Путь

      Женька (станция «Арктур», 26 августа 2379 г.)       Наш ангар на станции. Суета, разгрузки и погрузки… Бегает профессор, покрикивая на десантников с членами экспедиции. Чаквас, прихватив Дроу и Снегурку, укатила в главный военный госпиталь, увезя туда же криокапсулу с Элом Хартманом. Вот ведь… встретила друга детства! А поговорить и не вышло… было бы интересно узнать, как дела дома. Но не получится — вряд ли у нас будет много времени на станции.       Что-то в последнее время обстановка в Термине обострилась — видимо, Гегемония, восстановив потери, вновь взялась за старое… Так что нас ожидает очередной этап необъявленной войны.       Звонил Андерсон — сказал, чтобы по-быстрому делали профилактические работы, пополнили боекомплект фрегата и готовились к новому выходу. Что-то там разведка засекла, и мы пойдём проверять.       Рядом стоит Лиара, с тоской смотря на всю суету. Какое сногсшибательное впечатление она произвела, когда накрасилась!.. Ну, точнее, я её накрасила — сама азари, как выяснилось, имеет весьма смутное представление об этом. Ничего, стилист Джейн Шепард постаралась — вроде неплохо получилось! Наши корабельные зубоскалы засыпали юную азари комплиментами. Даже Джефф отметился… надо же, заметил кого-то ещё, кроме своей «прелести»! А уж какое впечатление произвело это на членов экспедиции… мужчины внезапно обнаружили рядом с собой очень красивую девушку, которую раньше почему-то не замечали!       Лиара от этого всего несколько оторопела — не привыкла она, в отличие от многих других женщин, что на неё смотрят… с интересом. Археологи воспринимали её, скорее, как сестру и товарища — так что изменение внешнего вида было для них открытием.       Один профессор ехидно улыбался и лукаво смотрел на меня — тоже, видать, уже в курсе моих… предпочтений. Ну и ладно! Я никому ничего не навязываю, а если ТʼСони заинтересуется мной… Хотя что это я? Лиара уже мной заинтересовалась. И я её совершенно не отталкиваю — наоборот, стараюсь подогреть интерес, хе-хе. Ну да ладно… чувствую, что следующая наша встреча будет уже на Теруме. Только бы не опоздать — тут, блин, не игра! У нас попавшая в ловушку девушка может и не дождаться спасения!.. Предупредить бы… но так аккуратненько, чтобы не возникло лишних вопросов. Или промолчать?.. Так вот влезу — а она попадётся компании гетов с кроганом… и здравствуйте, жнец Назара со спектром Сареном! Этот-то перец уже вовсю в Назаре копается и базу на Вермайре строит. Блин! Не знаю, когда он Бенезию-то охмурил — что-то в голове на этот счёт ничего нет…       Так, вся в тяжких думах, и зависла.       — Джейн?! — выдёргивает меня из них голос Лиары.       — Да, Лиара?       — Мне так грустно…       — Почему?       Азари смотрит на меня своими синими глазищами, в чувствах её — тоска: — Мы снова расстаёмся… а я внезапно поняла, что мне нравится ещё что-то, кроме археологии! Вернее, кто-то…       Беру её лицо в ладони и, приблизившись почти вплотную, говорю: — Мы ещё встретимся, Ли. Обязательно встретимся. Я это точно знаю.       — Знаешь? Ты это видишь?       — Да.       Девушка прижимает мою руку своей и, чуть склонив голову, закрывает глаза: — Я бы хотела узнать тебя получше, Джейн Шепард… а то наши коротенькие встречи каждый раз оставляют в моей душе настоящую бурю!       — Потерпи, Лиара… при нашей следующей встрече у тебя будет такая возможность.       — И ты снова будешь петь мне под гитару?..       — Если тебе понравилось моё пение — то, конечно, спою.       Вспоминаю, как пела под гитару прямо в каюте. Азари заметила инструмент, висящий на стене — и спросила, не украшение ли он. Я ответила, что нет. И она меня уговорила сыграть. Я сыграла, а потом и спела пару грустных песен из моего репертуара. А она смотрела на меня со странными чувствами, и её глаза подозрительно блестели в свете ночника…       Вообще, два оставшихся дня пролетели мгновенно. Азари помогала мне в моих делах по кораблю. Даже вахту со мной отстояла… вернее, отсидела. И мы говорили… говорили обо всём. Рассказывали о себе, что делали все эти годы. Рассказала Лиаре, как жила в Ванкувере и, самое главное, как в нем жить-то осталась… умолчав, правда, о моих криминальных делах, включая убийство работорговцев. Азари только ахала, слушая всю эту историю.       — Когда? — тихо спросила она.       — Не очень скоро… однако ждать не так долго, как в этот раз.       — Я буду ждать, — отвечает она. Отведя и слегка пожав мои руки, поворачивается и идёт к археологам.       — Лиара! — громко говорю я.       Она остановилась.       — Будь осторожна, пожалуйста.       Девушка обернулась: — Ты тоже, Джейн.       — Я постараюсь.       Жёлтое небо       Женька (фрегат «Нормандия» — Акуза, 29 ноября 2379 г.)       Мерное гудение вентиляции, тихие разговоры операторов…. Сижу в БИЦ, за собственным пультом. Есть тут такой — рабочее место старпома. Дэйв сидит за капитанским креслом, просматривая сводки за прошедшие сутки.       Траверс и Термин снова в огне — притихшая было война заполыхала с новой силой, и мы не вылазим из рейдов. Уже и забыли, как там, на «Арктуре»… Экипаж устал, а на корпусе нашей птички уже полно шрамов. За три последних месяца было уже одиннадцать корабельных боёв. Джокер, на пару с Алексеем, нарисовали на корпусе Нормандии уже девять звёздочек — за сбитые корабли противника.       Вообще, корсары окрестили наши фрегаты «Духами смерти». Правильно, наверное… подходим мы незаметно, бьём внезапно и очень страшно — ракетный залп почти в упор не оставляет шансов даже крейсеру: шестнадцать ракето-торпед с двух фрегатов гарантированно вышибают ему щиты и корёжат броню. После же почти небоеспособного подранка просто разрывают на куски пушечным огнём.       И пошли потери в экипаже с техникой… У нас сожгли один «Гризли» — подорвался на управляемом фугасе. Оба молодых десантника из экипажа погибли на месте. Всё-таки даже броня не спасает от горящего оборудования с постоянной подачей кислорода, вырывающегося из раскуроченного кумулятивной струёй преобразователя. От парней остались только пустые оболочки… две с половиной тысячи градусов — гарантированная смерть. Так и отправили в железных гробах оплавленную и пустую броню. Получили на базе новый, с иголочки, БМП, уже оборудованный противоминной защитой. Но что уж сейчас… двоих девятнадцатилетних мальчишек не вернёшь.       