Catch Me If You Can

      Блейн не забирает Курта перед работой следующим утром. Это пятница, и Курт знает, что это — единственный день недели, когда Блейн встаёт раньше, чтобы отправиться на пробежку с Пэрри перед работой. Курт пару раз присоединялся к ним, если оставался на ночь, но обычно по пятницам он добирается до Бюро пешком или на метро, так что в итоге он не слишком расстроен.       В любом случае, он понимает, что они смогут поговорить только по окончании рабочего дня.       Лофт кажется пустым и холодным, шаги Курта отзываются эхом, но он стирает оставшиеся пятна краски с рук и одевается в рекордное время, и когда он выходит из дома, нью-йоркский воздух кажется удивительно приятным в его лёгких. Он покупает кофе в своём любимом местечке и идёт до работы пешком, пытаясь подавить беспокойство, охватившее его тело. У них с Блейном впереди целый рабочий день, только после которого они смогут всё обсудить и выяснить, что же произошло. Нет причин накручивать себя раньше времени и странно вести себя в офисе.       Ещё очень рано, когда Курт заходит в подразделение Белых Воротничков. Большинство агентов ещё не приехали, и первое, что замечает Курт, — это закрытую дверь в кабинет Блейна и тяжёлые занавески, скрывающие стеклянные стены, превращающие обычно гостеприимный офис в отчуждённый и тёмный. Курт резко останавливается, в замешательстве глядя на занавески.       — Он там уже какое-то время, — слышится голос Сэма рядом, и Курт вздрагивает, оглядываясь на него. Сэм сидит за своим столом, тоже хмуро глядя в сторону кабинета Блейна.       — Почему занавески опущены? — спрашивает Курт. Он видел их закрытыми один-единственный раз, когда Блейн был вымотан после дела Гилберта. И он закрыл их только потому, что очень устал и хотел побыть наедине, и ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из команды видел его таким. Блейну даже не нравятся занавески, не нравится и закрывать дверь в кабинет, только если у него нет встречи. Офис не такой уж большой, и Курт знает, что открытость, которую обеспечивают стеклянные стены, нравится Блейну больше всего.       Сэм пожимает плечами, поворачиваясь к Курту.       — Не знаю, чувак. Он пришёл на работу и уже выглядел уставшим, но в целом вроде нормально. А через секунду я посмотрел наверх и… — он указывает рукой на верхний уровень.       Курт хмурится, возвращая взгляд к кабинету Блейна.       — Ты пытался постучать?       — Нет, — Сэм потягивается. — Тина хотела пойти и узнать, всё ли в порядке, но я отговорил её. Как по мне, закрытые занавески — очевидный знак не беспокоить.       Курт расправляет плечи.       — Ну, я всё-таки побеспокою его, — нарочито небрежно говорит он. — Мне нужно с ним кое о чём поговорить, — на самом деле, не нужно, по крайней мере не сейчас, когда они на работе, но его тревожит вид кабинета Блейна. И он не может сдержать чувства, что всё ещё более неправильно, чем было вчера вечером.       — Ну, удачи, — желает ему Сэм, ещё раз пожимая плечами, и возвращается к своему компьютеру.       Курт поднимается на верхний уровень и останавливается у блейновского кабинета. Он не слышит за дверью никаких звуков и на какой-то момент задумывается, должен ли постучать, но в итоге просто нажимает на дверную ручку и тихонько приоткрывает дверь, заглядывая внутрь.       Блейн стоит, прислонившись к дальней стене, прямо как после дела Гилберта. За исключением того, что в этот раз он прижимает к уху телефон, другой рукой потирая заднюю часть шеи. Он смотрит в пол и кажется, что в таком положении он находится уже какое-то время. Он не поднимает взгляда, когда Курт входит, даже не замечая, что больше не один в комнате. Курт видит, как напряжено всё его тело, мускулы, а рука так крепко сжимает телефон, что побелели костяшки.       Сэм был прав — он выглядит уставшим, но ещё он выглядит… очень расстроенным и рассерженным, каким Курт видел его очень редко. Его брови нахмурены, линия рта напряжена и, кажется, он сдерживает себя изо всех сил, слушая человека на другом конце провода.       Курт проходит дальше, всё ещё незамеченный, и в тот же момент лицо Блейна искажается, и он начинает говорить:       — Зачем ты позвонил, Купер? — говорит он в трубку, тон его голоса ровный, но Курт слышит прячущийся за ним гнев. — Нет, серьёзно, зачем ты позвонил? Потому что ты не звонил несколько лет, ты не отвечал на мои звонки, когда я всё ещё пытался до тебя дозвониться, и ты не…       Он поднимает взгляд и замирает, когда видит Курта, его глаза округляются. Курт закрывает за собой дверь и подходит ближе. Может между ними сейчас всё немного сложно, но Блейн выглядит таким напряжённым, таким отстранённым, что Курту инстинктивно хочется помочь ему. Они глядят друг на друга какое-то время, а затем Курт слышит на том конце провода голос, который становится громче, и Блейн отводит взгляд. Его глаза сверкают от злости.       — Не смей оправдываться передо мной, — шипит он в трубку. — Не смей, блять, делать этого, Купер. Я — агент ФБР и прекрасно знаю, как это выглядит, когда работа — это вся твоя жизнь, и эта жизнь такая занятая, что у тебя едва хватает времени на сон. Но я всё равно пытался дозвониться до тебя. Я пытался несколько раз, но ты ни разу не ответил и…       Очевидно, его снова прерывают. Блейн пощипывает переносицу, закрыв глаза и ссутулившись. Курт медленно делает шаг к нему, словно пытаясь подобраться к испуганному дикому животному.       — Слушай, простое извинение уже ничего не решит, понятно? — говорит Блейн, и гнев в его голосе внезапно сменяется усталостью. — Я не… я больше не могу с тобой разговаривать. Я позвоню тебе позже.       