Женька
Мой родной лес… редко стоят сребролисты, затянутые туманом, сквозь него пробиваются жёлтые лучи солнышка, рождая причудливую игру теней. Медленно иду между ними. Над головой пищат свирки, где-то вдали ухает снуффл, да с прогалины сквозь туман летит: «Кли-кли-кли-мукли! Кли-кли-кли-мукли!»
Вот и берег Зеркала. На нём кто-то стоит — туман скрадывает очертания фигуры… но не узнать её я просто не могу! Ноги сами несут меня вперёд. Человек оборачивается, и я втыкаюсь в него, обхватывая за шею руками.
— Папка-а-а-а!
— Привет, Лисёнок. Какая ты у меня выросла… — говорит такой родной голос.
— Папка, я так соскучилась!..
— Я тоже, Огонёчек… но ты кое о чём забыла.
— О чем, папка?
— О своем доме, дочь! Вспомни о доме… — и отец превратился в туман. — Помни, откуда ты… — звучит шорох леса вокруг.
— Папка?!..
Открываю глаза. Синий свет ночника, подмышками сопят девочки. Пытаюсь встать, и малышка Сини сквозь сон шепчет: — Мамочка, ты куда?
— Я ненадолго, малышка — надо кое-что сделать. И я сразу же вернусь, хорошо?
— Хорошо, мамочка… только долго не ходи, — дитя отпускает меня.
Выбираюсь из-под ноги лежащей с другой стороны кварианки — малышка так устала, что спит без задних ног, и даже не почувствовала, что я выбралась. Встаю и вижу, как Сини, пододвинувшись, обняла Зию и снова заснула. Надеваю китель и мокасины, затем топаю в БИЦ.
Корабль тих и молчалив — все спят. В БИЦ сидит дежурная смена из трёх человек, пытается проложить маршрут. Видок у парня и девушек усталый и помятый, в чувствах — обречённость. Смотрят на меня без удивления — ну подумаешь, старпом зашла в кителе и мокасинах, сверкая голыми ногами… фигня какая.
— Серёжа, Мендуар! — говорю я.
— Что Мендуар?! До него… — парень пощёлкал кнопками. — Пятнадцать суток хода. И что?
— Серёжа, какие ретрансляторы в этой системе?
— Четыре стандартных и один — первого типа. А что?
— Где у него пара?
— В Туманности Орёл. И что?
— А сколько оттуда до Мендуара?!
Пальцы навигатора забегали по кнопкам: — Охренеть! Двое суток! Но что это нам даёт, штаб-лейтенант?
— Расскажи-ка мне, энсин, что ты знаешь о Мендуаре?
— Ну… колония Альянса, довольно крупная уже. Там верфи и что-то странное с населением… О, вспомнил! Она же поливидовая, правильно?..
— Именно! А у нас ребятишки скольких видов?..
— Командир, ты гений!
— Да не, брось ты… просто мне сон хороший приснился — подсказали.
— Я начинаю считать маршрут, как закончу — передам его ребятам на «Бородино»!
— Давай действуй, а я пойду — успокою командира. А то он так и не ложился ещё — всё протоколы допросов да данные с компов пиратов читает… пытается найти хозяина этих тварей.
— Думаешь, найдёт?
— Вряд ли… такие вещи тщательно скрывают. Эти гаврики, по словам нашего «молчи-молчи», нихера не знали. А тех, кто хоть что-то знал, грохнули при штурме… одного я сама деформацией приласкала.
— Херово… а на чём они хоть летали?
— Да на среднем грузовике приспособили две палубы под жильё — и возили в них всю толпу. Прилетает такое «чудо» в мир присутствия… местные думают, что коммивояжёры прилетели, а там — толпень головорезов. В нём же и детишек возили: сначала — сюда, а потом — заказчикам. Вот и в этот раз к покупателям улетели. Ничего… вернутся пустые — тут им и капец настанет.
— Что за корабль-то, известно?
— Я же говорю — тех, кто хоть что-то знал, мы грохнули в самом начале. А остальные — просто гниль безмозгло-жестокая. Нихуя они не знают и не знали… даже в названии корабля путались — так и не выяснили.
— Жаль…
— Жаль.
— Поэтому вы всё и заминировали?
— Именно. Чтоб хоть купола разрушить и заодно — грузовик с остатками банды. Ведь неизвестно, когда точно они вернутся, а долго ждать мы не в состоянии. А так — грохнем всех. Пока новых найдут, если найдут… да и грузовики на дороге не валяются. А информацию по способу уже отправили в штаб флота — те колонистов предупредят. Жаль, что ближайшие к нам корабли — аж в семи сутках хода. Были бы рядом — может, и не стали бы минировать. Отдали нашим на засаду. Глядишь — и выяснили бы, чья это затея. А так…
— Понятно.
— Всё, я пошла к капитану.
Выхожу из лифта, поворачиваю налево и поднимаюсь по лестнице, нажимая на вызов. Из интеркома летит: — Кто там?
— Это я, командир.
— Джейни?! Что-то случилось? — и створки люка расходятся. — Заходи.
Поднимаюсь по лестнице до конца — и вот, я в каюте капитана. Дэвид сидит за столом, в одних спортивных штанах. Под глазами мешки, сами глаза — красные, как у алкаша. Вся каюта во мраке, лишь настольная лампа чуть освещает стол.
— Мы нашли решение, командир, — говорю я.
— Да?.. И какое же? — спрашивает он, с удивлением смотря на мой внешний вид.
— Мы идём на Мендуар.
— Да-а?.. Подожди… тут же реле первого типа! И ведёт оно в Туманность Орёл, а оттуда, через сеть «Эхо» — около двух суток, так?! И колония — поливидовая, всех детишек пристроим! — говорит командир, смотря на спящих на его большой кровати девочек-азари. Их там трое, так что на самого командира места не осталось, и он надул себе небольшой матрац прямо у стола.
— Именно, сэр.
Андерсон облегчённо выдохнул, лицо его расслабилось и осветилось улыбкой: — Успеем, Джейни… дай ребятам команду считать маршрут. И как я про это не подумал?..
— Уже дала, сэр. И мы все просто устали, перепсиховали… да ещё и детишки. Вот голова и не варит. Мне вот во сне приснилось.