Пищит пульт — на нём сигнал SOS, из соседней системы идут данные. Что-то царапает взгляд… но усталость не даёт сосредоточиться. Ладно, позже разберусь…       — Что там, Джейн? — спрашивает капитан.       — Система Фивы, планета Акуза, сэр. Сигнал бедствия на общем канале, автоматический передатчик. Мало данных.       — Что известно о планете?       — Добывающая колония… хотя, скорее, мир присутствия. Атмосфера непригодна для дыхания: азот, углекислота, аммиак и метан, кислорода нет. Биосфера отсутствует. Крайне богатые залежи редкоземельных элементов. Есть несколько посёлков шахтёров и мобильный обогатительный комплекс. Численность колонистов — около полутора тысяч.       — Ещё что-то есть?       — Нет, сэр.       — Рядом кто-то, кроме нас, есть?       — Нет, сэр… есть рудовоз — но им ещё двадцать суток идти. Вы же знаете скорость рудовозов…       — Чёрт, как не вовремя… ладно, передавай на «Бородино»: «следуй за мной». Навигация: считайте прыжок. И, Джейн, иди спать. После входа в канал туда же отправляется и мистер Моро. Всем всё понятно?       — Ай-ай, сэр, — отвечаю я.       — Слушаюсь, командир, — тоскливо отвечает пилот.       Топаю в каюту, не забыв предупредить ребят, что через четыре часа высадка — так что всем спать. Всю дорогу до каюты что-то царапало мою память, не давало покоя…       «Чёрт, что с этим всем не так?.. Проклятая усталость… башка вообще ни хрена не соображает. Ладно, посплю чутка — может, прояснится в голове», — шепчу я сама себе.       Захожу в каюту и, содрав с себя уник с бельём, лезу в душ. После, уже почти в коматозном состоянии, доползаю да койки и отрубаюсь.       Будит меня пиликающий терминал. Активирую его — и вижу лицо командира: — Подъём, лейтенант — мы почти на месте.       — И вам с добрым утром, сэр… Чёрт, будто бы и не спала!       — После этой миссии возвращаемся на базу — нас таки отзывают на отдых.       — Не помешало бы, сэр, — говорю я, глядя на осунувшееся, с мешками под глазами лицо Андерсона. — А то что-то вы хреново выглядите…       — На себя посмотрите… как у русских говорится?.. О, краше в гроб кладут! Так?       — Ох, сэр, примерно так… — вздыхаю я, растирая лицо ладонями.       — Вставай, Джейн — мы уже ведём разведку местности с орбиты. И тут много странностей… так что нужна твоя чуйка.       Одеваюсь в уник и иду в БИЦ. Там сидят уже две смены операторов, а Андерсон разговаривает с кем-то по связи.       Из интеркома доносится хрипловатый мужской голос, который, перемежая речь матюгами, поясняет: — Сэр, там заброшенный посёлок, мать их! Там уже лет пять никто не живёт! Построили его американцы… а потом бросили нахер — даже не объяснили, почему. В один прекрасный день собрались и свалили… даже барахло своё всё оставили! Наши туда разочек слетали, но брать ничего не стали — чай, не мародёры, бля, честные старатели. А как сигнал появился — мы просто охренели! А лететь-то и не на чем — наш тяжёлый летун, ебать эту железку во все дыры, поломанный стоит. Запчасти только с рудовозом придут — а он сами знаете, когда подойдёт. Не на грузовике же через пол планеты лететь? Я не мазохист, и ребят своих не пошлю. Так что ничем вам помочь и не можем, сэр. Вы уж извините нас…       — Там точно никого нет? — спрашивает командир.       — Да почём я знаю, сэр? На планете нет систем дальнего и ближнего обнаружения… да у нас даже контроля орбиты нет! Большая часть планеты — терра-инкогнито… и что на ней делается — хуй знает. Может, и живёт кто — мне то неведомо.       — Ладно, разберёмся.       — До свиданья, сэр… и удачи вам.       — До свиданья. Андерсон, отбой.       Смотрю на капитана: — И что делаем, сэр?       — Пошли в так-зал — посмотрим, что там насканировали наши операторы. Твои где?.. — в это время в БИЦ как раз заходит моя четвёрка. — О! Вот и вы, господа и дама! Идём, — говорит капитан, указывая на двери.       В тактическом зале над столом видна голограмма поверхности планеты, поверх которой горит схема посёлка старателей: несколько типовых домиков, две пересекающиеся улицы и небольшая площадь посредине.       — Хм… такими посёлками пол галактики застроено. И откуда сигнал? — спрашивает Акст.       — Прямо с площади, Макс, — отвечает по интеркому Джефф.       — А ты снова подсматриваешь, Шутничок? — с улыбкой говорит Снегурка.       — Ну… мне же интересно, что там Лиса придумает!       Все засмеялись.       — Больше твоей любви к кораблю только твоё любопытство, Джеффри, — говорит командир. — Смотри, не зарвись — а то попадёшь к «молчи-молчи»… они из тебя всю душу вынут!       — Не, командир… я меру знаю и вас никогда не подведу! — отвечает Джокер.       — Смотри у меня, парень…       Смотрим на голограмму — ничего особенного… но интуиция просто воет, как безумная!       — Ну, что скажете? — говорит капитан.       Ребята пожимают плечами.       — Берём челнок и садимся. Сходим, посмотрим, прогуляемся впятером… как в старые добрые времена, а? — басит Дроу.       — Иесуа! Тут какая-то ЖОПА!!! Моя чуйка просто волком воет… — отвечаю я.       Все, включая командира, подобрались, в их чувствах засквозила тревога. Все давно привыкли, что моя чуйка просто так не беснуется.       Я же всё скольжу взглядом по голограмме… внутри — тоска и страх. Что-то я упускаю…       — Норма?       — Да, старший помощник Шепард? — отзывается виртин.       — Есть более подробные данные по посёлку?       — Есть, мэм. Модифицирую голограмму…       Картинка приобретает объём. Видно, что домики уже стоят неровно, везде, где только можно, намело песку, крайний домик покосился.       — Норма, измени ракурс: расстояние — триста метров на северо-запад, высота камеры — метр семьдесят.       — Исполняю…       Картинка меняется… вот посёлок становится виден со стороны, будто на него смотрит человек.       — Медленно сокращай дистанцию до крайних домов. Относительная скорость сближения: метр в секунду.       — Исполняю…       Картинка оживает, домики медленно двигаются. Вот открывается картина покосившегося дома — и я чувствую, как на затылке шевелятся волосы… Флэшбэком всплывает картинка из сна. Разница лишь в том, что здесь не видно неба и нет цветов, в остальном — один в один. И одновременно память выдаёт мне данные по Акузе… Выбор истории персонажа, вариант: «уцелевший».       