Он отключается, не попрощавшись, и бросает телефон на стол, после чего прячет лицо в ладонях, кончиками указательных пальцев массируя виски.       — Блейн? — осторожно спрашивает Курт через мгновение, подходя ближе.       Плечи Блейна дрожат, когда он вздыхает. Он опускает руки, но не поднимает взгляда, не смотрит Курту в глаза.       — Прости, — тихо говорит он.       Курт замирает в замешательстве.       — За что?       — Прости, что тебе пришлось стать свидетелем моего «тёплого» воссоединения с братом, — Блейн потирает лоб. Слова резкие, но он произносит их так устало, как будто на его плечах весь вес этого мира.       — С братом? — выпаливает Курт, неспособный скрыть удивление в голосе. — С тем самым, о котором ты едва говоришь и никогда не называешь по имени?       Блейн неуверенно пожимает плечами.       — С тем самым, — саркастично говорит он, и это настолько для него необычно, что Курт почти отшатывается. — Единственный и неповторимый Купер Андерсон, — продолжает он. — Звезда нескольких малобюджетных фильмов и лицо рекламы «Бесплатный кредитный рейтинг точка ком». Человек, который большую часть времени даже… даже не помнит, что у него есть младший брат, — подавленно добавляет он.       — Блейн, — взволнованно говорит Курт и тянется к нему.       Блейн не сдерживает полузадушенного смешка и качает головой.       — Господи, поверить Куперу — значит снова всё испортить.       Курт, сочувственно улыбаясь, проводит рукой вниз по руке Блейна, осторожно обхватывая его запястье.       — Хочешь… хочешь поговорить об этом?       — Н-нет, не очень, — говорит Блейн. Дыхание застревает в его горле, — Мне просто… думаю, мне нужно побыть одному.       Курт удивлённо поднимает брови и убирает руку, хоть ему и больно наблюдать, как потеря контакта, кажется, делает плечи Блейна более напряжёнными.       — Я знаю, что мы должны были поговорить сегодня, — продолжает Блейн, обнимая себя, — но я… Мне нужно уйти домой. Я не могу оставаться в офисе после такого, — он смотрит куда-то за плечо Курта. — Всё равно от меня не будет никакой пользы. И я уже вечность не брал выходных, поэтому скажу, что плохо себя чувствую, и поеду домой.       — Хочешь, чтобы я поехал с тобой? — осторожно спрашивает Курт, наклоняя голову. Его руки буквально болят от желания притянуть Блейна к себе и никогда не отпускать.       — Нет, это не… Мне нужно побыть одному. Как я и сказал, — он опускает плечи. — Прости. Ты можешь… Ты можешь приехать ко мне завтра, и мы поговорим? Мне… сейчас мне просто нужно немного личного пространства, и я не думаю…       — Всё в порядке, — уверяет Курт. — Поговорим завтра.       Блейн кивает.       — Спасибо, — выдыхает он, и часть напряжения покидает его плечи. Он наконец отталкивается от стены, хватает со стола телефон и кладёт в карман. Нервными движениями он пару раз сжимает ладони в кулаки, и Курт внезапно понимает, почему Блейн называет бокс своим успокоительным. — Тогда до завтра? — с надеждой спрашивает он.       — До завтра, — обещает Курт. — Позаботься о себе. Пожалуйста.       Блейн кивает, тень улыбки появляется на его губах. Он протягивает руку, на секунду колеблется, и похлопывает Курта по плечу. Курт наблюдает за этим действием и хмурится. Но затем рука Блейна исчезает, и он берёт пальто, висящее на спинке стула, открывает дверь кабинета и выходит, ещё раз взглянув на Курта.       Кажется, как будто он сбегает. Сбегает от своего брата и проблем между ними.       Когда чуть позже Курт садится за свой стол, Сэм отрывает взгляд от компьютера и спрашивает:       — Что с Блейном?       — Плохо себя чувствует, — отвечает Курт.       — О, дерьмо, — ругается Сэм, съёживаясь. — Надеюсь, это не та зараза, которая гуляет по офису Организованной Преступности.       Курт смотрит на пустые бланки и незаполненные документы на его столе, глядя как будто мимо них. Что-то в реакции Блейна показалось ему неправильным, но он не может понять, что именно. Да, Блейн был отстранённым последнее время, но сейчас это выглядело по-другому. Что-то, что он сказал, прозвучало странно и…       Это занимает какое-то время, но он понимает, что это было. Он вспоминает, как напряглись мышцы Блейна, когда он его отпустил, и вот оно. Блейну не нужно пространство. Блейну никогда не нужно пространство, когда он расстроен. Может быть, только тогда, когда он рассержен и зол, но когда расстроен — ему нужна близость, контакт и прикосновения, что-то, что успокоит его, кто-то, кто погладит его по спине и подержит за руку. В этом они различаются: Курту, наоборот, нужно побыть одному, когда он расстроен, когда он злится или устаёт, даже если бы близость Блейна могла бы каким-то образом помочь ему. Блейн же, с другой стороны, может думать, что ему нужно пространство, думать, что ему не следует заражать других своим плохим настроением и лучше быть в одиночестве, но Курт знает, что на самом деле это ему не помогает.       В одиночестве, скорее всего, Блейн почувствует себя только хуже и, господи, как Курт не понял этого раньше?       (Пару месяцев назад они работали над ужасным делом — продажный адвокат проворачивал махинации с усыновлением, и Курт до сих пор не может поверить, что кто-то может использовать беззащитных детей таким образом. Все в офисе, включая Сэма, который обычно не принимает близко к сердцу ни одно из дел, были расстроены и старались изо всех сил, чтобы как можно быстрее раскрыть преступление. У дела был счастливый конец, слава богу, но Блейн всё равно крепко цеплялся за Курта той ночью, когда они лежали в постели, тихим голосом рассказывая ему, что однажды, на короткое мгновение он задумывался о том, чтобы стать учителем, и видя, как кто-то эксплуатирует детей подобным образом, он чувствует себя злым и беспомощным. С каждой фразой Блейн прижимался к Курту всё ближе и не отпускал его до самого утра.       У них обоих за плечами годы наблюдения за людьми в худших их проявлениях, так что, казалось, они оба должны к этому привыкнуть. Но ещё они годами справлялись с этим один на один, а теперь они больше не одиноки).       Курт встаёт так резко, что практически роняет стул, забывая про документы. Сэм вздрагивает от внезапного движения и фокусирует взгляд на Курте.       — Мне что-то тоже нехорошо, — говорит ему Курт, после чего выбегает из офиса.

