Путь

      Женька (борт модифицированного тяжёлого крейсера «Токио», 5 июля 2372 г., вечер)       Навожу тряпочкой последний лоск в нашем новом кубрике, на полке. Да уж… когда мы в него попали, тут было как в хлеву! Пыль, какие-то фантики под койками, затхлый запах давно не менянных фильтров в климатической установке и разводы грязи на матовой ткани коек… Но обо всём по порядку.       Сразу по прилёту у армейского терминала нас встретил улыбчивый мичманец, поприветствовавший нас и с шутками-прибаутками проводивший к причальному пирсу. Всё-таки тяжелый крейсер — это не грузовик, в ангар не влезает, поэтому для таких кораблей построены специальные пирсы, далеко выступающие за пределы станции этакими лучами. Корабли зафиксированы в них магнитными захватами — очень похоже на то, что было в игре.       На самом пирсе нас встретил… догадайтесь, кто? Ага, он самый! Пока ещё новоиспечённый лейтенант-коммандер Дэвид Эдвард Андерсон… ну, если верить погонам и табличке с именем слева на груди. Командир десантного наряда МТК «Токио», один из первых бойцов специализации N7 (о чем недвусмысленно говорил значок на правой стороне груди), высоченный красавец-мужчина, темнокожий, но с пронзительным взглядом больших серых глаз. На игрового почти совсем не похож.       Встали перед ним по стойке смирно, и я доложилась: — Господин капитан-лейтенант, сэр! Группа выпускников десантной школы прибыла под ваше командование для дальнейшего прохождения службы! Доложилась командир группы, капрал Джейн Шепард!       Он внимательно осмотрел нас, затем сказал: — Капрал Шепард, представьте бойцов.       Я вышла из строя, встала рядом с Дэвидом и начала.       — Рядовой Максимиллиан Хоффмайер, — Макс гаркнул «сэр!». — Специализация: штурмовик, боевой-инженер.       — Рядовой Хуан Карлос Рамирес Санчес и Топета де Натал.       — Можно просто Карлос Санчес, сэр! — сказал Моно.       — Специализация: разведчик, диверсант-подрывник.       — Рядовая Сильвианн фон Арним, — тоненькая Сильв, кажется, стала ещё тоньше, вытянувшись в стойке смирно, и также сказала «сэр!». — Специализация: полевой медик, оператор тяжёлого оружия, оператор-корректировщик.       — Рядовой Иесуа Томо Тонго.       — Сэр! — басит масай.       — Специализация: штурмовик, боец поддержки, оператор тяжёлого оружия.       — И я, сэр! Специализация: боец-биотик, разведчик-снайпер.       Андерсон оглядел нас ещё раз, и, хмыкнув, сказал: — Моё имя — Дэвид Андерсон. И я — старший офицер десантного наряда «Токио». Отныне — ваш командир. Вы будете входить в роту Б, что под командованием штаб-лейтенанта Владислава Рубена, непосредственным же вашим командиром будет мичман Семёнов, — Дэвид указал на давешнего балагура-мичмана, встретившего нас. — Командир корабля — капитан первого ранга, зовут его Алексей Михайлович Бойко. На «Токио» он — царь и первый после бога! Крепко запомните это, салаги. Мичман! Проводите новичков в их кубрик, поставьте на довольствие и сводите в инженерный отсек на обмерку — надо ребятам изготовить броню. Всё, — и Андерсон, козырнув нам, утопал на корабль.       — Ну что, салаги? Пошли в ваш новый дом! — сказал мичман, ведя нас по кажущимся бесконечным коридорам крейсера.       У «Токио» было шесть палуб.       Первая — жилая палуба старших офицеров, туда вело два небольших лифта и несколько лестниц, укрытых в стенных нишах и перекрываемых бронедиафрагмами.       Вторая палуба тоже была жилой, но на ней квартировал экипаж крейсера с младшими офицерами. На этой палубе находилось два шлюза, через один из которых мы и попали на крейсер. Тут была куча кают и кают-компания флотского экипажа, а также камбуз и тренажёрный зал.       Третья палуба — БИЦ и мостик крейсера, туда десантникам доступа не было. Вокруг него были толстенные стены из брони и бронепалуб. Туда вело четыре лифта и куча трубчатых трапов, но всё это можно было махом заблокировать. Там же была основная часть спаскапсул.       Четвёртая (инженерная) палуба была вотчиной главного инженера корабля. Она представляла из себя длиннющий цех по производству всего и вся — от воздуха и очищенной воды для экипажа до брони для десантного наряда. На ней же был корабельный лазарет.       Пятая палуба — склад всего и вся, необходимого для работы корабля с экипажем, и вотчина десантников. Именно на ней и располагались кубрики десантников, их кают-компания и свой собственный камбуз. Всего десантный наряд состоял из двух полных рот десанта, а это — двести одиннадцать человек. Сорок десантных пятёрок, восемь взводов под командованием унтеров, две роты — А и Б — под командой двух лейтенантов и, собственно, Андерсона, как старшего над этим всем.       Ну, а потом шёл ангар, заставленный десантной техникой — от летунов до БМП «Гризли» в куче разных модификаций. И этот самый «Гризли», в отличие от игры, был гусеничным, и в него влезало, помимо экипажа из двух человек, две пятёрки десанта. Рулили техникой те же десантники, только прошедшие специальную подготовку. Нас на базе тоже учили водить все виды армейской техники, но на практические занятия много времени не давали. Я, правда, погоняла на достославном «Гризли»… и была признана всеми ненормальной, которой штурвал лучше не давать. Это они ещё со мной на байке не гоняли! Про М35 «Мако» пока ходили лишь невнятные слухи. Говорили, что разрабатывают новый БТР на замену М29 — чтобы ездил побыстрее, размерами был поменьше и, вообще, полегче да попроще в производстве. Надеюсь, что скоро увижу! Пока же десант катался на М29-х и не жужжал.       Реакторный отсек занимал всю заднюю часть корабля (все шесть палуб). Там было два термоядерных и два масс-реактора, а также танки под воду и охладитель.       Сам корабль был покрыт поверх брони специальным фотохромным покрытием, которое меняло свой цвет — от маскировочного матово-чёрного до любого другого в довольно широкой гамме. Сейчас корабль сверкал бело-голубыми парадными цветами Альянса Систем.       