Ты – лихорадка, с которой я учусь жить, и все подходит к неправильному концу очень длинного туннеля. Ричард Сайкен. Соломенный дом, соломенный пёс
Я медленно затянул галстук на шее, останавливая взгляд на отражении моего лица в зеркале. В утреннем освещении ванной оно казалось слишком бледным даже для меня, и я слегка потер щеки руками, чтобы разогнать медленную кровь и придать хоть более-менее живой оттенок своей коже. Но ничего особо не изменилось ни сейчас, ни за более столетия жизни. Оно по-прежнему было молодым и по-прежнему пугающим и отталкивающим. На кухне Брендон сидел на уже привычном для него месте за столешницей. Сосредоточенно делая записи в своих тетрадях, он словно не заметил моего появления и лишь продолжил писать. Пройдя мимо него и оставляя мимолетный поцелуй на щеке, я открыл холодильник, чтобы достать некоторые продукты. Брендон отреагировал на мое прикосновение лишь улыбкой и снова вернулся к своему занятию. — Что ты будешь? — спросил я, рассматривая запасы еды для него в холодильнике. Он оторвал взгляд от тетради и посмотрел на меня. — Э-э. Ничего. Я вообще-то уже позавтракал. Извини, — неловко улыбнулся он и слегка пожал плечами. — И когда же ты успел? — Где-то между шестью и половиной седьмого, — хмыкнул он. — Что? Мне не спалось. Я лишь ухмыльнулся и закрыл холодильник, оставляя нетронутыми несколько упаковок с готовой едой. — У тебя выходной? — спросил он, возвращаясь к своим записям, старательно выписывая что-то из книги перед ним в свою тетрадь. — Да. — И чем будешь заниматься? — Ну, для начала я отвезу тебя в университет. После я просмотрю твои заметки насчет Кары и, возможно, мне придется посетить «культ». А вечером мы могли бы заняться…не знаю, чем угодно? — Что? — непонимающе спросил он и прервал свои записи. — Ты хочешь узнать о Каре? — Часть договора, помнишь? — ухмыльнулся я, на что Брендон лишь насмешливо приподнял бровь. Полагаю, он удивился тому, что я, наконец, решил серьезно заняться его проблемой. В последние дни, что он проводил у меня, мы не делали буквально ничего. Я сосредотачивался лишь на нем, а он лишь на мне, не позволяя внешнему миру приникать в рамки этого дома, словно мы оба боялись разрушить только-только установленную связь. Все между нами казалось слишком хрупким, что бы можно было впустить что-то лишнее. Поэтому естественно мы не поднимали никаких вопросов вроде «узнать, что случилось с сестрой Брендона» или нечто настолько же серьезное. Нам нужна была какая-то простота, вроде обычного просмотра фильма или находиться в одной комнате, когда каждый занят своим делом. В эти недели, Брендон чаще всего проводил время за чтением в гостиной или моей спальне. Иногда он сидел и записывал что-то в свои тетради или блокнот, как сейчас. Я в это время обычно занимался какими-то вопросами с работы, и он никогда не отвлекал меня. В такие часы дом погружался почти в полную тишину, прерываемую лишь шелестом страниц книги и его тихим дыханием. И эта тишина была каким-то образом приятна нам обоим. Нередко я ловил на себе его увлеченные взгляды. Он следил за каждым моим движением и невинно улыбался, когда я ловил его на этом. Мне же приходилось по тысяче раз на дню сдерживать неконтролируемые позывы внутри меня, связанные с постоянным присутствием Брендона. Я ловил себя на том, что с трудом выношу его присутствие, и каждое его прикосновение словно режет по больной ране. Но мне оставалось лишь посильнее сжать зубы и перетерпеть. Но моменты легкости, когда я не хотел убить его, осушив до капли и разорвав тело на куски, тоже происходили. Иногда, когда он клал голову мне на плечо, засыпая или случайно касался рукой моей руки, я не чувствовал себя ужасно. Я чувствовал себя так, словно все в порядке. Словно я просто человек, не жаждущий крови, не живущий смертью других, не жестокий или флегматичный к чувствам окружающих. Словно я