*****

      Полчаса спустя Курт заходит в квартиру Блейна, тихонько закрывая за собой дверь. Гостиная пустая и тёмная, как и небольшая столовая, и он нигде не видит Пэрри, хотя обычно она всегда встречает его у двери. Сначала он думает, не пошёл ли Блейн боксировать, вместо того, чтобы поехать домой, но затем слышит знакомое медленное постукивание хвоста Пэрри об пол и понимает, что Блейн дома. Он проходит через квартиру, пока не добирается до его спальни, останавливается у порога и выдыхает, когда понимает, что неосознанно задерживал дыхание.       Блейн сидит на кровати, всё ещё одетый в рабочие брюки и рубашку, ослабленный галстук висит на шее. Свет выключен, но кровать не расправлена, а пиджак Блейна, аккуратно сложенный, висит на спинке. Пэрри сидит на полу у ног Блейна, её хвост медленно скользит по полу, а язык высунут изо рта. Блейн зарылся ладонью в её мех, почёсывая за ушами. На его лице призрак улыбки, как будто у него не хватает сил улыбнуться по-настоящему, но по крайней мере она достигает его глаз, когда Пэрри толкается головой ему в ладонь.       Он так тих и неподвижен, что Курту не по себе. Блейн может быть тихим, это естественно, но Курт привык к Блейну, который подпевает радио и командует людьми на местах преступлений, который раздаёт советы и объясняет дела в конференц-зале, к Блейну, который останавливается только когда внимательно слушает кого-то или спит, прижавшись к Курту под одеялом.       — Привет, — тихо говорит Курт.       Блейн смотрит на него, его глаза расширяются, хоть он и не вздрагивает от неожиданности.       — Привет, — отвечает он. — Что ты… Ты здесь.       — Я беспокоился о тебе, — объясняет Курт, заходя в комнату. — Не возражаешь, если я..? — он неуверенно показывает рукой на кровать.       — Оу, — Блейн быстро моргает и двигается в сторону, освобождая пространство для Курта, хотя и без этого на кровати было достаточно места. — Конечно, садись.       — Спасибо, — улыбается Курт и садится рядом, так близко, что их бёдра соприкасаются. Пэрри наконец замечает его, быстрее размахивая хвостом, и она тянется, чтобы подтолкнуть носом бедро Курта, улыбаясь ему знакомой лабрадорской улыбкой. Курт гладит её по голове, после чего она фыркает и укладывается на пол перед ними, выглядя странно спокойной теперь, когда Курт здесь, как будто она просто составляла Блейну компанию до его прихода.       — Ты не должен был приходить, — через какое-то время говорит Блейн, устраивая руки на коленях, когда ему больше некуда деть их.       — Конечно, должен, — нежно шепчет Курт и берёт Блейна за руку, поглаживая костяшки. Блейн шатко выдыхает, но Курт чувствует, как он сразу же успокаивается, мышцы его руки расслабляются, а напряжение в челюсти исчезает. — Ты мой парень, и я беспокоился о тебе, поэтому, естественно, я должен был прийти.       Губы Блейна подёргиваются, и он поворачивает ладонь, чтобы переплести их пальцы.       — Я знаю, что ты мой парень, — тихо говорит он. — Но ещё я знаю, что между нами сейчас всё немного сложно, и я не хочу, чтобы ты…       Курт ощетинивается.       — Если ты сейчас скажешь, что не хочешь, чтобы я чувствовал себя обязанным поддерживать тебя, Блейн Девон Андерсон, то я тресну тебе по голове той подушкой. И это будет совсем не нежный, двое-малышей-дерутся-подушками удар.       Блейн смеётся.       — Ладно, ладно, прости, — он сжимает руку Курта. — Мне просто нужно было выбраться из офиса, — запоздало добавляет он. — У Купера есть привычка портить каждый хороший день моей жизни.       Курт наклоняется ближе, чувствуя, как прогибается матрас под их весом.       — Что ты имеешь в виду? — тихо спрашивает он, надеясь, что на этот раз Блейн не закроется от него.       — Ну, последний раз, когда мы полноценно разговаривали, был тогда, когда меня наняли в подразделение Белых Воротничков, — говорит Блейн, сморщив нос. — Он всегда думал, что моя мечта попасть в ФБР была проходным этапом или чем-то подобным. Всё то время, что я проходил обучение в Квантико, он спрашивал меня, когда же я прекращу, вернусь назад и начну делать хоть что-то, хотя мне не к чему было возвращаться. Я хотел быть агентом, — подчёркивает он. — Вот и всё.       Пэрри с ворчанием ёрзает на полу, и Блейн останавливается. Он смотрит на неё и нежно проводит ногой по её спинке. Курт замечает, что он выглядит обеспокоенным.       — И что было дальше? — подталкивает он.       Блейн продолжает смотреть на Пэрри, хмурясь сильнее.       — Я закончил обучение, несмотря на неодобрение Купера, и меня сразу же наняли в Бюро, — он качает головой, как будто до сих пор не может поверить, что его так быстро приняли на работу. — В смысле, чёрт возьми, я только что получил работу, о которой мечтал, в городе, котором хотел, и естественно, что тем вечером мы с Сэмом и парочкой агентов отправились отпраздновать то, ради чего так тяжело работали. И внезапно посреди вечера, как гром среди ясного неба, мне звонит Купер. Он не звонил уже несколько недель, и я сразу понял, что мама рассказала ему, что я получил работу. Я подумал, что он звонит поздравить, что, может быть, он понял, что для меня это был не просто проходной этап. Но вместо этого…       Блейн останавливается, его голос звучит ещё тише.       — Вместо этого он сказал, что единственное, на что я гожусь, — это помочь ему войти в образ, если он когда-нибудь получит роль федерала.       Курт замирает, отклоняясь в шоке.       — Он так и сказал? — он не может поверить в услышанное. — Он действительно сказал тебе это после того, как ты получил работу, о которой многие и мечтать не смеют?       — Таков Купер, — сухо комментирует Блейн, его ладонь в руке Курта подёргивается. — Конечно, я был расстроен, и сказал, что не всё в этом мире крутится вокруг него, что это касается меня и моей жизни, но он продолжал говорить, что я не могу хотеть быть агентом ФБР до конца своей жизни, поэтому я назвал его эгоистичным придурком и… Ну, он бросил трубку, — Блейн пожимает плечами. — Я слишком напился тем вечером и проснулся на следующий день с жутким похмельем, но я чувствовал себя спокойнее и решил позвонить ему и всё обсудить, но он не ответил. После этого он не ответил больше ни на один мой звонок, так что в конце концов я просто… сдался.       Курт моргает.       — Значит, до сегодняшнего дня ты не разговаривал со своим братом несколько лет? — удаётся сказать ему сквозь внезапную сухость в горле, чувствуя напряжение в груди. Господи, да они с Блейном похожи намного больше, чем он думал.       — Он отправляет мне открытки на дни рождения каждый год и иногда на Рождество, но да, в основном ты прав, — Блейн тяжело сглатывает, быстро моргая, и что-то влажное появляется на его ресницах, отчего Курт инстинктивно сжимает его ладонь и придвигается ближе. Блейн прижимается к нему, кладёт голову на его плечо и шатко выдыхает.       — Что насчёт ваших родителей? Ты о них тоже никогда не говоришь, но разве не могли они вбить в голову твоего брата немного здравого смысла? — спрашивает Курт, когда Блейн, кажется, немного успокаивается.       — О, они довольны моим выбором карьеры, — отвечает Блейн, глядя на Пэрри. — Даже гордятся, я думаю. Моя мама — адвокат, а папа был страховым следователем, пока не вышел на пенсию, так что я как будто бы пошёл по их стопам. Они просто, знаешь, очень заняты. Поэтому когда я рассказал им, что случилось у нас с Купером, они сказали, что мы оба взрослые люди и сами можем решить свои разногласия. Что, давай взглянем правде в глаза, вероятнее всего никогда не случится, — усмехается он.       Курт прикусывает нижнюю губу. На работе Блейн едва упоминает свою семью, и о том, что он сейчас рассказал Курту, не знает, вероятно, больше никто, даже Сэм, как бы близки они ни были. Курт хочет помочь, сказать что-то значимое и быть для Блейна опорой, которой он был для Курта, когда тот боролся со своими демонами в ситуации с Рейчел, но… Ему на ум приходит только одно, и как бы сильно он ни любил Блейна, ни думал, что его любовь — всё для него, что это единственное, о чём он мечтал, когда был молодым глупым романтиком, он всё равно не знает, сможет ли рассказать ему конкретно эту историю.       Он всё ещё понятия не имеет, почему последнее время Блейн был таким отстранённым, а у него всегда есть причина для всего, что он делает. И ещё тогда, в начале их партнёрства, Курт всегда удивлялся этим причинам, сбитый с толку некоторыми действиями Блейна, которые шли вразрез с внутренним представлением Курта об агентах ФБР. Но затем медленно, через их разговоры и через всё, что он прочитал между строк, он начал осознавать, что у Блейна почти всегда есть довольно простая причина для того, что другим может показаться абсолютно непонятным.       Курт нежно подталкивает плечом голову Блейна, пока он не выпрямляется и не смотрит на него. Его глаза затуманены, в них всё ещё видны следы печали, и от этого у Курта щемит в груди. Он расплетает их пальцы, поднимает руку и кладёт Блейну на щёку, чтобы затем наклониться и прижаться к его губам в медленном поцелуе. От прикосновения глаза Блейна закрываются, он тихо выдыхает, и остатки напряжения покидают его тело. Его пальцы пробегают по бедру Курта в лёгком, как пёрышко, прикосновении, но способном удержать их на плаву, и через какое-то время Курт разрывает поцелуй, соединяя их лбы и вдыхая знакомый запах кожи Блейна.       — Я люблю тебя, — выдыхает он, когда Блейн открывает глаза.       — Я тоже тебя люблю, — сразу же отвечает Блейн, не задумываясь, как будто это самая естественная вещь в мире, самые лёгкие слова, которые он когда-либо произносил. И Курт точно знает, что большую часть времени эта любовь — причина всего, что делает Блейн.       Он чувствует, что то, что он хочет сказать, уже готово вырваться, поэтому ещё раз целует Блейна и отклоняется, опуская руку на колени. Блейн с интересом смотрит на него, как будто понимает, что сейчас произойдёт что-то важное, и медленно убирает руку с бедра Курта, неосознанно предоставляя ему больше пространства.       Иногда Курта пугает то, насколько хорошо Блейн знает его, не зная о нём всего.       — Моя… моя мама умерла, когда мне было восемь, — выдыхает он через мгновение, глядя на свои колени и чувствуя, как сжимается горло. Неважно, сколько прошло лет, смерть матери всегда будет вызывать у него слёзы. — Это было тяжело, — продолжает он, — и много лет мы с моим папой были только вдвоём, но мы приспособились. Я мало что помню о маме, уже нет — запах её духов, и как она выглядела, и некоторые песни, которые пела мне — но мой папа… Он всегда был рядом. Он буквально самый лучший отец в мире.       — Ты больше похож на своего папу или маму? — ласково спрашивает Блейн, когда Курт не продолжает.       Курт вздрагивает, удивлённый вопросом. Он поворачивается к Блейну, маленькая улыбка на лице которого говорит так много, — сожалею о твоей маме, я так рад, что у тебя был твой отец, не могу поверить, что ты рассказываешь мне это, твои родители кажутся такими замечательными — и Курт сразу же улыбается в ответ сквозь наворачивающиеся слёзы.       — Папа всегда говорил, что я — копия мамы, — говорит он, его тон становится задумчивым. — Но другие говорили, что некоторые мои повадки и жесты точно такие же, как у отца, так что… Наверное, я похож на них обоих, как и большинство детей, — он тихо посмеивается, и улыбка Блейна смягчается.       — Итак, как появился Финн? — спрашивает Блейн, наклонив голову.       — Ох, когда я учился в старшей школе, мой папа женился на матери Финна, Кэрол. И мы больше не были одни, — объясняет Курт, опираясь руками о кровать. От этого движения он случайно задевает ногой Пэрри, но она даже не шевелится во сне, только громко выдыхает. Это — лёгкая часть истории, та, которую Курт рассказывал всем новым знакомым в те времена, когда ещё не был преступником. Но он понимает, что сложная часть на подходе, и его сердце от тревоги бьётся немного быстрее.       Блейн тихонько гудит в понимании.       — Финн — твой сводный брат, — заключает он.       — Да, но я никогда… У нас были недопонимания, и с тех пор, как мы их решили, я никогда не думал о нём как о сводном брате. Он мой брат от другой матери, — говорит Курт, и Блейн нежно смеётся над последним предложением. — Даже сейчас я никогда…       Курт замолкает, нахмурившись. Прошло так много времени с тех пор, как он видел Финна, что почти кажется странным говорить о нём вслух.       Блейн двигается на кровати, скрещивает ноги и садится лицом к Курту. Он всё ещё держит дистанцию, за что Курт ему благодарен. Он хочет рассказать историю полностью, и если Блейн прикоснётся к нему сейчас, то он, вероятно, сломается, не дойдя и до половины.       — Курт? — осторожно спрашивает Блейн после нескольких минут тишины. — Ты не должен рассказывать мне дальше, если…       — Нет, нет, дело не в этом, — уверяет Курт. — Я хочу рассказать, и я хочу донести до тебя кое-какую мысль, но я просто… Задумался, насколько подробным я должен быть, чтобы высказать свою точку зрения.       — Сколько ты ни расскажешь — мне будет достаточно, — говорит Блейн. Курт смотрит на него и легко улыбается. То, что Блейн так хорошо его знает, пугает, но ещё позволяет ему чувствовать себя защищённым, как будто ему не нужно беспокоиться о том, что он разочарует или смутит Блейна.       — Что ж, я думаю… — начинает Курт, глядя на тёмный потолок. — Ты уже знаешь, что я хотел поступить в НЙАДИ, — говорит он и краем глаза замечает, что Блейн кивает. — Я не поступил, но всё равно уехал в Нью-Йорк после школы в надежде, что смогу найти какую-нибудь работу и подать документы на следующий семестр. Я снимал квартиру с Сантаной и Рейчел, и когда прошло где-то около месяца, я, эм, получил звонок от Финна. Он жил в Огайо, потому что Нью-Йорк был не для него, и он… Он сказал мне, что папа и Кэрол исчезли.       Слова вырываются из его рта, как будто он думал, что чем быстрее произнесёт их, тем меньше боли они ему принесут. Он чувствует, как Блейн рядом замирает.       — Что?       — Они исчезли, — повторяет Курт, чувствуя знакомый ком в горле и пытаясь сглотнуть его. — Без следа. Финн хотел зайти в гости и обнаружил, что дом пуст, а их нет — и ни записки, ни сообщения, ничего. Они просто… исчезли.       В этот раз Блейн тянется к нему, и его ладонь неуверенно зависает рядом с рукой Курта.       — Курт…       — Мы с Финном бросили всё и пытались искать, но их нигде не было, — продолжает Курт, быстро моргая и удерживая взгляд на знакомых трещинках над блейновской кроватью. Если он сейчас остановится, то больше никогда не сможет продолжить. — Мы всё перепробовали, перерыли весь Огайо и даже соседние штаты, обращались в полицию, больницу и всё остальное, но не было… ничего. Они абсолютно пропали с радаров. Никто ничего не знал, и после нескольких месяцев поисков у нас закончились деньги и…       Блейн преодолевает последние сантиметры между ними и крепко сжимает его руку. Слёзы, скопившиеся в глазах Курта, наконец прорываются и стекают по щекам, тонкими полосами скользя по коже, и он яростно стирает их рукавом пиджака. Он судорожно вдыхает, воздух в лёгких кажется странно густым и тяжёлым, и он концентрируется на ощущении руки Блейна на его собственной, тёплой, родной и поддерживающей, концентрируется на сонном дыхании Пэрри.       Он может это сделать. Он пройдёт через это. Однажды он уже это пережил.       — Итак, через какое-то время, — продолжает он, хотя кажется, что его голос вот-вот сорвётся, — когда у нас почти не осталось налички и не было никакой работы, я… я попытался работать уличным художником. У меня всегда хорошо получалось рисовать, поэтому я написал несколько репродукций известных картин и продал их. Все покупатели говорили, что картины выглядели в точности как настоящие, и я подумал… а почему нет? — он пожимает плечами. — Я связался с Сантаной, потому что знал, что она делает что-то незаконное, чтобы оплачивать свою долю аренды в Нью-Йорке, и она дала мне пару советов. И внезапно… Внезапно у меня стало больше денег. И я мог выпутаться из любой ситуации и решил, что раз служители закона не могут помочь мне выяснить, что случилось с папой и Кэрол, может быть могут люди на другой его стороне.       