— Так это ты придумала! — Дэвид устало потёр лицо. — Наверное, спать пора, да?
— Ложитесь, сэр. Термальники ещё три часа остывать будут — так что хоть немного отдохнёте. А может, и подольше… давайте на начальном этапе я вас заменю?
— А сможешь? Ты сама что-то неважнецки выглядишь…
— Ничего… часа четыре продержусь — а там вы меня смените.
— Договорились. Девчата всё равно часов шесть ещё спать будут — вот и я с ними заодно.
Встаю и иду к люку: — Спокойной ночи, сэр.
— И тебе, Джейн, — отвечает командир.
В моей каюте всё так же горит ночник. Заведя будильник в инструметроне, тихонько ложусь, обнимаю обеих девчат и отрубаюсь. Больше мне в эту ночь снов не снилось.
Пищит инструметрон — быстренько вырубаю его, чтобы не разбудить девочек… однако поздно. Сини уже смотрит на меня, да и Зия тоже. Глаза маленькой кварианки тускло светятся в темноте.
— Тебе пора вставать, да, мамочка? — спрашивает Сини.
— Да, солнышко, мне пора на вахту.
— А что Сини спросила? — говорит Зия.
— Не пора ли мне вставать, малышка. А я ответила, что пора. Так что сейчас я в душ, а вы можете ещё поспать.
— Мамочка, я с тобой, — говорит турианка, вставая с кровати.
— Я с тобой, Джейни! — вторит ей уже на кварианском Зия.
— Хорошо… идите умывайтесь и ждите меня здесь, — дважды говорю я на разных языках, и девочки убегают в душевую.
Батарианец и его «сестрёнка» ещё спят. Поправляю на них сползшее на пол одеяло, заправляю нашу кровать. Достаю из шкафа лёгкие шорты — они эластичные, так что придутся впору Зие. Также девчонкам придётся надеть пару комплектов моих носков — больше одежды нет, так что так и будут щеголять в моих футболках. У Адамса в инженерном был запас ткани и станок имелся… но запаса хватило лишь на то, чтобы одеть самых старших, и то — не всех. Остальным придётся ходить в одежде с нашего плеча — футболках и майках всех видов и фасонов. Зрелище, конечно, феерическое… на военном-то корабле.
Вот малышки выскочили из душевой и уселись на кровать, а я пошла им на смену. Надо умыться и сменить бельё… ну и прокладку, будь она неладна. Принимаю душ, вниз уходит розовая вода. В щёлочку заглядывает любопытная Сини… и с ужасом таращится на воду.
— Мамочка… ты ранена?!
— Нет, малышка. Это женское проклятие такое… «менструальный цикл» называется. У тебя тоже будет, когда вырастешь — каждые сорок пять-пятьдесят дней.
— Какой ужас!.. — шепчет малышка. — У меня будет кровь идти… оттуда? А это правильно?..
— Ничего ужасного, маленькая моя… всё нормально — так и должно быть.
— А у меня? — спрашивает возникшая рядом Зия.
— А у тебя — года через два-три начнутся и, как и у меня, примерно каждые тридцать дней будут случаться.
— А для чего он — этот цикл? — спрашивает кварианка.
— Чтобы детки были — мы же женщины, — отвечаю я ей, затем повторяю для Сини на турианском.
— А-а-а-а!.. — говорят девочки хором.
Заканчиваю умываться, одеваюсь, приклеиваю прокладку… последнее вызывает массу вопросов у девчонок. Объясняю предназначение, повторяя всё на двух языках… Надо будет к Карин зайти — на мнемографе записать девочкам курс русского языка. Пусть общаются друг с другом и со мною, да и в колонии пригодится, там-то он — основной язык общения. Хотя зачем заходить? Просто свяжусь попозже. Надеваю уник, ботинки и кепи. Беру на руки Сини, в правую руку — ладошку Зии и выхожу из каюты.
В кают-компании суетятся десантники и Лукин — готовки просто немерено. Нас троих быстренько покормили и отправили в БИЦ, чтобы не мешались. Спускаемся в БИЦ. Там уже полная смена операторов, а также несколько детишек сидят в креслах, с любопытством смотря на заблокированные пульты. В пилотской сидит Джефф, рядом с ним — Лёшка и парочка мальчишек, из тех, кто постарше: один — турианец, другой — человек. Джокер что-то объясняет парням, выразительно размахивая руками.
— Командир на мостике! — летит команда, и операторы подтянулись.
— Доклад, — говорю я, усаживаясь в капитанское кресло. На коленях пристроилась Сини, Зию я усадила на своё место старпома.
— Теплоаккумуляторы разряжены, маршрут просчитан. Готовы отправляться, мэм, — докладывает Джеффри.
— Связь с «Бородино», Шутник.
— Готово, мэм.
— Говорит Джейн Шепард, «Нормандия». Мы готовы отправляться. Как вы?
— Говорит Ростем Саджади, «Бородино». Мы готовы, «Нормандия».
— Тогда поехали, господа! Джеффри, выводи нас из пояса.
— Ай-ай, мэм, — и звёзды на обзорном экране пилотской кабины приходят в движение.
Вот и Туманность Орла. Мы подходим к ретранслятору кластера «Эхо». Через двадцать минут корабли войдут в канал, а выйдут уже в системе Сильверилл… там — моя родина, мой Мендуар. Я договорилась с Чаквас о сеансах мнемозаписи для детей — за ближайший день прогоним всех малышей, благо, оборудование позволяет. Правда, давать будем только разговорную речь — ни счёт, ни письменность записывать не будем. Пусть этим уже в колонии занимаются.
Дэвид пришёл на мостик и сменил меня, но девочки уговорили остаться и посмотреть за входом в канал реле. Любопытки… мало им было прохода через парные! Хотя… что там?.. Краткий миг — и мы на другой стороне галактики. Вот показалась и стремительно приближается исполинская конструкция, трансляция идёт и в кают-компанию… дети поливают всё вокруг восторгом с лёгким налётом страха.
— Запрос на передачу подтверждён, — говорит Джефф. — Приготовились…
Неуловимое глазу движение (но всё равно — оно чувствуется) — и вокруг нас сомкнулась белёсая труба канала.
— Здорово! — говорит на кварианском Зия.
