Похищение

      Четверг, 12:06       За Максимом закрылась дверь. Парень пошел на кухню, где они с Ваней о чем-то вполголоса заговорили. Понятно, опять какие-то секреты — я ведь никто, я не имею права знать, какие планы моего возвращения разрабатываются. Да и плевать хотела, в конце концов, у меня есть свои собственные идеи.       Убедившись, что никто не собирается возвращаться в комнату, я встала с пола, на котором изображала шок и непонимание происходящего, и легла на застеленную кровать. Посмотрела на часы — всего двенадцать, впереди еще целый день. Заняться снова абсолютно нечем, разве что размышлениями. С другой стороны, подумать мне есть о чем.       Я мысленно перенеслась на пятнадцать минут назад, в подъезд. Заевшая дверь, разговоры, мелодичный писк, силуэт какой-то тетки и… поцелуй Вани, совершенно неожиданный, дикий и чем-то напоминающий изнасилование. Хотел, наверное, скрыть меня от соседки — так не мог подобрать способа получше? Ему на вид лет двадцать пять, а то и больше, мне же только четырнадцать, я еще фактически ребенок, пусть и умею уже соображать. Что может быть в голове у взрослого человека, который так бесцеремонно зажимает в подъезде невинного подростка, целуя его, как своего ровесника, не спрашивая даже разрешения, не подавая никаких знаков, будучи знакомым с ним в течение двух дней? Что это — безрассудство и страх быть пойманным, или потаенные склонности к педофилии, выдающие начинающего маньяка? Ваня производит вполне приятное впечатление, но многие серийные убийцы тоже были милыми малыми с, казалось бы, безобидными психическими расстройствами. Чего мне теперь ждать, продолжая жить с этим взрослым мужиком в одной квартире, имея возможность оградиться лишь коридором и двумя дверьми?       Мне стало по-настоящему страшно. Конечно, сложно было хотеть вернуться домой к злому и мелочному отцу, к безвольной маме, к терпеливому брату, но в случае с непонятным и пугающим поведением Вани выбор был очевиден. Ходить в школу, зарабатывать высокие оценки, общаться с Машей, переписываться с Натаном спокойно, никого не боясь, не думая о преследовании — казалось, моя жизнь до той судьбоносной пятницы была практически райской. И ведь я еще могла все исправить, уговорить Натана передумать, найти выход из квартиры, вернуться домой, объясниться, а уже потом продумывать, как стоит воздействовать на родителей, как можно уменьшить их жажду всевластия и избавиться от неадекватного давления. Все было в моих руках, но я снова промолчала, как кроткая овечка, и теперь пожинаю плоды своей дурости, уже в который раз.       «А Натан?» — сам собой сформировался в голове вопрос. А что Натан? Да, если бы не он, то ничего бы вообще и не произошло. Он спланировал и похищение, и отправку в Бобруйск, и заселение у Вани. Он фактически не позволил мне самой решить, хочу ли я в этом всем участвовать, не препятствуя тому прямо. Он убедил меня в необходимости следовать плану, подробно расписал все выгоды, минуя большинство критических изъянов. Но стоит ли винить в чем-то его? Он наверняка и сейчас считает, что все хорошо складывается, что все получится, что удастся победить и родителей, и ментов. Да вот только я ничего из этого и в упор не вижу, лишь сплошные мрачные перспективы, которые наверняка превратятся в реальность, если я срочно что-нибудь сама не сделаю. А ведь, что самое обидное, со мной-то все сложится относительно хорошо — никто не станет арестовывать якобы по своей воле убежавшую девушку, поругают в отделении да отпустят домой. С родителями, конечно, будет поначалу сложно, но не сможем же мы до конца жизни враждовать, потому рано или поздно придем к согласию. В то время, как Натану, продолжи он так беспечно ко всему относиться, светит