Вивисектор

— О боже, Луи! Что случилось? Что у тебя с рукой? В первую очередь Тияки бросилась в глаза забинтованная кисть Луи, и уже потом — потрёпанный вид. Луи посмотрел на Тияки так мрачно, будто вовсе не рад был ее видеть, но все-таки, отойдя чуть в сторону, жестом пригласил войти. — Ушиб? Порезался? — Тияки взяла Луи за запястье раненой руки. Он ощутимо напрягся, но протестовать не стал. — Господи, да не гипс ли это? Не перелом, я надеюсь? — Вывих. Не переживай, ничего серьёзного. — Ты что, подрался с кем-то? — в шутку спросила она. Похоже, шутка оказалась оценена по достоинству, потому что он коротко усмехнулся, ответив: “Нет”. — А серьезно, что произошло? — Проблемы по работе, — буркнул Луи, и Тияки остолбенела. Что это за проблемы, из-за которых добропорядочный бизнесмен средней руки получил вывих двух пальцев? Она вопросительно взглянула на него, но он никак не развил тему. Тияки сняла жакет и повесила его на крючок в прихожей. Ей отчего-то было очень неловко — словно она своим вопросом вторглась в какую-то тайную и закрытую от нее область. Застывшее в воздухе напряжение, казалось, оседало сейчас холодной изморосью у нее на коже. — Ну ладно тебе, — выдохнул Луи. — Ты голодна? — Нет. — Тогда... Его здоровая рука легла на плечо Тияки и потянула вниз бретельку топа. Губы коснулись мочки уха. — Эй, мы не заденем твою руку? Тебе не будет больно? — Не беспокойся, детка. Что рука — язык-то у меня не сломан. Иди сюда. И в тот вечер Тияки уже не смогла заставить себя задуматься о неординарных производственных травмах молодого парфюмера. Не подозрительных, нет! Просто немного странных. То ли этот эпизод и правда стал первой ласточкой в череде других странностей, то ли с того дня она просто стала внимательнее — но теперь она раз за разом отмечала странные ночные звонки и сообщения, после которых он, поцеловав ее, мог уйти на несколько часов или дней, и полное равнодушие к разговорам о своем бизнесе, и его напряженный взгляд, сканирующий помещение, когда они решали провести вечер в каком-нибудь ресторанчике. Мысль о второй любовнице пришла ей в голову раньше прочих, но отчего-то Тияки была уверена, что все гораздо сложнее. Или проще. И, привычно анализируя гипотезы, возникающие на основе наблюдений, она понимала, что раз за разом возвращается мыслями к плану, который уже давно зрел у нее в голове. Последней каплей стал вечер, когда они решили прогуляться по городу — прогулки стали редки в последнее время. Неподалеку от дома Луи располагалась целая плеяда магазинов, кафетериев и бутиков разной степени роскошности — туда-то они и пошли. Солнце постепенно скрывалось за высотными домами, зажигались фонари, на витринах появлялась подсветка… Луи и Тияки заглянули в небольшую, но уютную кондитерскую, выпили по чашечке эспрессо, и Луи ещё настоял, чтобы Тияки заказала себе какой-то изящный французский десерт, название которого она не запомнила. Домой они возвращались почти затемно. Воздух заметно похолодал, и Луи отдал Тияки свой пиджак (верхнюю кофту она непредусмотрительно оставила у него дома) и нежно приобнял за плечи, чтобы ей было теплее. Разговор шёл плавно и настолько непринуждённо, что Тияки порой не успевала заметить, как с одной темы они переходили на другую, а затем и на третью. Разморенная тихим субботним отдыхом, она уже предвкушала, как сейчас они вернутся к Луи домой, выпьют по бокальчику того чудного вина, а потом… Луи вдруг остановился — всего на мгновение, но Тияки почувствовала это. Его рука соскользнула с её плеч, он склонился к её уху (со стороны это выглядело как нежный поцелуй в висок) и негромко сказал: — Иди, как ни в чем не бывало, и не оборачивайся. Тияки беспомощно