Кое-что об Л

- Лейтон! Лейтон! – в голове что-то кружилось. Я открыла глаза. Запах больницы ни с чем не спутаешь, но когда я увидела, что действительно там, я испугалась. - Что со мной? – я помнила только то, что кто-то гнался за мной, а после его фразу: «Ты не можешь оставить все, как есть!» Тут в голову пришел образ Эда, падающего после выстрела. Я посмотрела туда, откуда меня окликнули. Это был он. От сердца отлегло. Он жив, это главное. - На нас напали, ты помнишь? – спросил Эд у меня. - Да, помню… С тобой все хорошо? - Да, я в порядке, слегка задели левую ногу. А ты потеряла много крови, тебя три раза пырнули ножом в живот. При том в одно и то же место, с просто ювелирной точностью! - Ах, Эдди, для меня главное, что ты жив и здесь! Я люблю тебя! Вдруг все поплыло… Голова закружилась, стало темно. (от имени Эда) Она закрыла глаза, датчики показывали дефибрилляцию. - Медсестра! – кричал я. – Скорей! В комнату ворвались врачи, они достали дефибриллятор, а мое сокровище лежало без движений, пока по ней проходили удары тока. Меня заставили выйти, я кричал, вырывался, но они закрыли ее в этой холодной палате. Я стоял и смотрел в стеклянную стену, смотрел на нее. Она не приходила в себя. Я сполз по стене… Вот все и закончилось для тебя, Вествик. Я видел, как на нее накинули белую простынь. Врач вышел в коридор: - Можете попрощаться… - НЕТ! – заорал я. – За что? Она еще будет жива! Делайте что-нибудь! - Сожалею, но… - начал врач. Я схватил его за грудки: - СЕЙЧАС ЖЕ! Он развернулся и пошел к моей любимой. Он стал осматривать ее тело. Я зашел за ним. - Ничего нельзя сделать, - врач повернулся ко мне. Вдруг, не знаю, каким чудом, датчики зафиксировали слабое сердцебиение. Я ликовал: - А вы говорили!.. Я подлетел к Лейтон, стал целовать ее лоб, который был в холодном поту. - Солнышко, ты слышишь меня? – поцелуй. – Солнышко, очнись! Она не двигалась, но ее крохотное сердечко билось, хоть и очень слабо. Врач подошел ко мне: - Не знаю, как ей удалось с этим справиться. Видимо, вас очень любят там. - Это я ее люблю, - ответил ему я. Впервые за очень много лет я зарыдал. Зарыдал от своего счастья, от осознания того, что я мог потерять ее навсегда. От этой мысли стало еще хуже. - Что вы будете делать дальше?- спросил я у доктора. - Думаю, сейчас ей нужен покой. Если вы думаете, что она будет рада увидеть вас после пробуждения, то лучше успокойтесь. Она не должна сейчас видеть слез, может повториться инцидент. Я встал с колен и вытер слезы, которые все еще текли по моим щекам. Я отошел к креслу для посетителей, как вдруг она открыла глаза. - Эд, - слабым голосом прошептала Лейтон. – Ты здесь? - Да, да, - подбежал я к больничной койке. – Я здесь… Всегда буду. Всегда буду рядом. Прости, что не защитил тебя тогда. - Я… - начала было она, но замолкла. - Лейтон! С тобой все хорошо? - Да. – ответила она. – Просто мне нехорошо. Я полежу пока. - Хорошо, - ответил я и взял ее за руку. Она была такая крохотная и холодная… Я держал ее и не отходил ни на миллиметр. Когда она выспалась, я все еще стоял рядом, не отпуская ее ручку. Лейтон уже выглядела более бодрой и здоровой. Ее рука потеплела, взгляд стал ясным. - Ах… - она слегка потянулась, но тут же приняла обратную позу. Ей было больно, ведь на ее животике, как раз над пупком, была резаная рана. - Эдди… Я так счастлива, что ты здесь… - Я счастлив, что ты выжила, - отозвался я. Я посмотрел в ее карие глаза. - Я думаю. мы найдем того, кто это сделал. Чего бы это мне не стоило. - Ах, Эд, не надо… Это же больной человек… Пусть живет себе так дальше! - Ты что, с ума сошла? А если ему опять придет в голову на нас напасть? Или только на тебя? Лей, я не выживу, если с тобой опять что-то случится! - Ладно, твое дело. Только не втягивай в это меня! Не хочу с этим сталкиваться снова. - Да, ты не будешь замешана. Только пожалуйста, расскажи мне все как было. Один раз. Я больше тебя не побеспокою. - Хорошо, - ответила она, надув губки. Ей так идет, когда она делает это. Когда она закончила рассказ, а я записал детали на какой-то листок, лежавший на журнальном столике, я подошел к ней. - Лейтон, я буду здесь, пока тебя не выпишут. Потом займусь этим. Как ты себя чувствуешь? - Хорошо, - ответили мои сахарные губки. Как же приятно называть их моими. - Только живот болит. Что говорит врач? Когда меня выпишут? - Говорят, что еще около недели придется полежать здесь. - Ах, - Лейтон посмотрела в окно. Там все цвело, Париж показывал себя во всей красе. - А нельзя, чтобы меня перевели в больницу Нью-Йорка. Я не хочу больше здесь находиться. - Я спрошу, - ответил я и пошел к врачу. - Мсье Вествик, - ответил он на мой вопрос. – Ваша любимая очень слаба сейчас. Может, через пару дней нам удастся ее перевести. Но сейчас трансатлантические полеты не то, что ей нужно. Вы же понимаете? - Да. Но как только ее можно будет увезти отсюда – сообщите мне! - Хорошо, мсье.