***
— Давно ты получаешь его письма? — С неделю. — И ты до сих пор ничего мне не сказала? — хотел воскликнуть Паша, но вместо этого вслух спросил: — А почему ты именно сегодня такая подавленная? допекло? — Потому что именно сегодня он обещал явиться. — Сегодня? И ты до сих пор молчала? — А что говорить-то? — Ну надо же что-то придумать! — Что? — Да мало ли что можно придумать. — Вот я и думаю — как мне себя с ним вести. Хотя многое будет по ситуации — в зависимости от того, как он станет держаться. — Ты вообще не обязана встречать его. — Мы уже говорили об этом. Я предпочитаю сразу всё сразу выяснить и уладить. Незачем тянуть время. — Ну допустим. Хорошо, встретим нашего мистера Икс.***
— Ты собираешься встречать его вместе со мной? — А как же иначе? Ты же не против? — Понимаешь… а вдруг он человек нежный, чувствительный, ранимый. — А тут я со своим хамством? — Не наговаривай на себя. Но резок ты бываешь. — По делу. Если иначе нельзя. Но если ты хочешь — я постараюсь вообще рта не открывать во время встречи. — Паша, дело не только в этом. Само твоё присутствие может его смущать. — Ну и что? Если он настолько ранимый — что он вообще тогда тут забыл? — Может, наедине мне проще будет с ним договориться. — О чём?***
— Ну, объяснить ему, что… что я ему… не так уж и нужна, в общем. — Ага, как же. Ты что — в самом деле думаешь, что это возможно? — Я очень надеюсь. — А я точно знаю, что не получится у тебя ничего. — Обычно у меня всё получается, и тебе прекрасно это известно. — Да известно, известно. Но, Алиса, это же совсем другой случай. Таких ситуаций у тебя ещё не было. Если уж этот человек внушил себе, что без тебя ему свет не мил — не сможешь ты его переубедить, что всё иначе. Так что я иду на встречу с тобой.***
— А если я не соглашусь и пойду одна? — Я не отпущу тебя одну. — Ты не имеешь… — Что? — Неважно. — Нет уж — давай договаривай. Чего я не имею? Права не отпускать тебя? — Паша, ну не обижайся ты, пожалуйста. Да, звучит это как-то нескладно. Но ты правда… должен позволять мне поступать так, как я считаю правильным. — А что ты прикажешь делать мне, если я точно знаю, что ты поступаешь неправильно? и что ты подвергаешь себя опасности? Мне-то как быть? — Попробуй доверять мне. — Алиииса, да тебе-то я доверяю. Но причём тут доверие к тебе, если меня беспокоит непредсказуемость нашего мистера Икс? Неизвестно, чего от него можно ждать. Ну не рискуй ты почём зря. Вроде умная взрослая девушка — сама должна понимать, что я прав. — Ну хорошо. Тогда… может, ты просто понаблюдаешь за нами на расстоянии? Если ты так уж хочешь… — И что это даст? А если ты вдруг просто исчезнешь во время разговора? Где тогда мне тебя искать и спасать??? Как мне поможет то, что я наблюдал факт твоего исчезновения? — Ну как я исчезну-то)) Он что, по-твоему — волшебник Черномор, что ли? — А вдруг? Какие у тебя основания быть уверенной в обратном? Ты можешь гарантировать, что ты просто не исчезнешь у меня на виду? Нет! — Паша-Паша — зачем так драматизировать? — Ты что — издеваешься? — Ннет… «Мы даже не знаем, над чем издеваться»)) — помнишь свои слова на планете Ког?))***
— Не сейчас про Ког. Объясняю. Если он вправду из другого времени. Если он вправду сможет сюда попасть, минуя МИВ. То — ответь мне! — ЧТО ПОМЕШАЕТ ЕМУ точно так же вернуться в своё время, но — ПРИХВАТИВ и тебя с собой??? — Но как же… это же…***
— Подло? Подло обманывать доверие доверившихся? — Да… — Ну извини — всякое в жизни бывает. Вот, Алиса, я не понимаю — ты вроде столько уже перевидала, в том числе всяких подлостей. А всё какая-то наивная и доверчивая. Не пора повзрослеть? — Просто я не считаю, что кому-то нужны пакости. — Ну да. А кто говорил «будет — я его знаю» в ответ на слова «я больше не буду!»? — Тогда я маленькая была))… — Но тогда ты была ближе к истине. Прямо в полном соответствии со словами Гёте о том, что реалистами бывают только дети. — Да нет, просто зачем нашему Иксу похищать меня? Я же и так с ним согласилась поговорить.***
