(Не)случайные встречи

или Выпьем, братья, за честь, за сундук мертвеца, за друзей и за Гавань Корсаров!

      Утро началось со звонкого лая и слюнявых поцелуев какого-то маленького жизнерадостного монстра. И если Марко, пробормотав что-то похожее на «Отстань, Стефан», продолжил спать дальше, то я, предпочитающая более тихих и самостоятельных питомцев (кошек там, или рыбок), снова уснуть не смогла. — Это Роджер Второй, правда, он милый? — представила мне щенка Руж, из-за нас просидевшая на кухне всю ночь. На секундочку мне стало стыдно, но потом пришли воспоминания о том, как эта коварная женщина закрыла нас в квартире, просчитав, что я не телепортируюсь обратно без Марко, поскольку не захочу оставлять его в другом мире, и стыд испарился без следа. — А разве не Третий? — вслух удивилась я, заваривая чай, и услышала в ответ тихий смех: — Только если считать вместе с моим мужем (а он, говорят, до нашей свадьбы был тем еще кобелем). Вы поговорили? — без перехода поинтересовалась тетушка и добавила, как будто я с первого раза не поняла, о ком речь: — С Марко? — Да. — И? — Я перестану от него бегать, а он не будет торопить меня с решением. — И это все? — как-то даже разочарованно уточнила Руж. — А ты чего ожидала? Что он признается мне в любви до гроба, и я, радостная, кинусь ему на шею? Я, конечно, не знаток человеческих душ, но это было бы очень не в его духе… — И что же вы тогда делали, пока меня не было? — Ждали твоего возвращения, — пожала плечами я. — Смотрели «Десятое королевство», потому что больше по телевизору не шло ничего нормального, подъели салаты, говорили обо всякой ерунде. Не дождались, правда: уснули, но это ты и сама видела. — Доброе утро, йои! — вмешался в наш диалог Марко, появляясь в дверях. — Меня обсуждаете, дамы? — Конечно! — с широченной улыбкой сдала меня Руж. — Я как раз говорила Рине, что знакомство ее молодого человека с родителями можно считать удавшимся.       Кажется, чувство смущения у Марко атрофировалось вместе с геном старения. Нагло усмехнувшись на реплику моей тетушки (которая в прошлой жизни определенно была единственным троллем в каком-нибудь прекрасном эльфийском семействе), он поцеловал меня в щеку, под прикрытием этого действия умыкнув из-под носа последний новогодний бутерброд, и столь же колко отозвался: — Осталось только познакомить родителей между собой и назначить дату свадьбы. — О, не волнуйтесь, молодой человек, с Эдвардом я уже знакома, так что этот пункт плана вполне можно пропустить!..       Мое присутствие совершенно не мешало этим двоим пикироваться, что выглядело одновременно забавно и пугающе. Уж не знаю, до чего бы они договорились, но ситуацию спас Роджер Второй, который с умильным рычанием принялся стаскивать мохнатый браслет с ноги Марко. Вид у Феникса при этом был донельзя глупый, так что я не смогла удержаться от улыбки. — Роджер, прекрати приставать к гостю! — попыталась приструнить своего питомца Руж. — Родж… — но сложно выглядеть и звучать убедительно, когда тебя душит смех. — Кстати о Роджере… Рина, твоя тетушка кого-то мне напоминает… — спасая украшение, старпом взял щенка на руки и принялся со знанием дела его гладить и нежить. — Знаешь, нам, наверное, пора возвращаться, мы ушли и никого не предупредили, они же там волнуются, — затараторила я, стараясь сбить Марко с мысли: он, конечно, умеет держать язык за зубами, но не стоит ему знать про маму Эйса…       Желудок обиженно напомнил, что вкусненький мясной бутерброд у него украли. И это куда лучше моей неубедительной болтовни отвлекло Феникса от ненужных размышлений. — Я тоже не прочь съесть что-нибудь посущественнее, йои, — заметил мужчина, плюхнувшись на свободное место и все так же не выпуская блаженствующего Роджера из рук. Руж, всплеснув руками, принялась сноровисто выставлять на стол прошлогодние блюда.       Единственный минус еды — она имеет свойство быстро заканчиваться. Так и утренний дожор, незамутненный более никакими происшествиями, удивительно быстро подошел к своему финалу. Феникс все это время задумчиво поглядывал на Руж (явно догадался, сволочь!), та в ответ таинственно улыбалась и рассказывала, как выбирала Роджера Второго, а щенок с упорством, достойным лучшего применения, грыз ножку стула и на легкие попинывания с моей стороны, призванные прекратить подобное варварство, внимания не обращал. Одним словом, за столом царила идиллия… — Заходи в гости почаще! — пожелала Руж, обращаясь к Марко.       Слова ее звучали особенно иронично, поскольку, предлагая подобное, она, хитро прищурившись, смотрела на меня. Ну да, в одиночку Фениксу будет сложновато найти несуществующий в его родном мире не-остров, где сейчас проживает моя тетушка…       «Моби Дик» плыл, покорный волнам и ветру, поскольку некому было следить за курсом: корабль будто вымер. Белоусовцы самым наглым образом дрыхли, оккупировав все мало-мальски подходящие для этого горизонтальные поверхности: доски палубы, какие-то ящики и своих соседей. При перемещении мы с Фениксом оказались на квартердеке, откуда открывался прямо-таки изумительный вид на спящих в разных (зачастую, неудобных) позах пиратов. — Бездельники, — по-доброму усмехнулся Марко, переступая через чьи-то конечности. — Хоть бы одного караульного оставили, йои! — Праздник же, — неуверенно заметила я, осторожно следуя за ним. — И это послужило бы просто отличным оправданием, если бы кто-то вздумал напасть на нас ночью!       