— Девочки, идем в лазарет — вам надо пройти мнемограф, — говорю я дважды — каждой из них.
— И мы сможем с вами всеми говорить? — спрашивает Сини.
— Именно, малышка.
— Тогда пойдём скорее!
В общем, в лазарете всё прошло штатно — и маленькая турианка наконец-то смогла разговаривать с людьми. И она этим воспользовалась по полной программе! Сини трещала, как сорока, засыпая всех вокруг множеством вопросов. С самым невинным видом интересовалась абсолютно всем, приводя в недоумение всех взрослых и немало — малышей. Вообще, малышка ничего не помнила про себя, кроме имени — и то, сокращённого. Как её звали полностью, девочка не помнила, как и то, откуда она и кем были её родители. Вцепилась в меня и на полном серьёзе считала матерью… а у меня от этого форменным образом ехала крыша! Головой я понимала, что через несколько дней оставлю её в моём родном мире и, скорее всего, больше никогда не увижу… От этой перспективы внутри меня всё просто выло и крутило! Чёрт! Вот он, похоже — материнский инстинкт во всей красе… Девушек из экипажа тоже придавило неслабо. Да и парней, что уж говорить. Насколько я узнала из слухов, кап-три Полищук с «шешнашки» на полном серьёзе начал процедуру удочерения для двух девочек-азари и мальчишки-человека, которые достались ему в подопечные. Насколько я знала, у командира напарников был редкий генетический дефект, и ему запретили иметь детей — и его самого, и его жену это страшно угнетало. Он даже хотел подать прошение об усыновлении, но всё руки не доходили, а тут… видимо, у мужика просто сорвало крышу.
Двое суток в канале пролетели, как один миг… и вот, мы в системе. Раннее-раннее утро. Дэвид пришёл сменить меня на вахте, а заодно — договориться с властями колонии о приёме детей. Им потребуется стерильное помещение и аллергомодификация. Благо, что модификаторы есть для всех имеющихся на борту ребятишек. Дети ещё спят, и в БИЦ пустынно.
— Ну что, Джейн, ты ещё не связывалась с колонией?
— Нет, сэр, лучше это сделать вам — авторитета больше.
— Хорошо, иди спать, старпом. Думаю, мы торопиться не будем — дадим разумным время всё приготовить. Так что успеешь выспаться.
— Ай-ай, сэр.
— Командир! — кричит из рубки Джефф. — Пошла телеметрия с дронов-наблюдателей над Брессом! Похоже, бандюганы прибыли!
— Выводи на экран, — говорит Дэйв, и мы с ним внимательно смотрим на картинку.
Над поверхностью скользят два корабля: средний грузовик и изящная яхта азарийской постройки. Вот корабли зависли над куполами и медленно пошли на посадку.
— Сейчас запрошу ИКК (1), — говорит Джеффри.
— Стой, Шутник! Пусть сядут… как только кто-то выйдет — так и запросишь, а то спугнём, — говорит Андерсон.
Видно, как корабли медленно опустились, снизу вспыхнула подсветка.
— Давай запрос!
— Есть. Пошёл обмен данными… данные получены, — говорит Джокер.
И тут вместо кораблей вспыхнуло ослепительное солнце… затем — ещё одно и ещё.
— Фиксирую детонацию масс-генераторов, — докладывает Джефф.
А во все стороны от куполов разлетаются пылающие обломки… которые, правда, быстро гаснут.
— Ну, вот и всё… — говорит Дэвид. — Чьи это были корабли, Шутник?
— Один зарегистрирован, как вольный торговец, а второй… твою мать!
— Что, Джеффри?!
— Яхта принадлежала члену сената — Джозефу Маккейну, сэр!
— Что?!
— На связи «Бородино», сэр! — говорит Джефф.
— Соединяй.
— Ты это видел? — вопрошает Полищук.
— Да, Вадик, видел… и это — полное дерьмо!
— Согласен! Я удаляю данные из сети корабля! И тебе, дружище, советую сделать так же! Запиши информацию на датадиск и отдай адмиралу Стивену Хакетту — пусть у них с Владиславом Николаевичем голова болит…
— Думаешь?..
— Да ты что, Дэвид?! Если это всплывёт — говном забрызгает всех вокруг! Ты знаешь, кто у меня на борту?
— Кто?
— Среди саларианцев оказалась девушка.
— Твою мать! Возможно, будущая далатресса! Если лягушата узнают, что к похищению причастен член сената… они потребуют открытого расследования и допуска Спектров в сенат! Альянс на это никогда не пойдёт… так и до разрыва дипломатических отношений недалече, а то и исключения Альянса из союза Пространства Цитадели! Ты прав, Вадим — это не наш уровень. Пусть адмирал флота разбирается с этой лажей… у Борисова всяко больше возможностей.
— Что скажешь? — обратился командир ко мне.
— Поддерживаю! Нам ещё дипломатического скандала не хватало до кучи… и без того руки чешутся сенат почистить на пару с конгрессом!
— С помощью пулемёта поди, да, Джейни?.. — смеясь, спросил кап-три.
— Ага, Вадим Георгиевич… чтобы наверняка!
Командиры начинают смеяться.
— Экая ты… прям радикалистка! — говорит Дэйв.
— Мечты-мечты… всё едино не получится.
— Зная тебя, подруга, я не стал бы зарекаться, — говорит Вадим. — И вообще, у меня вопросов накопилось к тебе… хотелось бы услышать ответы.
— Придём на «Арктур» — задавайте, — обещаю я.
— Договорились. А сейчас, штаб-лейтенант, вам команда: отбой, — полушутя командует Андерсон.
— Ай-ай, сэр, — говорю я и ухожу в каюту. Там принимаю душ, ложусь и, прижавшись к девочкам, засыпаю.
1. ИКК — индивидуальный код корабля.
Мендуар, космопорт «Гагарин», гермозона адаптации, 23 января 2380 г.
Родина встретила проливным дождём. Оба фрегата стоят валетом у стыковочного узла. Мы выводим детей и размещаем их в стерильной зоне. Местная СБ активно помогает нам в этом, и в её составе не только люди — все расы Пространства Цитадели! Даже дрелл есть — только я его не знаю. Вообще знакомых не видно… ну, правда, я в «Гагарине» и не знала почти никого — лишь несколько маминых знакомцев из той же космопортовской безпеки. Только вот живы ли они — неизвестно.