Меня охватывает ужас… МОЛОТИЛЬЩИКИ! Здесь эти долбаные шаи-хулуды! Жуткая напасть — их гнёзда выжигают термоядерными ударами. Если спора попадает на жилую планету — в гнездо долбят до тех пор, пока там всё на километр в глубь не спечётся в стекло… Но на Нормандии нет термоядерных боеголовок. Да даже если бы и были — нам не санкционируют их применение здесь — этот пыльный кусок камня не стоит таких затрат. К тому же без проверки нам никто не поверит. Что же делать?..       Сильвианн почуяла моё смятение и ужас: — Что?! Что там, Джейни?!       — Мой сон!..       — Твой сон? Это похоже на твой сон? — говорят почти синхронно мои ребята.       — Ребята… я знаю, что нас там ждёт!       — Что? — нахмурившись, спрашивает Дэйв.       — Молотильщики!       — Ёб твою мать! — хором восклицают все.       — Командир, может, ну его нахер? У нас ещё парочка Х-330-тых осталась, а у «бородинцев» — даже четыре. Раздолбаем все там с орбиты, а? — говорит по интеркому Шутник.       — Джокер… ты иногда думай своей головой! Ракеты стоят денег, как считаешь? — отвечает капитан.       — Ну… конечно!       — А чем, как ты думаешь, мы объясним финансовому управлению расход дорогущих боеприпасов? Предчувствиями и снами лейтенанта Шепард?..       — Ну-у-у…       — А ещё представь — этот посёлок тоже ведь чья-то собственность. И за его необоснованное уничтожение с нас тоже могут спросить… Да нас со старпомом финансовое управление с говном сожрёт за это! Надо что-то другое…       — Есть один план, сэр, — подаю голос я.       — Давай!       Я показала на карте, перед этим уменьшив её масштаб: — Вот здесь и здесь есть две большие площадки на скальном основании. Мы сажаем наших птичек сюда и, взяв все четыре БМП и по максимуму десантников, по земельке катим к посёлку. Смотрите: тут и тут есть скальные площадки. Ставим «коробочки» на них и вокруг оборудуем позиции с «Фаготами»(1) — у нас, вроде, ещё есть ракеты к ним. Затем вот сюда, на этот кусок скалы в песчаной седловине, поставим «Колотушку»(2) — приманим этих шаи-хулудов. А когда червяки вылезут на звук — расхерачим их из всех стволов. После доложимся на «Арктур» и раздолбаем посёлок 330-ми.       — Я понял твою мысль, Джейн… Норма, дай мне Пакти! — говорит капитан.       Через пару секунд каптер ответил: — Слушаю, сэр?       — Абишек, сколько у нас ракет к «Фаготу»?       — Двадцать штук, сэр. Правда, одни фугасные остались.       — А «крупняки» живые?       — А то, сэр! У меня всё рабочее! Два крупнокалиберных пулемёта, положенные нам по штату, в исправном и боеготовом состоянии.       — Отлично, Пакти! Готовь их, и «Фаготы» тоже.       — Все, сэр?       — Все.       — Понял, — ответил каптёр и отключился.       — Джефф, связь с PR-16 «Бородино»!       — Ай-ай!       — Слушаю тебя, Дэйв, — раздаётся голос Вадима Полищука. — Ты уже решил, кто вниз пойдёт?       — Все пойдём, Вадик… У Джейни сон был, что это засада.       — Да-а-а?.. И кто нас там ждёт, Джейни?       — Молотильщики, сэр.       — Ни хуя себе! Это точно?! — восклицает кап-три, рядом слышны голоса ребят из экипажа «Бородино».       — Точно, сэр. Мы тут с капитаном уже и план накидали — держите.       Через пару минут капитан «Бородино», обсудив с Дэйвом подробности, согласился с нашим планом.       Два корабля скользнули к планете, оставляя за собой яркий инверсионный след из разорванных о кинетический щит атомов атмосферы. 1. Переносной тактический ракетный комплекс «Фагот» оснащён 120 мм управляемой ракетой с разнообразными боевыми частями: фугасными, кумулятивными, дымовыми, шрапнельными, термобарическими. 2. «Колотушка» — переносной комплекс звукового сканирования местности. Предназначен для поиска скрытых подземных укрытий и убежищ. Благодаря полю массы, создаёт сильные звуковые волны в грунте в широком диапазоне частот, отражённые сигналы которых ловят микрофоны, затем комплекс синтезирует картинку и передаёт её на тактические компьютеры.       Вот и жёлтое небо, и знакомый песочек, и облака, летящие по небу… только остальная картинка совершенно другая. Сижу на броне «Гризли», рядом — ещё десяток десантников. В десантном отсеке БМП — треноги для «Фаготов», сами пусковые, крупнокалиберные пулемёты со станком. Там же — капитан с Адамсом и Гольдбергом. За рычагами Акст, в башне Моно. В соседнем БМП — только десант, и ещё Снегурка с Дроу. Сзади пылят «бородинцы».       Идёт весь десант и оба капитана — вот ведь… неугомонные бывшие десантники! Решили тряхнуть стариной и поучаствовать в убиении молотильщиков… детский сад! Хотя Дейв давно хотел развеяться на поверхности — да всё случая не представлялось. А тут, как говорится, сам Бог велел. Космонавты на причуду командира смотрели с восторгом и завистью. Джефф тоже было попросился с нами… но был послан, поскольку у него брони нет. У Грега и Иси она как раз есть — и отговорить их не удалось. Да и ладно — оба не новички. А чем больше стволов, тем лучше — быстрее разберёмся.       Мягкая подвеска не создавала толчков, а Макс — аккуратный водила, не склонный к гонкам по пересечённой местности, в отличие от меня, так что везёт нас аккуратно и мягко. До посёлка ещё пара километров, но вплотную мы подходить не собираемся. Вот и спуск в долину… перед нами раскинулось обширное песчаное поле и стоящие посреди него домики. С краю торчала скала, на которую я должна буду установить «Колотушку». Подъезжаем к площадкам… ну, если можно так назвать скальные выходы, заваленные обломками породы и камнями. Хм… а если их собрать и нагородить баррикад, заодно почистив для маневрирования БМП? Озвучиваю мысль, и меня поддерживают все. У «бородинцев» тоже есть биотики в десанте — так что втроем, да с помощью инженерного оборудования БМП, подготовили вполне приличные баррикады, а перед ними и чуть ниже получились площадки для «Гризли». Когда всё закончили, ко мне подрулили капитаны. Я как раз с помощью Сильвианн крепила на спину подвес с «Колотушкой».       Оба капитана посмотрели на меня.       — Ты как, Джейн, не устала? — спросил Андерсон.       — Нормально всё, командир. Сейчас главное не напортачить на подходе к скале… а то ещё потревожу «шаи-хулудов» раньше времени — придётся тогда вприпрыжку убегать от них.       — Как-как ты молотильщиков назвала? Шаи-хулуды? Ха-ха-ха… я тоже «Дюну» читал, — говорит Полищук. — Да и батя мой, знаешь, служил на лёгком крейсере, ты не поверишь, с каким именем…       — Только не говорите мне, товарищ капитан третьего ранга, что на «Поле Аттрейдесе»(3)!       — Не, ну я так не играю… Ты знала, да?!       — Нет, не знала… но вы с таким видом это говорили, что догадаться не трудно.       — Дэйв, как ты с ней живёшь в команде? Это же никакой интриги! Даже не интересно…       — Это с Шепард-то не интересно?! Скажи мне, Вадик, если бы не Джейн, где бы мы сейчас были?..       — Сидели на орбите и слушали, как червяки жрут наших разведчиков… Ты прав, Дэйв — с этой стороны одни плюсы. Давно я хотел себе ножик из зуба молотильщика… но в магазине он такие бабки стоит, что меня грудная жаба насмерть загрызла. А сейчас есть реальный шанс разжиться сим клинком — на зависть окружающим! Ну что, лейтенант, вы готовы?       — Пожелайте мне удачи, господа офицеры, — отвечаю я.       — Удачи, Джейни! — говорят командиры хором и начинают смеяться.       Бегом спускаюсь к песку и, подволакивая ноги и стараясь идти не в ритме, топаю к скале. На расстоянии метров четырёхсот до меня доходит, что делаю что-то не то… Прыгаю и, используя биотический сдвиг, оказываюсь прямо над ней, на высоте десяти метров и аккуратно приземляюсь, используя левитацию. Снимаю с подвеса сканер, креплю на вершине скалы и активирую. С помощью левитации же зависаю над ним и вижу, как из открывшихся лючков отстреливаются микрофоны — их штук тридцать. После того, как ушки зарылись в грунт, сканер опросил их, и экран загорелся зелёным светом готовности.       — У меня всё готово, — говорю я.       — Возвращайся, — отвечает командир. — Как окажешься здесь — мы его задействуем.       Прыжок, сдвиг, мягкое приземление, снова прыжок и сдвиг — и вот я мягко опускаюсь на краю скального выступа, подбегаю и прячусь за баррикаду. Сбрасываю подвес от «Колотушки» и беру в руки верный карабин, который всё это время держала Снегурка.       Гольдберг и Адамс колдуют с пультом от сканера.       — Тестовый раз, — говорит Ися. От скалы несётся глухое «бум-м!».       — Телеметрия в норме. Тестовый два, — это уже Грег. Снова раздаётся «бум-м!», молодняк вздрагивает. Да и мне по нервам стегает неслабо — ведь в импульсах присутствует и инфразвук, а он на людей действует неприятно.       — Запускаем пульсацию, приготовьтесь! — говорит Исаак. Теперь от «Колотушки» полетело «вомп-вомп-вомп-вомп!».       — О, какой ритм!.. — говорит в общем канале кто-то из десантников. Вся наша группа начинает покачивать под него головами, слышится тихий смех.       — Ну-ка тихо в эфире! — командует Вадим. Всё затихло… но головы всё равно подёргивались под летящее от скалы «вомп-вомп-вомп-вомп!».       — Да уж, командир… — говорит Адамс. — Под песочком-то натуральный лабиринт из ходов! Прямо муравейник!       — Движение есть?       — Пока тихо… О! Уже нет! Есть движение! Два объекта подходят с двух часов. Длина… — инженер изумлённо присвистывает. — Двадцать метров — один и сорок — другой! Это молотильщики, сэр!       — Всем приготовиться! Как вылезут — сразу открывайте огонь! БМП: на месте не стоим, маневрируем — а то заплюют! Десант: из-за баррикад сильно не вылезаем! Попадёт в кого плевком — мало не покажется! — раздал указания Андерсон. — Ну, с Богом, господа!       Под ногами задрожала скала… И вот, на расстоянии метров девятисот из песка выметнулись две длинные толстенные трубы молотильщиков.       — Огонь!!! — орёт Плищук.       И всё вокруг загрохотало… Со свистом улетели к тварям первые ракеты, и расчёты засуетились, заталкивая в пусковые новые. Один из червяков весь покрылся разрывами, полетели куски мяса и оранжевой светящейся крови. От БМП неслось «дах-дах-дах-дах!» автоматических пушек, периодически бухали «восемь-восемь». Одна из тварей завалилась на песок и забилась в конвульсиях — весь огонь сосредоточили на ней. Вторая засекла, откуда стреляют — и, развернувшись, плюнула в одну из БМП. Машина, загудев движками, откатилась назад — и плевок расплескался по земле. В том месте зашипело и пошёл пар.       — Добивай правого! — кричит Андерсон.       Карабин поставлен на крупный калибр, и я, как молотобоец, всаживаю в молотильщика одну пулю за другой. Тварь уже не вопит, только мелко подёргивается.       — Готов! — кричит Полищук. — Переносим огонь на второго!       Перенеся маркер, начинаю садить по второй твари. На ней сходятся трассеры перекрученного воздуха от остальных стрелков и БМП. Молотильщик вопит и с бешеной скоростью плюётся в нашу сторону, «Гризли» катаются из стороны в сторону, уворачиваясь от плевков. По твари прилетает ракетами, но она крупнее предыдущей — фугасы не наносят такого ущерба. Пока её броню пробивают только 88-миллиметровки, все остальные выстрелы вязнут в кольцевых сегментах…       Но вот одна из ракет влетела прямо в пасть твари… та странно выгнулась, раздался хлопок, полетели куски мяса и брони, а после голова отвалилась. Обезглавленное тело рухнуло на песок и начало бешено изгибаться, по песку ходили волны, во все стороны летела оранжевая кровь… Постепенно второй молотильщик застыл.       — Кто попал?! — кричит Андерсон.       — Зденек Ковальски, сэр! — говорят в ответ.       — Молодец, десантник, отличный выстрел!       — Служу Альянсу! — летит в ответ.       Вижу, как десантники хлопают по плечам одного из «бородинцев». Народ весел до ликования.       — И что?! Это всё, что ли?.. — говорит кап-три. — Бля, даже не согрелся!       — Шепард?.. — спрашивает Андерсон.       Я прислушиваюсь к себе… и понимаю, что ничего ещё не кончилось.       — Господа офицеры и десантники! Приготовьтесь, сейчас начнётся самое интересное!..       А от «Колотушки» всё так же летит «вомп-вомп-вомп-вомп»…       — Видим движение! — орут инженеры. — На три часа. Объект на большой глубине. Длина… твою мать! Девяносто метров! Диаметр — пятнадцать! Вот это тварь!!! — восклицает Адамс.       — Все по местам, зарядить пусковые! Приготовились! — кричит Андерсон, прячась за баррикадой.       Землю начинает трясти. Песок под меньшей тварью вспухает огромным холмом. Труп подбрасывает — и он, отлетев, обрушивается на домики колонистов, сминая их, как картон. А из-под земли вырывается просто здоровенная тварь. Все открывают огонь… но стрельба не наносит существу никакого вреда — даже выстрелы «восемь-восемь» вязнут в броне! Тварь разворачивается и, распахнув пасть, что-то делает… в нашу сторону летит странная волна. Успеваю укрыться за баррикадой — но всё равно ощущения такие, будто пыльным мешком отоварили! Пиктограммы на забрале дрожат, внутри всё трясётся! Вижу, как рядом на земле ворочается Снегурка. Хватаю подругу и подтаскиваю к баррикаде.       — Ты чего, не укрылась, что ли?! — спрашиваю её.       — А?! Что? Кто здесь? Где я?.. — лопочет Сильв, сидя и шатаясь при этом, как пьяная.       — Нихрена тебя приложило-то… — шепчу я, прислонив подругу к камням.       Вижу ещё нескольких «счастливцев», кому прилетело звуковым ударом — народ прижался к камням, со страхом переглядываясь.       — Укрывайтесь от звуковых ударов за баррикадами! Морды не высовывайте, сукины дети! — орёт Полищук.       Народ приседает, а над головой проносится следующая волна.       — Она бьёт каждые тридцать секунд! — орёт в наушниках голос Андерсона. — В перерывах — огонь по твари! Цельтесь в морду!       Выглядываю и, вскинув карабин, стреляю в морду молотильщика. Тварь дёргается от попаданий и вопит… потом выгибается — и снова долбаная звуковая волна летит к нам.       — Прячься! — орёт кто-то, и десантники укрываются за баррикадой. — Ему наша стрельба, что слону — комариные укусы! — продолжают кричать. — Что делать-то, отцы-командиры?! Нам ведь даже не отойти — сзади подъём! На нём она нас всех положит, как в тире! И БМП-эшкам стоять нельзя — заплюёт нахер!       Выглядываю — до твари метров восемьсот. Чёрт! Не достать биотикой… Хотя, может, попробовать? Натягиваю полный щит, сжимаюсь за баррикадой в комок, уперевшись шлемом в камни, и тянусь плетением к твари… Может быть, страх, а может, гнев, бушующий где-то на краю сознания, помогают мне — и я создаю сингулярность прямо над её головой. Сосредотачиваюсь — и вливаю в неё столько силы, сколько вообще могу… от напряжения в голове какой-то звон, и всё тело становится лёгким. Ох как мне сейчас откатит…       Ору всем: — Закрепитесь!!!       Всё-таки народ уже бывалый — приказы выполняет, не раздумывая. Десантники всаживают в скалу петли и цепляются тросиками.       Отпускаю контроль, не забыв на автомате закрепиться сама. Выглядываю — и вижу, как над тварью горит чёрный шар сингулярности диаметром несколько десятков метров. В него затягивает камни, песок и саму тварь. Нас тоже неслабо так тянет — тросики натянулись. Ребята со страхом и восторгом смотрят на меня. Молотильщик вопит, его тело натянулось, открывая участки плоти между сегментами брони.       — Бей между сегментов! — орёт Андерсон.       Народ открывает огонь, из твари полетели куски мяса.       Чёрт! Этого мало, надо что-то ещё! А может?.. Точно! Долбану цепью детонаций! Только надо, чтобы все они были внутри твари. Снова полный щит. Расчёт вектора, направление, наполнение… Блин! Эту суку мотыляет из стороны в сторону! Ну где же ты, моя чуйка?.. Выручай! Внезапно понимаю: всё, сейчас! Вливаю в воздействие всё, что могу… В глазах темнеет, становится невыносимо жарко… однако гаснущим сознанием вижу, как вспухает изнутри тело огромного молотильщика. А после всё заволакивает тьма. 3. Лёгкие крейсера по традиции носят имена литературных и мифических героев. Отец ГГ служил на одном из них, носившем имя «Локи». Так и здесь — крейсер назван в честь главного героя книги Фрэнка Херберта «Дюна».       Джеффри «Джокер» Моро (Акуза, борт фрегата «Нормандия», 29 ноября 2379 г.)       Джефф сидел в капитанском кресле и смотрел голофильм. Он назывался «Охота на молотильщика». В главных ролях: десантный наряд «Нормандии» и «Бородино», а также все старшие офицеры обоих кораблей. Норма, благодаря наличию камер на шлемах десантников и башнях БМП, смогла синтезировать картинку не хуже, чем в голотеатре. Все космонавты сидели в БИЦ и наблюдали на большой голограмме за событиями.       Пока БМП пылили к посёлку, команды делали ставки на то, за сколько десантура расколошматит червяков. Но Джефф в этом не участвовал — парень нутром чуял, что это будет та ещё поездочка… жаль, что его не взяли. Недаром Джейни вся извелась перед выходом.       Нда… разве мог он подумать ещё год назад, что его — инвалида, ограниченно годного к службе — возьмут пилотом на самый совершенный корабль Альянса? Всё, на что он мог рассчитывать — тихоходный войсковой транспорт с тупорылой командой неудачников… а то и вовсе орбитальный буксир! И это — несмотря на самые высокие оценки и квалификационные баллы в истории школы, которыми он мог похвастаться… Но случилось чудо — капитан Андерсон заметил и выбрал его из всего набора кандидатов! Молодой парень буквально молился на своего командира.       Вот перед БМП появилась долина, заполненная песком; в глубине её, сильно засыпанный им же, стоял посёлок. Десантники горохом посыпались с брони, «Гризли», развернувшись, стали с помощью биотиков и отвалов сгребать в кучи камни и булыжники, формируя баррикады. Когда работу закончили, старпом, нацепив на спину цилиндр «Колотушки», каким-то странным скользящим шагом пошла к торчащей около посёлка скале. Не доходя до скалы нескольких сотен метров, подпрыгнула, раздался хлопок… и Шепард, будто размазавшись в воздухе, сразу оказалась над скалой, тускло светясь сине-зелёным, и плавно на неё опустилась.       — О даёт рыжая! — говорит кто-то из экипажа. — Прям Супергёрл!       — Ты это только старпому не скажи, а то она тебе устроит… сам Суперменом станешь! — отвечает кто-то. Раздаются смешки.       — Тихо вы! Начинается!       Народ замолкает. Видно, как гигантскими прыжками вернулась Джейн. А над песком поплыли удары колотушки. Вот земля задрожала, и из неё выметнулись две извивающиеся трубы. Десантура открывает огонь, с шипением уходят ракеты… и меньшую по размеру тварь просто разрывает на куски. Молотильщик падает на песок, и его быстро добивают.       На пульте загорается сигнал вызова по дальней связи. Джефф, чертыхнувшись, нажимает пиктограмму. Перед ним, вместо кино, возникает лицо начальника штаба флота — адмирала Стивена Хакетта. Джокер вытягивается в кресле и отдаёт честь.       — Здравия желаю, сэр.       — Здравствуйте, младший лейтенант. Как ваши дела? И где кап-два Андерсон?       — На операции, сэр.       — Да?.. А старший помощник Шепард?       — Тоже на операции, сэр.       — Вам что, заняться нечем, что все старшие офицеры командой летают на высадку?!       — Сэр, тут такие дела… Этот сигнал бедствия… это была ловушка! И все десантные силы сейчас разбираются с ней!       — Да-а-а-а?! Телеметрия есть?       — Есть гораздо лучше, сэр! Норма, передавай синтезированную картинку адмиралу Хакетту.       — Исполняю… — отвечает виртин.       На экране видно, как адмирал стал смотреть тот же фильм, что и обе команды фрегатов. А там как раз добили второго молотильщика. Джеффри включил сигнал с голосовых передатчиков группы и послушал сетования кап-три Полищука на слишком быстро закончившийся бой. Однако внезапно послышался голос Шепард, которая сказала, что всё веселье только начинается… За ней заголосили инженеры — про то, что ползёт что-то колоссальное! Послышались команды, десантники забегали, засуетились расчёты у пулемётов и ПТРК… Земля под людьми затряслась, вынырнувшая тварь отбросила труп «мелкой» прямо на посёлок!       — Боже… какое чудовище! — прошептала одна из девушек-космонавтов.       — Охренеть! Вот это тварь! Посмотрите, её даже «восемь-восемь» не берут! А это что?! — восклицает кто-то.       Видно несущуюся к десантникам волну воздуха… вот она достигла позиций — и некоторые из них, не успевшие укрыться, попадали! Их моментально втянули под защиту баррикад… но, похоже, людям это не сильно помогло. Все они сидели на земле с совершенно потерянным видом. Краем глаза Джефф видел, с каким сосредоточенным видом за происходящим следит адмирал.       Но вот происходит что-то странное — Джейн начинает светиться. И когда сила свечения достигла максимальной яркости, будто яркая неоновая вывеска светила бело-голубым в полумраке, Шепард крикнула: «Закрепитесь!» — после чего свечение погасло… но зато прямо над головой твари вспыхнуло чёрное солнце! Увиденное потрясло весь БИЦ! Молодые космонавты, конечно, слышали, что их старпом — неординарный биотик… но подобное было за гранью понимания человеческих возможностей! Сам Джефф смотрел на это с отвисшей челюстью…       А в это время десантники молотили из всех стволов по молотильщику. Тварь орала, пытаясь вырваться из зоны воздействия.       Произошедшее дальше поставило точку в противостоянии людей и гигантского червя… и поставила её старпом. Девушка снова засияла неоновым светом, и, когда тот погас, тварь начало разрывать изнутри! Один, второй, третий биотический взрыв… четвёртый, пятый… от молотильщика полетели куски и ошмётки, его тело разорвано на части! А вот шестой взрыв, видимо, возник рядом с сингулярностью — и воздействия взаиморазрушились… Последовавшая за этим мощнейшая биотическая детонация зашвырнула оторванную голову гиганта прямо на позиции десанта. Колоссального размера башка с огромной скоростью шлёпнулась на песок и, прокатившись по нему, ударила один из БМП — машину развернуло на месте, с неё слетели гусеницы. Позиции заволокла пыль.       — Она вообще человек?.. — прошептал в повисшей тишине кто-то. — Это же просто пиздец! Двумя биотическими ударами разорвать на куски такую тварь! Да у неё же мощь, как у наших пушек!..       — Да уж… но, говорят, дистанция только подкачала — маленькая больно.       — Угу… там метров девятьсот до твари было! Ты только представь, если там, вместо неё, ты…       — Пошёл ты нахер! Она — наш старпом, наш товарищ и командир! И не будет швырять в тебя сингулярностью!       — Только это и радует… а то ужас просто.       — Да вы что?! Парни?.. Она же только что спасла весь наш десант и командиров в придачу! Да её за это на руках носить надо… а вы тут какую-то хуйню несёте!!! — закричала одна из девушек-навигаторов — кажется, Каролин Гренадо. — Как вы смеете такое говорить про лейтенанта Шепард?!       И до всех вдруг дошло — Кэр права! Старпом только что спасла всех их товарищей из десанта и старших офицеров в придачу… Народ в БИЦ потрясённо замолчал.       Тут до Джокера донеслось покашливание с монитора. Энсин дернулся, вспомнив, что на связи с ним всё ещё находится начальник штаба.       — Ну что же, младший лейтенант, слушайте приказ и передайте его Андерсону: планету до прибытия специальной следственной группы не покидать; одному из кораблей выйти на орбиту и следить за всем, что происходит на поверхности; вести тщательный учёт всего происходящего, а главное, по возможности, перехватывать всех, кто попытается её покинуть. Да, вам на замену придёт маневренная группа из трёх лёгких крейсеров: «Ахилла», «Святогора» и «Тора». Командует ей контр-адмирал Димитр Кахоку. Он назначен главой специальной следственной группы по расследованию странных и необъяснимых случаев смертей в объединённом флоте. Дождётесь его, тщательно все расскажете — и можете возвращаться на базу. Приказ понятен?       — Ай-ай, сэр, понятен.       — Позже вышлю вам его в письменном виде, — адмирал покачал головой, смотря, как десантники ходят вокруг повреждённого БМП и разглядывают голову молотильщика. — Какие у вас интересные дела творятся… что там с Шепард? Что-то все над ней склонились… она там живая вообще? Узнайте быстренько, младший лейтенант, да я отключусь — дел и без вас полно.       Джефф связался с командиром и узнал, что у старпома биотический перегрев, но она жива и, похоже, будет в порядке. Доложил об этом адмиралу. Тот улыбнулся, пожелал всем удачи и отключился.       Вся команда, тихо переговариваясь, продолжала следить за десантниками. Шепард, уложив на носилки, унесли в БМП. Колотушка так и стучала, однако больше никто не появлялся. Инженеры и несколько десантников, матерясь, надевали обратно гусеницы на «Гризли». Другие с помощью ломиков и омниклинков выламывали из башки молотильщика зубы, складывая их в пустые контейнеры из-под ракет. Одно отделение шарилось по посёлку, не забыв отключить SOS-маяк. Всё это продолжалось около двух часов. Затем десантура, окончательно раскурочив молотильщиков, собралась домой. В отсеки, кроме Снегурки, никто не полез — и то, Сильв отправилась туда к Джейн. Вся толпа расселась на броне и, пока ехали, распевала песни, которые иногда пела Джейн в кают-компании. Так что из канала связи сейчас хором летело на русском:

Волки уходят в небеса, Горят холодные глаза, Приказа верить в чудеса, Не поступало. (4)