реальный срок за совершение похищения, как и всем его друзьям за соучастие. Да, я и сама раньше думала, что никто ничего не докажет, вот только делая те выводы, я сбросила со счетов одну важную деталь — если милиции приспичит закрыть дело и отчитаться об успешной поимке преступника, они это сделают, не моргнув и глазом. Особенно если учесть, что над делом обо мне работает такой «отличный» следователь, как приходивший к Натану домой днем субботы. Так виноват ли Нат в своей глупости, по которой не понимает, чем вся эта затея завершится? Едва ли. А вот я, позволяя ему заблуждаться и дальше, виновата еще как. И если слова на моего парня не действуют — я должна спасти его действиями.       К сожалению, первая попытка провалилась. Да так провалилась, что теперь бы психологическую травму на всю жизнь не заработать. Ну да ничего, держать себя в руках я умею. Не получилось один раз, попробую второй. Нужно успокоиться, остановить поток мрачных мыслей и приняться за работу над ошибками.       Разум был на удивление ясным. Чувствуя себя необычайно бодрой, я привстала на кровати, сев на ее краешек. Так, до неприличия простой план «выбежать в открывшуюся дверь» явно нуждается в модернизации, а то и полной переделке. Самое сложное — выбраться на улицу, а как сделать это из закрытой квартиры, находящейся на пятом этаже, большой вопрос. И пусть у меня топографический кретинизм, ближайшее отделение милиции я найти смогу без особых проблем, просто задав вопросы нескольким прохожим. Эх, чертова дверь, почему же ее заклинило в тот несчастный момент?       В поисках каких-либо идей я обвела комнату взглядом. На полу беспорядок, оставшийся от моих вчерашних баррикад, рядом пятно от пролитого чая, кружку с которым я неаккуратно подобрала с порога. Книги, какие-то бумаги, непонятные детали от приборов, старый сломанный телевизор, горшки с чахлыми растениями, детские игрушки — как все это может помочь в осуществлении побега? Не закидаю же я Ваню плюшевыми мишками, чтобы он за мной не погнался. Может, дождаться очередного удачного момента и рвануть по лестнице вновь, разливая за собой что-нибудь скользкое или кидая разную мелочь? Глядишь, пока сзади будут происходить соревнования по бегу с препятствиями, смогу все-таки открыть дверь внизу и скрыться за углом дома, а уж дальше меня едва ли найдут. Вот только даст ли мне Ваня такую возможность еще раз? Дверей он теперь явно будет бояться и не станет открывать их на всю ширину, весело болтая с кем-нибудь в этот момент. С другой стороны, вечно дома он ведь тоже не может сидеть, рано или поздно куда-нибудь отправится, а там можно использовать эффект неожиданности и попросту оттолкнуть его в сторону, а дальше на бегу создавать ловушки… А у меня вообще есть физические силы толкнуть взрослого парня на голову выше, да еще и убежать так быстро, чтобы он не смог схватить меня в первый же момент? А моральные, чтобы вообще не побрезговать к нему прикоснуться, есть?       На первый взгляд простая задача казалась уже настоящим темным лесом. Начиная вновь возвращаться в состояние депрессии, я продолжала искать в комнате хоть что-нибудь, что может пригодиться при побеге. Полки (огреть такой Ваню по голове?), напольные весы (кинуть в него со всей силы?), плетеная корзинка (пойти с ней по грибы?), простыни на кровати… Я припомнила различные фильмы, в которых из тех же наволочек и одежд герои вязали прочные канаты, по которым спускались с больших высот вниз. Но это трюки, выполняемые в большинстве своем каскадерами и на декорациях, и выглядящие захватывающе лишь благодаря умелой операторской работе и хорошему монтажу. Получится ли провернуть то же самое в реальности, не рискуя своим здоровьем и своей жизнью? Да и где найти