По связи пришёл вызов — адмирал Хакетт срочно отзывает нас на базу, так что даже задержаться не получится. Сини и Зия всё понимают — сидят у меня в каюте и тихонько плачут. Батарианец Кʼринэл и человечка Лика пытаются их успокоить… но куда там! У самих тоже глаза на мокром месте… Ощущения, что мы детей от сердца отрываем! Многие плачут, колонисты их успокаивают. Приехал представитель губернатора — просто посмотреть… да и остался. Чай у мужика-турианца сердце — тоже не камень. Он, видимо, из новых — так как я его совсем не знаю, хотя в своё время знала всех представителей. Вот почти все дети переданы властям. Остались только мои четверо, да у Полищука — но кап-три разрешили усыновление, и его троица летит с нами на «Арктур».
Захожу в каюту. Сини бросается ко мне и виснет на шее, Зия просто вцепляется в уник. Рин и Лика тоже прижались.
— Ну что, мои хорошие, пойдемте? Тут у вас будет новый дом. И я знаю, что новые родители.
— Мамочка! Мамочка, забери меня с собой! — шепчет Сини.
— Мне не разрешат тебя взять, моя маленькая… я ведь простой солдат. У меня даже дома нет — живу на корабле. И следить за тобой, когда я в походе, некому. А здесь — целый мир, и у тебя будет дом… свой дом! И я тебя потом найду! Слышишь? Обязательно найду! И вас всех, ребята!
— Ты обещаешь? — заглядывает мне в глаза турианка.
— Обещаю.
Потом был зал гермозоны… с одной стороны стояли дети, с другой — два экипажа фрегатов. Парни кусают губы, девушки плачут, не скрывая слёз. Это просто жуть какая-то!..
Командир даёт команду: — Экипа-аж, равняйсь, смир-рна! — и, когда все выстроились, вскидывает руку к козырьку кепи. Весь строй повторяет за ним.
После люди разворачиваются и быстро уходят к шлюзам. Дроу уносит Снегурку на руках — она опять расчувствовалась, так и не успев восстановиться, как следует. Последними уходим мы с Дэвидом, и мне в спину летит отчаянный детский крик на турианском: — Мамочка! Я буду ждать тебя, слышишь! Обязательно прилетай — ты же мне обещала!
Смотрю за спину, в глазах всё расплылось… кивнув, быстрым шагом иду на корабль.
Станция «Арктур», борт фрегата «Нормандия», капитанская каюта, 30 января 2380 г.
Сижу с капитанами за столом. На самом столе стоит бутылка коньяка, блюдце с нарезанным дольками лимоном и три маленькие стопочки. Оба командира смотрят на меня внимательно, в чувствах — ожидание и заинтересованность. Экипажи отправлены в увольнение, на борту — лишь дежурная смена и инженеры, которые совместно с рабочими доков делают профилактику всех систем.
Налили по первой, выпили. Дэвид, кашлянув, спросил: — Кто ты, Джейн Шепард?
— Человек. Ну… по большей части.
— А по меньшей? — спросил Вадим.
— Химера. То, чего не бывает… а может, и бывает — только я не слышала о подобных мне.
— То есть, ты — не только биотик и эмпат, но и ещё… что-то? — спрашивает Дэйв.
— Я ещё и провидец… ну, или как называют таких у азари — Видящая.
— Это твоя интуиция? И сны?..
— Не только… я знаю будущее. Знаю, как сценарий. Однако оно меняется — линии нестабильны, смутны.
— И что нас ждёт? — спросил Андерсон.
И я рассказала командирам. О цикле жатв, о Жнецах и протеанах, о ретрансляторах и Цитадели, и о её обитателе с именем Катализатор. Рассказ был долгим и обстоятельным… я приводила факты и данные, которые в своё время вычитала из отчёта флотской разведки. По мере рассказа яркий скептицизм капитанов сменился тревогой, а потом — и страхом.
— Кто ещё, кроме тебя, в курсе? — спросил Полищук.
— Флотская и армейская разведка с контрразведкой, как минимум несколько старших офицеров в адмиралтействе и штабе планетарных войск. Наверняка знают адмиралы Хакетт и Борисов. Мои друзья в «R.E.D.S. Industries». Иерарх Адриан Виктус, матриарх Этита. Факультет археологии МГУ в полном составе. Кто ещё — мне не известно, но что знающие есть, это точно.
— И все молчат?!
— Нам никто не верит… политики считают информацию недостоверной. Профессор обнародовал её публично ещё в шестидесятом году. Его осмеяли и выставили сумасшедшим…
— Но штабные аналитики, Джейн!.. Они же сделали выводы и довели их до командования?! — воскликнул Вадим.
— Довели… но от них отмахнулись. Причём у всех — матриарха вообще заклеймили милитаристкой, расшатывающей устои мирного существования.
— Всё это так невероятно, что мне тоже не очень верится… — говорит Андерсон.
— Могу дать почитать отчёт разведки, который составили для иерарха и матриарха. Будете читать?
— Будем! — отвечают хором командиры.
Лезу в инструметрон, из памяти сливаю им отчёт — и мужчины углубляются в чтение. Я же наливаю себе ещё и тихонько смакую янтарную жидкость, закусывая шоколадкой. Вот чтение закончилось… и капитаны молча смотрят в пустоту.
— Когда всё начнётся? И где? — спрашивает Дэвид.
— Примерно через два-три года, может, чуть позже. На Иден Прайм.
— Там же есть протеанские руины, точно! — говорит кап-три.
— Вот там и откопают информационный буй.
— Да их постоянно где-нибудь откапывают! Что в них такого-то?
— Ну, может быть, то, что он будет рабочим.
— Ух ты! И что?
— Туда заявится жнец в компании с гетами и устроит погром. И командовать синтетиками будет Сарен Артериус.
— Кто-о-о-о?! Значит, он предатель?..
— В том-то и беда, сэр… что нет. Он одурманен. И уже давно. Так что не всегда отвечает за свои действия. Может, и вас, сэр, он подставил по подсказке Назары.
— Назары?..
— Так зовут жнеца.
