Путь

      Капитан службы охраны комплекса «Расселина» Джоэл Вентралис (21 апреля 2383 г.)       Вот заканчиваются уже четвёртые сутки, как всё пошло наперекосяк… Четвёртые сутки он и его оставшиеся в живых люди отражают постоянные атаки диких рахни. Все они уже плотно сидят на стимуляторах. И, скорее всего, ближайшие часы станут последними в его непутёвой жизни.       Мужчины и женщины было воспрянули духом, когда прибыла матриарх… но даже её десантницы и геты не смогли исправить ситуацию. Синтетиков завалили массой в коридорах комплекса — разменивая по пять-шесть особей за одну платформу, воины рахни просто порвали гетов. Все коридоры в нижних уровнях завалены ошмётками жуков и обломками платформ. Оставшиеся целыми синтетики отошли на склады и заперлись там. Даже машинам, видимо, известно чувство страха — ничем другим их действия объяснить не получается.       Тусклый свет потолочных ламп, шорохи, шелест и стук лап бегающих за поворотом насекомых… Сколько ещё продержится аварийный генератор — непонятно… но очевидно, что недолго — не рассчитан он на столь долгое автономное функционирование. А затем в кромешной тьме обесточенных коридоров придёт и их очередь…       — Командир! Лампы уже еле светят… ещё час, может, полтора — и нам конец. Даже если отойдём в лаборатории, тараканы туда пролезут. А там только яйцеголовые и наши раненые — нас просто сомнут. Что будем делать? — спросил его заместитель. Этот парень, прошедший школу десанта — единственный, на кого он мог положиться полностью. Остальные представляли из себя типичную охрану — таким только воришек ловить, да не пущать кого-то куда-то. Мясо для тараканов…       — Пока можем — держим коридор. Потом отойдем в лаборатории… и будем молиться. Может, азари наконец-то помогут нам. Засели в трёшке — и сидят сиднем! Если нас сожрут — им тоже недолго останется… И даже геты им не помогут — синтетики просто не пробьются со склада, — ответил он.       — Чертов код «омега»… Командир, если в течение суток мы не возьмём ситуацию под контроль — нас разбомбят.       — Хоть какая-то радость… отправят этих тварей в небытие.       — Но нам на это уже будет насрать.       Люди хохотнули истеричными, нервными смешками.       — Командир, а что со связью? — задала вопрос единственная уцелевшая девушка-охранник.       — Да хер его знает… тут вообще, похоже, ни черта уже не работает.       — Дерьмо… это конец, да? — обречённо вздохнул молодой парнишка, присланный ЭРКС на смену охраннику, ушедшему в отпуск.       — Не ссы. Мы ещё живы — значит, есть надежда, — подбодрил его Джоэл. Правда, сам капитан уже не верил в благополучный исход. А из бокового коридора всё сильнее и громче доносились шорохи и стук, скрипы и попискивания ползущих жуков. — Приготовились! — рыкнул он, вскидывая верную винтовку.       И тут из-за поворота повалили тараканы. Загрохотали винтовки. Первые ряды насекомых выкосило сплошным потоком пуль, но это практически не остановило ползущих сзади. Грохот очередей, щелчки термоотсека и вылетающие на металлический ящик багровые таблетки термоклипс… Он стрелял и стрелял, вставлял новые кассеты термоэлементов и снова стрелял, а вал тараканов, кажется, лишь увеличивался. Уже образовалась баррикада из мёртвых тел на выходе из бокового коридора.       Как вдруг из другого, ведущего к станции монорельса, раздался… гром. Громыхнуло раз, другой, а потом грохот превратился в оглушительный рёв. Из коридора прилетел такой шквал пуль, что рахни, попавших под него, разметало в брызги. Гремело всё ближе и ближе. Поток пуль скрывался в боковом коридоре, выметая ползущих насекомых разрывая их на мелкие кусочки.       Вот всё стихло… В наступившей оглушительной тишине лишь тихо потрескивала лежащая прямо перед ним таблетка остывающей термоклипсы. Затем раздались шаги… Тяжёлые, гулкие — шел кто-то весьма немаленький, шагал медленно. Капитан отчётливо представил, как он поводит из стороны в сторону тем, из чего только что стрелял. Вот, наконец, он показался — исполинская, почти четырёхметровая фигура в штурмовой броне, сжимающая в правой руке жуткого вида многоствольный пулемёт, к которому из-за спины тянулся гибкий металлический рукав.       Воин-кроган — а по некоторым нюансам становилось понятно, что это представитель расы воинственных ящеров — оглядел их, чуть поворачивая голову в шлеме, и глухо рыкнул, крутанув стволами пулемёта: — Руки вверх!       Вентралис бросил будто обжёгшую руки винтовку на ящик баррикады и поднял руки. Рядом с ним так же поступили остальные. А из-за спины крогана валом повалили десантники в броне Альянса. Капитана быстро подхватили и поставили лицом к стене. Всё это происходило в абсолютной тишине — и это создавало ощущение, что действуют машины, а не живые люди. Видимо, десант отключил вокодеры шлемов — и все переговоры шли только по системам связи.       «Гадство! — кольнула его мысль. — У Альянсовцев-то связь работает, в отличие от нас!»       Попытавшегося было возмутится молодого так приласкали прикладом по почкам, что парень, мявкнув, как котёнок, привалился к стене, не пытаясь больше разговаривать с пришедшими.       — Это нихрена не спасатели! — шепнул стоящий рядом заместитель. — Скорее, спецназ, штурмующий опасный объект!       — Разговорчики! — рявкнули сзади, и заму так же прилетело по почкам, отчего тот лишь глухо охнул. — Стоять молча! — рыкнули, казалось, в самое ухо.       Сзади кто-то ходил, глухо бухали шаги крогана. Потянуло запахом сигарного дыма. И совершенно непонятно было, чего хотят добиться нападавшие.       — Кто старший? — раздался звонкий женский голос с лязгающими командными интонациями бывалого военного.       Джоэл поднял правую руку — и его, развернув, подтолкнули в сторону стоящих рядом женщины в средней броне и турианца в тяжёлой. Оба разумных смотрели на него — капитан, несмотря на шлемы, чётко чувствовал обращённые на себя взгляды. Подойдя ближе, мужчина разглядел эмблемы на груди у обоих… и внутри образовался холодный, тугой комок страха. Распахнутые крылья корпуса СПЕКТР не оставляли шансов на спокойное разрешение проблем. Что говорить, эксперименты с рахни — это вам не производство сомнительных химических компонентов и нестандартных биотических усилителей! Вентралису стало страшно, и одновременно он отчётливо понял — качать права и сопротивляться бесполезно. Спектры его не пожалеют. Единственный способ выжить — беспрекословно подчиниться.       — Я слушаю, Спектры Совета, — сказал он внезапно севшим голосом.       — Сколько разумных уцелело в комплексе? — спросила его человек.       — Двадцать шесть учёных и техников, а также девять бойцов охраны, — ответил он. — Причём четверо из охранников тяжело ранены, мэм.       — Количество уцелевших рахни? Сколько вообще их в комплексе? — теперь спрашивал турианец.       — На начало событий из вольеров вырвалось три с половиной тысячи особей. Не меньше половины из них уничтожены, но сколько точно — сказать не могу, поскольку системы контроля отключены.       — Рахни помечены? — снова задал вопрос турианец.       — Так точно, всем им имплантированы маячки. Но ВИ комплекса деактивирован, а контролировал автоответчики именно он.       — Понятно. А что матриарх азари и её люди? — спросила женщина.       — Они отказались нам помогать. Я вообще не совсем понимаю логику их действий. Спектры, что будет со мной и остальными выжившими?.. — осторожно поинтересовался он.       — Посмотрим на ваше поведение и на развитие ситуации. Сейчас вас закроют в лаборатории, а наши люди встанут на защиту. Но не дай вам бог попытаться предупредить азари… вы меня поняли? — голос женщины стал жёстче.       — Так точно, мэм, понял вас.       — Увести, — скомандовал турианец.       Его, подталкивая в спину, увели и закрыли вместе с учёными в лаборатории. Те не меньше охранников испугались за свою судьбу.       — Проклятье! — воскликнул начальник комплекса, доктор Коэн. — Принесла же нелёгкая этих Спектров!..       — Лучше они, док! Пусть меня за всё, что мы с вами тут наворотили, закроют в тюрягу, чем я стану кормом для наших подопечных… — огрызнулся один из техников, баюкая обожжённую кислотой руку.       Все сидящие в помещении согласились с ним, даже понурый элкор-снабженец.       — Посмотрим, как ещё они справятся с десантом азари и Бенезией! — пробурчал док, плюхнувшись в кресло, сгорбившись и обхватив голову руками.       — У меня такое ощущение, что они справятся… — пробормотал салага. — Пусть они справятся! Лучше тюрьма, чем смерть! Уж лучше тюрьма…       Женька (комплекс «Расселина», 21 апреля 2383 г., вечер)       Стою и смотрю в глубину коридора. Оттуда периодически доносится грохот пулемёта Рекса. Часть команды разошлась к помеченным Сьюзи вентилям системы защиты. Одну группу прикрывал кроган, выкашивая появляющихся рахни. К остальным отправился Карл, однако вторая группа двигалась под руководством наших искинов, стараясь обходить места скопления насекомых и не сталкиваться с ними — маячки в рахни позволяли им это делать. Сьюзи восстановила подключение основной энерголинии в комплекс, но не подавала энергию повсеместно — лишь туда, где это было необходимо нам. Так что местные сидели в потёмках.       Бенезия пока что ничего не заподозрила. Геты сидели взаперти на складе и после нескольких вялых попыток взломать замки бросили это дело. На наружных голокамерах было видно, как несколько из них вышли на поверхность и посмотрели на комплекс снаружи, после чего вернулись обратно, видимо, ничего не усмотрев. Десант азари всё так же отдыхал в жилой зоне. Девушки спали, играли в какие-то игры за столом, гоняли чаи… Складывалось ощущение, что их совершенно не интересует дальнейшая судьба и опасность получить через несколько часов как минимум парочку атомных боеголовок на голову — а код «омега» подразумевал именно такое решение возникших проблем.       Матриарх сидела напротив прозрачной колбы с царицей рахни и, кажется, медитировала. Пока удалось сохранить наше прибытие в тайне от неё, но скорее бы Карл заканчивал… чем дольше мы тут ползаем, тем больше шанс, что она или её десантницы что-нибудь заподозрят. Хорошо, что комплекс разделён на две части, а то грохот пулемёта крогана уж очень специфичен — вот никак его не спутаешь с выстрелами из штурмовых винтовок охраны! А так расстояние достаточно глушит выстрелы, чтобы не вызывать подозрений. Карл же работает непосредственно вблизи риск-лаборатории номер три. И делает это тише мыши, стараясь не привлекать внимания не только местных жуков, но и всех остальных, ползая в тоннелях, прикрывшись тактической маскировкой.       В наушниках пшикнуло: — Лиса, это Моно! Все вентили в моём секторе открыты. Возвращаюсь к вам.       — То есть, мы можем загазовать и риск-лабораторию?       — Нет, Лисёнок. Те вентили в самой лаборатории. Как понимаешь, туда соваться бесполезно.       — Чёрт… я надеялась всё обстряпать по-тихому! Похоже, матриарха и пару её десантниц придётся брать силой.       — Это не есть гуд… но делать нечего, так?       — Именно, Моно. Группа один! Рекс, что у вас?       — Всё в порядке, Шепард. Отходим к вам, — отзывается кроган, периодически стреляя из пулемёта.       — Хорошо. Как подойдёте — пустим газ. Сначала — в нижние сектора и риск-лаборатории номер один и два, а затем — в комнаты отдыха в риск-лабораторию номер три. Как только десантницы уснут — захватим их. После будем думать, что делать с матриархом.       — «Что делать»-«что делать»… захватывать будем! — бурчит Рекс. — Сниму пулемёт и поработаю руками.       — Ты им головы нахрен поотрываешь, крокодилище! — восклицает Сильв.       — Не боись, Снегурочка — не поотрываю! Я аккуратненько…       Слышится шорох из технологического канала, затем оттуда показывается размытое пятно. Оно заискрило, после чего проявилась фигура Карла.       — Вот и я! — чуть улыбается бразилец.       Гулкие шаги из коридора — и на перекрёсток, заваленный ошмётками насекомых, пятясь задом, входит кроган. Рядом с ним, как детишки возле воспитателя, выставив во все стороны стволы, идёт группа Уильямс с Аленко.       — А вот и мы! — гудит Рекс.       — Тали, Сьюзи, что у вас? К пуску газа всё готово?       — Так точно, командир! — отвечает кварианка. — Но как же быть с инженером Тартаковским?       — Какая концентрация будет у газа в лабораториях? — спрашиваю я.       — От шестидесяти пяти до семидесяти процентов, — докладывает Сьюзи.       — Спросите у Чаквас, сколько безопасно человеку находиться в такой атмосфере.       Несколько минут тишины, после которых Сью отрапортовала: — Доктор Чаквас сказала, что безопасно для здоровья человека находиться в такой атмосфере около двух часов. Затем могут быть разные неприятные последствия, однако всё равно ничего серьёзного.       — За два часа мы тут десять раз всё закончим. Группы, приготовились, загерметизировали костюмы! Группам один, два и четыре выдвинуться к жилой зоне риск-лаборатории номер три. Группа три — со мной, к самой риск-лаборатории. Как десантницы уснут — заходите и вяжете их. Кроме того, завязываете глаза и ушные отверстия. Напихайте туда хоть салфеток — лишь бы десант, не мог ориентироваться на слух! Понятно?       — Ай-ай! — откликнулся народ, после чего тихим шагом двинулся к дверям лабораторий. Даже Рекс умудрялся шагать почти бесшумно — лишь слегка пощёлкивали сочленения брони и суставы экзоскелета.       