материала столько, чтобы хватило на изготовление пятнадцатиметровой веревки? Явно того, что находится в этой комнате, мне будет недостаточно. Хотя ведь можно и позаимствовать вещи из недр квартиры — взять те же полотенца в ванной (всегда удивляло, кстати, почему их висит по десять штук, даже если дома живет один человек), старые вещи в шкафу, в крайнем случае, не умру, если использую свое нижнее белье. Все возможно, было бы желание. Но заниматься этим нужно, конечно, не сейчас. Если Ваня или его друг решат зайти проведать свою подопечную и увидят, как я вяжу огромный канат, то даже вопросов наверняка задавать не станут, а просто отберут его и вместе с ним — все вещи, что я могу хоть как-то использовать в своих планах, разработанных ради всеобщего блага. Эти дураки будто и вправду не понимают, что я их же спасти хочу, не могут же они всерьез верить, что стоит идти в милицию всем сразу и рассказывать тупую легенду про мое чудесное попадание точно в центр бобруйского микрорайона!       Внутри все прямо вскипело, но я нарочно легла обратно в кровать, накрылась одеялом и закрыла глаза. Спать совершенно не хотелось, но нужно было успокоиться. «Терпение, Вика, терпение», — пыталась успокоить я сама себя. — «Нужно дождаться ночи, только и всего. Лишь пару часов». Хоть бы Ваня пораньше лег спать! Впрочем, прежде чем начать портить чужие простыни, не стоит забывать о возможности еще раз попытаться пролезть в открытую дверь — да, сегодня я толком ничего в этом плане не продумала, за что и поплатилась, но если подготовиться к делу как следует, то можно совершить побег и куда более бесхитростным способом, нежели применением всех своих акробатических умений и навыков канатолазания на высоте в пятнадцать метров. Только бы Ваню не убить ненароком, расчищая себе путь на свободу.       Я кинула взгляд на часы. Половина первого, всего только! С кухни все еще слышны приглушенные разговоры — будто не надоело им вдвоем обсуждать меня и все со мной связанное, иначе бы перестали уже пытаться говорить как можно тише и болтали, как обычные веселые друзья. Невероятно надоела уже эта скрытность, если бы я знала, что смогу сегодня убежать — пошла бы и высказала им все, что думаю, в лицо. Но я должна продолжать корчить из себя кроткую овечку, которая ничего не понимает, всех боится и против них, лучших умов вселенной, кроме как словами, не попрет. Благо, на деле я заметно изменилась за последние дни. Как ни крути, все произошедшее отразилось на мне явно в лучшую сторону, за что я когда-нибудь поблагодарю всех, кто приложил к этому руку, даже Ваню. Лишь бы все удачно вышло.       14:22       Я продолжала лежать на кровати и обдумывать план побега, как будто это было абсолютно обыденным делом, но вынуждена была оторваться от собственных мыслей, поскольку гул переговоров из кухни переместился поближе ко входу в комнату. Послышались шуршание куртки и звуки надевания обуви.       — А мне точно продадут? Я же на вид еще подросток.       — Продадут, господи, им всем плевать, лишь бы ты деньги нес. Вот тебе тридцать тысяч, сдачу вернешь потом.       — А сколько брать-то?       — Думаю, полторашки будет достаточно. Можешь две по литру.       От неожиданности я замерла. Что? Две по литру? Эти двое собираются напиться в стельку, полностью забив на свои обязанности по слежке за мной?       «Это же прекрасно!» — не сдержала я своей внутренней радости. Пока они будут пить, что помешает мне вылезть из квартиры незаметно и свалить подальше? А если даже все увидят, кто из них сможет догнать меня, будучи напившимся? Похоже, развязка близка.       — Давай, да поспеши, — смешки, после которых хлопнула дверь. Оная сразу же закрылась на все восемь оборотов, как и во всех предыдущих случаях. Дома остался Ваня, который, напевая себе под нос некую песенку, отправился обратно на кухню. Даже меня не зайдет проведать?       