В абордажах Феникс понимал явно больше моего, так что я даже спорить не стала, вместо этого осторожно прикоснувшись к теплому дереву штурвала, отполированного сотней прикосновений практически до зеркального блеска. На мою руку тут же легла горячая ладонь, аккуратно возвращая корабль на правильный курс. Было в этом что-то волнующее: управлять ходом огромного судна вместе с кем-то, кто тебе не безразличен, кто…       Мои собственные мысли (предательницы!) явно хотели свернуть куда-то не туда, но им помешал Изо. Он, свежий и отдохнувший, выплыл на палубу, окруженный легким цветочным флером, и невозмутимо прошел мимо пьяниц, преградивших ему путь, не удостоив их даже взглядом. При этом ни на одного не наступил и даже краями своего кимоно не задел — вот где мастерство! — А вы не торопились возвращаться, — приподняв уголки губ в намеке на улыбку, заметил стрелок. — Надеюсь, ночь у вас прошла продуктивно. — Мы не… черт, на этом корабле что, все уверены, что я с сплю с Марко? — не выдержала я, пока Феникс безуспешно боролся с улыбкой. — А ты чего скалишься?       Мужчина, не выдержав, расхохотался, из-за чего у меня появилось нестерпимое желание его стукнуть. Или в море притопить — не до смерти, а так, любя… — Это ваше личное дело, — небрежно отмахнулся Изо, не обратив внимания ни на мой крик души, ни на ржущего брата. — Я просто рад, что вы прекратили играть в прятки. — Я тоже, — согласился с ним старпом. — И я, как ни странно, тоже: надоело по углам шарахаться, — успокоившись, кивнула я. Какая мне, в сущности, разница, что о нас с Фениксом думают другие, когда мы оба знаем, как все обстоит на самом деле? — Изо, а ты, случайно, не знаешь, где дрыхнет мой брат?       До сих пор не готовая встретиться с собственным сыном Руж, тем не менее, собственноручно связала ему шарф. Был он длинным, жутко теплым и красно-оранжевым, так что должен был понравиться огненному юноше — по крайней мере, я так считала. Перед тем, как выгнать нас из квартиры и пойти, наконец, спать, тетушка попросила передать ее подарок Эйсу, о чем я вспомнила, пусть и с небольшой задержкой. — Кажется, после того, что он устроил, его отлучили от алкоголя и заперли в вашей любимой пристройке… — припомнил шестнадцатый комдив. — И что он натворил? — заинтересовался Марко, да и мне, если честно, было любопытно, что еще мог учудить мой любимый родственник. — Он, охваченный пламенем, упал в коробку с фейерверками, устроив грандиознейший салют, от которого пострадали все, кто не сумел увернуться от подожженных петард и ракет, — Изо живописал огненную феерию в ночном небе так живо и красочно, что на пару мгновений мне стало жаль, что я пропустила это волшебное зрелище.       Под рассказ, изобилующий сочными подробностями, мы успели дойти до подсобки, которую — воистину! — пора было переименовывать в нашу с Эйсом семейную собственность, где и застали чудеснейшую картину. Портгас спал на полу в позе морской звезды, а вокруг него, буквально облепив его со всех сторон, спокойно посапывали медсестрички, причем их леопардовые сапоги стройными рядами высились у дальней стены.       Кажется, сие удивило даже привычного ко всему Феникса, Изо же просто в прострации уставился в одну точку, похоже, пытаясь понять, чем вызвана подобная популярность. Я же, решив не портить брату малину, тихонько вернулась на палубу, утянув за собой обоих комдивов. — А он времени даром не терял, йои! Но быть ему битым. — Медсестричками или ревнующей общественностью? — А это уж как повезет, — улыбнулся Изо, и на этом тема была исчерпана.       Когда мы уже подходили к камбузу (стрелок возжелал испить своей горькой болотно-зеленой бурды, которая по какому-то недоразумению, не иначе, носила гордое имя «чай») нас поймали чем-то озабоченные Виста и Харута. — Вы не видели, куда подевался весь медотсек? — вместо приветствия выдал Харута, что было для него несвойственно и означало, что он сильно чем-то обеспокоен. — А что случилось? — заинтересовался Марко. — Ты же помнишь, что сегодня была очередь моего дивизиона дежурить. А когда я пошел с утра их проверять — никого на постах не было: лежат все на кроватях, стонут. Говорят, что их так не штормило, даже когда они в первый раз на корабле плыли. — Напились, поди, пока ты не видел, — нахмурился Изо, порицая такое разгильдяйство. — Мои тем же страдают, а ты сам знаешь, что мой взвод предпочитает сладости — больше бочки-двух на всех никогда не выпивают, — добавил Виста. — Пойду, разбужу медсестричек, — предложила я, пока мужчины принялись спорить, виноват ли алкоголь в плачевном состоянии экипажа.       