— Но что-то надо делать! Стучать во все двери, искать противоядие от одурманивания, делать оружие и корабли!
— Это всё давно делается, сэр. «R.E.D.S. Industries» для этого и создана. И турианцы, и азари вложили в неё очень много. И средств, и влияния, и людей, и ресурсов. Пока политики болтают, мы готовимся.
— И ты?.. А к чему готовишься ты, Джейн?
— Я могу стать Спектром, сэр.
— Спектром?! Это точно?..
— Нет, сэр, не точно… но такая возможность есть. И вероятность очень высока.
— Значит, ждём начала событий?
— Ожидание не будет пустым… Гегемония не успокоится. Политика Альянса по переманиванию населения в свои колонии вот-вот приведёт к войне. Олигархи попытаются остановить исход соплеменников самыми жестокими методами.
— А я только детишек пристроил… Татьяна так обрадовалась! А тут — война… черт! — шепчет Вадим.
Я сижу, тоскливо смотря в угол — мне плохо…
— Что с тобой?
— Сини вспомнила… и я внезапно поняла, командир, что самая обыкновенная. Я хочу свой дом и детей в нём. Я хочу просто жить и ни о чём не беспокоиться… но так не будет. И от этого ещё хуже.
Андерсон пододвинулся и обнял меня.
— Не грусти, Джейни… мы со всем справимся! И будет у тебя свой дом и ребятишки. И синенькая подруга в нём. М-м-м!
— Хотелось бы верить, сэр…
— А ты верь! Иначе зачем это всё? В победу надо верить — иначе не победить! Спой нам лучше, подруга… где твоя гитара?
— Сейчас, сэр, схожу в каюту.
Спускаюсь себе, беру со стены гитару и возвращаюсь к капитанам. Сажусь на стул, подстраиваю.
— Ну что, поехали?
— Давай, Джейн.
К берегу спешат пароходы,
К берегу бегут поезда,
Но закрыты все замки и засовы —
На берег наступает вода. (2)
Сижу и пою… эту песню я подобрала лишь недавно — и командиры первые её услышали. Мужчины сидят и молча слушают, глядя в пространство задумчивыми взглядами. Вот песня закончилась и наступила тишина.
— Да уж, нас всегда было двое… — говорит Полищук. — Откуда эти песни, Джейн? Я никогда и нигде их не слышал… а я, поверь, много песен слыхивал в жизни — мать учитель музыки у меня.
— Это секрет, сэр.
— Ты ещё и поэт, и композитор… невероятно.
— Но, сэр, это не мои песни!
— А чьи? Не ври давай, скромница… Пой лучше дальше!
— Ладно, — наливаю себе и товарищам коньяк, поднимаю стопку, капитаны поддерживают.
Выпили, снова зазвучала гитара, и я запела:
Я сам не свой, мой след потерян,
Я с головой в песчинках времени.
Упал на дно, и метроном,
Считает в тишине. (3)
Когда закончила, Андерсон посмотрел на меня странным взглядом и с тоской в чувствах.
— А есть что-нибудь не такое грустное, Джейн?..
— Есть, командир. А вы, Вадим Георгиевич, запоминайте — потом детям споёте.
— Даже так? Хорошо, сейчас запись включу… всё, пой!
Перебираю струны, потекла мелодия, и я пою:
У тебя на полке,
Плюшевый мишка и заяц в футболке.
Ты давно когда-то,
Ранним утром их нашла под елкой.
А за старым шкафом,
Портфель без ручки и летняя шляпа.
Кто-то хитрый и большой,
Наблюдает за тобой. (4)
— Ух, как здорово! Отличная колыбельная, и прямо под меня написана! — восклицает Полищук. — Ну-ка, покажи аккорды…
Я показываю кап-три, как играть — он и сам очень неплохо управляется с гитарой, так что схватил на лету.
— Да уж, Вадим, быть тебе хитрым и большим, который наблюдает! — смеясь, говорит Дэйв.
— Как у вас дела, кстати? Как девочки восприняли новый дом? А парень как? И как ваша жена отнеслась к тому, что у неё теперь две синенькие дочки? — стала расспрашивать я.
— Тише-тише… всё скажу. Давайте только выпьем.
— Наливай, Джейн.
Разливаю коньяк. Пустая бутылка уходит под стол, а её место занимает новая — полная. Выпиваем, закусываем лимончиком, я отставляю гитару и выжидательно смотрю на Вадима.
— Ну, как всё прошло… хорошо прошло! Татьяна в восторге, а девчонки к ней так и липнут. Всё-таки женщина… Парень тоже доволен. Хотя по ночам могут спать только все вместе или с кем-то из нас… по одному — никак.
— Девочки ведь не сёстры?
— Нет — их матери работали в колонии по контракту. Правда, обе были гражданками Альянса — поэтому с удочерением проблем не возникло. А у парня вообще близких не осталось… всех эти твари убили — прямо у него на глазах!
— Жаль, что их можно было убить лишь один раз… — тихо говорю я.
— Ты права… очень жаль.
— Кстати, а что сказал Стивен Хакетт?
— У-у-у! Много чего сказал! Этим делом теперь занимается СБ Альянса. Завтра придут безопасники, возьмут со всех подписку о неразглашении. И, похоже, что у них есть зацепки ещё по нескольким фигурантам из парламента.
— Так Маккейн не один действовал?
— Нет, не один. Кто-то же наводил бандюганов, причём очень точно. Они всегда выбирали и место, и время исключительно удачно — тут видна рука опытного военного и разведчика. А Маккейн — обычный наследственный политический мальчик, мажор гнилой, — отвечает Дэвид.
— Гореть ему в аду, твари такой! Ничего, СБ найдёт второго делавара… и объяснит ему всю глубину его падения! — шипит Вадим.
— На молнии прокатиться отправят? — спросила я.
— Скорее всего.
— Туда ему и дорога.
Ещё с час сидели, треплясь ни о чём, пили коньяк. Я пела песни из уже слышанного репертуара. Некоторые пели вместе. Часам к десяти вечера командиры засобирались по квартирам.
— Спой ещё что-нибудь на дорожку, Джейн, — попросил кап-три.
— Ладно, слушайте.