снова Райан Росс из 1885-ого. Словно я снова жив. И таких моментов становилось все больше, и я тогда понимал, что начинаю привыкать. Вот то, о чем говорили многие вампиры, решившие оставить компанию мертвых и стать ближе к живым – адаптация. И я стал ближе к ней, чем за все годы, проведенные в почти полном одиночестве. Будильник на телефоне Брендона резко оборвал установившуюся тишину комнаты. Это была еще одна его особенность, о которой я узнал, проведя с ним так близко столько времени – Брендон был безумно дисциплинированным. Каждый его шаг был просчитан, каждая минута имела смысл и была спланирована. Но учитывая то, что он рассказывал о своей жизни с родителями, это было не так и удивительно. Он выключил мелодию и тут же собрал все свои тетради и учебники в ту старую потрепанную сумку. — Я готов, — оповестил он меня, закидывая сумку себе на плечо и хватая свою куртку со стула возле него. Я лишь кивнул и, накинув на себя верхнюю одежду, мы вышли на улицу холодного ноябрьского Питтсбурга. Университет Брендона находился в десяти минутах езды от моего дома, и во время поездки мы обычно пытались разговаривать, хоть я и подвозил его туда всего пару раз за последние недели. Но сегодня Брендон был немногословен. Он включил радио, поставив на какую-то волну с классическим роком, а после стал греть руки у печки. — Я закончу в четыре. Забери меня, идет? — усмехнувшись, спросил он, убирая руки от источника тепла и одевая на них перчатки. — Конечно. Будь умницей и получи «А», — по-доброму съязвил я, на что в ответ получил заливистый смех Брендон и беззлобное «Пошел ты». На секунду, перед тем как выйти из машины, Брендон задержал свой взгляд на моих губах, но подумав, тут же вышел, махнув мне рукой на прощание.***
Разобраться с делом Кары Ури оказалось не так просто, как казалось мне изначально. Информации о девушке действительно не было нигде, и я просидел около двух часов, изучая все, что Брендон смог найти за последние годы. Сводки новостей, вырезки из газет о пропаже людей и странных убийствах, некрологи. Некоторые из них как удар холодного ветра в лицо оживляли мою память. Кое-кто из этих людей были моими жертвами. И может спустя годы их лица и имена постепенно размылись в моей памяти, при секундном взгляде на эти статьи я сразу же вспоминал те убийства в мельчайших деталях. И когда я просмотрел их все, то твердо знал, что среди них не было сестры Брендона. Ее я бы точно запомнил. Черты лица девушки во многом напоминали его, и я не думаю, что смог бы забыть такое, учитывая, что Брендон теперь постоянно рядом, рано или поздно это навеяло мне хоть какие-то воспоминания. Но глядя на него, я вспоминал только об одном человеке. Неловком и замкнутом подростке, так похожем в годы своей юности на Брендона. Также отчаянно нуждавшемся во мне, и также бесследно пропавшем из моей жизни, как и Кара Ури из своей семьи. Но мне по-прежнему было неизвестно ни как искать ее, ни как искать Уильяма Беккета. И мне пришлось снова обратиться к «культу». Как и всегда, когда я бессилен. Как и всегда, когда я растерян или нуждаюсь в чем-то, они приходят. Не искренняя любовь, а скорее слова клятвы друг перед другом заставляют нас делать это. Но не столь важно, какими мотивами руководствуется протянутая тебе рука, если она тебе помогает. Они выбрали иное место на этот раз, потому что я сам попросил их об этом. Я не желал видеть никого с той самой ночи. Ни Фрэнка, ни Йена, ни уж тем более Даллона. Их присутствие отчего-то смешивало все мысли в моей голове, запутывало. А в тот момент мне нужны были ответы и ясный ум. Поэтому Джерард и Джо предпочли пойти мне на уступки, но это хотя с какой стороны посмотреть. Я зашел в старый заброшенный бар с заколоченными окнами и табличкой на двери с красовавшейся на ней надписью «закрыто». Он был неоднократно реставрирован, и здание было перестроено в каменное, но