      Откуда старпом их брала, никто не знал — в экстранете никто таких песен не находил, хотя девушка всегда утверждала, что они не её. Хотя, похоже, просто врала из скромности, стесняясь выдавать, что это таки её творчество. Все делали вид, что верят Шепард… а сами считали её чуть ли не талисманом. Хотя, после сегодняшнего-то, скорее всего, будут считать уже без дураков — как, кстати, и экипаж «Токио».       Вот в камерах показались корабли и опущенные пандусы ангаров, и «Гризли» начали разворачиваться, чтобы задом заехать внутрь. Космонавты повалили вниз — встречать десантуру. Враждебная атмосфера отсекалась силовой завесой. И вот БМП с сидящими на них десантниками заползают на свои места. Парни и девчонки в покрытой пылью броне спрыгивают с машин. На той, что с 88-мм пушкой, сзади видна большая вмятина — от удара башки червяка, а весь борт — в странных флюоресцирующих разводах.       Выгружают старпома, и Акст с Дроу топают с ней в лазарет. Опять Чаквас будет ругать Джейн… хотя и вряд ли сильно. Всё же в этот раз девушка реально вытащила десантуру из полной задницы… Куда с песнями и плясками затащили её командиры — развеяться им захотелось, тряхнуть стариной! Как же, ведь оба капитана прошли программу N7, и круче них — только яйца варёные! Если бы не Джейни… хотя, что сейчас гадать, что было бы, если бы не…       Андерсон зашёл в БИЦ. Джефф вскочил и крикнул: — Капитан на палубе!       — Вольно, лейтенант, — ответил командир.       Джокер заметил, какое уставшее и посеревшее лицо у капитана второго ранга.       — Новости есть, Джефф? — спросил Андерсон.       — Так точно, сэр. На связь выходил начальник штаба. Я передал ему картинку вашего боя — так что замес с самой большой тварью командующий видел от начала до конца. После передал приказ, сэр, — и Джеффри прокрутил запись приказа Хакетта.       — Черт… — пробормотал командир. — Мы же все с ног валимся… кого на орбиту-то отправлять и, самое главное, кто будет в БИЦ дежурить? Нахер… запускай дронов, Джефф — пусть они следят за орбитой, да Норма с Кутузовым. Эта херня — для машин, а не для измотанного экипажа. Продублируй «бородинцам» — пусть запустят своих. Четыре дрона — это всё-таки чуть больше, чем один корабль. А остальному экипажу объяви на завтра выходной — надо, наконец-то, выспаться всем. Остаёшься старшим. Сам выбери, кто подежурит ночью — думаю, человек пяти хватит. Всё понял?       — Так точно, капитан.       — Всё, я пошёл спать… вопросы есть?       — Как там Шепард, сэр?       — Хотел бы я знать, как она… нихера не понятно! Хочешь — спроси у Чаквас, может, наш док ответит. Чёрт… опять эта девчонка вытащила наши задницы из могилы! Это когда-нибудь кончится?..       — Наверное, нет, сэр… У меня такое странное чувство: что если навернётся Шеп, то вместе с ней — и мы все.       — Не болтай чепухи… и вообще, не смей такое говорить! Примета плохая… Всё, я пошёл, — сказал Андерсон и вышел из БИЦ.       Назначив дежурных, Джокер связался с Чаквас и спросил, как там Шепард. Док ответила, что плохо… и пока не совсем понятно, когда же лейтенант придёт в себя. Слишком сильно она перенапряглась, за что поплатилась очень мощным откатом.       — Так что, Джеффри, верь и надейся, что мы не потеряем Джейни… И вообще, зайди-ка ко мне. Тебе пора принимать лекарства, не забыл? — сказала док. Так что парень, понурившись, поплёлся в лазарет — лопать чёртовы таблетки, которые, хоть и немного, но укрепляют его кости.       После лазарета Джеффри сидел в пилотской кабине и в тишине смотрел на обзорный экран, где по тёмному охристому небу летели облака. Корабль спал, лишь пятеро операторов переговаривались в БИЦ, играя в какую-то логическую игру на датападах.       Ни техника, ни люди не увидели, как почти на самом горизонте мелькнула чёрная тень небольшого корабля, который быстро скрылся за горизонтом… 4. Песня группы Би-2 — «Волки».       Женька (борт фрегата «Нормандия», 2 декабря 2379 г.)       Просыпаюсь под тихий писк диагноста. Открываю глаза и в синем свете ночника вижу белый потолок с кажущейся фиолетовой полосой по краю. Хм, корабельный лазарет… хорошо мне, видать, откатило, что Чаквас меня в лазарет определила! Хотя, с другой стороны… раз я в лазарете, то всё закончилось хорошо.       Чешется шрам на лице. С усилием поднимаю руку и чешу его. Сильная слабость — как после первого моего опыта с биотикой… Перед глазами встаёт лицо отца, за ним чередом идут лица всех остальных: Дениски с Лёшкой, Наинэ с Джинни, мамы, бабушки с дедушкой, крохи-Сэй… и, почему-то последним, я вижу лицо Ваньки. Как он тогда меня завтраком накормил. Зажмуриваюсь. Накатывает такая тоска…       Чувствую кого-то рядом. Поворачиваю голову и вижу — в мягком кресле нашего доктора сидит… капитан, положив сцеплённые в замок руки на живот, спит, периодически морщась во сне. Видимо, опять какая-то дрянь снится командиру — он как-то жаловался доку, что его одолевают странные сны.       — Капитан, — шепчу я. — Дэвид…       Андерсон, вздрогнув и открыв глаза, посмотрел на меня. Встретившись со мной взглядом, улыбнулся.       — Кресло в лазарете — не лучшее место для сна, командир… твоя койка в каюте гораздо лучше.       — Да я так, закемарил… всё отчеты читал — те, что ребята написали по операции. И, видать, сморило в темноте. Ты-то как, Джейни?       — Ну… раз очухалась, значит — жить буду. Я ведь «чёртова рыжая Шепард»! Как говорят: если сразу не загнулась — значит, выжила.       Капитан хохотнул: — Ну у тебя и юмор, лейтенант… Кстати, по итогам полугода операций, тебя повысили. Твои действия против молотильщика видел сам Хакетт. Ну и пятёрку твою тоже… на нас вообще хорошо пролилось. Мне очередной раз награду дали, да письменное порицание в придачу — «за не полную оценку рисков в операции с молотильщиками». Ты как, вставать будешь?       — Ну да, наверное — есть что-то хочется… которое сегодня число, сэр?       — Второе декабря. Ты тут уже третьи сутки. Экипаж в панике, особенно десантники. Так что пойду — успокою людей и заодно пришлю к тебе доктора и Снегурочку.       — Спасибо, сэр.       — Это тебе спасибо, Джейн — опять ты всех спасла. В который уж раз?..       — Вы мне это говорите в восьмой раз, сэр.       — Охренеть! Восемь раз… и это только со мной! А без меня?..       — Я их не считаю, сэр, зачем? Просто работа такая…       Андерсон, покачав головой, встал… затем порывисто шагнул ко мне, обнял и крепко прижал к груди.       — Спасибо тебе, дитя моё… Ты знаешь, у меня нет детей — как-то не сложилось. Мне уже восемьдесят, а на личном фронте — полный штиль. Была, вроде, одна кандидатура… да что-то не срослось. А ты — сирота… Можно я по секрету буду считать тебя своей дочерью, м-м-м?..       — Можно, сэр — считайте, — отвечаю я.       — Вот и хорошо, — с явной радостью выдохнул капитан.       