Вот все заняли свои места и приготовились.       — Сьюзи, Тали, пускайте газ, — командую я. Дальше мы просто стояли и ждали. Девчонки вывели на тактические экраны шлемов картинку с голокамер в комнате отдыха.       Некоторое время ничего не происходило. Ну правильно — закись азота невидима и неощущаема. Но вот движения азари стали чуть плавнее, голоса — громче. Они начали часто и беспричинно смеяться. Те, кто просто сидел или лежал на кроватях и диванах, начали часто зевать. А затем последовал… обвал — одна за другой девушки начали отключаться. Кто-то просто падал головой на стол, кто-то пытался встать, однако под гомерический хохот валился на пол и уже не вставал. Лишь их командир — единственная, сидящая в броне — в конце концов что-то поняла и попыталась надеть шлем… но сил ей на это не хватило. Она сползла на пол и некоторое время поелозилась по нему со шлемом в руках, затем всё равно отключилась.       — Захват! — шиплю я.       На изображении вижу, как в открывшиеся двери забегают мои ребята. Азари пеленают кусками простыней и изрезанными скатертями со столов, завязывают полотенцами глаза и уши, напихав под них, следуя моему совету, бумажных салфеток, и аккуратно укладывают рядком на полу. Раздетых ещё и одеялами накрыли — чтобы после продувки помещений не замёрзли.       Вот кроган встал у второй двери, ведущей в риск-лабораторию. Рядом с ним напружинился Аленко. Остальным там делать нечего — с биотиками будут тягаться только биотики.       — Мы готовы, — кивнул Кайден.       — Сьюзи, открывай двери, — скомандовала я.       Время замедляется, растягиваясь, будто резина. С тихим шипением расходятся в стороны створки дверей. Справа от них, на контейнере сидит десантница в броне. Что-что, но реакция у неё отменная — только увидев меня, та окутывается биотическим щитом и тянется к винтовке… Она близко, так что я не мудрствую лукаво: шаг вплотную, удар в область уха бронированным кулаком, второй, третий. Азари плывёт, биотический щит сползает с неё, я же сразу бью толчком. Десантницу уносит в груду ящиков в углу лаборатории. Она сбивает их и отрубается, заваленная каким-то хламом, выпавшим из ящиков. Можно сказать, страйк…       На другой стороне видны всполохи биотики, а также слышны медленная ругань Аленко и рык крогана. Яркая вспышка — и мой лейтенант, кулём пролетев мимо меня, плашмя врезается в стену. Вспышка боли от него — и всё погасло.       Бегу по кругу. Рекс отчаянно отбивается, от наседающей на него азари. Та со скоростью пулемёта долбит его воздействиями. Черт! Она, пожалуй, куда круче Риза! Проламываюсь сквозь ставший тугим воздух. Двигаюсь ломано, резко сдвигаясь из стороны в сторону и не забывая осыпать противницу всем своим арсеналом кроме массовых воздействий. Её щит держит.       Она отвлекается на меня… зря. Кроган, рыкнув, скользящим шагом пододвинулся к ней. Мах руки, глухой удар — и десантницу уносит в стену.       — Не убил?.. — спрашиваю я его.       — Не должен, — пожимает плечами мужчина.       — Тогда свяжи и её, и вторую. Скорее, Рекс! — тороплю я.       Сама же гляжу на Бенезию, которая в свою очередь, вещая какую-то чушь, бьётся с Лиарой. От подруги тянет усталостью и отчаяньем — матери она не соперник. Начинаю осыпать матриарха воздействиями… но это мало помогает — её щит силён. А бить изо всей силы я боюсь, так как могу убить. Черт, что делать-то?!       Снова полный щит. Выжидаю момента, когда Бенезия совсем отвлечётся на дочь. Моя азари не подвела, сказав что-то, из-за растянутого времени не совсем понятное мне, чем вызвала вспышку неконтролируемого гнева от матриарха. Бенезия засветилась ярким синим светом… и я изо всех сил рванула к ней. Шаг, другой, третий… чувствую, как с тонким звоном рвётся что-то в мышцах… воздух, как кисель — с трудом проталкиваю себя сквозь него. Она всё ближе и ближе. Лиара уже еле держится. Потерпи, моя хорошая! Подскакивая вплотную… матриарх меня заметила, начала разворачиваться, но уже поздно — сдерживая руку, чтобы не проломить ей череп, бью по затылку.       Женщина вздрагивает и, закатив глаза, оседает на пол. А рядом с ней плюхаюсь на задницу я. В лёгких пожар, мышцы дергает и сводит, голова кружится… ох, какой у меня сегодня ночью будет откат!       Появились чувства от Аленко. Кайдену очень больно — его сильно поломало. Ещё чувствую, что у лейтенанта сильно кружится голова.       — Группа захвата и медики, нужна помощь! Азари обезврежены, но у нас раненый! Давайте быстрее!       На площадку забегает Лиара. Бросается ко мне, но я показываю, что всё в порядке, и пусть проверит мать. Ли активирует инструметрон и проводит им над телом Бенезии.       — Ты оглушила её, Жень, она без сознания. Программа говорит, что она пробудет в таком состоянии, как минимум, четыре часа.       — Азари связаны, — сообщает кроган, держа в руках связанные тушки десантниц.       — Чем ты их связал-то? — немного недоумеваю я.       — Х-хе… проводами от оборудования!       — Отдай их ребятам. Пусть осмотрят и избавят от брони, оставив только поддоспешники.       — Понял, Лиса, — кивает кроган и уходит в комнаты отдыха.       — Лиса! — громко говорит Сильв. — Аленко тяжело ранен! У него контузия, переломы руки, ноги и нескольких рёбер. Также разрывы внутренних органов и множественные внутренние кровотечения. Необходима срочная эвакуация и регенератор!       — Связь с «Нормандией»! — вызываю я.       — Коммандер Шепард, слушаю вас, — отзывается голос Пресли в наушниках.       — Чарльз, подымайте корабль и летите к нам! Тут у лаборатории есть достаточно большая площадка для его посадки. Ориентируйтесь на маяки в «Кадьяках».       — Вас понял, мэм, приступаем. Через десять минут будем на месте.       — Ричардс?       — Слушаю, мэм.       — Пусть ребята с крыши маркером подсветят площадку для облегчения посадки корабля.       — Понял вас, командир. Как всё прошло?       — Задача выполнена. Только вот Аленко сильно досталось…       — Чёрт… мы помолимся за него, командир.       — Да всё в порядке будет.       — Командир! — говорит Виктор Павлов, полевой медик из пятёрки Нойера. — Та азари, которую ты приложила при штурме… что-то с ней совсем плохо.       — Сколько продержится?       — Ну, не уверен… час или два. Но лучше не тянуть. В регенератор бы её…       — Через десять минут придёт «Нормандия». Готовьте её и Аленко к немедленной отправке на корабль. И сообщи Чаквас об этом, чтобы док всё подготовила.       — Ай-ай, понял вас.       