Девушки, стоит отдать им должное, только услышав, что кому-то из команды плохо, мигом проснулись и, даже не надев сапог, кинулись к вероятным пациентам, где принялись мерить температуру, считать пульс и совершать прочие медицинские ритуалы. Словом, деятельность они развили настолько бурную, что спустя пару часов был проверен ВЕСЬ без преуменьшения экипаж корабля. Даже я и Марко, хотя мы и отсутствовали всю ночь, попали под раздачу. — Банальное отравление. Собирайте людей поздоровее и идите к Сатчу: нужно отыскать, что именно испорчено, — командовала высокая светловолосая Аврелия, выпускавшая сигарету из зубов только тогда, когда в непосредственной близости от нее находились пациенты. Вот и сейчас, стоило ей покинуть комнату отдыха (которая на время превратилась в карантинную зону), как в ее пальцах появился мундштук. Комдивы внимали распоряжениям, словно школьники на первой в своей жизни линейке.       Испорченным продуктом, после целого дня поисков, признали вино. Белоусовцы, вообще-то, предпочитали напитки покрепче, но несколько бочек «компотика» для самых эстетствующих на палубе все-таки присутствовали. Как припомнили подчиненные Сатча, отвечавшие за закупку алкоголя, это был подарок за оптовую покупку рома и саке, который им всучили, не слушая никаких возражений. Дело, в принципе, было раскрыто, оставалось лишь выяснить, отравили ли вино намеренно, или оно испортилось само.       Харута ручался, что один из его парней, живущих неподалеку от нужного острова, справится с подобным заданием в одиночку, и нет никакой нужды разворачивать корабль и плыть выяснять отношения всей толпой. Как бы то ни было, за своих накама Майло найдет и продавца, и изготовителя, и отравителя, и даже того, кто посадил деревья, из которых сколотили бочки, если эта информация вдруг окажется важной.       А пока зеленоватые поварята варили на кухне бульон для пострадавших, корабль плыл по направлению к ближайшему острову (поскольку для такого количества больных требовалось куда больше пресной воды, чем имелось в распоряжении корабля), а на небе собирались тучи, из-за чего лица пиратов все больше мрачнели. — Только шторма нам сейчас и не хватает, — выразил общее мнение Виста, разглядывая горизонт.       Нам повезло: буря задела корабль самым краешком. Знатной болтанки все равно избежать не удалось, как и высоченных волн, так и норовящих смыть зазевавшихся пиратов с палубы, но через десяток не самых приятных минут мы все-таки вырвались за границу ненастья. Подобное, конечно, не добавило отравленным здоровья, потому что тошнить их стало в несколько раз сильнее, но это все-таки лучше, чем полноценный шторм. — Это еще что! — заметил повеселевший Харута. — Пару лет назад отец развернул цунами одним ударом!..       Никогда не сомневалась в том, что Белоус — крут, но услышать еще одно подтверждение этого факта было не лишним. — Я собрал остатки отравленного вина — вышло около бочки. Когда подчиненный Харуты раскопает, кто нас отравил, я найду этого отравителя и лично заставлю выпить весь остаток. А потом отправлю его в море. В опустевшей бочке, — пообещал зеленоватый Рик, который по причудливой синусоиде возвращался обратно в лазарет, и многие пираты, вышедшие подышать свежим воздухом, поддержали это высказывание согласным гулом.       Сэр Эдвард, сидящий здесь же, на палубе, внимательно смотрел на меня, словно раздумывая над чем-то, а, поймав мой взгляд, поманил к себе. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, внучка? — спросил он тихо. — Эм? — задумалась я, а, сообразив, что может волновать Белоуса, поторопилась откреститься: — Мы с Марко все еще не встречаемся!.. — Жаль, жаль… А что насчет Руж? Сын ведь не ошибся, это была она?       Что ж, я всегда знала, что кота в мешке не утаить, особенно если он мяукает. Отпираться не было смысла: — Пожалуйста, не говорите пока Эйсу, она хотела сама. Знаете, тетушка все равно, что умерла… — Но как так вышло? — нахмурился Ньюгейт. — Почему она не вернулась за своим ребенком?       И вот как объяснить человеку, превыше всего ценящему семью, что Руж не могла забрать сына, потому что переместилась в другой мир и пролежала в коме несколько месяцев, которые равнялось примерно двадцати годам в этом мире? Да даже зрители какого-нибудь мистического шоу в подобный бред не поверят! Ладно, часть правды — это ведь тоже правда? А то врать ой как не хочется… — Она не могла. Действительно не могла. Когда я нашла Руж в больнице, она только-только вышла из комы… А сейчас ей просто страшно. Тетушка боится, что будет не нужна Эйсу, боится, что он возненавидит ее, как Роджера. — Эйс — добрый ребенок, он не поступит так с ней, — убежденно заявил дедушка, и я улыбнулась против воли: вера Белоуса в своих сыновей был абсолютной и непоколебимой. — Вы это знаете, я это знаю, а вот она не верит… — Время покажет, — заметил Белоус и задумался о чем-то своем. Еще какое-то время посидев с ним рядом, но не дождавшись дополнительных вопросов, я решила не мешать ему предаваться воспоминаниям и тихонько ушла. Марко кратко переговорив с Отцом, эту тему больше не поднимал, так что Эйс все еще пребывал в неведении, за что я была им обоим благодарна.       