Я лежала ни жива ни мертва, не веря такому везению. До чего же тупыми и зависимыми все-таки бывают люди! То один надрался перед поездкой в Бобруйск, то эти теперь решили повеселиться. А меня как будто бы здесь и нет. Что ж, мне же на руку.       Я расплылась в улыбке, представив ситуацию со стороны. Люди, которые не могут без алкоголя два дня протянуть, спасают от родителей девчонку, смиренно терпящую все их закидоны. Что у меня, что у них нет никакой силы воли, только вот я над этим пытаюсь работать, а они, похоже, считают себя настолько офигенными, что своих проблем даже не замечают.       В следующий момент дверь в комнату резко открылась, потому в мгновение ока я вернула свое обычное мрачное выражение лица, закрыла глаза и обмякла, притворившись спящей. Ваня не заходил дальше порога, лишь стоял и, по всей видимости, смотрел на меня, тихо дыша. В моей памяти снова всплыл тот дурацкий поцелуй, и я не знала, что теперь делать — смеяться с мыслей о маньяке Ване, который получает сейчас удовлетворение, глядя на «спящую» меня, или же серьезно бояться их. Настроение, правда, заметно улучшилось за последнее время, потому хотелось скорее смеяться, но нельзя было показывать, что я притворяюсь.       Прошла минута или две, пока дверь снова не закрылась. Я выждала еще пару секунд для верности, после чего приоткрыла глаза — в комнате никого не было, Ваня снова ушел на кухню, включил там воду. Я выдохнула и хотела тихонько посмеяться, но не получилось — смешок застрял на полпути.       «А что, если они на самом деле маньяки, серьезно напьются и..?»       Нет, Вика, не думай об этом. Не думай.       16:35       Провалявшись в раздумьях на кровати еще целых два часа, я поняла, что дико от этого устала и не прочь пройти хотя бы пару шагов. К тому же как раз в этот момент мне захотелось посетить уборную, потому я, немного помявшись, решила все-таки выйти из комнаты и заодно посмотреть, что происходит на кухне. Разговоры там стали заметно громче, но пока что ничем более не выделялись.       Открыв дверь, я постаралась как можно тише подойти ко входу на кухню и прислушаться.       — Бля, вот знаешь, я ее просто послал. Послал нахуй и все, забыл. Таких шлюх надо из жизни вычеркивать, — уверенным голосом разглагольствовал Ваня.       — Согласен. Шлюха — на то и шлюха, она одноразовая. Дырка, соска. На большее не способна, — соглашался с ним его друг.       — И на все ее нытье просто закинул в черный список. А эта дура решила моим друзьям сказать, что я гей, ну ты можешь представить? — послышался долгий смех. — Они, конечно, адекватные люди, не то, что это уебище, никто ей не поверил, все дружно послали, как и я.       — И правильно сделали. Вот у меня поэтому знакомств почти нет — все вокруг или шлюхи, или ублюдки, или просто твари.       — Даже я? Максим, обижаешь, — очередной взрыв хохота.       — Нет, ты нормальный, в отличие от многих. Подлей-ка мне еще.       Все понятно, типичные такие мужские пьянки. Наверное, типичные — к счастью, я свидетелем таковых в реальности пока еще не была. Интересно, они меня вообще услышат за своими разговорами? Я, уже не скрываясь, прошла в туалет, украдкой заглянув в комнату. Ваня в пол-оборота сидел почти в ее центре на одной из потрепанных табуреток, его друг был закрыт для моего взора невысоким морозильником. Ощутимо пахло сигаретным дымом. Такое ощущение, что я в этом доме вообще не существую, про меня никто даже не помнит, даже вида не подают, что кроме них, здесь кто-то есть.       — А вот эта стерва сама сорвалась, когда про мои хобби узнала. Не мужские, блять. Рыцарские доспехи, значит, для нее слишком бабские. Неудивительно, что у нее парня до сих пор нет.       — Ну и уродина. Кругом одни шкуры.       — А ты еще на эти фотки взгляни, — снова пьяный смех.       Я закрыла за собой дверь, хохот сразу стал тише. Тихо вздохнула. Увидев перед собой шкафчик, я вспомнила, что искала вещи, которые могли бы помочь с побегом. Вряд ли, конечно, в туалете можно найти что-то подходящее, но грех не посмотреть.       Я открыла створки и принялась изучать содержимое всех пяти полок шкафа, прорезаемых большой зеленой трубой, где-то в недрах которой шумела вода. Какие-то порошки, чистящие средства, запасы туалетной бумаги — прямо уголок домохозяйки. С одной стороны, можно, конечно, взять баночку «Пемолюкса», чтобы при случае сыпануть его тому же Ване в лицо, если будет мешать пройти, с другой, я хочу всего лишь тихо и мирно убежать, а не испортить кому-нибудь здоровье. Мне нужны средства, которые способны остановить, не убить.       Может, утащить с собой ершик, а потом огреть им кого-нибудь по голове? Я подняла его из емкости с водой — судя по виду, щетку в последний раз мыли лет пять назад. Эх, до чего же глупые идеи иногда у меня появляются. Ловить в туалете мне явно нечего. Посмеявшись себе под нос, я хотела было возвращаться в комнату, но вспомнила, что собиралась использовать эту каморку по назначению.       Закончив, я нарочито громко хлопнула дверью, после чего направилась в ванную. Разговоры на кухне не прекратились ни на мгновение. Намыливая руки, я продолжала искать хоть что-то полезное в новом помещении — взять как раз жидкое мыло, чтобы разлить его на лестнице? А вот это уже стоящая идея. Думаю, напившись в хлам, закадычные друзья не заметят отсутствия одной небольшой бутылочки.       Банка с зеленой жидкостью и большим яблоком на этикетке была скользкой на ощупь и сильно пахла искусственным ароматом. К сожалению, не было времени брезговать. Аккуратно засунув бутылку себе под кофту, я на сей раз без лишней демонстративности покинула ванную, украдкой проскочив в свою комнату и вновь оставшись незамеченной. Так, хоть что-то добыла. Теперь бы взять из шкафа несколько неиспользуемых маек и начать вязать из них веревку на всякий случай… стоп, не стоит спешить, я ведь решила сначала еще раз сбежать через дверь. Порванную в клочья одежду едва ли можно будет сшить обратно, если у меня все-таки получится осуществить план А.       Я вновь завелась, руки потели и дрожали, сердце колотилось так, будто я собиралась прыгать из окна прямо сейчас. Мне снова нужно было срочно успокоиться. Не найдя выхода лучше, я подняла с пола книгу, которую вместе с парочкой других швырнула позавчера под дверь, надеясь заблокировать Ване вход. Не глядя на обложку, открыла ее и стала читать — это оказался томик Артура Конана Дойля, что меня более чем устраивало. А вот кто, если не родители, привил бы мне в свое время любовь к классической литературе? Как же все-таки в нас с Натаном играет юношеский максимализм. Прав был Гена, когда сказал, что все у меня в семье в порядке, просто нужно было один раз взять и спокойно с родителями поговорить. Да только когда данный совет мог мне пригодиться, я этого человека вообще не знала. Вот и говорю теперь с мамой и папой не словами, а делами. Иногда даже, черт побери, не своими.       18:50       Я дошла до семьдесят четвертой страницы книги, как вдруг беседа на кухне, начавшая уже давить на нервы, резко прервалась, из-за чего стала слышна мелодия звонка телефона. Вскоре она также умолкла.       — Даа? — громкий пьяный вопрос, недолгая пауза. — Да, это я! Привет, Натан! — снова заминка. — А ты откуда это звонишь? — опять тишина, видимо, слушает ответ моего парня. — Да у нас все хорошо! — неожиданный взрыв пьяного хохота. — Шучу… Хуево все, бля. Ах, бля… Ничего не стряслось! Ик! Тут у Вики свои планы, нахуй! Мы ей больше не нужны!       