Вивисектор

— Так просто? У вас же тут режимный объект, такая секретность... — Секретность — секретностью, но курить-то людям тоже надо. Надевай! — Тияки достала из-за пазухи второй белый халат и протянула его Луи. Они стояли в институтском внутреннем дворике рядом с пожарным выходом, который, как обычно, вопреки всем правилам внутреннего распорядка, был приоткрыт. Луи кивнул и просунул руки в рукава — на нагрудном кармане стала видна бирка “Хиллман” — и пошел вслед за Тияки на лестницу, подсвеченную только зелеными аварийными указателями. Поднявшись на два пролета, Тияки вышла в по-вечернему пустой коридор института, осмотревшись, открыла один из кабинетов и поманила Луи вслед за собой. На двери кабинета, среди прочих, значилось ее имя. — А тебе идет, — весело сказала Тияки, обнимая своего возлюбленного. — Ты даже немного похож на Ника Хиллмана. В кои-то веки и от халата польза. Ты знаешь, отдел безопасности труда изо всех сил пытается оправдать свое существование и каждые два месяца вводит какие-нибудь новые правила. То, что все сотрудники без исключения обязаны носить халаты, — их последняя идея. Причем неважно, работаешь ты в лаборатории или нет. — А ты работаешь? — А? — Ну, в лаборатории? — Нет, я же говорила тебе — я пока только обсчитываю материал, который мне присылают экспериментаторы. По такой жаре, как сейчас, халат — это форменное издевательство, тем более что в офисах и компьютерных классах нет кондиционеров, — Тияки лукаво взглянула на него. — Мы и так уже все под халатами почти раздетые ходим. — Да ну? — минус одна кнопка халата, минус две… — Прекрасные, умные, раздетые женщины в белых халатах. У вас тут, должно быть, творится сказочный разврат. — Ты слишком хорошо о нас думаешь. Учитывая количество женщин среди персонала, получится разве что гей-бордель. А поскольку шефья по большей части торчат в ПАНДОРе, то даже хорошего БДСМа не выйдет. Луи потянулся было к ее губам, но внезапно замер, будто передумал. — Знаешь, тут и правда безумно жарко. Можно попросить у тебя воды? — Конечно. Сейчас принесу. Подожди меня здесь, только тихо, — Тияки привстала на цыпочки и, коротко чмокнув его, быстро застегнула халат и вышла из кабинета. Наверное, она напугала Луи, резко отворив дверь — руки были заняты двумя стаканами. Он вздрогнул, обернувшись на звук, — и нечаянно задел стопку бумаг, возвышающуюся на самом краю стола. Стопка зашуршала, а когда он попытался ее подхватить, то неловким движением смёл и соседнюю, и ворох документов и распечаток разлетелся по полу. — Прости, Тияки. Я сейчас все соберу. Она протянула ему стакан и подняла лист, лежащий у ее ног. — Черновик трехлетней давности. Да, мне давно пора было тут разобраться... Луи опустился на колени и стал передавать ей бумаги, одну за другой, попутно просматривая их. Листы, покрытые рукописными расчетами без начала и конца не привлекали его внимания — да и Тияки большую их часть отправила в мусорную корзину. А вот хитрая блок-схема, заполненная двумя разными почерками, зацепила его взгляд. — Что это? — О, это заметки с последней моей встречи с шефом. Я их как раз искала — видишь, как удачно получилось! Давай сюда! Но Луи не спешил выполнить ее просьбу — вместо этого внимательно рассматривал английские заголовки, сопутствующие кускам текста. — Похоже, ты занимаешься самыми разными вещами. — Извини, ты же знаешь, я не могу про это рассказывать… — Даже несмотря на то, что я уже немало знаю о Вратах и контракторах? — Да, даже несмотря на это. В закрытую дверь тихо постучали, и Тияки замерла в ужасе. — Прячься тут, — шепнула она, ткнув пальцем под массивный стол, но Луи вместо этого быстро вскочил на ноги и встал за забитой книгами этажеркой. Движения его сделались напряженными и