Самое главное — в современных кораблях (как гражданских, так и военных) не было иллюминаторов… ВООБЩЕ! Ну, правильно — чтобы не ослаблять конструкцию. Я так думаю, что поликомпозитный броневой сэндвич всяко прочнее самого прочного стекла… И, самое главное, гораздо легче. Иллюминаторы же заменяли наклеенные на стенки голоэкраны, которые показывали все то, что происходит снаружи. Ну и камер в обшивке было полно — так что даже очень сильно побитый корабль сложно было ослепить. А уж чтобы пробиться в БИЦ и на мостик, надо было очень долго и упорно стрелять. И то не факт, что, пробив броню, уничтожишь там всех одним выстрелом. Насколько я знала, капитан корабля сидел на мостике, а БИЦем командовал старпом, периодически выдавая рекомендации капитану.       Проехавшись на лифте и поблуждав по коридорам пятой палубы, подошли к одной из дверей. Мичман пощёлкал инструметроном, и красная голограмма замка стала зелёной. Нажал на неё, и створки открылись — за ними был маленький кубрик размером 4×4 метра. В одной стене было пять коек в нишах со сдвижными пластиковыми шторками. В другой, за прозрачными сдвижными дверцами: малюсенькая душевая (однако с двумя рожками), сортир и два шкафа, один побольше, другой поменьше — видимо под броню и униформу. Посреди кубрика стоял странного вида диванчик, а на торцевой стене был большущий голоэкран.       Между нишами с койками были шкафчики и выдвижные ящики с защёлками под оружие. Весь кубрик был покрыт тонким слоем пыли и вообще жилым не выглядел.       Мичман задорно глянул на наши кислые от увиденного лица и сказал: — Скидывайте рюкзаки, салаги, и топайте за мной к инженерам и каптёру — надо вас на довольствие поставить и броньку заказать. А то вы пока не десант, а балласт. Всё, пошли. Держите в инструметроны ключ от вашего кубрика, — и скинул нам идентификатор.       Потом был поход к инженерам, где нас, раздев полностью, загнали на сканер. Сказали в итоге, что броню получим дня через три — пока много ремонта для других десантников, при этом «деды» идут в первую очередь, а салаги — в последнюю.       Потом зашли к каптёру на склад… и жадно-хитрый жук чуть не всучил нам какой-то хлам вместо оружия! Но был пойман мной в биотический захват и предупреждён, что если из-за говёного оружия кто-то из моих ребят погибнет, я, забив на всё, его просто придушу. Каптер проникся и выдал нам нормальные пушки, а на меня стал смотреть с немалым уважением.       Парни получили по тяжёлому пистолету и по М-15 «Мститель», Сильв — пару М-14 «Цикада-М», мне же дали М-97 «Гадюка» и ту же «Цикаду-М».       Хотя я предпочту ходить с верным карабином — в реальном бою работать на дистанции больше полутора километров не приходится, а ближе НК330 порвёт любую снайперку… да и, что греха таить, штурмовку тоже. Так что «Гадюка» полежит пока в шкафу, а я похожу на задания с «НК-шкой» и «Цикадой-М». Вообще, этот ПП — удешевлённая и облегчённая версия старой «Цикады», что не лучшим образом сказалось на этом оружии. Но всё равно машинка была на голову лучше многих других.       Ещё каптер навалил нам несколько упаковок с пудрой и пару коробов с термоклипсами.       Мичманец на мои действия посмотрел с явно видимым одобрением и, думая, что я не вижу, состроил зверскую рожу, показав каптёру кулак.       Потом мы вернулись в кубрик, и я спросила Семенова, где бы нам добыть тряпки, вёдра и моющие средства, дабы навести там порядок. Так же не мешало бы заменить фильтры — а их тоже где-то надо взять.       Семёнов, хохотнув, приказал мне следовать за собой. В одной из комнатушек неподалёку, оказавшейся кладовой, всё это и нашлось. Я взяла пять вёдер, пачку тряпок, комплект фильтров, тюбик с шампунем. Вернулась в кубрик…       И вот порядок наведён… Фильтры заменены, вещи, как и оружие, убраны в шкафчики, койки застелены. Мы же устало сидим на диванчике, привалившись друг к другу.       — Во, блять, ПХД внеплановое! У меня аж спина болит… — стонет Карлос.       — Зато смотри, Моно, как пиздато стало у нас в кубрике… Даже жить захотелось! А воздух какой!.. — улыбаясь, сказала Сильв.       — Бля… я-то думал, космачи — те ещё педанты… а тут просто жопа была! Как не военный корабль!.. — говорит Макс.       — Нас проверяли, народ! — устало усмехнулась я. — И вот-вот припрётся наш кап-лей — на проверку.       — Думаешь? — басит Дроу.       — Знаю… Приготовьтесь, ребята. Он идёт сюда, и с ним ещё двое: один — наш мичманец, а второго я не знаю.       Все вскочили, поправили форму… и двери в кубрик распахнулись, явив нам Андерсона, Семёнова и ещё одного офицера с погонами старшего лейтенанта флота. Это, как можно догадаться, был командир нашей роты — Владислав Рубен.       Офицеры и мичман удивлённо осмотрели кубрик и, надев белые перчатки, молча полезли всё проверять. Мы же истуканами застыли у стенки. Через пятнадцать минут, не найдя ни одной пылинки, донельзя удивлённые офицеры посмотрели на нас.       — Кто из вас, салаги, раньше служил на кораблях? — спросил Андерсон.       — Сэр, я, сэр! — громко отвечаю я.       — На военном или торговом?       — На торговом, сэр, юнгой, сэр.       — Ага… а специальности есть?       — Так точно, сэр.       — Какие?       — Карго-мастер, корабельный инженер первого класса и навигатор второго класса. Это есть в паспорте, сэр.       От услышанного у лейтенанта стали большие глаза, а мичманец только крякнул. От обоих тянуло удивлением, переходящим в восторг.       — О как! — сказал не менее удивлённый Андерсон. Повернулся к летёхе с мичманом. — А ведь Джереми Моран действительно прислал нам лучших… — глянул на нас и гаркнул. — Молодцы! Хвалю!       — Служим Альянсу! — орём мы в ответ.       — Мичман, своди их на ужин и проследи, чтобы накормили, как следует. Заслужили. Все бы пополнения такие были… — и командир вышел из нашего кубрика.       Рядом шёл летёха, и я ещё расслышала от него: — Посмотрим, что они из себя в бою представляют, — что ответил Андерсон, уже не было слышно.       