это заведение все равно сохранило ту атмосферу и прежний вид, каким оно было раньше. Когда-то это было кабаре. В том далеком 1885-ом, когда я только познакомился с ними, это место было как пропуск в прошлое, очередное воспоминание о моей человеческой жизни. Оно напоминало о Джорджиане, такой кажущейся невинной и прекрасной, о Даллоне, пугающем одним лишь своим взглядом холодных глаз, которого я впервые встретил здесь. Оно напоминало о слишком многом, но я не хотел уходить отсюда. Бар, который сейчас был на месте этого кабаре уже два года как закрыт. Видимо, владелец разорился, потому что эта часть города не очень благополучна и бизнес здесь прогорает как зажженная спичка. Так что я легко преодолел замок на входной двери и проник внутрь, туда, где все было пропитано пылью и веселой музыкой. Где каждый шаг отражался ударами танцующих тут людей из 19-го века и пьянчугами, который выволакивали отсюда. Я сел за барной стойкой, ожидая их прихода, и в разбитом зеркале бара я снова увидел свое отражение. Теперь оно не казалось каким-то пугающим и неестественным, оно было подходящим для этого заброшенного места. Как родной дом, в который вы вписывайтесь. Они появились спустя несколько минут. Такие же другие, нежели я. Вечно блистательные и высокомерные, они были тут не к месту. Джорджиана и Джерард устроились на сидениях по обе стороны от меня. От них веяло сигаретным дымом и недовольством, окружая этим запахом всю комнату и перебивая даже густой запах пыли и затхлости. — Здравствуй, Райан, — холодно отозвалась Джорджиана, и я обернулся к ней. Темный яркий макияж и такая же темная одежда нисколько не делали ее неприметнее, все равно выделяя словно красным цветом. И в такие моменты я действительно не понимал, как можно было не отличать людей от вампиров, ведь такие как Джо и Джерард одним своим внешним видом все время пытались это прокричать буквально вам в лицо. — Здравствуй, — ответил я и тут же почувствовал прикосновение Джерарда на своем плече. — Признаться честно, я уже начал скучать по тебе, — отозвался насмешливый голос темноволосого парня за моей спиной. — В чем проблема Райан? — Джорджиана позволила себе улыбку всего на секунду, а после ее лицо вновь приняло нечитаемое выражение. — Я ведь все объяснил, вы знайте насчет… — Мы знаем, — нетерпеливо перебила она. — Но в чем же проблема? — Я не знаю с чего начать, как найти ее и… — Стой-стой, — голос Джерарда снова отвлек меня. — Зачем тебе ее искать? Я обернулся и удивленно посмотрел на него. Даже в полумраке помещения его зеленые глаза блестели, отдавая чем-то лукавым и завораживающим. Причем настолько, что при долгом рассмотрении их ты чувствуешь неприятные ощущения под кожей, будто смотришь в глаза самому дьяволу. И даже если ты думаешь, что не боишься, ты боишься. Взгляд Джерарда всегда был способен играть такие шутки с людьми, заставляя их чувствовать разрывающий ужас. Потому что он был непредсказуем, он был неясен и непонятен. Он мог казаться тебе просто обычным, ты мог отметить про себя, что он красив и привлекателен, что его тело сексуально, а душа романтична, но стоит тебя заглянуть поглубже в его глаза, и тебя пронзает укол чистого ужаса. И на мгновение ты можешь увидеть свою смерть. — Просто скажи ему, что она мертва. И он успокоиться. — он сказал это как само собой разумеющееся и улыбнулся хитрой плотоядной улыбкой. — Я не могу просто сказать ему. Нужны какие-то доказательства. — Мы позаботимся об этом, — кивнула Джо. — Что, так просто? — усмехнулся я, удивляясь их сговорчивости. — Элиот сказал помогать тебе со всем, что будет необходимо, — пожала плечами девушка. —Это еще почему? — Потому что он очень доволен, — улыбнулась она. — Мальчик рассказал тебе о сестре, значит, он начинает доверять тебе. Ты отлично справляешься, и Элиот рад этому. —Ну, это прямо подарок на Рождество, — съязвил я, и ее улыбка