Прерви моё падение

Я всегда был сильным, Но я больше так не могу, Потому что мне нужно дышать, И я хочу дышать тобой. Страх перед грядущим — Я так устал от него. И мне нужно дышать, Дышать тобой, Я хочу дышать тобой. Thousand Foot Krutch «Breathe You In». Сузуна залпом осушила бокал с тайским ромом. Поморщилась, фыркнула. Поймав на себе веселый взгляд Такуми, не сдержала улыбки. — Еще? — он взял бутылку, кивнув на опустевшую посуду, и она на мгновение потерялась в его зеленых глазах. — Давай, — очнувшись, махнула рукой Аюдзава, — Сегодня я собираюсь упиться в стельку. Она давно не чувствовала себя так легко и свободно. А причина была в Усуи. Он окончательно вернул ей жажду жизни, прервал ее падение. И теперь они сидели на полу в каком-то замшелом гостиничном номере за низеньким столиком, и пили, пили, пили. Потому что возвращаться в их роскошные апартаменты было опасно, а искать посреди ночи другие — не хотелось. — Я не против, — усмехнулся Усуи, протягивая невесте новую порцию рома. — Не могу поверить, что я сижу тут с тобой, когда буквально с пару недель назад готова была тебя убить, — Сузуна пьяно хихикнула, прикрыв рот рукой. Алкоголь всегда действовал на нее мгновенно. Стоило лишь пригубить, и хмель тут же наполнял сознание густым туманом. Зато и трезвела она быстро. — Да. Я удивлен не меньше, — Такуми безотрывно смотрел на нее, и Аюдзаве стало совсем не по себе. Слишком жарко, и одновременно холодно. Ее жених был таким красивым, таким отчаянным, таким сильным, что рядом с ним она таяла, как масло на сковороде, забывая обо всех проблемах и болячках. — Расскажи мне, — внезапно его посерьезневший голос ворвался в ее разрозненные думы, вернув с небес на землю. Вздрогнув, Сузуна тряхнула головой, пытаясь вернуться в норму, и ей это почти удалось. Не полностью, но немного. — Что? — ее брови взметнулись вверх, и она вдруг испугалась его открытого настойчивого взгляда. — Все. Я хочу знать о тебе все, — тихо проговорил Усуи, и девушка смешалась, не зная, как поступить. В помещении повисла пауза, прерываемая лишь тиканьем часовых стрелок, а потом она решилась. Откинув сомнения, опрокинула в себя еще одну порцию рома, непроизвольно поморщилась. Зажала нос пальцами, мотнула головой, и начала свой рассказ. — Мой отец встречался с моей матерью, когда уже был женат. Она была его любовницей. А я стала незаконнорожденной дочкой. Он нам помогал. Вернее, думал, что помогал. На самом деле, денег ни на что не хватало. Зато я всегда была очень близка со своей сестрой. Она многое для меня сделала. Сузуна осеклась, уставившись в одну точку. Побледнев, с отчаяньем вцепилась в стакан. Этого она и боялась. Ощущения, будто бы во рту битые стекла, и говорить настолько больно, что хочется закричать, или просто захлебнуться в собственной крови. — И? — подтолкнул Усуи, когда пауза затянулась, а Аюдзава впала в состояние прострации. Однако в его голосе она услышала те жесткие нотки, которые не позволили ей замолчать, пойти на попятную. — А потом Мисаки умерла, и заболела мама. Все навалилось как-то одновременно. Правильно говорят, что беда не приходит одна, — Сузуна облизала пересохшие губы, склонив голову так, что темные пряди скрыли часть ее лица, — Больничные счета были просто огромны, я закончила полицейские курсы, пошла работать, но денег катастрофически не хватало. Несмотря на поддержку Хинаты и Эрики. И я была вынуждена обратиться за помощью к отцу. Сначала он отказал, но через пару дней пришел ко мне сам. Сказал, что поможет, если я выйду за тебя замуж. Аюдзава закрыла лицо руками. Ей было больно, но, вместе с тем, она испытывала прилив неописуемой легкости и освобождения. — И ты согласилась. Только из-за матери? — Такуми, схватив девушку за руку, развернул ее к себе. И она услышала в его голосе требовательные нотки. Он желал знать все. — Нет. Я хотела тебе отомстить, потому