Взяла гитару и, задав бодрый ритм, запела:
You say that weʼve got nothing in common,
No common ground to start from,
And weʼre falling apart,
Youʼll say the world has come between us,
Our lives have come between us,
Still I know you just donʼt care. (5)
Закончила песню, но командиры, уходя, всё равно продолжали напевать припев. Я же вернулась к себе в каюту и завалилась спать. Уже засыпая, почувствовала, что это — последние месяцы, если не недели относительно мирной жизни…
2. Песня группы Наутилус Помпилиус — «Берег».
3. Песня группы Би-2 — «Вечная, Призрачная встречная».
4. Песня группы Чай-Ф — «Кто-то Хитрый и Большой».
5. Песня группы Deep Blue Something — «Breakfast at Tiffanyʼs».
Джек «Призрак» Харпер (станция «Хронос», 30 января 2380 г.)
Поздний вечер по времени станции — но спать почему-то не хочется. Он в любимом кабинете, тактический модуль отключён, и перед ним — панорама гаснущей звезды во всей красе. Хотя она так «гаснуть» будет ещё пару миллионов лет, затем просто лопнет, разбрасывая вокруг облако газа и оставив после себя ослепительно белый шарик размером с Землю.
Станция работает без перерывов… оперативники, учёные, финансисты. «Экзо-Гени», конечно, приносит прибыль, но её недостаточно для финансирования всех проектов — поэтому приходится изворачиваться. Ничего, проект на Феросе входит в завершающую фазу. Скоро, совсем скоро, секреты старого гриба станут доступны ему! Это растение-переросток хранит целую сокровищницу знаний… и есть возможность до них добраться! Жаль, что частью колонистов придётся пожертвовать… но каков приз!
Пищит терминал связи с секретарём.
— Да, Миранда?
— Сэр, есть новости, и я хотела бы доложить их лично.
— Отлично, Миранда, жду тебя.
Через несколько минут пшикает дверь, тихий стук каблучков по ковру — и его лучший сотрудник встаёт рядом.
— Докладывай.
— Сэр, группа Маккейна уничтожена. Оставшиеся дети освобождены и переданы властям одной из колоний, сам же сенатор пропал без вести вместе с кораблём.
— Его могли захватить?
— Сомнительно. Если бы его схватили — все его приятели уже были бы в кутузке СБ.
— Дело взяло себе СБ?
— Да, сэр.
— Миранда, передай группам зачистки: пусть немедленно рубят концы — ни один из сенаторов группы Маккейна не должен попасть в СБ. Тебе понятно?
— Будет сделано, сэр.
— Кто накрыл бандитов?
— Патрульная группа Пятого флота под командой Дэвида Андерсона. Фрегаты нового типа: «Нормандия» и «Бородино». Они же вывезли детей.
— Кому они их отдали?
— На Мендуар, сэр.
— На Мендуар? Умное решение… эти детей разберут моментально. И, Миранда, саларианка уцелела?
— Да, сэр. И её тоже передали в колонию.
— Чёрт… есть мысли, где взять ещё?
— Нет, сэр — лягушки очень серьёзно повысили меры безопасности для будущих далатресс.
— Проклятье… похоже, проект придётся свернуть.
— Похоже, что да, сэр.
— Плохо. Ну что же, не одни победы… должны быть и поражения. Перераспределите ресурсы, проект свернуть полностью и подчистить концы, сотрудникам промыть мозги и заблокировать память. Чтобы следов не осталось.
— Сделаем, сэр. Есть ещё кое-что.
— Что?
— Мы выяснили, кто отметился на Акузе!
— Ты так это говоришь, что у меня возникают подозрения, кто это… группа Андерсона, да?
— Да, сэр — именно она.
— Вот ведь старый вояка! Везде успевает… Сколько он нам крови попортил и проектов сорвал! Хорошо, хоть в СПЕКТР не попал — я с трудом представляю, каким геморроем он тогда был бы… Что по биотикам в командах?
— Есть только одна кандидатура, сэр.
— Кто?
— Старпом «Нормандии», штаб-лейтенант Джейн Шепард.
— Что о ней известно?
— Удалось достать личное дело — с виду ничего необычного, но…
— Но что?
— Похоже, часть данных — «липа», сэр.
— «Липа»?
— В деле указано, что она родилась на Беккенштейне, в 54-м, несколько лет жила там с матерью, позднее была частью команды торгового корабля, где оба родителя работали инженерами. В одном из миров присутствия подверглись атаке батарианских пиратов. Корабль был захвачен, команда перебита, но девчонку захватили в рабство. В последующем на станции Кʼхирал её выкупили контрабандисты и перепродали космачам с «торговца».
— Миранда, таких историй тысячи…
— Да, но есть странности.
— Какие?
— Кто-то почистил данные на родителей в архивах Беккенштейна. Лишь несколько мелких документов уцелело… ни деклараций, ни налоговых отчётов — ничего.
— Это обычное явление на Беке. Что дальше по ней?
— После год летала юнгой в команде торгового корабля, пока те не прилетели на Землю. Там её у торговцев отобрали — история тоже была мутная, связанная с работорговцами, но девчонка как-то выкрутилась. После жила где-то на улице — данных нет, вернее, они засекречены. Есть лишь указание на генерала армии в отставке — Омуру. Несколько лет мелькала в отчётах «молчи-молчи» базы Форт-Брэгг, как его подопечная и воспитанница. После там же завербовалась в десант и прошла полный курс обучения, закончила с отличием, получив по выпуску звание капрала. Дальше служба в десантном наряде «Токио» под командованием Андерсона — куча наград и благодарностей… и не меньшее количество ранений. После списания крейсера переведена на «Нормандию», перед этим закончила — опять же, с отличием — офицерскую школу в Рязани, получив звание лейтенанта флота. С тех пор в экипаже на должности старшего помощника командира корабля. Кавалер «Золотой Звезды Альянса».
— Интересный кадр, Миранда… присмотрите за ней и начинайте работу по привлечению к сотрудничеству.
— Вряд ли получится, сэр… Шепард известна, как ярый ненавистник «Цербера».
— Как говорят, от любви до ненависти один шаг, Миранда… так вот ситуация имеет и обратный тренд, главное — найти нужный ключик к человеку. Надо просто аккуратно и вдумчиво поработать, не спеша, Миранда — такие кадры требуют крайне деликатного отношения. Но результат оправдывает все усилия. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, сэр. Я дам кадровой службе специальные указания.