тут же пропала, зато Джерард звонко рассмеялся рядом со мной. — Кстати, хочу сделать тебе небольшое предупреждение, — ее лицо, прекрасное и милое, пыталось выражать твердость и опасность. — Друг Брендона, тот, что полицейский, заинтересовался частым отсутствием своего друга. И он уже знает, где тот проводит свое время. А точнее с кем. Будь осторожнее. — Что? Спенсер знает? — Один из наших заметил, как он следил за тобой. Разберись с этим, идет? Я кивнул в ответ, и они оба встали, как бы говоря этим, что разговор окончен. Джерард быстро проскользнул мимо меня, заключая в легкое мимолетное объятие и прощаясь. В то время как Джо ненадолго остановилась, заглядывая мне в глаза. — Джо, — позвал я ее, когда она уже собиралась последовать за Уэем на улицу. — Спасибо. — я не был уверен за что благодарю ее. Может быть за то, что она помогла мне решить проблему, или за то, что являлась некой страховкой, незримо оберегая от неприятностей. За то, что всегда была рядом, как спутница-сестра на протяжении всей моей «второй» жизни. Или за то, что притащила меня именно в это место, давая понять, кто я есть и где должен быть. Среди них. Среди мертвых, что прожили так же долго, как и я, среди тех, кто видел, как проходят целые эпохи, среди тех, с кем я проживу свою бесконечность. Джорджиана позволила себе даже не улыбку, а лишь ее тень и подошла ближе ко мне. — Не за что, дорогой, — ее руки нежно легли на мое лицо, и тонкие пальцы прикоснулись к коже. Она оставила легкий поцелуй где-то в районе моей скулы и тут же поспешила уйти, оставляя меня одного.***
Я сделал еще один глоток вина, под звук редкого звона столовых приборов по стеклу тарелок. Брендон и Спенсер были не особенно многословны, и желание есть у них было не больше моего. Но они, как и я предпринимали хоть какие-то попытки делать вид, что ужин проходит вполне обычно. — Так…вы встречаетесь или типо того? — Спенсер Смит явно был одним из тех людей, которые привыкли говорить все в лоб. Он с самого начала нашего знакомства дал мне понять, что не собирается быть милым со мной только потому, что его друг оказал мне внимание. — Э-э…— протянул Брендон, слегка сбитый вопросом друга и попытался посмотреть на меня, но вместо этого смущенно опустил глаза вниз. — Да. — ответил я, решив наконец спасти положение. Если Спенсер предпочитал прямоту, то ему стоило показывать ее. — О, — отозвался он. — Теперь понятно Брен, почему твоя мама не позволяла тебе ходить на физкультуру и переодеваться в общей раздевалке. — Спенсер, — удивленно прошипел Брендон, кидая гневный взгляд на друга. Тот лишь усмехнулся и уже более расслабленно закинул кусочек жареного мяса себе в рот. — Дело было не в ориентации, — поспешил уверить Брендона, поворачиваясь ко мне и глядя в глаза. — Да ладно, я же пошутил, — закатил глаза Смит. — Я думаю, Райан это понял. — Я улыбнулся ему и, сказав «Конечно» в ответ, осторожно положил свою руку на руку Брендона, давая ему понять, что все в порядке. И как я и надеялся, это не укрылось от внимания Спенсера. Я должен был показать ему, что не представляю угрозы. Именно для этого я и устроил этот дурацкий ужин в стиле знакомства с родителями невесты. Мне просто нужно было ликвидировать проблему в виде Спенсера Смита и лучший способ сделать это – уверить его в наших отношениях и их серьезности. Брендон, как и ожидалось, с опаской воспринял эту идею. Это было своего рода для него двойное признание. В том, что ты не совсем обычной ориентации и в том, что ты встречаешься с мужчиной. Но мне не пришлось уговаривать его слишком сильно, Брендон был правильным и в каком-то роде высокоморальным, так что скрывать от друга такие вещи для него самого было неприятно. — Ладно… Райан, — вдруг позвал меня Смит. — Кем вы работайте? Я забыл. — Ничего. Я работаю в аукционном доме, оцениваю произведения искусства. — Должно быть интересно, — сказал