Болезнь покинула корабль через пару дней, и жизнь на «Моби Дике» вернулась в норму, где высадки на острова чередовались с боевыми столкновениями с другими пиратами, а от повседневных забот и обязанностей заскучавших белоусовцев мог избавить только очередной природный катаклизм. Погода на Гранд Лайне была воистину непредсказуемой, а своей Нами у сэра Эдварда в команде не нашлось, так что иногда мы страдали от резко налетавших ураганных ветров, устанавливающихся штилей перепадов температуры. Поверьте, после сильнейшего ливня, промочившего всех до последней нитки и даже, кажется, сумевшего просочиться сквозь доски корабля, попасть в филиал Северного полюса оказалось совсем не здорово. Все, что было мокрым, тут же покрылось толстой корочкой льда — обледенели паруса и канаты, а палуба превратилась в нерукотворный каток. Ледяной ветер, набросившийся на вымокших людей с завываниями лютого хищника, не добавлял ни радости, ни уюта.       В этом холодильнике нормально себя чувствовал только Эйс, по жилам которого вместо крови тек дьявольский огонь его фрукта — вокруг него и собиралась погреться вся команда. Я хотела плюнуть на все и сбежать домой, где, конечно, тоже зима, но хотя бы существуют обогреватели, но кто-то (не будем показывать пальцем на одного гордого птЫца), словно прочитав мысли, подбросил в мою каюту шубу. С размером не угадал, потому что наши стати глупо было даже сравнивать — в это пушисто-меховое облако отлично поместилось бы две меня. А уж как красиво и, не побоюсь этого слова, пафосно она волочилась за мной по полу… Шуба отлично грела, но куда сильнее согревала эта ненавязчивая забота, из-за которой с моего лица не сходила улыбка.       К концу месяца, выйдя победителем из половины дружеских спаррингов с комдивами и совершив несколько подвигов (вроде единолично потопленного вражеского корабля или спасенного в одну харю союзника), Эйс стал-таки командиром второй дивизии. То, что эту должность он получил заслуженно, признавали все, кроме, собственно, самого Портгаса. И даже вечеринка, по размаху не уступавшая новогодней попойке, но, к счастью, закончившаяся не настолько грандиозно, не смогла убедить его до конца.       Ту самую лодку, работавшую от сил его дьявольского фрукта, брату преподнесли остальные офицеры — и ведь не проболтались, партизаны, желая сделать сюрприз полным и абсолютным. Счастливая рожица Огненного кулака, который, будь его воля, и спал бы в своем новеньком страйкере, лучше тысячи слов сообщала, что с подарком они угадали и угодили.       С шарфом, связанным Руж, он, кстати, тоже не расставался, что особенно забавно выглядело на одном из тропических островов, где мы пополняли запасы пресной воды и лакомились свежими фруктами. Коллекция забавных снимков на телефоне пополнилась загорающим на золотистом песочке Эйсом, чья шея была обмотана теплым даже на вид шарфом. При следующей встрече я собиралась поделиться этой фотографией с тетушкой — думаю, ей будет приятна подобная преданность.       В начале февраля местная газета, чье название я все никак не могла запомнить, сообщила, что Герой Дозора, собирается проинспектировать несколько островов, а, точнее, расположенные на них базы. Проснувшаяся совесть тут же намекнула, что дедушку нужно бы навестить, поздравить с прошедшими праздниками и кое о чем попросить, а то совсем про него забыла — внучка, называется! Утренняя тренировка уже закончилась, нового острова на горизонте не имелось, Сатчу не требовалась помощь на камбузе, а у Марко со вчерашнего дня не появилось новых документов, которые следовало бы разобрать, так что я была предоставлена самой себе и посему решила, что встрече с родственником — быть.       Побросав несколько полезных мелочей в сумку, прицепив на пояс кинжал (новый и оттого несколько непривычный, поскольку предыдущий остался где-то в чертовом борделе), предупредив брата об отлучке и захватив подарок, я переместилась прочь с корабля.       Дьявольский фрукт телепортировал меня на одну из улиц маленького и ничем не примечательного городка, где первый же местный житель указал, в какой стороне находится порт и, соответственно, нужная база. Через десять минут ходьбы с тяжеленным свертком под мышкой до меня дошло, что город нифига не маленький, и что надо было, наплевав на осторожность, прыгать прямиком к Гарпу — авось, второй раз рядом с ним не будет всей верхушки Дозора.       Удача — штука непредсказуемая, так что меня вполне могли ожидать запертые ворота и стражи, которых не дозваться, сколько не кричи, но обошлось. Возле ворот располагался привычного вида КПП, через который тянулся редкий ручеек посетителей. И вопросы молоденький рядовой в застекленной будке задавал самые привычные: интересовался именем (которое без паспорта трудно проверить) и целью посещения (которую, в принципе, тоже можно выдумать).       Желание встретиться с Гарпом его ничуть не удивило, так что он выписал мне временный пропуск и поручил вернувшемуся напарнику проводить меня до выделенного дедушке кабинета. Зачем нужен сопровождающий стало понятно сразу, как только мы вошли внутрь: в этом бело-синем царстве победившей стандартизации заблудиться было даже слишком легко — двери, не имевшие ни единого отличительного знака, располагались на одинаковом расстоянии и не были даже пронумерованы, что изрядно затрудняло поиск.       