Отстранился, аккуратно уложил меня обратно, тепло улыбнувшись, встал и вышел из лазарета. Через мгновение из кают-кампании прилетел громогласный рёв — видимо, Дэйв сообщил команде, что я очнулась.       Минуту спустя в лазарет вошли Чаквас и Снегурка. Док сразу подошла к диагносту и, просмотрев историю, сообщила мне, что я могу встать и пойти поесть, однако потом всё равно должна вернуться в лазарет — моё лечение ещё не закончилось. Сильв сбегала за моими шмотками в каюту и помогла одеться. И вообще, поддерживала меня, пока я, покачиваясь, топала в кают-компанию.       Там сидели все: и десант, и космонавты (ну, из тех, кто не на вахте в БИЦ). Суетился кок, заставляя столик всякими явствами… вот ведь Олегыч, как ждал! На меня смотрят мальчишки и девчонки из экипажа… как на святую прямо!       — Ну, вы чего, народ?.. — говорю я. — Нормально всё — живая я, живая. Успокойтесь.       На столике, на белоснежной салфетке лежит пара серебряных звёздочек. Подходит Лукин и ставит на стол стакан красного сухого вина из корабельных запасов — другого алкоголя на борту нет. Так что звёздочки в стакан, стакан на уровень глаз: — Ну, господа! Чтобы не последние! — говорю я, затем выпиваю стакан до дна.       — Ура старшему лейтенанту Шепард! — кричит Акст.       — Ура! Ура! Ура! — вторит ему кают-компания.       Затем всё смешалось… Меня обнимали и хлопали по плечам, отдавили всю руку и зацеловали… ну на счёт последнего это, большей частью, девушки из команды, хотя ещё и Дроу отметился — чуть не раздавив меня при этом в медвежьих объятьях.       Адамс с Гольдбергом преподнесли два клинка из зуба молотильщика — золотисто-белые коротыши длиной сорок сантиметров, в удобных ножнах. Умопомрачительно острое лезвие, которым можно строгать сталь, будто дерево… И, самое главное, эти клинки не видят полицейские и боевые сканеры! Страшное, по сути, оружие в умелых руках… а они у меня умелые — Такеши постарался.       Вообще, подобными ножиками снабдили всю команду — и у нас, и у «бородинцев». Только у космонавтов ножи короткие — да им и не нужны длинные. Такой нож на Земле стоит около трёхсот тысяч кредитов. А во сколько мои мечи оцениваются — просто боюсь представить… пару миллионов точно, а то и дороже! А сколько времени инженеры убили на эти ножи — просто невероятно! Самое главное, ещё куча зубов осталась — как у нас, так и у «бородинцев». Будет у нас подарочный набор… Посоветовала капитану подарить такой клинок адмиралу Хакетту. Все согласились, что задобрить подобным образом начальника штаба — очень хорошая мысль. Глядишь, будет у команды влиятельный союзник в штабном «болоте» — и ни награды, ни звания зажимать у тыловых не получится.       От вина и впечатлений меня довольно быстро развезло, и Сильвианн уволокла меня в лазарет, где помогла раздеться и улечься в койку, в которой я благополучно уснула.       Проспала часов двенадцать, проснувшись от того, что по кораблю ходили чужаки… Это, наверное, следаки из команды контр-адмирала Кахоку.       Напялив медицинский халат, выбрала момент… и с охапкой своих вещей скользнула к себе в каюту, где быстро, но тщательно навела марафет. Затем, уже при полном параде, отправилась в БИЦ. Там были почти все космонавты, капитан восседал в своём кресле, а рядом, за одним из терминалов, сидел представительный военный с погонами контр-адмирала. Отдала честь и представилась.       Военный встал и, пожав мне руку, назвал себя: — Начальник объединённой следственной группы контр-адмирал Димитр Кахоку. У меня будет серьёзный разговор к вам, штаб-лейтенант Шепард.       — Я к вашим услугам, господин контр-адмирал.       — Замечательно. Сейчас мы закончим с капитаном второго ранга — и можно будет поговорить. Где бы нам это сделать?       — Давайте в кают-компании, сэр — я как раз позавтракаю, и за чаем мы поговорим.       — Отличная идея, штаб-лейтенант. Идите, ждите меня в кают-компании.       — Ай-ай, сэр, — отвечаю я.       Позавтракав, дождалась за столиком адмирала — и мы плотно поговорили. И о моей интуиции, и о том, где я слышала о подобного типа ловушках. Как выяснилось, ребята сказали, что я, якобы, слышала о подобном от кого-то на «Арктуре». Ну, я и поддержала легенду, сказав, что слышала краем уха разговор в одном из баров несколько лет назад. Но кто говорил — уже не помню… вернее, я просто не знаю — так как говорившие сидели ко мне спиной. Адмирал ответил, что тоже слышал подобные слухи — и вот, слух полностью подтвердился. И сейчас вся его группа роет носом землю, пытаясь выяснить, где сидели наблюдатели — следователи нашли несколько голокамер, установленных на скалах вокруг посёлка, а радиус передатчиков на них не превышает пятидесяти километров. Вот в этом радиусе следаки и ищут… но пока безрезультатно.       Адмирал, открыв карту, предложил мне воспользоваться интуицией — а то у его ребят что-то не выходит ничего. Мы склонились над ней. После недолгого разглядывания сошлись на одном месте.       — Чем вызвана ваша уверенность, штаб-лейтенант? — спросил Кахоку.       — Больно место удобное: и рельеф пологий, а не как в других местах — одни скалы и овраги; и от песка довольно далеко — те же молотильщики не подберутся; и вообще… мне нравится.       — У меня примерно те же соображения… ну, кроме «нравится», — улыбнувшись, сказал контр-адмирал. — Так что направлю-ка я туда всех ребят — пусть колотушками простучат всё плато. А к вам вопросов больше нет. Свободны, мисс Шепард, — сказал напоследок Кахоку, пожав мне руку, и ушёл из кают-компании.       — Ну, как всё прошло?.. — спросил Акст, шлёпнувшись на стул, на котором только что сидел контр-адмирал.       — Вроде нормально… а там посмотрим, какие выводы сделает следственное управление.       — Хм… если они по твоей наводке найдут базу тех, кто всё это устроил — то тебя, скорее всего, наградят. По крайней мере, письменную благодарность в личное дело получишь.       — Акст… у меня и так большая часть дела — благодарности. Эта на общем фоне потеряется…       Сзади подошла Снегурка, обняв меня и поцеловав в шею: — Ну и что? Больше — не меньше! Лишней не будет! И вообще, мы идём на «Арктур», и командир сказал, что нам дадут двухнедельный отпуск! Ох… отосплюсь и отопьюсь всласть! Может, с Лёшкой повидаюсь… а то уже соскучилась до «не могу»!       — Гормон горит, Сильв? — оскалившись, сказал Макс.       — Да пошёл ты, Максимка… — беззлобно ответила Снегурка.       И мы засмеялись.