— И пусть покопают про неё тщательнее. Насколько я знаю, генерал Омура — это «R.E.D.S.», а деловые контакты с этой корпорацией нам необходимы. Так что, если завербуем Шепард — может, наконец-то, дело с ними сдвинется с мёртвой точки. Действуйте, Миранда — я на вас рассчитываю.
— Я вас не подведу, сэр. Лично проконтролирую ход этого дела.
— Именно, Миранда… только так.
Дакаар Таанир (Мендуар, 7 февраля 2380 г.)
Дакар вышел из дома. Вокруг лежал снег — белое пушистое одеяло… кое-где, правда, уже подтаявшее. К середине месяца, скорее всего, всё растает. В «Гагарине» уже полмесяца, как снег сошел, и город мокнет в сырости.
Да уж, новости последних недель были просто потрясающими! Два фрегата разведки приволокли кучу детишек, которых бандиты наворовали по всему Траверсу. И, надо же, отдали им! Каади уже неделю сама не своя — собирается удочерить нескольких… но всё побаивается спросить об этом его.
«Глупенькая! Да разве же я откажу…» — думает он.
Они уже немолоды, и своих детей больше не будет — слишком велик риск для подруги. А с усыновлением проблема… Мендуар — не тот мир, где дети остаются сиротами. А тут такой шанс! Тем более, девочка-турианка! Воистину, духи услышали его молитвы и послали этого ребёнка! Правда, Каади говорила ещё о нескольких детях.
Ладно, скоро она проснётся — надо поговорить и успокоить жену. Да и старшая дочь, вдребезги разругавшаяся с командованием «Кабала», хлопнула дверью и вернулась домой. А сейчас посматривает на отца с ожиданием. Младшая, правда, не скоро вернётся — ещё три года ждать… Сэй сказала в письме, что не будет служить больше положенного и по окончании малого срока вернётся домой.
Из-под дома вылез и встал под руку верный друг — Полкан. Мужчина потрепал пса по лобастой голове, провёл когтями по хребту, расчёсывая шерсть… зверь утробно зарычал от удовольствия. Перед взглядом темными кубами застыли пустые дома отца и брата. Где-то глубоко всколыхнулась и поднялась тоска… стоящий рядом пёс, видимо, почуял его состояние — и тихо заскулил.
— Что, Полкаша, мы так и не можем их забыть? Тоска всё так же грызёт нас, дружище?
В ответ пёс тоненько проскулил.
Мужчина посмотрел в небо. Где-то там, в бескрайней пустоте, были его сыновья и сестра. Старший служил в структурах разведки родового клана, под командой самого генерала Виктуса — его иерарха. Средний был там же, но в силах специальных операций. Ни тот, ни другой домой не собирались — говорили, что над всеми нависла какая-то угроза, и до её устранения они домой не вернутся. Младший уже дослужился до штаб-лейтенанта и имел все шансы стать старшим помощником капитана на своём легком крейсере. Даян же — уже капитан первого ранга и командир тяжёлого крейсера «Вена». Пишет, что в ближайшее время могут повысить до контр-адмирала и, в связи со взрывоопасной ситуацией, дать под команду один из расконсервируемых супердредноутов «звёздной» серии. Дай-то духи, чтобы так…
Тихий шорох сзади и скрип шагов по снегу. Жена прижалась к спине, тонкие, но крепкие руки обняли за талию.
— О чем задумался, душа моя? — спросила она.
— О том, что надо готовить комнаты для наших детей… скольких, кстати?
— Значит, ты согласен?!.. — прошептала она.
— Конечно, согласен! Вот только ты говорила, что там — не только турианка?
— Нет… там ещё и кварианка.
— Скафандрик?! Это будет весьма сложно…
— Не будет, дорогой — её привили биоблокадой.
— Её родители что, психи?!
— Это не они… это бандиты. А малышка выжила — вопреки всему.
— Ей повезло! Но ты говорила ещё и о батарианце с человечкой?
— Мальчика и девочку берут Натолы.
— Коэл? Молодец какой! Значит, дети будут рядом… и это хорошо. Но… как человечка отнеслась к батарианцам?
— Она мальчишку братом называет… так как думаешь?
Он улыбнулся: — Когда поедем за детьми?
— Вечером. Наинэ обещала ужин особенный приготовить. Вчера специально на охоту ходила. И продуктов заказала полный холодильник.
— Как она?
— Переживает, что корабли так недолго постояли — не успела встретиться с этой Джейн Шепард.
— А ты?
— И я тоже… чёрт, как жаль, что не моя смена была, и меня не стали дёргать!
— Они так и следят за ней?
— Ну, Иван приглядывает… правда, у него это плохо получается — девушка всё время на боевых, да и сам сын на базе почти не бывает. Да, кстати, Сини считает Джейн своей матерью, а та её в этом не разубеждала. И вообще, весь перелёт девочку из рук почти не выпускала, к тому же спала с ней и кварианкой Зией на одной кровати.
— Сини… а полностью?
— Неизвестно — девочка получила сильную черепно-мозговую травму, плюсом наложился сильнейший нервный стресс. Она всё про себя забыла… хотя есть шансы, что вспомнит.
— Запрос по генетической карте в Иерархию отправили?
— Сразу же. Но ответа пока нет. Если она дочь вольных торговцев или старателей — то её данных может и не быть в базах. Но, какова Шепард!.. Они, кстати, записали детям русский — правда, только разговорную часть.
— Ну, основной язык колонии… но у самой — никакой ксенофобии, да?
— Такое несвойственно обычным хуманам, муж. А, судя по личному делу, она — землянка.
— А что остальной экипаж?
— Та же история… там даже капитаны такие же. Один, говорят, двух азари удочерил… в компании с человеком, правда.
— Вот тебе и ответ… какие капитаны — таковы и экипажи. А уж старпом — и подавно! Считай, «правая рука» капитана — самый доверенный офицер.
— И у людей?
— У всех.