Постучав в одну из них и услышав в ответ что-то неразборчиво-разрешающее, морячок открыл дверь. Гарп, вопреки моим представлениям о проверках свыше, вовсе не корпел над бумагами, пытаясь найти в них что-нибудь компрометирующее. Откинувшись в кресле, он наслаждался крекерами, чем, кажется, изрядно удивил молодого дозорного. — Здравствуй, дедушка, — улыбнулась я, протискиваясь внутрь мимо замершего парня. — Рина? — удивился тот. — Что ты здесь делаешь? — Тебя навещаю.       Морячок, отойдя от шока, поспешил оставить нас наедине, и Монки-старший тут же стал серьезнее: — Не подумай, внученька, я рад тебя видеть, просто удивился. Не часто, знаешь ли, пираты преспокойно появляются на наших базах. — Честно? Совершенно забыла, что у меня листовка имеется, — призналась я, присаживаясь на краешек жутко неудобного стула для посетителей. — И вообще, не могла же я не подарить тебе новогодний подарок, пусть и после праздников.       — Подарок? — Гарп выглядел так, словно его застали врасплох.       Вместо ответа я кивнула на картину, прислоненную к столу, а потом с интересом наблюдала за тем, как дедушка осторожно ее разворачивает. Вскоре из плена упаковочной бумаги показался семейный портрет, нарисованный в весьма вольной форме.       Даже на портрете все мои родственники не захотели сидеть спокойно, занимаясь каждый своими делами. Гарп, занявший место в центре по праву старшинства, как всегда жизнерадостно улыбался, закинув руку на плечо вечно мрачного Драгона, стоявшего вполоборота, хотя тень улыбки поселилась и на его губах. Рядом с главным революционером потирал затылок Сабо, обронивший свой цилиндр на изумрудную траву. Он выглядел таким, каким я запомнила его в свое последнее посещение — уставшим, но довольным жизнью. По другую руку от Гарпа, укрывшись от солнца в тени дерева, развалился Эйс. Его загорелая кожа казалась еще более смуглой на фоне белой форменной ткани костюма дедули, а в глубине глаз притаились огненные искорки. Руж тоже была там, сидела рядом с сыном, скромно положив руку ему на плечо, словно боялась обжечься, если приблизится слишком близко. Устроившись возле них, что-то рисовала смутно похожая на меня девушка — автопортреты мне никогда не удавались! Но больше всех внимания привлекал Луффи: он одной рукой пытался обнять всех и сразу, а второй ловил шляпу, которая завела роман с ветром и стремилась улететь с ним в далекие края. — Как живые! — довольно покивал Монки-старший и добавил, переведя взгляд на стену: — Но на базе такую картину не повесишь — сослуживцы не поймут. — Ну да, — пришлось согласиться мне. — Сделай маленькую копию и носи ее с собой, а оригинал дома повесь… — Неплохая мысль. Ну, а тебе, внучка, что подарить? — Три ден-ден муши для связи с тобой, чтобы внуки могли рассказывать тебе о своих приключениях лично, — предложила я, мысленно уже представляя, что это будут за сеансы. От Луффи что-то в духе: «Дедуль, я навалял Багги, Арлонгу, Дону Кригу (подставить нужное имя)», от Эйса — «Жив, здоров, уснул», а от Сабо — «У нас с Драгон-саном все хорошо, а вот на острове Ве… Ой, это же секретная информация… Словом, а на одном острове не очень, поэтому мы им поможем, чтобы у них тоже все стало хорошо!». — Что ж, будет тебе связь, — побарабанив пальцами по столу, пообещал дедушка и, достав из ящика местный аналог телефона, приказал кому-то: — Коммандер, принесите в мой кабинет три свободных улитки.       Не прошло и пяти минут, как в комнату, даже не постучавшись, зашел какой-то мужчина. — Гарп-сан, я нашел… Прошу простить, не знал, что у вас посетители, — добавил он, разглядев, что в помещении на одного человека больше, чем нужно. — А, Смокер-кун! — поднялся из-за стола дедушка, а мне едва удалось побороть желание вскочить на ноги — ну как же, еще один канонный персонаж! Причем крутой! И сильный! И красивый! И редкий нормальный Дозорный! И вообще… — Позволь представить тебе мою внучку, Рину. — Очень приятно, — улыбнулась я, разглядывая Белого охотника во все глаза. Хорош, мерзавец!.. — Можно мне ваш автограф? — А? Да, мне тоже, — немного растерялся мужчина. — А автограф-то вам зачем? — Для коллекции, — отозвалась я, лихорадочно вспоминая, захватила ли блокнот с собой. Память не подвела: заветная книжица обнаружилась в сумке, откуда была извлечена и с осторожностью открыта на одной из пустых страниц — конкретно этому представителю Закона совсем ни к чему знать, чьи еще подписи украшают бумагу.       Смокер аккуратно высыпал трех улиток на стол, прежде чем взять у меня блокнот, а потом оставил размашистую подпись, похожую на дымную спираль. Хорошая все-таки идея, нужно только почаще про нее вспоминать…       — Я могу идти, вице-адмирал? — поинтересовался мужчина, возвратив мне мою собственность и, получив разрешающий кивок от начальства, самоликвидировался через дверь. После его ухода мы с дедулей проговорили еще несколько часов кряду, и если бы не документы, все-таки требовавшие внимания Гарпа, наша встреча продлилась бы еще дольше. На корабль я вернулась довольная, как слон, прижимая к груди трех забавных глазастых улиток, которым вскоре предстояло сменить хозяев.       