Вивисектор

Прошло десять дней. К удивлению Тияки, работа в клубе оказалась вовсе не противной, а даже… нет, не увлекательной. Завораживающей, скорее. Яркие женские лица в интимном полумраке бара, искреннее, хоть и пьяненькое восхищение мужчин-гостей, осыпающих ее неловкими комплиментами, утомительная беготня на непривычных каблуках — все это заставляло забыть о прежней жизни. Страх не ушел совсем, но будто бы стих, убаюканный новой рутиной. Луи действительно приходил каждую ночь, чтобы довести ее до дома, и его привычное спокойствие утешало ее, как не утешили бы громкие заверения в том, что все скоро станет хорошо. Теперь для Тияки путь в квартиру Луи был заказан, а он не собирался рисковать, показываясь около ее дома, так что они жались по подъездам, как неприкаянные подростки. Тияки пыталась не думать, что ее новообретенный покой так же непрочен, как затишье перед бурей. Но все-таки отдаленный удар грома не стал неожиданностью. — Луи… сегодня Жан сказал, что меня часто вызывают, поэтому я должна больше времени проводить с клиентами. Я понимаю, что я должна отрабатывать те деньги, которые он мне обещал, но я боюсь. Вдруг меня кто-нибудь узнает? Луи нахмурился. — Как именно он выразился? — Как я тебе сказала. И еще он спрашивал что-то насчет документов с моей прежней работы… ты ведь сказал ему, что я раньше работала в другом клубе? Луи мгновенно остановился, а потом, не выпуская ее руки, развернулся и пошел обратно в сторону клуба: — Мы возвращаемся. — Что? Зачем? — Я должен поговорить с ним. Войдя в здание со служебного входа, Луи быстро прошел в дальний, угловой кабинет, в котором обычно сидел Жан. Тияки всегда гадала, почему человек, которого беспрекословно слушается весь персонал клуба, занимает столь непритязательное помещение. Луи быстро указал рукой в сторону полузаваленной какой-то одеждой банкетки, стоящей в коридоре, но Тияки села на пол у стены рядом с дверью, в которую он зашел. В кабинете послышались раздраженные голоса. Тияки изо всех сил пыталась разобрать, о чем речь, но Луи и Жан говорили слишком быстро, и ее французского хватило только на то, чтобы вычленить часто повторяющиеся слова «наниматель» и «операция». А потом они почему-то заговорили… — тут Тияки в недоумении потрясла головой, — про «черную смерть» и мышей. Не могли же они обсуждать эпидемию чумы в средневековой Европе? Луи возражал Жану. Голоса внезапно смолкли. — Это совершенно нерационально, — наконец резко сказал Жан. — И это не твое дело, — в тон ему ответил Луи. Дверь распахнулась так внезапно, что Тияки не успела и двинуться с места. Луи бросил на нее единственный взгляд и быстро пошел прочь, кивком приказав следовать за собой. Она неловко встала и побежала за ним, едва не споткнувшись на высоких каблуках. — Ты подслушивала, — сказал Луи, когда они отошли на некоторое расстояние от клуба. В его голосе не было обвинения, он просто констатировал факт. — Я ничего не поняла, Луи. Что происходит? — Ничего хорошего, — некоторое время он молчал, а потом внезапно взорвался: — Чертова японская полиция! У них информация под грифом “Top Secret” удерживается не дольше, чем вода в сите! Мои дорогие коллеги уже в курсе, какие именно протоколы оказались у нас в руках. Тияки боялась спросить, чем это грозит. — Хуже того: не только мои коллеги в курсе. Синдикат узнал одним из первых. Мы… мои коллеги давно искали выход на Синдикат и теперь хотят использовать эти документы как наживку. И тебя вместе с ними. Перед мысленным взором Тияки встало тошнотворное зрелище извивающегося червяка, насаженного на крючок. — Что такое Синдикат? Кто твои коллеги? — Синдикат — самая могущественная из существующих в Токио нелегальных организаций, связанных со Вратами и контракторами, — второй вопрос он проигнорировал. — Посмотрим, что я смогу сделать. Но запомни: ты не должна отдавать документы никому, кроме меня. Ни в коем случае — иначе нам обоим крышка. Если Жан опять о них заговорит — не отвечай. Тияки