— Ты что — серьёзно это? Алиса, честное слово, я не могу понять — то ли ты меня разыгрываешь, то ли правда такая наивная. Придётся заняться твоим просвещением. Быть такой наивной — это просто опасно для жизни. — Не нахожу тут ничего наивного. — И ты думаешь, что человек проделал такую работу ради «поговорить»? — Он так сказал. — Да мало ли, что он сказал. — А ради чего? — Ну… может, он собирается тебя похитить для того, чтобы в спокойной обстановке убедить тебя в том, что он — твоя судьба. Твоё счастье и всё такое. И… Алиса… это в лучшем случае. — Да брось. Он же не дурак. — А этого мы пока не знаем. А то, что он бестактный — знаем. — Это такой большой проступок? — А как же. Ещё какой. И о многом говорит. Очень о многом. — Ты слишком требователен к людям. Надо быть хоть немного снисходительнее. — Там, где это касается тебя и твоей безопасности? Ни за что. Вот к тебе я рад был бы быть нетребовательным и снисходительным. Да только ты в этом и не нуждаешься. Не к чему снисходить. — Что — совсем ни одного недостатка? — «Ни одного, ни одного изъяна». … Хотя погоди — есть один. — Какой? — Да вот прямо сейчас — ты мешаешь мне защитить тебя. — Невозможно всё время защищать и всё предусмотреть. — Но можно постараться. Что я и пробую сделать, а ты сопротивляешься. И откуда только силы берутся противостоять моей настойчивости?***
— Паша, я уже всё решила. -? — Я встречу его одна. — А мнение друга, значит, ничего уже не значит? — Не перебивай, пожалуйста — никто крутиться рядом не должен при этом. Иначе он не сможет выговориться, а я не смогу помочь ему. — Я уже говорил — в тибетских монастырях помогают таким, как он. Учат становиться непритязательными. — Паша, я должна попробовать помочь ему. — А что я скажу твоим родителям, если ты исчезнешь? Что самолично отпустил тебя неизвестно куда (точнее — как раз известно, куда), но зато лично наблюдал и могу засвидетельствовать факт твоего исчезновения? — Да не исчезну я. — А если?***
— Значит, судьба у меня такая. — А я? — Что ты? — Если я тебя не уберегу — как мне потом жить с этим? — Паша, это уже слишком. Со мной ВСЁ БУДЕТ НОРМАЛЬНО. — А если… — Давай закончим со всеми «если». -… извини… не понимаю, что на меня находит… порой… просто помутнение какое-то Ты мне как… и от мысли, что я могу потерять тебя… да ещё и по своей вине… — Нет тут никакой твоей вины, не выдумывай. -… есть. Я же мог предотвратить…***
— Заперев меня? — Да, точно. — Пашенька, я ценю твоё доброе отношение. Но сам подумай — во что превратится моя жизнь, если я буду заперта? — Я могу хотя бы просто быть рядом. — То же самое. В некотором роде.)) — Ладно… Алиса вздрогнула: Паша сказал «ладно»? Неужели? — Но имей в виду — если ты… Ну конечно)) — как же без «но». — Опять «если»? — ЕСЛИ ты себя не убережёшь, то погубишь не только себя, но и меня, — подумал Паша, но вслух сказал только: — если не всё пройдёт гладко, то в следующий раз я приму те меры, которые посчитаю нужными… Алиса с надеждой и недоверием воззрилась на товарища: неужели сдался наконец-то? Хотя это настолько для него не характерно, что не стоит верить, будто он на самом деле сдался. Надо признать — иногда с Пашей очень трудно. … хотя в остальное время общение с ним — сплошное удовольствие. Но вдруг на этот раз он на самом деле с ней согласился? Алиса поймала себя на ощущении, что где-то в самой глубине души всё-таки появился оттенок… привкус… разочарования Пашиным согласием. И почему так? Она же самом добивается от него того согласия, которым теперь разочарована. Что за непоследовательность с её стороны? Вот бы Паша знал о её ощущениях. — Наверное, был бы в восторге от того, что хотя бы частично она признаёт его правоту. Рассказать ему или нет? Потом, конечно. Когда всё уляжется. Если уляжется. Хотя что значит «если»? Конечно уляжется. Она что — тоже паниковать начала, поддавшись Пашиной панике? С другой стороны… а вдруг она не права? Вдруг прав Паша, а она просто не учитывает какие-то факторы? А главное — так его жалко. Такая тоска в его взгляде. И испарина выступила. Но нельзя же так паниковать из-за пустяков. Ну почему он сам этого не понимает? Нельзя бояться всего на свете, всегда и везде.***
— Алиса! — Что? — Ты где витаешь? — Прости, ты что-то спросил? — Когда он прилетит? — Кто? — Как кто? — Наш волшебник Черномор в голубом вертолёте, конечно. — Флаере. — Ну да — флаере. — Точно не знаю. Сказал, что постарается засветло.