Наверное, он даже не подозревает, насколько сейчас прав. Вот Натана действительно жаль — он, слушая такое, наверняка пребывает в полном шоке. Что ж, глупо было рассчитывать, что мой парень обо всем этом не узнает.       — Произошло то, что после твоего звонка, герой-любовник, Вика закрылась у себя в комнате и оттуда больше не вы-хо-дит! — зачем-то проорал последнее слово Ваня. — Она ест теперь только с пола, когда я ей еду приношу. Выйти, поговорить — да до пизды ей это надо! То и значит! Тарелки ставлю под дверь, тарелки из-под двери убираю, — после гневного объяснения Ваня издал непонятный звук. — Я для нее — обслуга. Ты для нее — никто. Ну, видимо, так! А сегодня она решила свои планы в реальность воплотить! Такие, блять, планы, что не успел я домой припиздошить — дверь открывается, и хуярит твоя ненаглядная нахуй вниз! Но откуда ей знать-то, блять, что кнопка у нас внизу сломана! — после этих слов с кухни донесся громкий ржач. Заливался даже Максим. Его-то что так развеселило? До чего же сильно алкоголь сильно влияет на сознание.       — Никто не надрался! — начал оправдываться Иван, похоже, напрочь забыв, что его крики отлично слышат все соседи. — Мне уже и с друганом выпить пива нельзя?! По-твоему, если я нахуй закроюсь, как сыч, и буду тут тихо сидеть, это будет совсем не подозрительно, блять?       Длинная пауза. Можно лишь догадываться, что ему сейчас выговаривает Нат, а уж что этот бедняга чувствует… Только бы он не принял сейчас на эмоциях поспешных и необдуманных решений, о которых я не буду знать, иначе все планы опять ждет крах. Может, самой ночью ему позвонить? Сердце колотится. Хочется, как и всегда, назначить себя во всей этой ситуации виноватой, но, в конце концов, не я же вливала Ване пиво в глотку.       — Натан… Ты нихуя не понимаешь, вот честно. Слушай, давай так договоримся: я немного передохну от этого стресса и тебе, бля, перезвоню и все объясню, чтобы ты меня понял. А пока просто не хочу с тобой спорить. Просто хорошо подумай, — гораздо более спокойным тоном посоветовал Ваня. — Нет, ну ты посмотри, какая любовь. Я не слишком сильно орал? — похоже, звонок уже сбросил.       — Ну так, сойдет, — не стал вдаваться в подробности Максим. — А что он говорил?       — Да психанул он. Ну я его тоже могу понять — он ведь планировал столько это все, волновался, а тут Вика берет и пытается убежать. Это же удар, согласись!       — Понимаю.       — Потому я и говорю, что надо нам самим ее в опорку вести, пока она чего с собой не утворила. Ик! А то если она себе вены порежет, или там в окно прыгнет, я не знаю, пытаясь убежать, такую новость ее парень уже не переживет. Да мне самому бы, блять, живым остаться.       Слушая эти фантазии, я невольно ухмыльнулась. Вены порезать, как же. Конечно, настроение у меня все последнее время весьма и весьма мрачное, но до суицида я пока доходить не собираюсь, поскольку серьезных причин для такого сейчас нет. А вот с окном Ваня на удивление близок к истине, даже страшно — я же не могла вслух все свои мысли озвучивать, нет? Лишний довод в пользу повторной попытки бегства через дверь.       — Да не парься так, — сочувственно проговорил Ванин друг. — Она же не дура, чтобы подобным заниматься. Если она так всех нас жалеет, что хочет самовольно ментам сдаваться, разве станет себя убивать? Всем же хуже сделает. Я ее всего пару часов знаю, но уверен, что она куда умнее.       