молча кивнула. В эту ночь Тияки так и не смогла заснуть. Таблетка снотворного сделала только хуже, погрузив ее в оцепенелую полудрему. Тияки лежала с закрытыми глазами, но стоило ей позволить убаюкивающей темноте унести от нее тревожные мысли, как ей начинало казаться, что в соседней — пустующей, насколько она знала, — квартире кто-то ходит. Она открывала глаза и понимала, что это всего лишь воображение. Под утро усталость все-таки взяла свое, но вызванная медикаментами дремота обернулась кошмаром. Она опять смотрела сквозь стекло на корчащегося в припадке контрактора. Пыталась отвернуться — и не могла. На ее глазах кожа связанного подопытного разлезалась кровавыми ранами. Стоило Тияки зажмуриться, как она чувствовала на своих плечах руку шефа и слышала его восхищенный голос: «Смотри! Метод работает!» ...Тияки рванулась и побежала вдоль по стерильному коридору ПАНДОРы, заглядывая в каждую дверь в поисках склада медикаментов. «Шприц с анестетиком, мне нужен шприц с анестетиком!» Каждый шаг давался ей с бОльшим и бОльшим трудом. Взглянув вниз, Тияки увидела, что стоит по колено в крови, и кровь эта быстро прибывает. Из груди вырвался крик, но ужасный поток уже сбил ее с ног, подхватил и унес за собой… На следующий вечер Луи не пришел её забирать. Тияки прождала его полчаса, час после своей смены и наконец решилась идти сама, еле удерживая слезы («Не привлекать к себе внимания, только не привлекать к себе внимания», — билось у нее в голове), поминутно оглядываясь и пытаясь держаться плохо освещенных переулков, которыми ее всегда водил Луи. Она прошла уже три четверти пути, как за спиной раздался тихий свист. От ужаса у нее чуть не остановилось сердце. — Тияки! — тихо окликнул ее знакомый голос. — Луи! Слава богу, это ты! — она подбежала к нему и едва ли не упала в его объятия. — С тобой все в порядке? Почему ты не пришел? Что происходит? — Плохо дело. Синдикат висит у меня на хвосте, сегодня я еле смог оторваться, — только теперь Тияки заметила, что его обычно безупречный костюм помят, а на правом рукаве виднеются грязные разводы. — Что это значит? Нам конец? — она сама не поверила своим словам. «Не может быть. Нет». — Нет, — ответил Луи. — Это значит, что настало время заключить союз с единственной организацией в Токио, способной обеспечить защиту нам обоим одновременно. Тияки вскинула на него глаза. — Если Синдикат так хочет получить эти протоколы, мы дадим их. Но не задаром. Иногда в игре в кошки-мышки и мышка способна кое-что выторговать для себя. Луи сунул ей в руку пластиковый пакет, который держал в руках. В нем оказалась обувная коробка с лакированными красными туфлями. — Зачем мне? — Каблук в правом туфле — полый, — объяснил Луи. — В нем ключ от камеры хранения на вокзале Синдзюку. Правое крыло, ячейка 425. Запомнила? — Запомнила. Луи повернулся было, чтобы уйти, но Тияки повисла у него на локте. — Постой! Он мигом насторожился. — В чем дело? — Ни в чем… просто подожди хоть пару минут. Я так боялась сегодня, когда ты не пришел… — А… — Луи ободряюще погладил ее по руке. — Скажи, ты ведь придумал хороший план? У нас все получится? Луи задумался, что-то прикидывая. — С неплохой вероятностью получится. Все зависит от того, кого они пошлют за мной: человека или контрактора. — Контрактора? — Тияки почувствовала, что дыхание перехватывает от ужаса. — Неужели они могут послать за тобой контрактора? — Да. И я очень на этой рассчитываю. С контракторами легко договориться. Люди… непредсказуемы. Некоторое время Тияки молчала, переваривая его ответ. — Удачи, — сказала она наконец. — Удача? — Луи только усмехнулся. — Извини, я предпочитаю верить только в то, что можно пощупать руками. Удача — пустое слово. — Зря ты это говоришь. Я точно знаю, она существует. Я же ученый — а в науке без удачи никуда. — Тияки приподнялась на цыпочки, крепко обняла Луи и прошептала, убеждая то ли его, то ли себя: — Нам обязательно должно повезти. Мы же не хотели никому ничего плохого...