Встаю. Ребята в это время аккуратно укладывают лейтенанта на носилки. Рядом хлопочет встревоженная Уильямс. Аленко что-то говорит ей… надо же, ещё есть на это силы у парня! Везде суета. Вот десантники вынесли носилки с азари и потопали к монорельсу. Ли села на пол рядом с матерью и, взяв ту за руку, затихла.       На всё это с любопытством взирает из своей прозрачной колбы царица рахни. Медленно иду к колбе, разглядывая гигантское насекомое. Ничего отталкивающего не вижу. Она похожа на матку ксеноморфа из фильмов о чужом, только имеет более обтекаемые формы, да кожа не чёрная, а покрыта многоцветным, необычайно красивым узором. У разумной несколько больших тёмно-фиолетовых глаз, слегка светящихся изнутри, и имеется ярко выраженное лицо — только рот похож на жвала кузнечиков.       Подхожу к колбе и кладу на стекло ладонь. Рахни с другой стороны прикладывает свою.       — Что же ты такое? — шепчу я.       Вдруг меня просто накрыло… Снимаю шлем и перчатки, кладу их на стол, стоящий у стекла, и по решетчатому пандусу подхожу к торцу колбы. Там находится диафрагма входа. Нажав на частичное открытие, вхожу внутрь. На всё это, открыв рот, с ужасом смотрят мои люди. От самой же царицы нет никакого негатива — лишь удивление и любопытство. Забившись поначалу в дальний конец колбы, она, видя, что я не собираюсь ничего ей делать, аккуратно подходит ко мне. Касаюсь голыми руками гладкой, горячей кожи головы… и проваливаюсь непонятно куда.       Вокруг странное разноцветное марево.       — Приветствую тебя! — приходит ко мне мысль, сопровождаемая чувством теплого ветерка, несущего запах цветов, и легкого перезвона колокольчиков.       — Взаимно! Где мы? Что это за место?.. — мысленно спрашиваю я.       — Ты в моём разуме. В рекреационной зоне. Полноценный контакт опасен — ты можешь сойти с ума, — пришло ко мне понимание происходящего, сопровождаемое тихой музыкой и запахом лаванды.       — Как странно… почему твои мысли переплетены с ощущениями и звуками?       Искристая радость и пение птиц: — Ты слышишь нашу песнь — и твой разум подбирает аналогии. Наша речь — мыслеобразы, содержащие эмоции и чувства. Поэтому ты слышишь звуки и запахи.       — Отчего же ты не вступила в контакт с другими? Не объяснила и не научила их?       Холодный осенний ветер, промозглая сырость и запах прелой листвы: — Глухи и слепы… они бы меня не услышали, в отличие от тебя. Ты тоже слышишь плохо. Наш контакт неполноценен, нечёток, расплывчат. Но всё же мы можем поговорить, — детский смех, писк и звуки шагов по траве. Радостный лай щенка, гоняющего мячик.       — Почему ты не боишься меня?       — Страх непродуктивен. Моя жизнь в твоих руках. Оставишь ли ты нас петь наши песни дальше или заставишь навсегда умолкнуть — право твоё, — шелест трав и далёкие раскаты грома. Запах луга и пение жаворонка в вышине. — Что ты решишь?       — С вами долго воевали. Почему? Я не чувствую в тебе ни агрессии, ни ненависти… В чем причина Рахнийских Войн?       Вдруг на меня упал образ… это невозможно описать словами… чувства, ощущения целой расы! Образ нёс понимание и описание происходившего. Саларианцы просто не желали принимать того факта, что кто-то превосходит их. Да и царицы ульев не желали подчиняться требованиям Совета — королевы делали лишь то, что считали нужным, и все попытки остановить экспансию окончились неудачно. Рахни в своих мирах были неуязвимы и недоступны армии Совета. И тогда подключили кроганов… несколько рейдов — и цариц перебили. Кроганы заплатили страшную цену, но и рахни лишились центров своего мира. Процесс воспроизводства был остановлен. Те, кто являлся средоточием разума, были убиты. Раса одичала и вымерла.       — Какой ужас! И какая мерзость с их стороны! Ведь вы же не колонизировали миры голубого ряда, а жёлтый и оранжевый ряд — условно пригодные для жизни миры… Что нам делить?       Шум дождя в лесу, темнота, тишина и соловьиная песня: — Мы не знаем причины.       — Но откуда ты взялась? Ведь всех перебили…       — Я — попытка спастись. Те, кто бегают в нижних ярусах — моя свита. Мы путешествовали на одном корабле в нейтральном пространстве. Мы были зародышами в коконах длительного хранения. Нас нашли и привезли сюда. Их оторвали от меня, разорвали связь… Они дики и необузданны, их разум растворился во мраке инстинктов, — холодный зимний лес, ночь и темнота, лишь звук далёкого волчьего воя.       — Значит, ты не сможешь вернуть их под свой контроль?       Сухой ветер, пыль и песок, холод и мрак: — Они потеряны. Для меня их песня замолкла. Убей их, человек, прекрати страдания!       — Но…       — Лучше так, чем долгая агония от холода и голода! — запах осеннего леса и шелест осыпающихся листьев.       — Хорошо. Но ты пойдёшь со мной. Я отвезу тебя к тому, кто научит и защитит, — показываю образ Старого Корня.       — Его песнь созвучна нам! В бездне пространства я слышу далёкие голоса цариц, поющих в унисон с ним! Я пойду с тобой и разделю с ним песню жизни и творения! — запах мёда и жужжание пчёл, шелест листьев и тёплый летний ветер. — Иди. Тебя ждут и волнуются.       — Как твоё имя?       Лучик солнышка, пробивающийся сквозь листву; летящая бабочка, сверкающая рисунком на крылышках в нём; переливы света в капле росы на листке… Образ заиграл красками перед глазами.       — И это всё — твоё имя?.. Какая красота! — мысленно шепчу я. — Скажи, с кем ещё из моих людей ты можешь поговорить?       — С той, чьи волосы — будто снег с вершины горы, — образ горного склона под солнцем, смех катающихся, горящие от мороза щёки. — И той, чья кожа — будто зимнее небо, но сердце полно тревоги за тебя, — глаза Лиары, смотрящей на меня в сумраке нашей квартиры на Цитадели; нежность и любовь, горящие в них.       — Поговори с ними, прошу тебя!       — Хорошо, — образ смеющейся рыжей девчонки с покрытыми веснушками носом и щеками. — До встречи, Благородная (1).       И контакт распался, оставив после себя чувство острой потери и сожаления.       Стою в стеклянной колбе. Вокруг неё — вся моя команда, с тревогой и страхом смотрящая на меня.       — Что с вами? Смотрите на меня, как на сумасшедшую…       — Ты и есть сумасшедшая! — припечатывает Рекс. — Это же рахни! Она могла убить тебя с лёгкостью!       — Она даже в мыслях не держала моё убийство, крокодилище… Сильвианн, Лиара, зайдите ко мне сюда.       — З-зачем?!.. — вздрогнув, отвечает азари. Снегурочка прижимается к ней, со страхом смотря на меня.       — Я вас, кое с кем познакомлю, и не бойтесь она абсолютно не опасна, мало того, она чудесна и удивительна. Только снимите шлемы и перчатки. Ну же, не бойтесь!       — С-смотри… — тихо шепчет Сильв, снимая шлем и перчатки. — Мы тебе доверились…       — А вы все что здесь собрались?.. Ждёте, пока геты двери проломят и ударят нам в тыл?! Ну-ка по местам все! Занять ключевые узлы обороны! И пусть кто-нибудь сходит в риск-лабораторию номер один — заберите этого Тартаковски и запустите нейтронную очистку с отсрочкой в пару часов. Приказ ясен?! — рявкнула я.       — Так точно, мэм! — орут десантники и разбегаются по местам.       — Рекс, побудь здесь, хорошо?       — Договорились, — бурчит кроган, отходя ко входу в лабораторию.       Сильвианн и Лиара встали рядом со мной. Их страх отступил, но всё равно девушки с настороженностью смотрят на царицу. Та, в свою очередь, разглядывает моих подруг всеми своими восемью блестящими глазами.       — Коснитесь её руками, — приглашающее киваю головой я.       Девушки, пересилив себя, аккуратно кладут руки на гладкую, горячую кожу головы царицы… хотя ещё не царицы, а царевны. Вот они вздрагивают, а затем вокруг разливается чувство сильнейшего удивления, переходящего в радость и восторг. Их чувства переливаются, будто цвета в калейдоскопе. Контакт продлился несколько минут, после чего подруги отступили ко мне.       — Мы не можем её убить, Жень… — потрясённо шепчет Лиара. — Ты слышишь? Мы не имеем на это права!       — Кто говорит про убийство? Мы отвезём её Торианину. Старый Корень укроет её в лабиринте катакомб Фероса. Поможет, вырастит до конца, воспитает… Жаль, что придётся убить её свиту — трутни внутреннего круга были бы хорошими помощниками юной королеве. Но эти болваны вучёные, как обычно, всё испортили! У меня иногда бывает непреодолимое желание нацепить на некоторых «умников» ошейники с намордниками и посадить на цепь! Чтобы эти идиоты от ума не отравляли жизнь окружающим!..       — Не у тебя одной, подруга… не у тебя одной, — вздыхает Сильв, ласково разглядывая рахни.       — Так мы что, не убьём её? — рыкнул от дверей Рекс.       — Нет, Мастер Войны, мы не убьём Лучик. Заберём её отсюда и кое-куда отвезём.       — Чёрт побери, Шепард… но ведь это же РАХНИ!!! — проорал он.       Смотрю на Лиару и улыбаюсь: — Покажи ему, Ли… покажи Рексу Лучика.       — Ты хочешь, чтобы я?..       — Именно, Звёздочка! Ты же можешь показать разумному фрагмент своей памяти? Вот и покажи…       Лиара несколько секунд колебалась, но всё-таки решилась на это. Она подошла к крогану и сказала: — Рекс, подними забрало и подсади меня.       Тот подчинился — посадил азари на свою ладонь и с лёгкостью поднял на уровень глаз.       — Что ты хочешь показать мне, азари?       — Посмотри, кого ты хочешь убить, а уже после прими решение… Обними вечность, Урднот Рекс!       Оба разумных, застыли в неподвижности. Через несколько секунд кроган шумно выдохнул, рыкнул. От него плеснуло удивлением… и странной нежностью. Всё так же держа на руках Лиару, он подошёл к колбе. Посмотрел на царевну.       — Я не воюю с детьми. И тем более не воюю с теми, кто не угрожает мне ничем. Теперь я знаю, какую ошибку заставили нас совершить саларианцы… и, самое главное, как они нас за это отблагодарили! Видимо, поделом нам, неразумным! Связались с этой отрыжкой бездны — и закономерно поплатились за это… Теперь наш долг — расплатиться за содеянное предками. Я договорюсь с воинами клана. Они прибудут на Ферос и войдут в твою свиту, царевна. Никто и никогда не посмеет тебя обидеть, пока жив хотя бы один из них. В том клянусь тебе, царевна Лучик!       Чувствую, что рахни прекрасно поняла слова старого воина и приняла их.       — Твоя клятва принята, мастер Урднот Рекс, — сообщила я.       — Подтверждаю! — кивает Сильв.       — И я! — вторит ей Лиара. 1. Евгения — в переводе с древнегреческого «благородная».       Лиара Т’Сони (борт ККА «Нормандия», 22 апреля 2383 г., ночь)       Позади суета перевоза и погрузки десантниц, распихивание их по капсулам криостазиса — несколько капсул даже пришлось докупить на Новерии. Перевозка бывшего персонала лабораторий в администрацию. Суета, ругань и заботы о царевне рахни. Весь экипаж прошёл по ангару, разглядывая компактно сложившуюся в уголке Лучика — та приняла позу сна и ушла в себя, пережидая перелёт на Ферос.       Азари сидела в лазарете, рядом с погружённой в искусственный сон матерью. А из их с Женькой каюты неслись отголоски дикой боли, переживаемой человеком — такова страшная расплата за невероятную скорость, которую развила Шепард во время захвата. Лиара держит средний эмощит и ждёт, когда же всё закончится… Подруга сказала, что обычно пик занимает часа четыре, затем идёт длительная ремиссия. Ещё как минимум сутки Шепард будет еле ползать от слабости. До самого Фероса где-то столько и идти. А там они выпустят царевну и отдадут Торианину мать на излечение. Десантниц же Шепард решила отвезти на Тиамаррон — пусть ими занимаются Рыжики. Как сказала подруга: «К Старому Корню каждый раз не набегаешься — сами должны уметь лечить подобное. А десантницы — всё-таки не матриарх… жертвы среди них хоть и нежелательны, но допустимы».       Мама спит. На таком родном лице, сейчас спокойное, умиротворённое выражение.       «Как же ты так подставилась?.. — думает Лиара, глядя на дорогую ей женщину. — О Атаме, как же я за тебя испугалась! Но Женечка держит своё слово. Она и Старый Корень спасут тебя, я верю!» — и юная азари зашептала молитву, обращаясь к той, кто всегда была для неё примером. Вразумляющая, наставница юных, великая Атаме…       Пшикнула дверь — и в лазарет вошла Тали. Та до сих пор находилась под впечатлением. По мнению юной девушки, «Нормандия» превратилась в форменный ковчег. Кого на ней только нет! И незарегистрированные ИИ, и теперь вот царевна рахни — страх и ужас галактики возрастом в тысячу лет!       Кварианка подошла и встала рядом. По её виду было нетрудно понять, что мичмана мучают вопросы.       — Спрашивай, — подтолкнула её Лиара.       — Скажи, что происходит?.. Я уже вообще ничего не понимаю! Мы втайне от Совета держим на корабле опаснейший вид разумных, а также двух синтетиков, узнай о которых кто-то из правительства любых народов Пространства — нас ждёт трибунал… И всё это — с прямого попустительства двух Спектров Совета! На кого на самом деле работают Спектры Шепард и Крайк?       — Ты будешь удивлена, Тали… но и Найлус, и Джейн абсолютно лояльны Совету. Мало того — всё, что мы делаем, направлено только на благо всем расам Пространства, как входящим в его структуры, так и нет.       — Но…       — Просто ты не видишь полной картины… или, скорее, не хочешь видеть.       — Но, Лиара… я просто думала, что задачи Спектров — защищать все расы Пространства от возникающих угроз! А ИИ и рахни — всё же угроза… в каком месте я ошибаюсь?       — Чем тебе угрожают Сьюзи или Платон?.. И, уж тем более, Лучик?..       — Допустим, ничем… а вдруг? И почему вы называете царицу Лучиком?..       — Ну, у рахни нет вербального выражения имени. Это — наиболее близкое понятие в нашем языке.       — А как звучит полное имя?       — Зачем тебе?..       — Просто интересно! Скажи, ну пожалуйста… — скорчив умильную рожицу, попросила девушка.       — Хорошо. Если перевести все её имя в слова, то звучать оно будет примерно так: «Лучик утреннего солнышка, прошедший сквозь крону древа, отразившийся от крыльев пролетающей бабочки и упавший в каплю росы на травинке, что породило радугу».       — Правда?.. Оно такое поэтичное? — с восхищением уточнила Тали.       — Да, именно такое.       — Удивительно! Расскажи мне о них, Лиара!       — Что тебе рассказать?..       — Ну… какие они? Откуда берутся? Как живут?       — Рахни — удивительные существа. Чем-то они напоминают земных муравьёв или пчёл с осами. Средоточием их колоний являются царицы. Именно царицы обладают полноценным разумом и наделяют им остальных. Если связь разорвать — остальная часть колонии превратится в дикарей, практически животных.       — То есть, без царицы они — просто насекомые?       — Да.       — Но капитан сказала, что Лучик восстановит популяцию… а как она это сделает? Ведь трутни погибли, как и их генетический материал — из-за нейтронной обработки!       — Царица рахни несёт в себе весь генетический потенциал улья. Фактически, все остальные его члены — её клоны, лишь специализированные под те или иные виды деятельности.       — То есть, они все — самки?       — Да. Как и у земных муравьёв или ос, все особи улья, кроме трутней — самки. Мало того, они — клоны царицы.       — А зачем тогда нужны трутни?..       — Мужские особи несут изменения в геном улья. Они фактически являются вторыми полностью разумными и самостоятельными его членами. И, самое главное, без трутней не может появиться следующая царица. Да и контроль над ульем будет неполноценным. Жаль, что из-за большой скорости роста на начальном этапе формирования личности трутням жизненно необходим контакт с царицей — иначе разум не разовьётся, и они останутся просто животными. Умными, умелыми, но животными. Что и произошло на Новерии.       — Понятно… а почему вы Лучика царевной называете?       — Потому, что она ещё не царица. Царица не может покинуть улей. Она — его центр, его сердце, и привязана к нему неразрывными узами. Поэтому-то кроганам в прошлом и удалось их уничтожить — королевы просто не в состоянии были убежать. А Лучик — ещё девочка, дитя, несмотря на размер и огромный пласт генетической памяти. Она ещё не может иметь потомства — для этого ей нужно подрасти.       — То есть, когда она станет царицей, то другую царицу родить не сможет?       — Почему? Сможет. Она породит трутней, а с их помощью — царицу. Только вот с генетическим разнообразием будет не очень… Трутней, погибших на Новерии, ей выделили все ульи Суэна — ещё тогда, когда они готовили её ковчег. Хотя Торианин умеет работать с геномом рахни, плюс у него есть своя колония этих разумных. Так что, может, он ей и поможет… Хотя что я? Конечно, поможет!       — Поэтому-то мы и везём её на Ферос? Чтобы Старый Корень вырастил и обучил её?       — Именно. А кроганы клана Урднот станут её телохранителями… и, надеюсь, друзьями. В отличие от их предков, которые убивали цариц.       — Бедные… то есть, они знали, что их убьют, но спастись не могли?       — Именно так.       — Ужас-то какой… А почему Рекс в ангаре сидит?       — У нашего крогана случился… разрыв шаблона. Всё, во что он верил, оказалось, по большому счёту, пустышкой. Те, кого его народ считал страшными врагами, ими не являлись… и вообще, на самом деле ничем не угрожали галактике.       — Но разве не рахни начали войну?..       — Нет, Тали. Они просто вели экспансию. Их ведь не интересуют миры голубого и зелёного ряда. Просто в своём продвижении они не собирались интересоваться мнением остальных. Бедным насекомым даже в голову не пришло, что можно объявить своим космос, вольное пространство.       — То есть, они просто расселялись, не обращая внимания на чужое мнение?!       — Да! Ведь расы Совета не интересовали миры желтого и оранжевого ряда — вот царицы и решили их занять. А Союзу это не понравилось — и саларианцы попробовали их остановить. Сначала — словами, а когда их искренне не поняли — то и оружием. Итог нам всем известен.       — Как это грустно… — тихо говорит кварианка. — Такое ощущение, что история галактики — сплошная цепь страшных ошибок, продиктованных банальным непониманием и нежеланием слушать других.       — Пример твоего народа не выбивается из этой чреды, Тали.       — Но это же совсем другое!..       — Нет… то же самое. Вот скажи, как тебе общение с нашими ИИ?       — Ну, они такие странные! Такие непохожие на нас… и в тоже время — почти как мы. Особенно Сьюзи — иногда я просто забываю, что она машина! Складывается ощущение, что говорю с такой же, как я, девчонкой…       — А Платон?       — Да ну его, зануду… Ой! Прости, пожалуйста, Платон! Я не нарочно… — прижав ладони к щекам, сказала кварианка. — Ты же нас слышишь, ведь так?       — Да, он нас слышит. И не обижается, — сообщает Лиара. Даже сквозь щит азари чувствует ироничное веселье искина.       — Откуда ты знаешь?..       — Эмпатия, Тали. Я чувствую чужие эмоции — а по ним не так уж сложно понять, что думает разумный.       — Э-э-э… а разве у синтетиков тоже есть эмоции?!       — Конечно! Они же разумные — а разуму свойственно их испытывать. Пусть они у них холодноватые и не такие резкие, как у органиков, однако вполне ощутимы.       — Поня-я-я-тно… то-то поведение у Сьюзи отдаёт ребячеством. Да и ведёт она себя иногда, как хулиганка.       — Это да, согласна. Похоже, ей есть, у кого учиться, так ведь?.. — подколола Лиара Тали, лукаво глядя на неё.       Кварианка очень смутилась: — Ну, я не нарочно… но иногда так хочется сделать что-нибудь этакое!       — Ну, вот и Сьюзи такая же! К тому же, она совсем девчонка. Даже по меркам ИИ она дитя-дитём — вот отсюда и все её выходки.       — Но Платон же не такой…       — Ну да. И к чему мы пришли, подруга?..       Кварианка замолчала, удивлённо хлопая глазами, после чего озвучила невероятный для себя вывод: — Они… они… они такие же разные, как и мы! Невероятно…       — Вот-вот! Точно так же и геты.       Некоторое время девушка молчала.       — Скажи, Лиара, а почему ты здесь? Почему не идёшь в каюту к капитану? И что с командиром?       — Она… расплачивается.       — За что?       — За силу и скорость. Ты ведь видела, как быстро двигалась Джейн в лаборатории?       — Да-а! Просто невероятно! Но что же случилось?..       — Человеческий организм не рассчитан на такие нагрузки. Мышцы не в состоянии пережить подобное напряжение без последствий — в них образовалось огромное количество разрывов и растяжений. Если бы не ранения лейтенанта Аленко и азари-десантницы, то её поместили бы в регенератор — и всё было бы нормально. А так… приходится терпеть процесс заживления.       — А как же обезболивающие?..       — А они не помогают. Карин говорит, что это уже не в первый раз — так что всё отработано. Жаль, конечно, что приходится ей всё это терпеть… но выбора-то всё равно нет.       — Ты так спокойна? Ты же её любишь!       — Я держу эмозащиту, Тали. Иначе уже давно сошла бы с ума от её боли и жалости к ней.       — То есть, ты не только положительные эмоции чувствуешь?       — Все. Вплоть до физических ощущений от тех, кто близок.       — А если он погибнет?..       — Я почувствую всё, вплоть до самой смерти.       — Какой ужас! — прошептала Тали, закрыв рот рукой.       — Оборотная сторона медали… у всего она есть — и у эмпатии тоже.       — Значит, ты сидишь в этом подобии транса, чтобы не чувствовать боли командира?       — Да.       — Бедная… — девушка подходит и обнимает подругу, искренне, совсем по-детски сочувствуя ей.       — Спасибо, Тали, — вздыхает Лиара.       — Не за что! — тихо отвечает кварианка.       Прошло два часа       Тали давно ушла, оставив после себя светлые чувства ласки и нежности. И постепенно из их с Женькой каюты перестало нести болью. Были лишь редеющие приступы, заставляющие Лиару вздрагивать. Мама спала.       Вот открылись двери — и в лазарет вошла Карин Чаквас. Главный врач корабля несла в руках блок запечатанных пробирок с мутной, металлически блестящей жидкостью.       Азари посмотрела на врача и спросила: — Госпожа майор медицинской службы, разрешите обратиться?       — Боже, Лиара, что за официоз?.. Спрашивай, конечно!       — Что в пробирках, Карин?       — Хм-м… тут то, что отфильтровал регенератор в крови девушки-десантницы. Это микроботы Врага.       — И что вы с ними хотите сделать?       — Отправлю во флотские лаборатории. «R.E.D.S.», конечно, далеко продвинулись в изучении вражеских структур одурманивания, но нужно и другим материала подкинуть. Кроме того, я ввела десантнице ботов Торианина — и они сразу же принялись за разборку структур ментального контроля. Так что через пару дней они должны полностью справиться с ними.       — Может, так же поступить и с мамой? — с радостью спросила девушка.       — Может не сработать. У Бенезии, судя по показаниям глубокого сканирования, уже всё тело пронизано структурой контроля. У нас может не получиться её убрать. Или она может убить носителя при попытке удалить их. Так что не будем рисковать, Лиара — доверим эту операцию тому, кто гораздо совершеннее нас.       — Хорошо, доктор, — тяжело вздохнула азари.       — Не переживай, дитя моё… чувствую, всё будет хорошо! — врач подошла, крепко обняла и поцеловала девушку. — Иди к Шепард. У неё уже всё должно закончиться. Ей потребуется твоя помощь и забота. А я тут побуду — нужно составить доклад Совету и адмиралтейству по результатам медицинских процедур.       — Спасибо, Карин.       — Да не за что, дитя моё.       Док села за консоль терминала, а Лиара вышла из лазарета и быстрым шагом пошла к лестнице, ведущей в капитанскую каюту.       В самой каюте, на измятой кровати лежала Женька. Лицо её было бледным, под глазами пролегли тёмные круги, она была сырой от пота и мелко дрожала.       — Ли, — хрипло сказала подруга, — помоги мне сходить в душ и постельное сними да забрось в стирку. Я сейчас совсем никакая… даже встать сама не могу.       — Сейчас! — азари помогла Шепард встать. Та при этом не переставала дрожать, ноги её едва держали. — Что-то ты совсем плохая — еле стоишь!       — Поможешь помыться?       — Конечно! Ещё спрашиваешь? — Лиара завела Женьку в санблок, стянула бельё и прислонила к стене. — Я сейчас, подожди минуточку! — в комнате девушка сняла сырое и мятое постельное бельё, сунула его в стиральную машину и разделась сама. Человечка же так и стояла в душевой у стены, тяжело при этом дыша. Периодически её сотрясала дрожь. — Ну как ты?       — Жить буду.       Затем азари мыла свою подругу, висящую на ней. Заодно и сама помылась. Закутала человечку в полотенце, вывела и усадила в кресло. — Сиди пока, а я сейчас заправлю постель — и ляжем спать. Ты сможешь уснуть?       — Да… я сейчас прям сидя отрублюсь. Звёздочка, давай скорее, а то меня уж очень сильно рубит…       — Да-да, я быстро!       Лиара достала чистое бельё и застилая постель, после уложила на неё почти совсем отключившуюся Шепард. Затем легла сама, обняла Женьку и под её мерное дыхание сама моментально отрубилась.       Весь следующий день азари ходила вместе с Женькой. Та передвигалась, будто пьяная, периодически хватаясь за стены. На всё это с жалостью и сочувствием смотрел экипаж. Люди старались подбодрить своего капитана, молниеносно выполняли её просьбы и приказы — в общем, старались вовсю.       К вечеру Шепард почти совсем отпустило. Она взбодрилась, поговорила со своей пятёркой — и ребята устроили вечером концерт. Даже барабанщик нашёлся — как выяснилось, капрал Дженкинс в школе стучал на барабанах, причём довольно профессионально, так что вполне прилично аккомпанировал играющим офицерам. Пели песни, многие — хором всей командой. Их слушала и царевна — в ангар велась трансляция. Рахни, что удивительно, прекрасно понимала их смысл, что было очевидно по её чувствам. Уже совсем поздно разошлись по каютам.        В средине ночи пришли на Ферос. Садиться решили с утра по корабельному времени, что было срединой дня в «Надежде Чжу».       Женька (ККА «Нормандия», Ферос, «Надежда Чжу», 23 апреля 2383 г.)       Тёплый ветерок, несущий запахи нагретого камня, пыли и цвета каких-то невидимых растений. Яркое солнышко, сияющее в чистом небе. Стоящие на посадочном поле грузовые и военные корабли, запах озона и нагретого металла, идущий от них.       Стою на пандусе, оглядываю знакомую картину космопорта Фероса. Только в этот раз на мне нет брони — лишь флотский уник и кепка. Рядом стоит Найлус и, полыхая довольством после сытного завтрака, так же, как и я, оглядывает окрестности.       — Как пойдём? — спрашивает меня напарник. — Пешком? Или «Мако» возьмём?       — Мы куда-то сильно спешим?       — Не особо.       — Вот и прогуляемся! Воздухом подышим, на окрестности полюбуемся… Тем более, что Лучик всё равно в БТР не влезет. Не на броне же её везти? Хотя… этой малолетней хулиганке ещё и, чего доброго, понравится такой способ перемещения!       