Тринадцатого февраля, за день до праздника, о котором здесь слыхом не слыхивали и потому не отмечали, Изо вскользь заметил что мы, оказывается, все это время плыли не просто так, а на встречу Йонко. А когда мне, что логично, захотелось узнать больше (потому что о сильнейших людях Нового Мира в каноне информации фиг да маленько, и даже личное знакомство с двумя из них мало что исправило в этом плане), коварный стрелок послал меня пытать Марко, отговорившись какими-то незначительными делами. Феникса я, разумеется, нашла: он, забравшись на крышу пристройки, о чем-то беседовал с Эйсом. — Если оставить Рину на корабле — она влипнет в неприятности, йои, — вслух рассуждал комдив. — Думаешь, если мы возьмем ее с собой, этого не случится? — фыркнув, возразил ему мой любимый младший брат. Правда, уже не такой любимый, как несколькими минутами ранее, но не суть… — Нет, она все равно начнет какую-нибудь катастрофу, но мы будем рядом, чтобы помочь и защитить. — Отличная идея! Она — мастер по ввязыванию в переделки совершенно на пустом месте. — Ничего, что «она» стоит рядом и все слышит? — вмешалась в разговор я, когда мне надоело выслушивать подобные «комплименты». — Наоборот, хорошо! — воодушевился Портгас. — Не придется повторяться. — Правильно ли я поняла, что вы двое собираетесь взять меня с собой на встречу сильнейших людей мира? Может, мне совсем не хочется на них смотреть… — Хочется! — хором постановили мужчины, и моя участь была решена. — Ладно, но расскажи хоть, чего ждать, — попросила я у Марко и тот, на секунду задумавшись, выдал: — Мамочка, разумеется, притащит с собой всю свою съедобную семейку и будет пытаться пристроить дочек, Шанкс будет веселиться и спаивать всех окружающих, а Кайдо — проклятый суицидник! — опять попытается покончить с собой каким-нибудь экзотическим способом. Словом, ничего интересного, йои…       «Кому как!» — ошарашено подумала я, но благоразумно оставила свое мнение при себе. После такой «оптимистичной» характеристики, желание участвовать в этом маскараде лести пропало совсем. Оставалось утешать себя тем, что смогу собрать кучу автографов, если у меня возникнет такое желание.       К вечеру белоусовцы спустили паруса и бросили якорь, заставив корабль остановиться. Неугомонный Харута, несмотря на все протесты, затащил меня в воронье гнездо и сунул в руки произведение стимпанковского искусства, по какому-то недоразумению используемое в качестве подзорной трубы. Вдалеке виднелись очертания острова, чей берег был усыпан сотней огоньков. — Команды послабее уже собрались, — пояснил парень. — А мы не присоединимся к ним? — Не, мы торжественно сойдем на землю в разгар сходки. — Прямо завтра, на рассвете, ровно в полдень — как проснемся? — предположила я и, судя по широкой улыбке Двенадцатого, угадала.       После прогулки с Харутой я немного успокоилась, но, стоило только лечь, как тревога вернулась — полночи ворочалась и никак не могла уснуть: мысль о том, что завтра на моих глазах будет твориться история… нервировала. Это, конечно, не казнь Роджера, положившая начало Эре Пиратов, но тоже далеко не рядовое событие.       Думаю, никто не удивится, если узнает, что высадку я самым банальнейшим образом проспала?.. Записка, написанная корявым эйсоввым почерком, гласила: «Как проснешься — перемещайся ко мне. Обещаю накормить тебя завтраком, соня!».       Оделась и умылась я за рекордно-короткое время, а потом, так и не открыв глаз, призвала силу дьявольского фрукта.       Я планировала очутиться возле Эйса. Кто же знал, что именно в этот момент мой брат будет обсуждать Луффи ни с кем иным, как со спокойно завтракающим Шанксом. И что моя чертова удача переместит меня именно Рыжеволосому на колени, и все это — под непроницаемым взглядом Феникса, сидящего рядом и крутящего в руках кружку с чем-то явно алкогольным? — Доброе утро? — неуверенно произнесла я, пытаясь не сгореть со стыда на месте. — Определенно, оно только что стало добрее, — с улыбкой согласился один из Йонко, и я тут же попыталась вскочить, но чужая рука, по-хозяйски устроившаяся на моей талии, не позволила этого сделать. — Разве? — скептически отозвался Марко, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на… ревность? И, боюсь, заметила это не только я, но и Шанкс. По крайней мере, его следующие слова сложно объяснить чем-то другим: — Молодая и красивая девушка выбрала меня, — «а не тебя» вслух не прозвучало, но отлично угадывалось по контексту. И в любой другой ситуации я порадовалась бы комплименту, но…       Только драки этих двоих тут сейчас и не хватало! Да еще и Эйс, зараза, вместо того, чтобы помочь, наслаждался бесплатным шоу и, судя по шкодливому выражению лица, мысленно прикидывал, кто победит в мордобое, если он все-таки начнется. Из дурацкого положения нужно было как-то выйти, так что я не придумала ничего умнее, чем переместиться еще раз. А оказавшись между братом и напрягшимся Фениксом, с интонациями кота Леопольда протянула: — Ребята, давайте жить дружно!       И, знаете, подействовало! По крайней мере, эти два великовозрастных ребенка перестали сверлить друг друга нахально-неприязненными взглядами, а потом и вовсе отвернулись, перестав замечать оппонента, что не могло не радовать.       