заозиралась, но Луи уже исчез, куда — непонятно. Наверное, свернул в оставшийся позади проулок. Тияки на всякий случай вернулась, но Луи в проулке не было. Ей оставалось лишь недоумённо пожать плечами. Тияки пошла вперёд, по направлению к его дому. Не питая особых надежд, она всё равно заглядывала во все попадавшиеся ей заведения — вдруг Луи окажется там? Но его нигде не было. Он будто бы в воздухе растворился. Обычно совсем короткий путь до его квартиры растянулся на добрых двадцать минут. Когда Тияки уже вышла из лифта на его этаже и поднесла руку к дверному звонку, дверь квартиры внезапно распахнулась. За дверью стоял Луи. — Я тебе что сказал делать? Лицо у него было привычно спокойное, но в голосе тлела неприкрытая злость, так не вязавшаяся с ним. — Идти и не оглядываться… — осторожно сказала Тияки, не зная, как реагировать. Он нахмурился и Тияки почувствовала легкое облегчение — по крайней мере, теперь его эмоции были написаны у него на лице. Полное равнодушие пугало ее больше. — Почему ты не послушалась? — Я… — заикнулась было Тияки, собираясь оправдываться, но оправданий у неё не было. Зато было кое-что другое. — А почему я должна была тебя слушаться? Луи с таким изумлением посмотрел на нее, будто она усомнилась в том, что солнце по утрам встает на востоке. — Потому что я тебя об этом попросил. “Сейчас, — подумала Тияки. — Сейчас или никогда”. — Знаешь, Луи, — она остановилась, чтобы убедиться, что он внимательно её слушает и не собирается перебивать, — во-первых, ты меня не попросил — ты приказал. Во-вторых, ты ничего не объяснил, а я не привыкла слепо подчиняться чужим приказам. И в-третьих… Повисло молчание. Луи сдвинул брови к переносице и немного прищурился, с интересом разглядывая ее. Тияки отвела глаза. Тишина затягивалась. — Ну? — бросил Луи. — Что в-третьих? — А в-третьих — знаешь ли, твоя парфюмерия дурно пахнет. Луи только усмехнулся. — Вот как. — Ты не тот, за кого себя выдаешь… или пытаешься выдать, — начала Тияки. — Я не верю в то, что ты бизнесмен. Я не верю даже в то, что ты имеешь хоть какое-то отношение к бизнесу, пусть и трижды косвенное. Профессиональные риски у тебя повыше, так ведь? Да только я не слепая, да и не полная идиотка. Какого черта тебе надо было у меня на работе? — выпалив эту фразу на одном дыхании, Тияки замерла, сама испугавшись своих слов. Она была уверена, что Луи слышит, как колотится ее сердце. Ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы он рассмеялся, ответил ей: “Ну что ты, детка, что за ерунду ты придумала?”, тепло обнял, и тем все недомолвки в их отношениях на этом закончились. Но Луи сказал только: — И что ты сделаешь, если окажется, что ты права? Тияки растерялась. Ситуация, в которой он не станет ни подтверждать, ни опровергать ее подозрений, как-то не приходила ей в голову. Луи не сводил с неё взгляда и ждал ответа. Тияки молчала, решаясь сказать ему о том, что давно зрело в её голове, но Луи расценил её молчание по-своему. Не сводя с Тияки взгляда, он распахнул перед ней входную дверь. Тияки не сдвинулась с места; тогда он взял ее за плечо и, легонько подтолкнув к выходу, негромко проговорил: — Тияки, мне не хочется, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Ты умная девочка и сама должна понимать, но на всякий случай предупреждаю — сболтнешь кому-нибудь обо мне или о том, что ты про меня знаешь, и тебе не поздоровится. Так что держать язык за зубами в твоих интересах. Теперь можешь идти. Но она не сделала того, что он ожидал. Вместо этого прижалась к нему и обвила руками его шею — он не воспротивился, но и не ответил на ее объятие. Она поднялась на цыпочки и прошептала ему на ухо: — Луи, увези меня отсюда.