что винила тебя в смерти сестры, — прошептала Сузуна, продолжая закрываться руками и волосами, — Ненавидела тебя всем сердцем. Хотела заставить страдать так же, как страдала и я. Отправить тебя за решетку. А потом… потом… Барьер, который еще оставался между ними, не позволял ей открыться полностью. Она и так показала и поведала ему слишком многое, если не сказать, что все. Дальнейшее и так было очевидно. — Потом? — Такуми схватил Аюдзаву за подбородок, заставив ее посмотреть на него, — Что, потом? В его темно-зеленых глазах горела решимость. Властное прикосновение пальцев опаляло ее кожу, и Сузуна смешалась, не в силах противиться нахлынувшим чувствам. — Потом я поняла, что ты ни в чем не виноват, что ты безумно любил Мисаки, и страдал ничуть не меньше меня. Может, даже больше, — Сузуна на мгновение осеклась, собираясь с силами, — А дальше ты знаешь. Я уже говорила. Это было не преувеличение, не обман и не шутка, — она снова замолчала. И Усуи, наклонившись, максимально сократил расстояние между ними, практически коснувшись кончиком своего носа ее. — Я хочу услышать еще раз, — он криво усмехнулся, и в глазах заплясали черти, — Скажи еще раз. Он требовал, и она не могла ему противиться. — Я в тебя влюбилась, — едва слышно произнесла Аюдзава, смотря прямо ему в глаза, открыто и смело. На несколько бесконечно долгих секунд, в помещении повисла тишина. А потом Такуми, не говоря ни слова, легонько коснулся губами ее рта, и по телу Сузуны прокатилась волна трепета. — Повтори, — приказал он, впиваясь пальцами в ее плечи. — Я тебя люблю, — подчинившись, пролепетала девушка, чувствуя, как замерло ее сердце. Ей было и больно, и радостно. Больно, потому что хотела услышать такие же слова и от него. Радостно, потому что, открывшись, облегчила душу. — Громче! — изумрудный взгляд Усуи полыхнул внутренним огнем. Огнем, который пылал у него в груди. — Я тебя люблю! Люблю! Люблю! — не выдержав, закричала Сузуна, и ее глаза заблестели непролитыми слезами, — Ты это хотел услышать? Так, слушай! Я тебя очень люблю! Безумно люблю! До смерти люблю! Аюдзава забилась в его руках, и тогда Такуми поцеловал ее, пылко прижав к себе. Она на мгновение опешила, не ожидая подобного напора, а потом ответила со всем жаром, на который только была способна. Скользнув ладонями по спине Усуи, запустила пальцы в его светлые мягкие волосы, притягивая его еще ближе, и полностью отдаваясь нахлынувшим чувствам. Они лежали на кровати. Ничего не было. Только тишина, дарившая чувство умиротворения и необъяснимого уединения, будто бы им и не требовалось слов, чтобы понять друг друга. — Знаешь, насчет твоей истории, — Такуми провел ладонью по ее душистым волосам, разметавшимся по его груди, — Забудь обо всем. Прошлое должно оставаться в прошлом. Иначе не сможешь идти вперед. Он замолчал, и Сузуна тоже молчала, скользя взглядом по небольшой комнате, наполненной полосками тусклого света уличных фонарей. — Ты прав, — наконец, проговорила она, утыкаясь носом в плечо Усуи, — И ты должен сделать то же самое. Приподнявшись, девушка заглянула в его красивое лицо. — Ты права, — ответил он ее же словами. Потянувшись, Усуи убрал с ее лба челку, подумав, что Аюдзава очень красивая. И очень ему нужна. Каким-то непостижимым образом, но он стал от нее зависим, практически одержим ею. Незаметно для себя канул в темную бездну ее глаз. И теперь уже был не в силах выбраться из этого сладко-горького наваждения. Постепенно Сузуна завладевала сердцем, душой и телом Такуми. Только он никак не мог этого понять, признать и принять. — Что-то я так устала, — зевнув, Аюдзава положила голову на плечо Усуи, с наслаждением вдыхая аромат его парфюма, — Спать очень хочется. Пробормотала она, погружаясь в сладостную пелену сна. — Тогда, давай, спать, — отозвался Такуми, переплетая их пальцы. Умиротворение и покой. Как же долго он этого ждал.