Идём в кают-компанию. Створки открываются — и мы предстаём перед большущей компанией десантников. В здоровенном зале сидят, едят, играют в карты и болтают человек сто пятьдесят. Ленивый взгляд в нашу сторону… и все дальше занимаются своими делами. Но неослабевающий поток внимания говорит о том, что это — лишь видимость. В эмоциях «дедов» — заинтересованность с лёгким налётом иронии.       — Выбирайте свободный стол, — говорит мичман. — Я пойду, узнаю насчёт жратвы для вас.       Садимся за один из свободных столиков и оглядываем зал. Кажется, никому мы не интересны… но это не так. Вот из угла поднялась пятёрка (двое парней и три девушки) и пошли к нам.       — Сейчас нас будут проверять, — тихо говорю я.       — Ага! — басит масай. — Ну, бог в помощь…       Упомянутая пятёрка подрулила к нашему столику. Один из парней (видимо, лидер) решил сделать «бу-у-у!» Сильвианн, поскольку наша Снегурочка выглядела самой безобидной. Сильв на мах просекла момент — и, когда данный организм качнулся в её сторону, просто выставила навстречу свой маленький, но твёрдый кулачок. Раздался звук: «Бу… тыц, хрусть!».        — Оу-у!!! — взвыл парень, схватившись за нос, из его глаз текли слёзы.       Зал некоторое время молчит… а затем взрывается диким хохотом.       — Уделала тебя малявка, Донован! Как был ты салагой — так и остался! Ха-ха-ха! — кричит кто-то из десантников.       Девчонки из пятёрки наливаются гневом и, видимо, собираются решить нашу проблему силой… Натягиваю полный щит, рядом в кусок льда превращается Сильв. Из десантниц под нашими взглядами будто воздух выпустили — смотрят на нас, как кролики на удавов. Парни, кстати, тоже. Перевожу взгляд с одного на другого — те отводят взгляд, не в силах соревноваться со мной.       — Проблемы?       — Нет! — гундосит парень, всё ещё держась за нос.       — Свободны.       — Есть! — десантники козыряют и отваливают.       Кубрик молча смотрит на нас. Так же смотрит и мичман — настороженно, оценивающе. Не снимая щита, смотрю на Семёнова. Он взгляд не отводит, однако я чувствую, что храброго мужика проняло до печёнок. Снимаю щит и улыбаюсь командиру. Мичман подходит и встает рядом, опираясь руками на стол.       — Это что такое было, капрал? Мне даже смотреть на тебя было страшно, не говоря уже про вашу белобрысую… Вы двое люди вообще?       — А что, непохоже, командир?       — Ты не увиливай, отвечай на вопрос!       — Это ментальные техники контроля сознания. Позволяют полностью контролировать свои эмоции. Побочным эффектом является вот такой взгляд.       — Хм… я уж было волноваться начал. Научить сможешь?       — Нет, сэр, не смогу.       — А она? — кивает на Сильвианн.       — И она не сможет. Потому, что её научила я.       — Почему не сможешь?       — То, что мне удалось научить Сильв — случайность. И то, это могло кончится съехавшей крышей для нас обеих. Хотите так рискнуть, мичман?..       — Нет уж, обойдусь как-нибудь… Ладно, Шепард, — говорит он с улыбкой. — Вижу — вы, ребята, не промах — так что сработаемся. Пошли на раздачу — положите себе ужин.       Повар с улыбкой посмотрел на нас и щедрой рукой насыпал ужин… А вкусно кормят на крейсере! Ну или, по крайней мере, здесь, в десантном отсеке…       Плотно поужинав, сходили на вечернее построение, где нас представили всем остальным, а после отправились спать.       Борт МТК «Токио», 21 июля       Утреннее построение. Перед строем, в котором стоим и мы, ходит Андерсон, брякая по полу подкованными ботинками. Он толкает речугу.       Через три часа у нас боевая операция. Разведка обнаружила в этой системе (которая даже названия не имеет, лишь буквенно-цифровой индекс) пиратскую базу. Задача десантной группы — высадиться на такой же безымянной планете и зачистить базу. Сам же «Токио» почистит орбиту от пиратских кораблей.       Говоря рублеными фразами и помогая себе жестами, Андерсон втолковывает всем, что действовать надо чётко, быстро и безжалостно. Внизу приличных разумных нет. Высаживаются все, при поддержке двух летунов и четырёх БМП — этого с лихвой хватит на любую пиратскую базу. Десантникам это даст боевой опыт — а то есть у нас новички и просто салаги, которым он крайне необходим.       Оглядев нас ещё раз, кап-лей распустил строй. Десантники потянулись в кают-компанию. Ну правильно — завтрак по расписанию. Идём вместе со всеми, выстаиваем очередь перед раздачей, получаем завтрак и идём за столик. Перед самым окончанием завтрака подходит Семёнов и говорит, что нас хочет видеть штаб-лейтенант. Так что лопаем быстрее — и к нему.       Лейтенант ждал нас в тактическом зале, рядом стоял Андерсон и разглядывал что-то на тактическом столе. Рядом с ним мялся какой-то флотский с погонами шеф-мастер-сержанта. Летёха, увидев нас у входа, махнул рукой, чтоб подходили. Быстро подходим и встаём смирно.       — Господин штаб-лейтенант Рубен, сэр! 17 отделение 2 роты по вашему приказанию прибыло! Командир отделения капрал Шепард! — громко докладываю я.       — Не ори, Шепард — не в учебке, — отвечает лейтенант.       — Капрал, — слышу голос Андерсона, — подойдите сюда.       Подхожу и, приложив ладонь к козырьку кепи, встаю рядом с командиром.       — Смотри сюда, капрал. Видишь эту площадку и буй?       Я разглядела на схеме-голограмме плоскую площадку где-то в скалах, а также стоящий на ней коммуникационный буй. На площадку был лишь один проход, перед самым выходом разделяющийся на два рукава, с остальных трёх сторон был обрыв в глубокое ущелье, забитое по дну обломками скал и камнями.       — Так точно, сэр.       — Значит, так… поступаешь со своим отделением в распоряжение шеф-сержанта Адамса. Он саботирует работу буя и забьёт помехами пиратам всю связь. Ещё, пока операция не закончится, не даст батарам её восстановить дистанционными методами. Твоё отделение должно прикрыть его со стороны прохода, чтобы ни один волос не упал с его головы. Там будет довольно спокойно — самое то для вас, салаги. Всё понятно, капрал?       — А почему бы его тогда просто не уничтожить, сэр?       — Тогда они перейдут на резервные системы — и это будет плохо, капрал. Пока буй у нас, мы контролируем их связь, не дадим задействовать резервную систему и вообще — нормально работать. Теперь понятно?       — Ай-ай, сэр, — отвечаю я, а у самой начинает свербеть пониже спины…       — Ещё вопросы, капрал? — снова спрашивает Андерсон.       — Сэр, можно попросить пару пулемётов?       — Зачем тебе пулемёты, салага?! — удивляется командир.       — Предчувствия нехорошие, сэр.       — Предчувствия, говоришь? — задумчиво говорит Дэйв. — Рубен!       — Ай-ай, сэр! — отвечает летёха.       — Выдай салагам пару МГ и термоклипс побольше. Что-то у меня тоже предчувствия нехорошие…       — Есть!       — Грег, забирай твою группу — и идите, собирайтесь. Шепард, зайди к оружейнику и забери пулемёты с термоклипсами. Всё, свободны!       Мы вытягиваемся и отдаём командиру честь, затем выходим из тактического зала. Там Адамс говорит мне, чтобы шла, надевала броню и через два часа была в ангаре у одиннадцатых ворот. Разворачивается и уходит.       Топаем к каптёру, получаем у нашего жука два МГ, по две больших банки пудры для каждого пулемёта и здоровущий кейс с термоклипсами. Возвращаемся в кубрик — загоняю Дроу и Акста в душ.       Надевание брони на деле — та ещё морока…       Сначала на голое тело надевается специальный костюм, пронизанный сетью датчиков и информационных каналов. Он тонкий и гладкий, будто из латекса — но на самом деле пропускает воздух и тепло, отводит пот, а ещё в нём есть отсек под мочу (надеюсь, нам он не потребуется). В паху и на шее есть инжекторы пневмоинъекторов — для введения медпрепаратов. Костюм снабжен капюшоном, в который встроены микрофоны и наушники. Капюшон плотно облегает голову и оставляет открытыми только глаза. Сам костюм застёгивается защелкой — похожую я видела на костюме Вайли.       Затем идёт, собственно, броня — мягкий и гибкий скафандр из сложного сэндвича тканей, с магнитными кольцами на запястьях, лодыжках и шее. Работает в любой среде — за спиной, в небольшом горбе, находится СЖО и портативный медблок. Всё это стыкуется с поддоспешником специальными трубками и кабелями.       И вот потом уже начинаешь цеплять броневые элементы — они крепятся специальными защёлками. Кираса, поножи, наручи, бронепояс с гульфиком. В поясе встроенный мощный кинетический щит. На кирасе — магнитные замки для оружия.       Весь костюм заточен именно под тебя — так что не получится, как в игре, купить и надеть броню. Твой костюм — только твой, и на другого не налезет.       Помогаем друг дружке в него залезть, иначе никак — в одиночку бронь не наденешь.       Замыкают всё это великолепие перчатки, ботинки и шлем.       У Дроу и Акста — тяжёлый вариант, у меня и Моно — лёгкий, но специального типа, для разведчиков. Мой — ещё и с дополнительной системой теплоотвода, чтобы я не перегревалась при колдунстве. А вот у Сильв, как у полевого медика, костюм является ещё и экзоскелетом — чтобы нас в броне таскать, если что. Правда, включается усиление по желанию, дабы аккумуляторы не сажать. Ещё за спиной у Снегурки сложенные носилки и кофр с дополнительной большой флотской аптечкой.       Вот мы оделись. Вешаю за спину верный НК330, на пояс — «Цикаду-М». Там же, на поясе, в двух боксах — дополнительные термоклипсы и пудра для карабина. У парней из-за спины торчат длинные стволы пулемётов, на поясе — спецкороба с пудрой для них же. На груди, в специальном подвесе — куча кассет с термоклипсами. Пулемётчики, чё!       Моно, помимо «Мстителя», вторым стволом взял мою «Гадюку». Второй снайпер не помешает, там до спуска с площадки метров четыреста — как раз бразильцу работать.       Надеваем и фиксируем шлемы, оставляя забрала пока открытыми, и, гремя тяжёлыми ботинками по металлическому полу палубы, топаем к лифтам в ангар. Попадающиеся нам по пути другие десантники говорят нам ободряющие слова, делают такие же жесты — в общем, стараются нас подбодрить перед первой высадкой. И, надо признать, нас пятерых слегка трясёт — там уже будет не полигон, а реальный бой… и, чую, стрелять по нам будут много и отнюдь не учебными пулями.       Вот и одиннадцатые ворота. Напротив них стоит «Кадьяк», у открытых дверей которого уже торчит Адамс. Шеф смотрит на часы в инструметроне, кивает и говорит: — Готовы, салажата?       — Готовы, шеф-инженер Адамс, сэр! — отвечаю я.       — Ну, тогда поехали!       Грегори Адамс (планета GGR3776577E, 21 июля 2372 г.)       До точки высадки осталось около десяти километров. Челнок мелко потряхивает в воздушных потоках. Идём по ущелью, кабина пилотов задраена.       Н-да, дали же мне поддержку… Сопливые, необстрелянные салаги! Если батары решат нас скинуть, то, скорее всего, нам пиздец! Даже несмотря на то, что мелкая рыжая девчонка-капрал — ведьма!.. Мысленно молюсь всем святым и богам, чтобы местная братия на нас не навалилась… А то это будет твой последний бой, Грег. И твоя мечта стать корабельным инженером не сбудется… А осталось-то всего ничего — месяц до конца контракта! А там — здравствуй, военный институт! Одиннадцать лет я этого ждал! И совсем не хочется не дождаться…       В наушниках послышался голос пилота: — Три минуты до цели.       — Задраить и проверить броню! — говорю десантникам я. Шипение и щелчки закрывающихся забрал, вспыхивают инструметроны. На пять голосов отвечают «готов». Задраиваюсь сам и подключаю телеметрию ребят на себя. Вижу пять иконок в зелёном цвете… пока что в зелёном.       Вот полёт замедляется. С шипением отходит в бок дверь — и первыми выпрыгивают десантники. По новенькой броне пробегают искорки… и она приобретает жёлто-серый с пятнами цвет, как и всё вокруг. Сами десантники становятся размытыми пятнами. Разбегаются веером, контролируя всю площадку.       Посреди неё стоит высокая колонна буя, закреплённая растяжками. Пока вскрывал инженерные панели, отвлёкся… а капрал тем временем биотикой понадоставала со дна ущелья здоровенных каменюк и соорудила из них несколько баррикад, а так же закрыла такой баррикадой со стороны подъёма и меня. Невероятно… вот это творчество! А девонька-то — умничка! Нас отсюда теперь только техникой выковырять можно будет! Может, и пройдёт всё удачно…       — Как далеко до базы, шеф? — спрашивает Шепард.       — Четыре километра вниз. Мы тут на самом высоком месте в округе — поэтому и буй здесь, — отвечаю я.       — Значит, скоро жди гостей… — говорит десантница. — Они нас тут так просто не оставят.       — Это точно, капрал… так что держите ушки на макушке и пальцы на спусковом крючке!       Тихой сапой пролезаю в системы батарианцев и саботирую их. Теперь им либо вообще всё отключать, либо выбить нас отсюда и отключить буй — потому что ребята с «Токио» тоже в игре.       По связи приходит сигнал. О, кавалерия прибыла — сейчас начнётся шоу!       Пираты пытаются работать со связью… и ничего у них не выходит. На то я здесь и сижу! О… похоже, у четырёхглазых здесь хороший спец есть — чем дальше, тем сложнее мне мешать ему работать! Вот наша схватка вышла на такой уровень, что отвлекаться стало просто невозможно. Смотрю на часы: прошло двадцать минут, и наши уже вовсю рубятся с пиратами. Но звуков боя не слышно из-за разреженной атмосферы.       — Адамс! — раздаётся голос Андерсона в наушниках. — Это засада! Нас ждали! Тут куча турелей и укреплённых позиций — так что вам там долго сидеть! «Токио» уже вовсю рубится с двумя батарианскими крейсерами! И да, Адамс, передай салагам — это не пираты, а корсары Гегемонии! Пусть будут предельно внимательны!       Сердце провалилось куда-то вниз, по груди расползлась предательская слабость… Бля! Это, полный пиздец! Корсары! (1)       В наушниках — голос Шепард: — Шеф, тут батары появились, много! Просто дохера! А, нахер, БОЙ! — из-за камней раздались звуки очередей.       Мне было страшно, но я старался не отвлекаться — вражеский инженер не оставлял попыток вернуть систему под свой контроль. А со стороны десантников, под забористые матюги по связи, грохотало всё сильней и сильней…       — Шеф Адамс, сэр, это нихуя не похоже на тихое местечко! — кричит по связи Шепард. — Да их там больше полуроты! Мы уже с десяток положили — а они всё лезут и лезут! Что от наших слышно?       — Это была ловушка, капрал! Наши там тоже рубятся — только в путь…       — Вот блять! Ну надо же… в первом же бою! — тихо и печально отвечает Шепард. 1. Корсар — кадровый военный, занимающийся пиратством под флагом своей страны и по приказам командующих, согласно патента. Так же, как и капер, и приватир.       Прошёл час       Над позициями его десантников висит тишина, лишь изредка рявкают карабин Шепард и «Гадюка» Санчеса. Ребята не дают врагу расслабиться и, видимо, выбивают наблюдателей.       — Адамс! Как вы? — голос Андерсона в наушниках.       — Нормально, сэр… пока. Ребята держатся и не подпускают корсаров.       — Потери?       — Нет, сэр! Все целы!       — Что с противником?       — Вам лучше у капрала спросить, сэр. Мне отсюда плохо видно.       — Ага… а что это за кучи камней на ваших позициях, Адамс?       — Капрал Шепард, ещё перед боем, достала биотикой из ущелья кучу камней и нагородила баррикад. Только поэтому мы ещё целы, сэр.       — Хм… молодец девочка! Переключи меня на неё, Адамс.       — Уже, сэр, — говорю я, но продолжаю слушать эфир.       — Капрал Шепард, это капитан-лейтенант Андерсон. Что у вас с противником?       — Вначале на нас навалилось около полуроты, сэр, — говорит Шепард. — Мы положили около двадцати — и они ушли за склон. Сколько там — не очень ясно. Но, по-моему, не меньше, чем было. И я слышала какой-то шум — похоже на БТР.       — Капрал, мы прорвали оборону врага и почти зачистили бункер — так что скоро придём к вам на помощь.       — Скорее бы, сэр… а то, боюсь, мы можем вас не дождаться.       — Продержитесь полчасика, хорошо, Джейн?       — Ай-ай, сэр, постараемся!       — Андерсон, отбой.       Дэвид Андерсон (планета GGR3776577E, 21 июля 2372 г.)       Чёртов пыльный кусок дерьма! Чёртовы батарианцы! Чертова разведка, просмотревшая столь очевидную засаду!       Стоя в тяжёлом летуне, он оглядывал своих ребят. Пыльная, исцарапанная броня, у кое-кого видна герметизирующая пена на пробоинах. Все стоят и нервно переговариваются, медленно отходя от горячки боя. «Чёрт… нас поймали как детей! — думает он. — И, если бы не пятёрка Шепард и умелые действия Грега, мы имели бы огромный шанс лечь тут в полном составе! Но и так потери были просто неприемлемыми! Тридцать моих ребят уже больше никогда не пойдут на вылет… а ещё двадцать — вернутся домой в железных костюмах. Ровные ряды чёрных мешков вдоль борта… таких потерь мы давно не знали».       Поднимается слип, гудит масс-ядро, свистят движки.       — Куда дальше, сэр? — голос пилота в наушниках.       — К бую на плато — надо наших забрать, — отвечает он.       — Их же Бабушкин на «Кадьяке» забирает?..       — Бабушкин отлетался — получил ракету в борт… Еле дотянул «Кадьяк» до дока, сам сейчас в лазарете.       — Фьюи-и-и-и! — свистит пилот. — От это повоевали, а, командир?!       — Да уж, повоевали… Треть наряда в лазарет отправилась.       Некоторое время стоит тишина. Летун заходит на площадку с буем.       — Сэр, это просто пиздец!       — Что, Линскер?       — Смотрите сами, сэр — включаю внешний обзор.       Загорелись экраны по бортам летуна. Десантники и сам Андерсон с удивлением, переходящим в полное обалдение, уставились в них.       — Ни хуя себе салаги повоевали! — прошептал кто-то.       Вся площадка была завалена трупами батарианцев… на подъёме они вообще лежали грудой. Глубоко в ущелье чадно горел БТР, рассыпая вокруг белые искры.       — Сколько же они здесь намолотили?! — спрашивает кто-то из парней.       — Не меньше роты… батары что, с ума тронулись?! Нахера они на наших пёрли? Прямо ведь на пулемёты…       — Судя по эмблемам на броне, это «к’ахор» — смертники-штрафники… им или победа, или вилы от своих же, — влезает в разговор пилот.       — А БТР-то че, салаги уконтрапупили?.. И как он вообще в ущелье оказался?       — Будто скинул кто-то!       — Охуеть… это ведьма рыжая, видать!       — Что там гореть-то может? В атмосфере же нет кислорода…       — А в БТР есть и кислородное оборудование тоже. Вот оно-то, похоже, кислород и даёт, — ошеломлённо галдели десантники.       Видно, как кто-то из пятёрки Шепард ходит по плато и делает контроль пиратам. «Хм, судя по броне, это — сама Шепард», — Думает Андерсон. Видно, что левая рука висит у неё плетью, карабин пристёгнут за спину. И капрал пользуется ПП, держа тот одной рукой. Над одним из десантников склонилась медик. Рядом с ней сидит на корточках Адамс. Двое парней стоят и внимательно смотрят по сторонам. Что-то насторожило биотичку — вспыхнул сине-зелёный ореол. И из-за камней на склоне подняло двух батарианцев вспыхнувшим чёрным шаром сингулярности. Те вращались и беспорядочно молотили в воздухе руками и ногами… но вот высокий десантник вздёрнул пулемёт и нашпиговал их сталью с вольфрамом — только куски брони полетели.       Летун, развернувшись кормой к Шепард и её ребятам, опускает слип. Выскакивают десантники, прикрывая отход пятёрки капрала. Адамс, вместе с медичкой фон Арним, на носилках тащат раненого, судя по телеметрии — Хоффмайера. Парень жив, но в состоянии искусственной комы. Вообще, во всей группе цел только Адамс — все остальные основательно побитые. Но, кроме капрала и Хоффмайера, серьёзно никого не зацепило, так — мелочи, царапины.       Шепард ковыляет к летуну. Телеметрия показывает, что у неё осколки в плече, брюшине и ноге. Поэтому-то и скособоченный вид, и висящая плетью рука. Девушку с двух сторон подхватывают под руки напарники и бегом бегут к машине.       Вот все загрузились — и летун пошёл вверх. Поднялся и загерметизировался слип, зашипел климатизатор. Десантура подняла забрала.       — Адамс, доклад! — говорит Андерсон.       — Задание выполнено, сэр! Согласно боевой задаче, я саботировал работу буя, а капрал Шепард не позволила противнику вернуть над ним контроль. В ходе боестолкновения уничтожено до роты противника и БТР. Потери — пятеро раненых: рядовой Хоффмайер — тяжело; капрал Шепард — ранение средней тяжести; трое оставшихся — незначительно, без потери боеспособности.       — Хорошо. Развёрнутый доклад — на борту, в письменном виде, Адамс. Шепард? Капрал Шепард?       — Она без сознания, сэр, — басит вокодером рядовой Тонго.       — Черт!       На экранах желтизна сменяется угольной чернотой — вышли за пределы атмосферы.       Андерсон огляделся. Десантники стояли плотной группой, обсуждая что-то с одним из парней капрала, саму же Шепард держал на руках рядовой Тонго.       Показался матово-чёрный борт крейсера — на обшивке видны полосы и пробоины, в паре мест остаточные следы пожара. «А хорошо космачи повоевали! — вот и ворота ангара. Летун заходит в него. Там стоит побитая и обгорелая техника, бегают инженеры. — И мы тоже! Чёрт, слетали на операцию… — кап-лей сегодня отчётливо почувствовал дыхание смерти за спиной — уже очень давно не было такого тяжелого боя. — Если бы не Шепард…» — думает он.       Женька (борт МТК «Токио», медотсек, 23 июля 2372 г.)       Пробуждение было подобно ласковому касанию кошки — мягкое, нежное… Нигде ничего не болело, дышалось легко. Открываю глаза — и вижу белый потолок с идущей вдоль стены красной полоской, которая есть только в медотсеке. Опять я после задания угодила к медикам! Хотя уж лучше к ним, чем в холодильник…       Вспоминаю наше первое задание — и становится страшно… Как мы умудрились удержаться — совершенно непонятно! В конце, когда батары попёрли просто валом, я уже решила — всё, кранты! Из-за разреженного воздуха от детонаций толку было мало — уж очень быстро ударные волны теряли силу. Теперь понятно, почему Нейр предупреждала о не очень высокой эффективности этого воздействия — видать, в вакууме оно вообще бесполезно… буду знать на будущее. Пришлось работать с полем деформации и сингулярностью.       Пиратов корёжило и ломало биотикой, рвало на куски очередями пулемётов и штурмовых винтовок… а они бежали и бежали на нас! Падая и молча умирая, пытались стрелять и бросать гранаты. Это был Ад. А уж когда прямо по трупам на плато вылез БТР — я реально перетрусила! Скорчилась за камнем, хватанула его захватом и потащила к обрыву. БТР выл раскрученными до предела колёсами, вращал башенкой и палил во все стороны. Почти дотащила… и тут увидела, как к нам с Акстом за баррикаду упала осколочная граната! Бросила БТР, окружила себя и напарника биотическим щитом… но это всё равно не помогло. Макс получил два осколка в грудь и отрубился, а поскольку его кинетический щит был весьма посажен, осколки прошли насквозь. А мои три засели во мне — броня не спасла. БТР же, взвизгнув колёсами по краю обрыва, улетел в ущелье, где вдребезги разбился о камни на дне. После этого батарианцы попробовали отойти — но всех положил из пулемёта Дроу.       Остались только раненые, которые корчились на земле. Будто во сне от действия стимуляторов и анальгетиков, ходила и добивала пиратов. Уж лучше сдохнуть быстро от пули, чем медленно — от ран и отсутствия воздуха. Уже когда садился летун, засекла по эмоциям двух батаров за кучкой камней на подъёме. Подкинула им сингулярность и, когда четырёхглазых вытащило, сказала Дроу их расстрелять. Что масай и сделал.       Карлос с Иесуа на руках затащили меня в летун, где я благополучно вырубилась. Дальше было несколько смутных моментов — и вот я здесь.       Поворачиваю голову — на соседней койке, сложив губы бантиком, дрыхнет Макс.       — Акст! — зову я. — Акст, ты как?       Веки парня задрожали, он открыл глаза… и расплылся в широкой улыбке.       — Джейни! Ты проснулась! А то мы уже волноваться начали — вторые сутки в отключке! — говорит Макс.       — Сам как? — снова спрашиваю я.       — Нормально всё… Вечером выписывают. А ты как себя чувствуешь?       — Прекрасно, Макс!       — Ага, юная леди, вы, как я вижу, уже проснулись? — услышала я приятный женский голос. Обернувшись, увидела симпатичную светловолосую женщину в медицинском унике.       — Да, доктор, проснулась.       — Хм… Судя по показателям, с вами всё в порядке, — сказала док, глядя в окошко инструметрона. — Так что собирайтесь и отправляйтесь к себе в кубрик. К вам, молодой человек, это тоже относится.       — Спасибо, док, что подлатали нас, — говорю я.       — Меня зовут капитан Чаквас, Карин Чаквас. И я надеюсь, капрал, что вы не будете часто «радовать» меня своими посещениями. Свободны, солдаты. Ваша форма и бельё — в шкафчиках у кроватей, — сказала док и вышла.       Так вот, откуда Андерсон выдернул Чаквас! Похоже, когда доживём до «Нормандии», большая часть экипажа будет с «Токио»! Ну, вроде и в каноне такое было…       Одеваемся и топаем с Максом в кубрик. Там пусто. Смотрим на часы — до ужина ещё час. Тогда где все?..       — Слушай, Акст, а где все наши?       — Вот бы знать… Пошли в кают-компанию — посмотрим там.       — Ну пошли, — говорю я, и мы топаем в кают-компанию.       Открываются створки дверей… и мы видим всех десантников нашего корабля — все две роты. Кое-кого не хватает… чёрт, многих не хватает! Нет пятёрки Донована, ещё нескольких пятёрок…       Все сидят и смотрят на нас, стоящих на пороге. Первым встаёт мичман Семёнов, надевает кепи, за ним встаёт вся кают-компания, народ оправляется. Вперёд выходит наш лейтенант. Мы вытягиваемся по стойке смирно.       Летёха же командует: — Кают-компания, смирно! — и отдаёт нам честь. Вслед за ним честь отдают все десантники и десантницы — вообще все, находящиеся в помещении. Мы салютуем в ответ… и тут вся толпа топает к нам. Нам с Максом жмут руки, обнимают, что-то говорят… я просто утонула в эмоциях окружающих!       Всё это действо остановил лейтенант: — Ну-ка, тихо все! Сели по местам!       Народ разошёлся за столики. Мы тоже сели, но подошедший летёха поднял нас и заставил пересесть за другой — за которым уже сидели наши ребята. Перед нами поставили круглый плафон освещения из летуна. В нём плескалось что-то красное.       — Слушайте все! — говорит лейтенант. — Слушайте — и не говорите потом, что не слышали! Три недели назад к нам в экипаж прибыли эти пятеро. Двое суток назад они пошли с нами в свой первый бой. И, несмотря на это, только благодаря храбрости и мужеству ребят из 17 отделения мы с вами, товарищи, сегодня здесь. По старинной традиции десанта, они должны на пятерых выпить полный плафон освещения из десантного летуна, наполненный красным вином. Начинайте, десантники!       Пиздец! Тут же литров пять! Вздохнув, встаю и начинаю первой, как старшая по званию. На самом плафоне пять рисок — видимо, для удобства пьющих. Выпив свою долю, передаю плафон стоящему рядом Карлосу… Необычный сосуд прошёл по кругу и опустел. Стою и чувствую, что меня развозит… Бля, на голодный желудок! Хорошо, хоть виски пить не заставили! Хотя корабельное сладкое вино, конечно, тоже круто… особенно почти литр в одно жало! Пивший последним Макс переворачивает плафон и кладёт его на стол.       — Слава новым десантникам! — орёт лейтенант.       — СЛАВА! — вторит народ.       В кают-компанию входит Андерсон, а также довольно молодой мужчина в форме и с погонами капитана первого ранга.       — Кубрик, смирно! — даёт команду мичман Семёнов. — Капитан в кубрике!       Капитан подходит и смотрит на нашу пятёрку, переводя взгляд с одного на другого. Стоим смирно и поедаем начальство глазами.       Капитан Бойко улыбается, поворачивается к Андерсону и говорит: — И вот эти молоденькие волчата накрошили восемьдесят семь корсаров и грохнули БТР, Дэвид?       — Так точно, Алексей Михайлович, они, — отвечает Андерсон.       — Ну орлы и орлицы! Надо же! В первом же бою — и такой результат! Как говоришь, лучшие?       — Так точно, сэр! Как мне сказал полковник Моран, пятёрка Шепард по совокупным результатам — лучшая за все время существования десантной школы Форт-Брэгг.       — Ну что же, ребята мне понравились, а их работа — тем более! Так что твое представление к наградам я подпишу, а там дело лишь за штабом флота. А уж повысить их ты можешь и своей властью. Молодцы! — говорит он уже нам. — Благодарю за службу!       — Служим Альянсу! — гаркаем мы в ответ.       — И хорошо служите! Идём, Дэйв — пусть ребят товарищи поздравят.       Капитан разворачивается и выходит из кают-компании, за ним топает Андерсон, по пути сказав что-то лейтенанту Рубену.       — Кубрик, вольно! — даёт команду Семёнов после того, как двери закрылись за офицерами. Мы плюхаемся на стулья. К нам подходит лейтенант. Мы пытаемся вскочить — но Рубен делает нам знак сидеть.       — Слушайте все! По результатам операции капитан-лейтенант Андерсон представил капрала Шепард к Серебряной Звезде Альянса, а всех остальных из её пятёрки — к Бронзовой! Также наш командир присваивает капралу внеочередное звание мастер-сержанта, а всем остальным — сержанта флота!       И тут кают-компания просто взорвалась…       Джон (Иван) Шепард (Мендуар, 24 июля 2372 г.)       Грузовик медленно подходил к полю космопорта. У него весьма удачно получилось договориться с торгашами о пассажирских местах. Вот послышался лязг снизу — видимо вышли опоры. И точно — через несколько секунд мягкий толчок оповестил о приземлении. Парень подхватывает сумку и выходит из каюты. В коридоре жилой палубы уже стоит мама, одетая в белоснежный флотский уник с шевронами кап-два на плечах. Рядом сидит рыжий — его взгляд невозмутим, лишь кончик хвоста, лежащего на полу, дёргается из стороны в сторону.       — Вижу, ты готов, сын? — спрашивает мама. По её глазам видно, что женщина в сильном волнении. Она глубоко вздыхает. — Идём скорее — я уже соскучилась по нашему дому!       Один из космонавтов провожает их на поле, и Шепарды пешком идут к терминалу космопорта по специально выделенной дорожке.       В терминале толстенький низенький батарианец-таможенник, ещё из первоколонистов, со значком капитана милиции и шевроном «Теней», пропустил их, даже не проверяя документов. Мать здесь прекрасно помнили. Не так много колонистов имеют звание капитана второго ранга флота… вообще-то, одна единственная. По полупустому залу быстрым шагом шла Каади в приталенной форме СБ порта.       — Мама! — крикнул Иван. — Мы здесь!       Каади повернулась, её глаза широко распахнулись… зам начальника СБ чуть ли не бегом пошла к ним. Дальше были объятья, слезы, сыплющиеся, как из пулемёта, вопросы, путающийся под ногами и орущий кот…       — Я сейчас! — говорит названая мать, вытерев ладонью слёзы. — Отпрошусь с работы — и полетим домой! — затем бегом убегает в служебные помещения.       Через пять минут они летели домой на их летуне. Иван сидел сзади, а женщины оживлённо тараторили впереди. Из разговора становится ясно, что отец сегодня дома и что неделю назад прилетела Наинэ. Сэй совсем от рук отбилась — завела роман с парнем из людей, и целыми днями пропадает где-то в предгорьях с целой компанией молодёжи. И, что самое главное, на это все вокруг смотрят совершенно спокойно!       Вот пошли до боли знакомые места… вдали засверкала лента «Гремучей», и летун пошёл на посадку. Из дома вышел отец, удивлённым взглядом встречая летун. Ну правильно — у Каади до конца смены ещё пять часов… с чего вдруг она домой вернулась?       Летун сел, двери открылись… и Дакар увидел маму. Каким-то скользящим движением оказался рядом и сгреб разревевшуюся женщину в охапку. Мать висела у отца на шее и ревела в голос, как девчонка. «Господи! — подумал Иван. — Как же она соскучилась…»       — Ну ты глянь-ка! Никак Иван Михайлович прилетел? — раздался сзади знакомый голос.       — Дядь Коэл! — воскликнул, оборачиваясь, Ваня. Сзади стоял батарианец, радостно улыбаясь парню.       — Какой красавец-то стал! Уже выше Мишки вымахал! Как учёба, курсант?       — Отлично, дядь Коэл! Я стараюсь! — говорит парень, подходя и обнимая соседа. — А где Джинни?       — С Наин в горы улетели. Я им уже позвонил — так что несутся обратно. Надо же… неужели вы прилетели?!       — Ничего не говори… еле-еле мать уломал!       Слышится вой байка. Разноцветная Лёшкина машина резко тормозит — и с него с громким писком слетает Сэй.       — Ванькаа! — верещит сестра, с разбегу бросаясь парню на шею. — Ты приехал! ПРИЕХАЛ! — и заливается слезами.       — Ох, малявка!.. — говорит Иван, крепко прижимая к себе сестру. — Как же я по тебе соскучился!       — Я не малявка! — хлюпая носом, отвечает Сэй. — Сам ты малявка… ты меня всего на два года старше!       — Ну… самая красивая младшая сестрёнка. Так лучше? — шепчет парень.       Сэй легонько кусает Ваньку за шею: — Лучше.       Подошёл Дакар — и Иван, отпустив сестру, крепко обнял отца.       — Здравствуй, пап.       — Здравствуй, сын. Как хорошо, что вы прилетели. Мы и не надеялись увидеть вас нынче…       Через полчаса примчались Джинни с Наин — и всё потонуло в хлопотах-заботах о праздничном ужине. Полкан крутился и путался под ногами — верный пёс от радости был сам не свой и никак не мог решить, с кем ему лучше: с Иваном или с Даян… а может быть, с рыжим? Так что таскался по очереди за всеми.       Ужинать решили у них в доме — и дом Шепардов снова, как много лет назад, заполнила суета разумных…       Поздно вечером       Вот и ужин позади. Взрослые сидят за столом и обсуждают одним им интересные вещи — у кого, что, как и почему, детей и взрослых. Всё это запивается вином и сопровождается взрывами смеха. На большом ковре в гостиной играют три девочки — погодки Таэля. Рядом с ними сидит маленькая батарианка — младшая сестрёнка Джинни — и играет с ними, как с куклами… хотя там слабо понятно, кто в кого играет. Старшие девчонки периодически устраивают споры на одни им понятные темы, а младшая только гукает.       Ваня находит взглядом сидящих рядышком Наинэ, Сэй, Джинни и Вэсил, затем кивает девушкам наверх. Ребята собираются и уходят в комнату парня.       Иван закрывает двери, включает заранее принесённый проектор и говорит: — Девчонки, я недавно встретил удивительную девушку… И хочу услышать ваше мнение о ней, — после чего выводит на проектор личное дело Джейн, втихую подтянутое из инструметрона матери.       Некоторое время стоит тишина — девушки читают данные и смотрят на голограмму.       — Ты думаешь — это она? — спрашивает Наинэ.       — Я не знаю… хочу услышать ваше мнение, — отвечает он.       — Слишком нарочито… даже фамилию не сменила, нарушив тем самым первое правило конспирации, — тихо говорит Джинни. — Бабушка Лив учила не только её, но и нас. Хотя… Откуда у тебя её дело? И вообще, расскажи-ка, где и как с ней познакомился!       Иван рассказал всё. Джинни молча слушала и делала какие-то одной ей ведомые выводы, периодически качая головой.       — Есть что-то ещё, Вань? — спросила под конец она.       — Да. Запись её выступления в кают-компании рейсовика.       — Покажи.       Парень вывел на проектор запись. Прослушивание не оставило равнодушным ни одну из девочек. У Джинни дрожали руки, Вэсил закрыла рот руками, а Сэй и Наинэ сидели, обнявшись, с мокрыми от слёз глазами…       — Удивительно, как похожа!.. Но она же эмпат — она должна была тебя узнать! В любом случае узнать! А ты говоришь, что даже никак не отреагировала… — шепчет Наин.       — Ну, в деле же отмечено, что она предпочитает азари — а мама сказала, что такие уже ни на кого, кроме азари, внимания не обращают, и… я просто не знаю.       — Ты ей назвался полным именем? — снова спросила Джинни.       — Нет, Джин, я сказал, что меня зовут Джон, а фамилию не называл.       — А её как узнал?       — Мама нашла. Джейн зачислена в десантный наряд МТК «Токио», на Пятый флот.       — В общем, всё непонятно… — говорит Джинни. — Ты, Вань, как думаешь, куда служить попадёшь?       — Попаду? Мне закончить надо! Три года ещё учиться… Но, скорее всего, попрошусь на Пятый флот — к дяде и матери. Если успеваемость, конечно, не завалю.       — Ты уж не завали, брат! Постарайся! — говорит Сэй.       — Пригляди за нею, Вань… так, издалека. Близко не лезь — вдруг не она?       — А если всё-таки она?       — Значит, у неё есть резоны скрываться. Придёт время — она сама на нас выйдет. Я верю, что так и будет.       — Мне бы твою веру! — вздыхает Иван.