экономными. — Да-да, сейчас! — Тияки перехватила открывающуюся уже дверь и вышла в коридор. — Тияки, ты еще здесь? — А, Мина, это ты! Я… я по Скайпу разговаривала, потому и закрылась. — По Скайпу? В обход здешней безопасности? Ну ты даешь! Не боишься, что поймают? — Аспиранту нечего терять, кроме своих цепей. Ты чего-то хотела? — Просто попрощаться. — Да… ну, до завтра. — Ты забыла? Я завтра переезжаю на два месяца в лабораторию ПАНДОРы, у нас почти готова экспедиция к центру. Так что увидимся уже во Вратах. — Ага… — вся веселость мигом слетела с Тияки. — Увидимся… — неуверенно добавила она. — Ладно тебе, все будет хорошо. Не трусь. Мина махнула рукой на прощание и ушла. Тияки вернулась в кабинет. — Уф-ф, сердце так и колотится. — Колотится? — переспросил Луи, вышедший из своего укрытия. Тияки чуть было не начала отвечать на полном серьезе, да вовремя сообразила, что от нее ждут вовсе не этого. Его пальцы мазнули по груди, отщелкивая кнопки белого халата, а потом скользнули вдоль тонкой лямки маечки, отодвинули жесткую чашечку бюстгальтера... — И правда колотится, — удовлетворенно проговорил он. Просунув и другую руку ей под халат, Луи прижал Тияки к себе и медленно повел пальцем вдоль пояса коротких джинсовых шортиков, от чего коленки у нее начали подгибаться. Тияки запрокинула голову, подставляя губы под поцелуй. Выражение спокойной отрешенности на лице Луи в такие моменты всегда ее интриговало — можно подумать, что он исследует ее реакции, а не заботится о собственном удовольствии. — Ты рассказывала своей подруге о… нас? — она едва расслышала вопрос за поцелуями. — Нет, зачем… Мы с ней не настолько близки. — Очень хорошо. Тияки хотела было спросить, что в этом хорошего, но задохнулась, когда он легонько сдавил её торчащий сосок. Луи посадил ее на стол и теперь терся пахом об ее разведенные ноги. Тияки запустила руки ему под рубашку, млея не только от его ласки и ощущения горячей кожи под ладонями, но даже больше от ощущения, что она любима и желанна. Очень желанна. — Подожди… — сказала она, едва переводя дыхание. Он поднял на нее глаза. — Только не здесь. — Ты же говорила, что тебе еще сегодня работать. — Спустимся вниз. На скорую руку приведя одежду друг друга в порядок (а вот с пылающими щеками и блеском в глазах поделать что-либо оказалось невозможно), они, взявшись за руки и беспрестанно оглядываясь, побежали на пожарную лестницу, по которой она привела Луи сюда. Спустившись в подвал, Тияки открыла тяжелую дверь электронным ключом. — Это этаж с крупным оборудованием и комнатами для технического персонала. В это время суток тут никого не бывает — я иногда тут даже сплю, когда остаюсь на ночь на работе. — Куда нам? Тияки указала на открытую комнату с большим столом, на котором стояло четыре компьютерных монитора, а в остальном он был идеально чист — разительный контраст с захламленными кабинетами научных сотрудников. Стоило им захлопнуть за собой дверь, как надоевшие халаты полетели в угол комнаты, сверху упали пиджак и галстук Луи. Тияки подняла руки и, закрыв глаза, ждала, пока Луи стянет с нее короткую маечку, что он не преминул сделать. Опустившись перед ней на колени, он провел губами под ребрами, языком коротко коснулся пупка, тем временем стаскивая с нее шорты вместе с трусиками. Прикосновения его жарких ладоней — всякий раз неожиданные — контрастировали с прохладным воздухом кондиционированного помещения. Наощупь она расстегнула пуговицы его рубашки и ремень, приспустила брюки — соседство жесткой колючей ткани его одежды и собственной уязвимой наготы будоражило и сводило с ума. Луи развернул ее спиной к себе, и Тияки оперлась локтями о стол. Гладкая полировка немедленно запотела там, где она ее касалась. За своим тяжелым дыханием и колотящимся в ушах