Вот Максим своими словами мне неслабо симпатизирует, и дело тут вовсе не в высокой оценке умственных способностей. Даже распив с Ваней пенного, он держится прилично, не позволяет себе нецензурной брани и старается озвучивать как можно более спокойную и нейтральную точку зрения, в отличие от своего друга. Чтобы развалить образ приличного Ивана, потребовался где-то литр пива, а вот на Максима этот же литр не действует. А если и действует, то я сильно хотела бы посмотреть на него трезвого, потому что в таком случае этот человек обещает быть одним из самых приятных людей на свете. К сожалению, тех мгновений, что он провел со мной в одной комнате, едва ли достаточно, чтобы полноценно о нем судить.       — Наверное, ты прав, — задумчиво ответил Ваня. — Но учитывая, как она сегодня рванула, нельзя забивать хуй на это дело, стоит следить за ее повадками пристальнее. Ой, я не загромко?       — Можно бы и потише, — кажется, именно это сейчас сказал Максим, после чего громкость разговора будто подкрутили вниз с помощью пульта. Диалог снова превратился в посторонний гул, никак не мешающий спокойному чтению книги.       Вот только читать я больше не хотела. Я задумалась над поведением Вани, его словами, словами Максима, их планами, планами Натана, своими планами… Голова просто кружилась от того, как все вокруг было запутано. Казалось бы, все проводят одну и ту же операцию, и все хотят, чтобы она завершилась как можно лучше, но почему-то видение развязки у всех разное, в том числе у меня. И меня же, что самое обидное, никто даже не спрашивает, придумывая очередной гениальный способ со всем покончить. Такую раздробленность можно было сравнить разве что с распадом множества огромных империй в течение последних трех веков — была одна компания всего из нескольких человек, да все равно разделилась на свои течения. Даже Гена и тот пытался свои идеи просунуть, предлагая отвезти меня домой наперекор всем договорам с Натаном. А я отказалась. Ну и дура.       Так как и когда же бежать? Вроде бы с порядком действий определилась — дождаться, пока кто-нибудь откроет входную дверь, оттолкнуть его, краткосрочно нейтрализовать и ускакать вниз по лестнице, разливая за собой жидкое мыло. А как подкараулить момент? Сегодня я все-таки простояла у двери полтора часа, чувствуя себя сумасшедшей, но второй раз гробить собственную нервную систему долгим ожиданием как-то не хочется. И не закроет ли меня Иван, уходя куда-нибудь в следующий раз? Именно эту комнату можно отрезать от остальной квартиры, лишь повернув ключ в неприметной замочной скважине под ручкой, и тогда — привет, окно. Уф, неприятная перспектива. Испортить замок, чтобы с ним ничего нельзя было сделать? Но тогда Ваня может меня и чем-нибудь громоздким забаррикадировать. А в случае с безобидным закрытием можно попросту сломать дверь, в крайнем случае — стекло выбить. Свобода дороже.       Так и поступлю. Рано или поздно Ваня снова куда-нибудь уйдет — в магазин, выпить или по каким-то другим делам. Тогда я снова дождусь его возвращения и убегу еще раз, только не оставлю ему возможности меня поймать. Остается лишь ждать этого момента, как одну из самых важных вещей в моей ближайшей жизни.       — Ха-ха-ха, бляяять! Просто посмотри! Ха-ха-ха! — в очередной раз залился смехом Ваня, Максим вторил ему. Чертов алкоголь, что же ты творишь с хорошими людьми.       Стараясь не обращать внимания на пьяные вопли, я уткнулась в книгу. Сбегать сегодня, когда будет уходить Максим, точно не вариант — вдвоем они меня в любом случае поймают. И вот жаль. Чувствую, впереди у меня еще целый вечер смеха, обсуждений неизвестных мне людей, неадекватных, наполовину звериных криков, но что просто потрясает — орать будут вполне приятные молодые люди, не алкаши, в общем-то, и не бомжи. А мои порою действительно напрочь ненормальные родители почему-то никогда до такого не опускались. Удивительно. И очень обидно.