— Пойдем завтракать… Скоро встанет Наинэ — ты бы поговорил с дочерью. Они с Фероном куда-то собираются. Этот парень заимел дела с КГБ и к чему-то готовится…
— К чему может он готовиться? Скорее всего, к каким-то делам, связанным с разведкой. Ассасин из него вряд ли получится — слишком парень мягкий, а вот разведчик — отличный. И Наинэ, похоже, тоже хочет податься в разведку — у колонии не убавилось недоброжелателей и завистников, так что надо держать руку на пульсе.
— А где варится вся грязная каша в свободном космосе?.. — спросила жена.
И они хором ответили: — На «Омеге».
— Ну нет… я не отпущу её туда! — воскликнула Каади.
— Душа моя, наша дочь — взрослая женщина. Она сама решит, куда отправиться. И попытка помешать ей или запретить может лишь привести к вашей ссоре. Не делай этого.
— Но, Дакар… это же «Омега»!
— Ну и что?.. Наша дочь — не юная студентка, а подготовленный боец-биотик, прошедший школу «Кабала».
— Уж лучше «Кабал», чем «Омега»!
— Не уверен… но это — её дело. Как она решит, так пусть и будет. Я мешать не буду и тебя прошу этого не делать. Пойдём домой — надо поесть и приготовить комнаты. Детей я предлагаю забрать днём и заехать с девочками в «Галамаркет» — купить обувь, одежду и игрушек.
— Когда ты на смену?
— Сегодня в ночь.
Жена вздохнула: — Пойдём.
К обеду всё приготовили в комнате парней — сыновья вряд ли будут жить в отцовском доме, скорее уж поставят рядом свои. Так что девочкам будет просторно. Наинэ села за управление, они с Каади — назад, и летун понёс их в «Гагарин».
Гермозона была почти пустой. Лишь в уголке сидели Коэл и Саэр, а рядом с батарианцами стояли двое детей и сидел полицейский. Светился экран датапада — скорее всего, оформляли документы. Дакар поприветствовал соседа и друга, но отвлекать не стал. Вышедший работник социальной службы предложила им присесть на рядом стоящий диванчик и ушла в другую комнату. Затем женщина вывела двух девочек. По виду кварианке было лет одиннадцать, а турианке — примерно семь. Дети держались за руки и внимательно смотрели на взрослых.
— Знакомьтесь, дети, это — Дакаар, Каади и Наинэрр Таниры. Они хотят вас удочерить, — сказала социальная служащая.
Девочки подошли.
— Меня зовут ЗияʼТиррон нар Кибир, а это — Сини, — представилась кварианка на русском.
— Мена зовут Дакар, моя жена Каади, — Дакар указал на сидящую рядом подругу. — И моя старшая дочь, Наинэ. Пойдёте к нам жить?
Турианка подошла, взяла его за руку и посмотрела в глаза.
— А ты разрешишь моей маме меня навещать? — спросила она, глядя на Дакара такими же, как у него, синими глазами. В них читались надежда и ожидание. У мужчины образовался ком в горле.
Прокашлявшись, он сиплым голосом ответил: — Конечно, малышка.
— Тогда я согласна! Пойдём к тебе домой.
Оформление документов заняло около часа. Затем залетели в супермаркет в Леонове. Здание отстроили, использовав более мощный проект для миров с высокой силой тяжести, так что теперь это — настоящая крепость, которой нипочём даже падение корабля. Купили одежду. В отделе игрушек Сини выбрала себе огромного плюшевого медведя. Покупок было много, поэтому пришлось брать большую тележку, на которую малышка с удовольствием уселась, при этом не выпуская мягкую игрушку из рук.
Дом привёл обеих девочек в восторг, но больше всего радости вызвал пёс. Полкан обнюхал детей и выжидательно посмотрел на Дакара.
— Береги и защищай их, друг, — сказал мужчина.
— А у меня смотри, что есть… — сказала псу Сини и вытащила из сумки, висящей на боку, удивительно красивую друзу кристаллов. В свете заходящего солнца они переливались всеми цветами радуги.
«Страж» подошел и обнюхал кристалл… его глаза забегали, пёс начал крутиться на месте, смотря по сторонам, снова обнюхал украшение, затем тихо заскулил.
— Что это с ним?.. — спросила Наин.
— Не знаю… Полкаша, что с тобой? — спросил Дакар.
Пес посмотрел на хозяина больными глазами и снова с тоской уставился на друзу.
— Сини, откуда они у тебя? — спросила девочку Каади.
— Мамочка подарила, сказала — на память, — ответила та.
— Мама — это Джейн?
— Да, мамочка Джейни! Правда, красивые?
— Очень… Идем, я покажу вам вашу комнату, — и Каади, взяв девочек за руки, скрылась в доме. Пес дошёл до дверей, но в дом не пошёл, а, поскулив, скрылся под ним.
— Как странно он прореагировал… ты заметил, папа?
— Будто что-то учуял… или кого-то. Жаль, что он не может нам рассказать.
— Жаль.
— Мать говорит, ты собралась на «Омегу». Зачем?
— Предложили поработать «тихушником» на КГБ — у них плотные контакты с СВР Иерархии. Дают звание лейтенанта и все положенные льготы. Только вот работать придётся на «Омеге» — отслеживать всякие нехорошие тенденции, могущие повредить обоим государствам. И, папа, работать мы будем в паре с Фероном — только его подводят к структурам Серого Посредника.
— Это очень опасно, дочь! Если узнает Серый — Ферон обречён…
— Откуда он узнает? От тебя? Меня? Или, может, в КГБ обратится?..
— А вдруг крот?
— От крота ничего не спасёт… но круг посвящённых очень узкий.
— Но зачем ты сказала мне?
— Мне приказали так сделать, папа. Ты, если что, должен знать. Только маме не говори — незачем её волновать.
— Когда улетаешь?
— Через месяц. Мне придут новые документы и спецоборудование.
— Как тебя будут звать?
— Найрин Кандрос, папа. Ищи меня, если что, под этим именем.
— Деду по материнской линии это может не понравиться… Сиррус Кандрос — очень суровый мужик!
— Это имя — его инициатива, пап. Он ведь — один из директоров СВР.
Они помолчали, глядя в залитое багрянцем темно-зелёное небо.
— Когда вернёшься?
— Вот этого я не знаю, пап… но не скоро уж точно.
— Береги себя и будь предельно аккуратна, — сказал мужчина, крепко прижав к себе дочь.