он не очень-то заинтересованно. — Да, я люблю подобное. — он лишь хмыкнул в ответ и продолжил есть. На его лице, немного хмуром отражалось какое-то недоверие. Я знал, что это черта всех копов быть ну… копами? Но Спенсер был слишком насторожен. Когда он только переступил порог моего дома, то я заметил, как его взгляд впился в меня, как у того старика из цветочной лавки. И я не знал, что мог рассказать ему Брендон обо мне. Оставалось надеяться, что не слишком многое. На моей тарелке было больше половины не съеденного блюда, потому что я действительно просто уже не мог смотреть на это. Наверное, если бы я съел еще хоть немного, я бы долгое время провел в туалете, в конвульсиях возвращая все это обратно. Так уж вышло, что вампиры с трудом усваивают привычную для людей еду. А для меня она вся была как рвотное лекарство, я все же ел ее иногда, когда была острая необходимость. — Интересно… что вы знакомы всего несколько недель… — вдруг начал Спенсер, прерывая неловкое молчание, которое установилось в комнате на несколько минут. — Три, вообще-то, — твердо перебил его Брендон, недовольным тоном. — Ну да. Все равно, как-то очень быстро. Брендон почти перестал ночевать у себя за все это время. — У Брендона здесь есть отдельная комната без соседа и шума посторонних людей. К тому же, я не против, нам обоим так менее…одиноко. — Ну да, — хмыкнул он. — И секс в любое время, верно? — Ну всё, Спенсер Смит! — Брендон звонко ударил вилкой по столу. Его глаза блеснули возмущением, и я никогда еще не видел его таким: с чуть покрасневшими щеками и враждебно поджатыми губами. Он выглядел не устрашающе, а скорее мило для меня в этот момент, но мне все же пришлось вмешаться. — Эй, все нормально, — я сжал руку Брендона чуть сильнее и почувствовал, как он напряжен. — Почему ты злишься? Я беспокоюсь о тебе. Я все еще твой лучший друг, — возмутился Спенсер, отводя взгляд от Брендона и неловко поправляя воротник своей рубашки. — Потому что такие вещи не говорят, к тому же ты не прав! — Ну да, скажи еще, что между вами ничего нет! Вы же вроде как «вместе», — он специально выделил это слово, показав в воздухе кавычки. — Это… Блин, это не твое дело, — цокнул Брендон, и Спенсер выпрямился на своем месте, почувствовав, что действительно переступил черту. Он виновато посмотрел на смущенного Брендона, сжимая левую руку в кулак, пытаясь сдерживать себя. — Ладно, прости. Просто я… Ты рос в непростых условиях, и для меня необычно, что у тебя кто-то есть. Я лишь хочу, чтобы ты не совершил ошибки, — извиняясь произнес он. Брендон кивнул, а у меня все это вызывало у меня лишь улыбку. Как дурацкая романтическая комедия, и Брендон в роли девушки, Спенсер ее строгого отца, а я, конечно же, самый ужасный парень из ее класса. — Уже поздно, Спенс, наверное, тебе пора, — выдохнул Брендон, понимая, что вечер все равно уже омрачен, и видимо им придется многое обсудить, но мне не нужно в это вмешиваться. Я был уверен, что сделал все от меня зависящее, и теперь Брендон сам убедит во всем друга. — Тогда идем, приятно было познакомиться, Райан, — произнес Смит, вставая и протягивая мне руку. — Идем? — непонятливо спросил Брендон. — Ну, ты же не собираешься снова оставаться здесь? — вопрос Спенсера был скорее риторическим. — Но… — уже начал было Брендон, но я прервал его, кивнув и шепча тихое «иди», в ответ на что он выдал самую недовольную и натянутую улыбку. Я оставил самый целомудренный поцелуй на его губах, когда они со Спенсером уходили, и тогда я заметил, что подозрения полицейского никуда не исчезли, и что сквозь его скупую улыбку просачивались немые вопросы ко мне. И я лишь надеялся, что они были не о том, как я похож на маньяка или почему мои глаза имеют такой странный блеск. И когда дверь за ними обоими закрылась, я снова и снова стал прикасаться к коже на своем лице, пытаясь скрыть мою вечную печать смерти.