Обстановка за завтраком была настолько напряженной, что, кое-как затолкав в себя парочку бутербродов, я поспешила сбежать от них подальше — роль перетягиваемой веревки не пришлась мне по вкусу.       На острове кипела жизнь. Здесь сновали по своим делам, общались, молча пили, резались в карты, кости и во что-то неопознанное пираты из четырех разных команд — соперники и враги, сейчас они вели себя если не как друзья, то как хорошие знакомые точно. Что уж говорить, если то тут, то там вспыхивающие драки, не заканчивались смертью или серьезными ранениями?       Забавно, но в этой толпе я чувствовала себя… своей. Пусть слабой, пусть не такой приспособленной и явно куда менее кровожадной, но своей. И это было здорово. Странно, но здорово.       И чем дольше длилась моя прогулка, тем отчетливее становился тот факт, что пираты походили на своих капитанов. Не абсолютно, но даже я, находившаяся здесь впервые, без проблем определяла, кто есть кто. У Шанкса в команде были обычные люди, не обладавшие ни гигантским ростом, ни исключительной внешностью, ни нечеловеческой силой. Мой дед принимал всех, кому не было места, и благодарные белоусовцы носили его знак на своем теле, но в остальном тоже были нормальными. У подчиненных Кайдо во внешности проглядывало что-то звериное — не то прищур, не то хищная грация, с которой они передвигались. Некоторые, правда, специально не убирали острые когти, клыки или хвосты, что выглядело грозно и мило одновременно. Потомки Большой Мамочки были самыми странными: они странно выглядели, странно говорили, странно одевались, странно себя вели, а иногда — все вместе, что только усиливало впечатление.       Как-то так получилось, что в последнее время мне было совершенно не до чтения новых глав манги — жизнь на два мира отнимала слишком много времени и сил (как моральных, так и физических). Я не читала всю последнюю арку, но — спасибо спойлерам из Интернета! — знала о родственниках Санджи, о затее со свадьбой, о внезапных союзниках, старых друзьях и новых противниках. Шарлотта Катакури занимал среди них совершенно особое место — от него, кажется, фанатели абсолютно все. И сейчас, разглядывая этого человека, с закрытыми глазами сидевшего под деревом, я пыталась понять, почему.       Впрочем, без личного знакомства, все, о чем мне оставалось судить — его внешность, а она, как известно, бывает обманчива. Катакури был высок (выше Дофламинго, а ведь Джокера не назовешь коротышкой), мускулист и хорошо сложен (что можно сказать о большей части пиратов), одет (или, вернее, раздет) в эротично-байкерском стиле, что мало сочеталось с вызывающе розовой татуировкой, его шею и нижнюю половину лица скрывал пушистый шарф, а волосы у него топорщились точь-в-точь, как колючки у встрепанного ежа. Что еще? А! Награда за него была, как за двух Эйсов… — Добрый. Не помешаешь, — не открывая глаз, произнес мужчина, стоило мне только приблизиться. — А? — сбилась с мысли я. — «Добрый день! Не помешаю?». Именно это ты собиралась произнести, когда направлялась сюда. Воля наблюдения позволяет мне видеть ближайшее будущее. — «Ого, круто!» — добавил Катакури, опередив меня. — И не круто одновременно, — заметила я по наитию, хотя собиралась промолчать. — Скучно, наверное, наперед знать, что произойдет…       Сказала — и замерла, поскольку фраза эта относилась как к сыну Большой мамочки, так и ко мне самой. — Позволяет избежать многих проблем, — пожал плечами он. — Что-то еще? — Автограф? — с вопросительной интонацией сказала я, все еще размышляя о своем предзнании и связанных с ним проблемах. — Твой мне без надобности, — судя по голосу, мужчина улыбался, но шарф, скрывающий нижнюю половину лица, не позволял в этом убедиться. — А я распишусь, если сумеешь меня удивить. — Постараюсь что-нибудь придумать, — пробормотала я и, не прощаясь, сбежала искать более покладистых (или менее вредных?) пиратов.       От сбора автографов, проходившего с переменным успехом (одни сразу отказывались, другие требовали белли или услуг, третьи без вопросов оставляли подпись, но отказывались поболтать), меня отвлекла Анеко. Медсестричка, забравшись на бочку, активно махала руками и повторяла мое имя, зазывая куда-то в сторону от толпы, откуда приятно пахло выпечкой и духами с легкими цитрусовыми нотками.       На аккуратно расстеленных на земле разноцветных покрывалах собрался весь цвет пиратства, и только сейчас я осознала, что до этого момента мне встречались только и исключительно мужчины. Девушки мирно попивали чай с плюшками и благовоспитанно обсуждали погоду, если бы не кричаще яркая одежда и оружие, можно было подумать, что это женский пансион на выгуле, до того гармонично все смотрелось. Меня уронили между медсестричками, сунули в руки свежезаваренный чай и, словно специально дождавшись, пока я сделаю глоток, задали вопрос: — Так это из-за тебя нашу сестричку Бейлис забыли на острове?       