Блейн судорожно вдыхает, крепко сжимая руку Курта.       — Ты стал мошенником, чтобы найти своих родителей?       Курт кивает. Блейн поймёт. Он всегда понимает.       — Я сделал то, что должен был, — он тихонечко начинает постукивать кончиками пальцев по покрывалу, неосознанно наигрывая мелодию Defying Gravity, чтобы было, на что отвлечься. — Я сохранил своё имя, чтобы папа и Кэрол могли найти меня, если вернутся, — продолжает он. — Но в остальном я создал для себя новую личность. Как-то раз я выполнил работу для одного из друзей Сантаны, очень талантливого хакера, который мог взломать любую электронную систему, известную человеку, и взамен он практически стёр старого Курта Хаммела из всех официальных баз данных. После этого единственным членом нашей семьи, существовавшим на бумаге, остался Финн, — его голос всё же срывается, и он ненавидит это, ненавидит то, как он звучит, ненавидит причину, вызвавшую это. — Я… исчез, как и мой отец.       Блейн давится воздухом, а затем резко подаётся вперёд, и Курт чувствует, как его притягивают в жёсткое, защитное объятие. Курт поддаётся, утыкается лицом в грудь Блейну и вдыхает успокаивающий запах его кожи и стирального порошка, позволяя своим слезам впитываться в накрахмаленную ткань блейновской рубашки. Курт чувствует что-то влажное, когда Блейн целует его в макушку, и осознание того, что Блейн плачет из-за него, заставляет его пошевелиться и прижаться к нему сильнее, обнимая руками за талию.       Это — безопасность. Это — дом. Это — всё то, чего Курт не чувствовал уже годы и боялся, что уже никогда не почувствует.       — Финн… Финн знал об этом? — через какое-то время спрашивает Андерсон тонким голосом, поглаживая Курта по спине.       Курт глубоко вдыхает и отклоняется, оставаясь в объятиях Блейна, но давая им немного пространства.       — Сначала нет, — признаётся он. — Но когда узнал… Ну, скажем, он был не слишком доволен. Он думал, что это было безрассудно и неправильно во всех смыслах. Сейчас я понимаю это, правда понимаю, но тогда… — он колеблется. — Я был в таком отчаянии. Я думал, что у меня больше ничего не осталось — отец и Кэрол пропали, мы с Рейчел поссорились, я перестал общаться со всеми друзьями, кроме Сантаны, и я практически отказался от всех своих старых мечтаний.       Он смотрит Блейну в глаза, пытаясь донести мысль.       — Ты должен понять, что совершение аферы… похоже на порыв. Ты легко привыкаешь, особенно если хорош в этом. А я был хорош, и хотел становиться только лучше, проворачивать более крупные аферы, и Финну это не нравилось, так что мы… — он отводит взгляд и пожимает плечами. — Мы решили пойти разными дорогами. Мы убедили себя, что таким образом будет легче найти папу и Кэрол, если мы разделимся, но оба знали, что на самом деле делаем это из-за наших разногласий, — его собственный голос кажется ему очень слабым.       — Тогда зачем ты начал искать его перед тем, как мы поймали тебя? — спрашивает Блейн, всё ещё поглаживая спину Курта в успокаивающем, исцеляющем жесте.       — Потому что я осознал, что кое-что у меня всё-таки осталось. Я провёл годы в бегах, игнорируя всё остальное, но у меня всё ещё был он, у меня был мой брат, и если бы я только мог найти его… — Курт вздыхает и яростно трёт лицо тыльной стороной ладони. — Что ж, очевидно, в конце концов, я потерял и его.       — Курт… — начинает Блейн, его руки прекращают движения.       Курт качает головой, возвращаясь к основной теме, и встречает взгляд Блейна.       — Послушай, я просто пытаюсь сказать, что у тебя есть только один брат, Блейн. Не отказывайся от него. Я потерял своего брата, потерял родителей и всех остальных. Я понятия не имею, где он сейчас, но отдал бы всё на свете, чтобы вернуть его.       Блейн сжимает челюсти, отнимая руки.       — Я думал, мы говорили о тебе, а не о моих проблемах с братом, — указывает он, тень улыбки пробегает по его губам.       — Это так, — соглашается Курт, тоже улыбаясь, потому что с самой сложной частью он справился. — Но ещё я хотел донести свою точку зрения. То, что сделал Купер, было неправильным, и ты имеешь полное право на него злиться. Но есть какая-то причина, по которой он пытается извиниться сейчас. Вы, Андерсоны, кажется, ничего не делаете без хорошей на то причины, — добавляет он, игриво подталкивая ногу Блейна своей.       Блейн мягко смеётся, опустив голову и потирая заднюю часть шеи.       — Знаешь, тебе необязательно было рассказывать мне о своём прошлом, чтобы донести свою мысль.       — Знаю. Но я хотел, — Курт пожимает плечами, чувствуя странную лёгкость теперь, когда он закончил. Его глаза ещё горят, а лицо наверное выглядит ужасно, и всё, что произошло, всегда будет невидимым камнем на его душе, утягивающим его в бездну, если он не будет сопротивляться, но он чувствует… облегчение. Как будто ужасный секрет, который он хранил годами, наконец раскрыт, и ему не нужно больше нести его в одиночку. Ну, ладно, вроде как именно это сейчас и произошло, но он не ожидал, что почувствует себя таким освобождённым.       Блейн улыбается ему, мягко, нежно и немного удивлённо, а затем наклоняется, обхватывает ладонями лицо и медленно и сладко целует, потирая большими пальцами скулы.       — Что ж, тогда, — нежно шепчет Блейн ему в губы, даря ещё один поцелуй, — спасибо, что рассказал. Я знаю, сколько это для тебя значит.       