягчая голос. — Спасибо.       Питерсон отрывает взгляд от своих бумаг.       — Я должен принимать решения, советуясь со своим сердцем, — отвечает он.       Блейн с улыбкой кивает, поворачивается к нему спиной и выходит из офиса, закрывая за собой дверь. Он идёт по коридору, с недоверием качая головой и заламывая руки. Ему хочется смеяться, хочется петь и танцевать, хочется обнимать всех, кого видит, и какая-то часть его всё ещё не может поверить, что это правда, что он испортил всё, только чтобы узнать, что у него и Курта есть столько поддержки, сколько они могут получить. Это всё кажется нереальным и невероятным — его команда стала ближе, он знал это, но не думал, что любой из них сможет зайти так далеко ради него, что его коллеги-агенты и его стажёры сделали не только то, что является правильным по закону, но и поступили так, как подсказывала совесть.       Но в добавок к этому, Блейн чувствует, как будто на плечи взвалили тяжкий груз, однако сейчас он готов проигнорировать это.       Он заворачивает за угол, заходит в подразделение Белых Воротничков и сразу же останавливается. Вся команда ждёт его, столпившись у лестницы, ведущей на верхний уровень офиса. Когда он входит, они все глядят на него и прекращают шептаться. Даже Сэм и Тина там вместе со всеми, и они выглядят более нервными, чем Блейн когда-либо их видел. Он замечает, что парочка самых молодых стажёров, которые флиртовали друг с другом в течение многих месяцев, стоят там и держатся за руки, сжимая ладони до посинения, и все остальные смотрят на него выжидающими взглядами.       — Мы можем… — начинает Блейн, а затем замолкает, чтобы подавить внезапно навернувшиеся слёзы. Он несколько раз быстро моргает, пока не может снова видеть ясно, и делает глубокий вдох. — Мы можем вернуться к работе, — наконец, говорит он, улыбаясь.       Сэм — первый, кто широко усмехается, и Блейн смеётся, когда Эванс кричит и вскидывает вверх кулак. Все другие тоже начинают улыбаться и смеяться, их плечи опускаются, и вся команда медленно расслабляется. Дыхание Блейна застревает в горле, когда он наблюдает за своей командой. Он не знает, за что ему такое везение.       — Но я… Я никогда не смогу отблагодарить вас достаточно, — продолжает он, пытаясь говорить так, чтобы голос не дрожал. — И я обещаю, — нет, я клянусь, — что приложу все усилия, чтобы не подвести вас снова.       Тина выходит вперёд и с улыбкой кладёт руку ему на плечо.       — Мы просто рады, что ты с нами, босс, — говорит она.       И это — первый раз за долгое время, когда кто-либо из них называет его боссом, отчего Блейн фыркает, и всё оставшееся напряжение в комнате исчезает. Внезапно он чувствует множество рук, хлопающих его по спине, все кругом разговаривают и смеются, а Сэм даже на мгновение прижимает Блейна к груди, выбивая из него всё дыхание.       — Хорошо, хорошо, успокойтесь, — говорит Блейн, перекрикивая шум. — Все возвращаемся к работе. Нам ещё многое предстоит сделать, и я хочу, чтобы отчёты по делу лежали на моём столе к завтрашнему утру.       — Вы серьёзно? — в ужасе восклицает один из стажёров.       — Нет, — признаёт Блейн, чувствуя, как ему стало на удивление легко. — Идите домой, ребята. Вы заслужили это.       С облегчёнными смешками все медленно пошли собирать свои вещи и начали разбредаться по домам. Все они вдруг стали выглядеть более расслабленно, чем в самом начале работы с этим преступлением, и многие из них, прежде чем уйти, останавливались, чтобы посмотреть Блейну в глаза, похлопать по плечу или сказать несколько слов. Блейн чувствует, что это он должен сказать больше, ещё несколько раз поблагодарить их или спросить, почему они сделали это для них с Куртом. Но, возможно, лучшее, что он может сделать, чтобы отплатить им — это позволить всему вернуться в привычное русло как можно скорее.       Он осматривает полупустой офис и хмурит брови, когда не может найти то, что он ищет. И тогда Сэм наклоняется к нему ближе и, усмехаясь, сжимает его руку.       — Он всё ещё в конференц-зале, — шепчет он заговорщицким тоном, ещё раз сжимает руку Блейна и уходит. Блейн наклоняет голову, посмеиваясь, а затем быстро бежит по лестнице на верхний уровень.       Он останавливается перед закрытой дверью конференц-зала, прежде чем приоткрыть её и заглянуть внутрь. Курт прислонился к столу, глядя в окно, руки скрещены на груди, пальцы вырисовывают узоры на ткани рубашки. Его пиджак лежит на столе, мятый и не сложенный как обычно, и от этого сердце Блейна пропускает удар.       Кого вообще волнует тяжёлый груз на его плечах, когда Блейн видит подобное?       Он закрывает за собой дверь, и Курт вздрагивает, поворачиваясь и глядя на Блейна через плечо. Его глаза расширяются, пальцы перестают двигаться, и Блейн с облегчением замечает, что на его лице нет крови, только несколько красных пятен, выделяющихся на белом воротнике его рубашки.       — Эй, — говорит Курт, отталкиваясь от стола. — Что они сделали…?       — Ты не вернёшься в тюрьму, — говорит Блейн и подходит ближе.       Курт с облегчением выдыхает, его тело расслабляется, но тут же напрягается снова.       — Подожди, что насчёт тебя? Они не собираются...       — Я также не потеряю работу, — прерывает Блейн, прежде чем Курт начнёт волноваться. — Команда солгала для нас, и Питерсон фактически сказал, что будет нас прикрывать, но мы должны быть осторожнее в будущем.       Курт открывает рот и сразу закрывает. Несколько различных эмоций мелькают на его лице, пока он не останавливается на том, что недоверчиво поднимает брови.       — Ты шутишь.       — Я не шучу, — смеётся Блейн, пересекая комнату и беря Курта за руку. — Питерсон даже отказался от отрицания причастности. Они все теперь знают о нас, Курт, но всё ещё защищают нас и хранят наш секрет.       — Это… — Курт выглядит ещё более запутанным. — Это же безумие, зачем им делать это?       Блейн пожимает плечами.       — Я не знаю. В смысле, Питерсон сказал мне не облажаться во второй раз, но я… — он качает головой, всё ещё не совсем веря в то, что это правда. — Мы продолжим работать вместе, Курт. Я тебя не потеряю, — говорит он с усмешкой.       Курт всё ещё выглядит неубеждённым.       — Но в этом нет никакого смысла. Большинство из них ненавидит меня.       — Они не ненавидят тебя, Курт, — возражает Блейн. — Они хорошие люди, хорошие агенты, но просто… Они не идеальны, но, очевидно, готовы поддержать нас.       — И что будет дальше? Что, если они передумают? — спрашивает Курт.       Блейн хочет провести большим пальцем по хмурой складке между бровями Курта и заставить её исчезнуть.       — Тогда мы будем решать проблемы по мере поступления, — уверяет он, сжимая ладонь Курта. Он знает, что Курт не верит в лёгкие победы. — Мне всё ещё нужно поговорить со всеми должным образом, может, спросить Тину, что вообще происходило, когда я не замечал, но мы… Курт, — заканчивает он, снова смеясь и раскачивая их сцепленные руки, потому что, как он мог удержаться?       Выражение лица Курта смягчается, губы медленно расплываются в улыбке, а затем он переплетает их пальцы.       — Значит, ты и правда серьёзен? — осторожно спрашивает он. — Я не возвращаюсь в тюрьму, тебя не увольняют, и это всё происходит на самом деле?       Блейн кивает, глядя вниз на их руки.       — Это так. Мы просто… Я знаю, что мы были осторожны, и теперь у нас есть помощь, но мы действительно должны быть уверены, что люди, которые не помогут нам, никогда не узнают о нас. У этой сделки больше нет вторых шансов.       — Значит, больше никаких обжиманий в комнате отдыха? — скромно тянет Курт, наклоняя голову, пока не встречается с Блейном глазами.       — Никаких обжиманий в комнате отдыха, — повторяет Блейн, и он не может не произнести это с небольшим разочарованием. Те моменты в комнате отдыха были лучшими моментами его дня. — Но также никакой тюрьмы и никакой безработицы. Это хороший бонус, не думаешь? — шутит он.       Курт фыркает.       — Думаю, я смогу жить с этим. Пока у меня есть ты, — пропевает он и подмигивает Блейну.       — Да, — мягко говорит Блейн. — Пока у тебя есть я.       Курт вздрагивает и глядит на него сияющими глазами. Блейн вспоминает свои слова Питерсону о том, что хочет быть с Куртом всю жизнь, и откашливается, пряча глаза и покрываясь румянцем. Прошло только пять месяцев, пять коротких месяцев, но он уже знает, что уверен в этом больше, чем в чём-либо ещё, но также он понимает, что сейчас ещё не подходящее время признаться.       — Пойдём, — говорит он вместо этого и тянет Курта за руку. — Вернёмся домой, и я смогу поцеловать тебя и убедиться, что те бандиты больше не оставили на тебе синяков.       Курт смеётся и идёт за ним к выходу из конференц-зала. Они отпускают друг друга, когда выходят из комнаты, даже если офис уже пуст, и это ощущается иначе — неуверенно, осторожно и почти немного испуганно, потому что вот он — последний шанс, который они получили. Возможно, они были слишком наивны прежде, или, может быть, это — просто временная встряска, благодаря которой они могут наслаждаться настоящим, но Блейн обещает себе, что на этот раз ничего не испортит.       Они уже испытали свою удачу со вторыми шансами, и больше он рисковать не намерен.

*****

      (На следующий день Курт загоняет Тину в комнату отдыха и спрашивает, почему команда внезапно решила отказаться от своих прошлых мнений.       — Джейк сказал мне, они просто думали, что вы с Блейном привели убедительные аргументы. Это всё, — говорит Тина, пожимая плечами, и продолжает помешивать сахар в своём кофе.       Курт хмурится.       — Но мы ведь ничего им не говорили.       — Уверена, что как бывший мошенник ты знаешь, что иногда не нужно ничего говорить, чтобы привести убедительные аргументы, — указывает Тина, прежде чем сделать глоток кофе, удостовериться, что донесла свою мысль до Курта, и уйти, оставляя его в растерянности смотреть ей вслед).