Напарник засмеялся: — У нас с тобой, Женька, не корабль, а детский сад!       — Ну и что? Не в первый же раз уже! Где там народ? И что-то местные не торопятся нас встречать…       — Это да. Что-то тихо вокруг…       — Приветствую вас, Спектры! — раздаётся одновременно у меня с напарником в головах.       — Старый Корень?.. — вздрогнув, шепчет Найлус.       — Он самый, Найлус Крайк. Вы на подконтрольной мне планете — так что наносеть внутри вас позволяет нам общаться мысленно, — снова тот же мысль-голос.       — Я смотрю, вы с подарком? И, насколько я видел, с просьбой о помощи?       — Да, это так, — мысленно отвечаю я. Удивительно, но мой ответ слышит и Найлус.       В голове раздался смех и пришло чувство лёгкой иронии.       — Вы вплотную ко мне. Мысленное общение здесь доступно не только между мною и вами, но и между вами самими.       — Правда?! — удивлённая мысль от напарника.       — Только правда, Найлус. При мыслеречи лгать невозможно, поскольку передаётся не только то, что ты говоришь, но и твоё отношение к этому вместе с эмоциями.       — Здорово!— полыхает восторгом друг.       — Согласен. Ну что же, ведите её ко мне. Я чувствую её смущение и радость от встречи, её опасения и надежды. И не волнуйтесь — я излечу Бенезию. Здесь, внутри моих коконов, Враг бессилен.       Тянусь мысленно к Лиаре с ребятами — и, о чудо, понимаю, что они тоже чувствуют моё обращённое на них внимание!       — Выводите Лучика и несите носилки с матриархом. Нас ждут, — мысленно отдаю распоряжение я, вкладывая в послание образ Старого Корня.       Ребята, полыхнув изумлением, перебивая друг друга, отвечают мне:       — Что происходит?! — летит от Карла.       — Как это, что это?— удивляется Иесуа.       — Здорово! Мы идём! — отозвался Макс.       Лиара и Сильвианн прислали лишь многослойные образы понимания и радости от открывающихся возможностей.       Мы с Найлусом спустились на камень поля и стали смотреть, как вслед за нами галдящей толпой пошли десантники и несколько космонавтов. На людях лишь лёгкие кирасы, да оружие за спиной. И все они с восторгом общаются с Торианином. Вот показалась рахни — царевна вышла на пандус, оглядела окрестности, сияющий бело-голубым Тесей… людей и не людей, стоящих внизу.       — Идём, царевна, — чуть склонившись, пригласил Рекс, вышедший на пандус следом. Кроган облачился в штурмовую броню, за спиной висел миниган. — Старый Корень ожидает нас. Не следует заставлять столь древнее и могущественное существо ждать.       — Зачем ты надел броню, Рекс? — журчание ручейка, любопытство и образ прыгающей по ветвям птички, сверкающей любопытными глазками.       Образ, пришедший всем стоящим вокруг, заставил народ изумлённо вздохнуть.       — Как это?.. — потрясённо прошептал Аленко.       — Смеющаяся рыжая девчонка с покрытым веснушками лицом, птичий гомон поутру, запах цветущих яблонь: — Старый Корень помогает мне говорить с вами всеми. Так зачем, мастер Рекс? — и смотрящий на взрослого маленький ребёнок, ждущий ответа.       — Гх-м-м!.. Ну, чтобы никто тебя не обидел, царевна. Мало ли что! — смутившись, отвечает могучий ящер.       — Ты — мой защитник? — и грозный рахни-воин с растопыренными лапами, от которого веяло нешуточной угрозой.       — Да! — кивает совершенно смутившийся Рекс.       Показалась Лиара, а за ней — двое десантников, несущие носилки с Бенезией. За ними вышли все оставшиеся. Даже Джефф вылез из пилотского кресла и спустился вниз.       — Шутничок, а ты-то куда собрался?! — весело загомонили все вокруг.       От Джеффа потянуло лёгкой обидой и неизбывным любопытством: — Вам всем можно… а мне что, нельзя?!       — Можно-можно… Но нужно оставить дежурных на корабле. Тяните жребий, люди! — обращаюсь ко всем я. — Одна пятёрка десанта, один из пилотов и один из офицеров. Бросайте скорее — время дорого.       Народ моментом организовался и бросил жребий. Оставаться выпало Рэю Танаке, Кайдену Аленко и пятёрке Эшли Уильямс. Народ, кроме Рэя, не расстроился — так как ребята уже бывали в чертогах Торианина.       Но тут вставила своё слово Лучик. Рахни вышла на свободное пространство, щёлкнула жвалами, скрипнула надкрыльями… и от неё пришёл удивительно объёмный эмообраз. Она сказала в нём, что станцует нам танец. Танец обретения и радости, который танцевали юные царицы, отправляясь строить новое гнездо. А затем…       Очень сложно описать словами, что показала нам юная девушка… Всю свою радость от того, что она жива, и её ждёт великая миссия возрождения расы, а также благодарность нам всем за то, что подарили ей такую возможность. Рахни крутилась по полю космопорта, пощёлкивала жвалами, поскрипывала надкрыльями, притопывала, создавая этим удивительный звуковой ритм, сопровождающий её песню… настоящую эмоциональную песню!       Разумные застыли в немом восхищении. Я сама провалилась в этот чудо-танец, ловя каждое движение, каждую мысль, каждую эмоцию от этого удивительного, необыкновенного существа! Краем сознания я чувствовала, что от других кораблей подошли их экипажи. Среди них были и турианцы, и азари, и даже саларианцы. Все слышали, видели и чувствовали то же самое, что и мы.       Вот Лучик застыла, её надкрылья со щелчком разошлись в стороны — и из-под них показались огромные, прозрачные, переливающиеся, будто радуга, необычайно красивые крылья. Они мелко трепетали, создавая гулкую вибрацию в воздухе.       Несколько секунд спустя всё закончилось. Царевна убрала крылья, чуть присела и будто бы спряталась около могучей фигуры нашего крогана.       — Кто это такая? — хрипло спросил меня один из стоящих рядом незнакомых турианцев. Парень, видимо, разглядел на моих плечах шевроны коммандера.       — А вы что думаете на этот счёт?.. — вернула я разумному вопрос.       — Не знаю, что и думать… она просто чудесна! Но всё же, коммандер, ответьте нам, — и офицер-турианец показал на группу стоящих рядом с ним разумных с других кораблей.       — Перед вами Лучик Солнышка, царевна рахни, — ответила я… и залюбовалась на совершенно потрясённые лица данных разумных.       — Но… где вы её взяли? И зачем же привезли её сюда?.. — загомонили они.       — Где взяли — неважно. Старый корень берёт её под свою защиту и на обучение.       — Но рахни… это же угроза всем живущим в галактике! — воскликнул один из саларианцев.       — Вы уверены?.. — задала я ему вопрос.       После чего, не рассчитывая на ответ, отвернулась и скомандовала людям построиться. Мы пошли в колонию, окружив царевну живым щитом. Рядом с Лучиком шли двое десантников, неся носилки с матриархом.