Курт проводит носом по лицу Блейна, закрывая глаза. Он думал, что будет в полнейшем раздрае, когда закончит историю, но каким-то образом Блейн заставляет его чувствовать себя таким защищённым и любимым, что даже боль прошлого не может больше сильно навредить ему. Конечно, она всё ещё с ним, напоминает обо всём, что он потерял, обо всём, что у него когда-то было, и обо всём, что могло бы пойти по-другому. Но прошли уже годы, — он не сдался, определённо нет; он всё ещё надеется, что однажды найдёт папу, Кэрол и Финна, вернёт свою семью — и он научился жить с этим. Он научился жить дальше, потому что у него нет другого выбора.       Его отец никогда бы не хотел, чтобы он останавливался.       — Вчера ты сказал… — внезапно говорит Блейн, отклоняясь и облизывая губы, — ты сказал, что чувствуешь, будто теряешь меня.       — Ох, — Курт быстро моргает, возвращаясь в настоящее, и на него обрушиваются события последних дней. — Я так и сказал, да?       — Курт, — Блейн придвигается ближе и берёт его за руку. Курту всегда нравилось, как Блейн произносит его имя — почти благоговейно, как что-то драгоценное и важное. И каждый раз, когда он слышит это, по позвоночнику пробегает мелкая дрожь. Это заставляет его ценить тот факт, что годы назад он решил оставить своё настоящее имя. — Ты не потеряешь меня, — клянётся Блейн. — Я знаю, что отстранился, но сделал это только потому… — он замолкает, глядя на их переплетённые пальцы.       — Да? — подталкивает Курт, его голос кажется ему слишком нервным. Он доверяет Блейну, доверяет ему больше, чем кому-либо ещё, конечно же, но люди не неподвижны и не постоянны. Они изменчивы и прихотливы, они могут менять свои мнения и меняться сами, могут становиться лучше или хуже. Они могут делать что-то непредсказуемое или придерживаться своей обычной рутины, иметь причины, о которых никто не догадывается. И это делает жизнь такой опасной и непостоянной. Это делает доверие опасным и непостоянным. Но что такое жизнь без капельки риска?       — После дела Кейна, — тихо продолжает Блейн, — я проверил, у кого есть доступ к данным твоего браслета. И кроме меня он есть у всех начальников подразделения Белых Воротничков, и ещё, конечно, у маршалов и… — он разочарованно фыркает. — Я запаниковал, понятно? Я подумал, что будет, если один из моих боссов решит проверить твои данные. Пока они не делали этого, потому что кроме того одного раза ты ни разу не ступал за границу радиуса. Но что, если кто-то проверит и увидит, что ты проводишь бесчисленные ночи у меня дома? — он смотрит на Курта, серьёзно и обеспокоенно. — Как мы объясним это, Курт?       — Но ты сказал, что они ни разу не проверяли мои данные? — уточняет Курт.       — Не проверяли, — соглашается Блейн. — Но… я не знаю, думаю, мой мозг зацепился за идею, что они могут, и что я должен обеспечить твою безопасность, что я не могу… Я подставил нас во время дела Кейна, и я не могу облажаться снова, — он качает головой, выглядя ещё более расстроенным. — В смысле, боже мой, конечно, я хочу тебя в своей жизни, хочу больше, чем что-либо, но иногда мне кажется, что я не могу быть с тобой, если хочу, чтобы ты был в безопасности.       — Блейн, милый, — Курт придвигается ближе, наклоняя голову, пока не встречает взгляд Блейна. Ласковое прозвище почти автоматически сбегает с губ. — Ты мог рассказать мне об этом. Мы можем проводить больше времени в моём лофте, если именно это тебя волнует…       — Не только, но и это тоже не сработает, — прерывает Блейн. Внезапно у него перехватывает дыхание. — Я должен и с Пэрри проводить время, — он машет рукой в сторону спокойно спящей на полу собаки, его рука еле заметно дрожит. — Миссис Авниндер рассказала, что пару недель назад, когда мы работали над Кейном, Пэрри заболела. Её так сильно тошнило, что миссис Авниндер забеспокоилась, что это могло быть что-то серьёзное. Но оказалось, что её животик просто раскапризничался от стресса, а я даже не знал. Она моя собака, и она болела, а я не знал, Курт, — он качает головой, злясь на себя, одинокая слеза стекает по его щеке. — Я не хочу, чтобы ты подумал, что я не хочу приходить в твою квартиру, потому что я очень хочу, но ещё у меня есть собака и… господи, это такой бред.       Блейн со слезами выдыхает и вытирает лицо рукавом рубашки. Курт переводит взгляд на Пэрри, чувствуя, как сжимается сердце от страха, когда он представляет, что что-то могло с ней случиться, и как бы это повлияло на Блейна. Или как бы это повлияло на него самого. Он почти до смешного любит эту глупышку, учитывая, что никогда не относил себя к любителям собак.       — Но с ней ведь всё хорошо? — не может не спросить он.       — Д-да, всё хорошо, — говорит Блейн. — Её живот всегда был чувствительным, так что проблема была только в этом. Но ты знаешь, что самое странное? — добавляет он другим тоном, как будто меняя тему. — Как только ты согласился на сделку, я начал скрывать кое-что от ФБР. Ты буквально признался мне в нескольких старых преступлениях, но я никому о них не рассказал. И я думал, что никогда не сделаю ничего подобного, меня даже обучали против этого, но правда в том… что это меня совсем не беспокоит. Хотя наверное должно? — он поворачивается к Курту, его взгляд отчаянный и запутанный. — Но не беспокоит. Когда дело доходит до тебя, я просто думаю, что ты никогда не причинял никому боли, и провёл уже годы в заключении, и всё это уже в прошлом. Это… это меня немного пугает.       Курт тяжело сглатывает.       — Пугает достаточно, чтобы сдаться? — тихо спрашивает он.       Блейн резко качает головой.       — Господи, нет, конечно нет. Это просто… странно, мне кажется.       Курт колеблется на мгновение, покусывая губу в раздумье.       — Знаешь, Сантана однажды сказала мне, что единственный способ покончить с преступной жизнью — это упасть на самое дно. Тогда я не особо задумался над этими словами, слишком воодушевлённый последней аферой, но когда я сбежал из тюрьмы и ты поймал меня во второй раз… Вот тогда я и достиг дна. Тогда я понял, что так больше не может продолжаться.       Блейн смотрит на него широкими глазами, блестящими от непролитых слёз.       — П-правда? — заикается он.       Курт кивает, играя с ладонью Блейна, сплетая и разъединяя их пальцы, и чувствует, как по щекам растекается румянец.       — Правда. И с тех пор ты помогал мне отпускать прошлое и думать о будущем. И может… Может именно поэтому у меня никогда не было желания выйти за пределы радиуса или сделать что-то незаконное. И может именно поэтому и ты тоже готов отпустить моё прошлое? — осторожно спрашивает он.       Блейн улыбается небольшой, интимной улыбкой.       — Может быть. К тому же, через три года ты будешь свободным человеком, больше не ограниченным трёхмильным радиусом и электронным браслетом. Ты сможешь начать сначала, — он сжимает ладонь Курта. — Но я думаю вопрос в том, как ты собираешься провести эти три года? Предполагая, что наши отношения не закончатся в скором времени.       — Не закончатся, — подчёркивает Курт. — Только если ты не захочешь? Потому что я знаю, как для тебя важна твоя работа, и я никогда бы…       — Курт, — Блейн выразительно на него смотрит. — Единственная причина, по которой я был таким отстранённым, была в том, что я не хотел, чтобы тебя отправили в тюрьму. Потому что я не хочу, чтобы наши отношения закончились.       Курт не сдерживает улыбки от убедительного тона Блейна. Иногда риск довериться кому-то действительно стоит того.       — Ты правда думаешь, что твои начальники могут проверить мой браслет? — спрашивает он.       Блейн вздыхает, пробегая рукой по волосам, отчего они торчат во все стороны.       — Я не знаю. Пока они этого не делали и единственный, у кого есть к этому реальный интерес, это Питерсон, потому что он наш непосредственный начальник, но…       — Так может мы иногда можем позволить себе небольшой риск? — предлагает Курт, наклоняя голову.       — Это большой риск, — возражает Блейн. — И один раз я уже всё испортил…       — Ты можешь прекратить говорить это? — прерывает Курт. Он всерьёз раздумывает взять ту подушку, которой угрожал ранее. — Ты ничего не испортил. Мы вместе, и мы можем беспокоиться обо всём вместе. Тебе не нужно отталкивать меня, чтобы нести всё в одиночку.       — Как это делал ты со своим прошлым? — указывает Блейн, но в его голосе слышится нотка нежного поддразнивания.       — И теперь я перестал, — отмечает Курт. — Так что ты… — он нажимает пальцем на кончик носа Блейна, заставляя его забавно сморщиться, — тоже можешь прекратить переживать. Разве не ты сказал мне, что если мы хотим, чтобы наши отношения работали, то рано или поздно мы должны открыться друг другу?       — Знаю, знаю, — вздыхает Блейн. — Просто я… Не могу отделаться от чувства, что должен быть ответственным. Наверное, это говорит агент во мне или что-то такое, — бормочет он, почёсывая голову.       Курт улыбается. Он чувствует, как что-то тёплое просыпается в груди, когда смотрит на Блейна, его серьёзное выражение лица и все сложные чувства, скрытые в нём, всё то непредсказуемое и необычное, что делает его Блейном, делает его человеком, которому Курт доверяет и которого любит больше всего на свете. Не так он представлял себе этот разговор, совсем не так. Получилось намного лучше.       — Хочешь ли ты рискнуть со мной? — спрашивает Курт. — Мы всё ещё можем встречаться после работы, но не так часто, как раньше, и будем держать дистанцию в офисе. Думаю, даже Пэрри оценит это, — добавляет он с небольшой усмешкой. — И если вдруг кто-нибудь из твоих боссов проверит мой браслет, мы решим проблему по мере её поступления.       Блейн мягко смеётся.       — Ты уже должен знать, что стоишь любого риска.       — Значит, это да? — не может не удостовериться Курт.       — Да, — смеётся Блейн.       — О, слава богу, — выдыхает Курт и расплывается в широкой усмешке. Он хочет немножко посучить ножками и погордиться собой, чувствуя, как все его переживания испарились от одного слова и любящей улыбки на лице Блейна. — Я так сильно скучал по тебе, — признаётся он.       — Я тоже скучал, — отвечает Блейн, наклоняясь и снова захватывая его губы в поцелуе.       Пэрри сонно ворчит на полу, но они не обращают внимания, углубляя поцелуй, пока Курт не чувствует больше ничего, кроме губ Блейна на его собственных, языка, медленно исследующего его рот, и пальцев Блейна, вцепившихся в его пиджак, притягивая ближе. Блейн целует так, как будто изголодался, как будто не может насытиться Куртом, и Курт отвечает тем же, хватая его за рубашку и утягивая, пока они оба не укладываются на кровать. Блейн ложится на него сверху, ни на секунду не прекращая целовать.       Курт чувствует тепло, волнение и любовь и, господи, как он скучал.       Позже, когда потный и голый Блейн лежит на груди Курта, когда они всё ещё тяжело дышат, а Курт даже не волнуется о том, как сильно помнётся его рубашка, валяющаяся на полу, Блейн сонно целует его в шею и бормочет, уже наполовину спящий:       — Обещаю, что никогда не скажу тебе прощай.       Курт всегда думал, что понятие «никогда» — очень пугающе. Оно ненадёжно, и мошенник не может позволить себе о нём думать, особенно с таким прошлым, как у Курта. Но когда это произносит Блейн, то это звучит как обещание, как клятва, как признание в любви, и внезапно Курт чувствует слёзы.       — Хорошо, — хрипло шепчет он в кудри Блейна.