Кажется, мне пора сваливать из этого царства салфеточек и изысканных манер! И в голове, как назло, крутились лишь слабенькие, детские оправдания: «Это не я», «Она сама виновата», «Это вышло случайно» и прочие столь же неубедительные отмазки. Когда молчание непозволительно затянулось, я все-таки решилась на ответ: — Она напала на одного из своих, так что ее судьбу решал дедуля Белоус лично.       Нехорошо, конечно, переводить стрелки, но у сэра Эдварда, если что, больше шансов пережить их недовольство, чем у меня. — Так ей и надо, кошке драной! Будет знать, как старшей сестре дорогу переходить, — фыркнула одна из дочерей Линлин и громко рассмеялась.       Странные отношения в этой семейке, очень странные!.. — То есть, вы не злитесь? — на всякий случай уточнила я. — Матушка будет недовольна, — поразмыслив, отозвалась ни капли не похожая на Бейлис девушка. — Но даже ей придется признать, что ваш капитан был в своем праве. Что до меня и моих сестер — то, как я уже говорила, мы тебе даже благодарны. Эта выскочка вечно пыталась выслужиться или подставить одну из нас, а это мало кому нравилось.       На этом, к счастью, опасный для меня разговор был окончен, и девушки вернулись к предыдущей теме, коей, для разнообразия, оказались не мальчики: представительницы прекрасного пола выдвигали предположения, о чем именно договорятся капитаны. Неизвестно с какой стороны (такое чувство, что со всех сразу) ко мне подлетел Эйс. — Рина, отец приказал собрать всех командиров вместе, идем уже! — Но я же не командир! — попыталась воззвать к его разуму я. — А, без разницы! Я уже всех предупредил, что приведу тебя, — сообщил мой непосредственный брат, вызвав смешки у девушек вокруг. Кажется, его рейтинг популярности только что поднялся еще на пару пунктов вверх.       Вот так я и оказалась в группе поддержки Белоуса (она ему вообще не нужна, по-моему!) на митинге сильнейших людей этого мира. И, черт возьми, эти четверо, собранные в одном месте, производили впечатление! Кайдо внушал: ужас, уважение, изумление, комплекс неполноценности и все оттенки чувств одним своим видом. Шарлотта Линлин представляла собой иллюстрацию выражения «без слез/смеха не взглянешь», но первое впечатление было обманчивым: она опасна не меньше, чем Царь Зверей. Дедуля выглядел не таким пугающим и внушительным, однако уважительных взглядов и восхищенных шепотков ему доставалось как бы не больше всех — как же, друг и соперник Роджера, сильнейший человек в мире! Шанкс, при всем моем к нему хорошем отношении, на фоне трех других Йонко просто терялся. Правда, стоило только задуматься, сколь многого ему пришлось достичь, чтобы встать с ними наравне, как все вставало на свои места — Рыжеволосый был так же крут, как и остальные.       От сходки самих Йонко я ожидала чего-то большего, а она, к моему сожалению, походила на восточный базар: «Мы вам вот этот остров, а вы нам свободный проход здесь и здесь» или «Вот этот пират из вашей команды станет отличным дополнением/украшением моей семьи, не хотите обменять его на n-ное количество белли и неизвестный дьявольский фрукт в придачу?». В целом, все проходило удивительно мирно (споры с киданием клинков в оппонента — обычное дело), не было никаких жертвоприношений младенцев Морскому Дьяволу, масштабного применения силы фруктов или столкновения Королевских воль, чего я втайне опасалась. Хотя, зная пиратов, можно предположить, что все эти «увеселения» они отложили до полномасштабной пьянки, которая состоится вечером.       Словом, мне было скучно. Я успела украдкой помахать Катакури и получить в ответ ленивый взмах рукой от мужчины и злобный взгляд от какой-то малявки (родственницы или возлюбленной?); сделать эскизы самых колоритных персонажей, с которыми не пересекалась до этого; пожаловаться на жизнь Эйсу, который меня сюда притащил; коротенечко пересказать Лаки Ру, сидевшему поблизости, свои впечатления от сегодняшнего дня и окончательно заскучать. Поэтому, когда все отвлеклись на спор Белоуса и Мамочки, решавших, стоит ли женить их отпрысков, я тихонечко, прячась за спинами пиратов, подобралась к Шанксу.       Похоже, желание задать вопрос буквально светилось на моем лице, поскольку тот махнул рукой: — Спрашивай уже, — впрочем, взгляда от спорящих коллег он не отводил и говорил шепотом, то есть всеми силами создавал впечатление заинтересованности. — Тебе уютно в компании таких подавляюще-высоких людей? — так же тихо поинтересовалась я, поскольку неуютно себя чувствовала среди этих разумных, переевших в детстве какой-то паленой или чересчур забористой растишки. — Нет, — поведя плечами, признался Рыжеволосый. — Но меня утешает мысль, что капитан испытывал то же самое чувство.       Сраженная этой глубокой мыслью, в молчании просидела до конца встречи, пока кто-то из знакомых не сунул мне в руку большую кружку с чем-то алкогольным. Собственно, кружка — это последнее, что я помню отчетливо.       Проснулась в собственной каюте и кровати (что уже хорошо), рядом никто не лежал (что тоже хорошо, но не очень), а голова не болела (это вообще отлично), но чем закончился вчерашний вечер — совершенно не помнила. События, случившиеся после первого же глотка алкоголя, напрочь вылетели у меня из головы.       Но, раз уж я ничего не помню, то, наверное, ничего страшного не случилось, верно ведь?..