пульсом она услышала, как Луи лезет в карман, достает хрусткий пакетик из фольги и разрывает его. От сладости предвкушения у нее все свело внутри, и она едва не застонала. Когда Тияки провожала Луи по пожарной лестнице к выходу из института (он предлагал найти дорогу сам и не отвлекать ее больше, но Тияки оказалась непреклонна), он тихо спросил: — Значит, ты собираешься работать во Вратах? Тияки взяла его за руку. — Вообще-то, да, мне придется уехать. Мы проводим эксперимент на базе лабораторий ПАНДОРы. Я собиралась сказать тебе, как только мы определимся с датами. Это ненадолго. Ты огорчен? — Нет, — ответ прозвучал слишком быстро и почти грубо, и Луи добавил: — Я знаю, насколько для тебя важна работа. Расскажешь хоть, что за эксперимент? — Прости. Обо всем, что касается ПАНДОРы, с нас берут зверские подписки о неразглашении, — Тияки остановилась и Луи немедленно воспользовался этим, чтобы прижать ее к себе. От сухого и теплого прикосновения губ к мочке уха, а потом ниже — к жилке на шее, к косточке плеча — она хихикнула. — Я бы рассказала, если б могла, — добавила она беспомощно. Луи кивнул. *** — Мы можем пойти ко мне. Тут как раз недалеко. Тияки против воли возликовала: с тех пор, как они стали проводить вместе вечера и ночи, Луи больше не пытался приглашать Тияки к себе, хотя раньше делал это с завидным постоянством. Со временем, её стало снедать любопытство, но напрашиваться она не решалась. Его квартира казалась такой же мало обжитой, как ее собственная — но если ее жилище несло на себе отпечаток скудного студенческого быта, с собранными с бору по сосенке предметами интерьера (как правило, подаренными или отданными за бесценок уезжающими коллегами), то его напоминало невзыскательный гостиничный номер. Отлично приспособленный для жизни и такой же безликий. — Ты пока осматривайся, а я заварю чай. Осматривать было решительно нечего. Ни одной примечательной детали — пусть это была бы фотография в рамочке или, например, акварельная картинка. В последний момент, когда Тияки уже собиралась усесться на диван и просто дождаться Луи, её внимание привлекла аккуратная стопка дисков. ”Райский поцелуй”, “Я просто люблю тебя”, “Без предварительного уведомления”, “Сладкий ноябрь”, “Вот и осень”... названия были не знакомы Тияки, но, судя по обложкам всех оттенков розового цвета и изображённым на них парочкам, фильмы были о любви. Вот это да! Тияки с трудом могла себе вообразить, что ее Луи проводит свой досуг за просмотром подобных фильмов. — Тияки? Она даже вздрогнула — не ожидала, что Луи вернётся так быстро, — и выронила коробочку с диском, которую держала в руках. — Ох, прости, мне всего лишь было интересно, какие фильмы тебе нравятся. — Они мне не нравятся, — равнодушно ответил Луи, ставя поднос с маленьким чайником и двумя чашками на журнальный стол. — Я просто хотел общаться с тобой на твоём языке, потому решил изучить, как ведут себя японцы в подобных ситуациях. Тияки прыснула. Ей очень хотелось уточнить, что Луи понимает под «подобными ситуациями», а заодно сказать, что это очень трогательно, но она не стала этого делать. Постеснялась. — Присаживайся, детка, — взглядом Луи указал место на диване рядом с собой. — Детка? Как мило. Так меня никогда никто не называл. Луи одной рукой привлек ее к себе и рассеянно провел пальцами ей по боку. Тияки, дернувшись, хихикнула от щекотки — и внезапно поняла, что его движение было не лаской, что именно на такую реакцию он и рассчитывал. Она навалилась на него, пытаясь лишить его возможности шевелиться, но он с легкостью отбил ее неумелую атаку. Впрочем, оказалось, что он боится щекотки не меньше нее — и вот уже он начал брыкаться и безуспешно ловить ее руки пока они оба не съехали с дивана на пол, обессилев от хохота.