Прерви моё падение

Сузуна чувствовала себя просто ужасно. Полупрозрачное черное платьице настолько туго обтягивало ее фигуру, что она еле дышала, а длина одеяния вообще не подлежала никакому описанию, руки так и тянулись одернуть, поправить, прикрыть. — Может быть, у вас найдется что-нибудь более свободное? — Аюдзава с надеждой взглянула на высокую рыжеволосую девушку, которой было поручено превратить Сузуну в соблазнительную танцовщицу. — Ты забыла, где находишься? — хмыкнула та, с явным скепсисом изучая результат своей работы, — Я и так дала тебе самое приличное из всего имеющегося. Девица небрежно пожала плечами. — Ясно, — обреченно вздохнула Аюдзава, подумав, что сегодня посетители сего заведения вдоволь налюбуются ее прелестями. Хотя, в принципе, любоваться то особо было и нечем. Сузуна всегда отличалась худощавым телосложением, и до секс-бомбы, сводящей с ума мужские умы, ей было нереально далеко. Правда, с помощью правильно подобранного бюстгальтера, у нее теперь появилась очень даже неплохая грудь, которую выгодно подчеркивал глубокий вырез бесстыдного платья. Да и яркий макияж придавал чертам некую стервозность. Особенно, черная подводка и алая помада. Интересно, что бы подумал Усуи, увидев ее в таком виде? От этой неожиданной и ненужной мысли по телу прошлась волна томительной дрожи, сердце ускорило ритм, и Аюдзава встряхнула головой, чтобы прогнать навязчивое наваждение. Незаметно, она становилась буквально одержима Такуми, думала о нем безостановочно, даже во сне, и ненавидела себя за это. Только эта ненависть ничего не давала. Чувства крепли, желание видеть его, находиться рядом, лишь усиливалось, и Аюдзаву постепенно охватывало настоящее отчаяние. — А теперь нам пора. В следующее мгновение рыжая ухватила свою подопечную за руку, вырвав ту из горестных размышлений, и потащила в сторону зала. — Уже? — промямлила Сузуна, еле передвигая ногами, ей вдруг стало до жути страшно, уверенность в успехе предприятия улетучилась, окончательно и бесповоротно. — Конечно, представление вот-вот начнется, — деловито отозвалась собеседница, откидывая назад копну роскошных волос. — Но я… я даже не знаю… может… — залепетала Аюдзава плохо слушающимся языком. У нее ничего не получится. Мало того, что она опозорится, так ее еще и раскроют. Без сомнений. Вот, если бы на ее месте находилась Мисаки, то она бы справилась. Ведь сестра всегда все делала идеально. — Да успокойся ты. Немного покрутишь бедрами, и сразу же направишься в зал, обхаживать нужного тебе клиента, — девушка остановилась, повернулась, положила ладони на плечи Сузуны, в попытке успокоить, приободрить, — В этом нет ничего сложного и сверхъестественного. На репетициях у тебя отлично получалось. — Правда? — в темных глазах загорелась надежда, и Аюдзава вспомнила, как весь предыдущий день провела в попытках научиться хоть какому-то подобию танца. Конечно, получалось ниже средненького, но и этого хватит. По-крайней мере, Эрика заверяла подругу в том, что их цель просто без ума от худеньких и черноволосых, поэтому Сузуне не нужно будет особо стараться, чтобы обратить на себя его внимание. — Конечно, — уверила стриптизерша, — А еще лучше будет, если ты представишь, что твой друг находится в зале, и ты танцуешь для него, — заговорщицки добавила рыжеволосая, и Аюдзава снова подумала о Такуми. Очередная волна умопомрачительного жара накрыла с головой. — Хорошо, я все поняла. Спасибо за поддержку, — по губам скользнула улыбка, а перед мысленным взором так и стоял образ Усуи. Наверно, она уже никогда не сможет от него избавиться. Похоже, с каждым днем, часом, минутой, секундой он лишь сильнее вгрызался в ее душу, вместо того, чтобы покинуть ее навсегда, оставить в покое, дать хотя бы коротенькую передышку. — Не за что. Обращайся, если что, — отмахнулась рыжая, — А теперь, идем. — Господи, что я делаю? — пробормотала Сузуна, наворачивая круги вокруг пилона. Взгляд лихорадочно шарил по полутемному залу в поисках нужного человека. Ладони вспотели, скользили, пальцы не слушались. Волосы, убранные в высокий тугой хвост, били по лицу каждый раз, стоило ей только сделать завлекательный полукруг головой. Наверно, за всю свою жизнь Аюдзава не чувствовала себя так глупо. Наверно, со стороны она выглядела комично до колик. «Не раскисай! Раз уж начала, доведи дело до конца!» — твердило сознание, когда Сузуна вяло воспроизводила очередное танцевальное па. Наконец, взгляд зацепился за того, ради кого она вытворяла весь этот абсурд. Высокий полноватый мужчина в сопровождении небольшой свиты прошествовал в зал, заняв несколько столиков из первого ряда. — Странно, что не вип, — удивилась Аюдзава, испытав очередной упадок сил и нежелания продолжать участвовать в этом цирке. Уверенность в том, что данный субъект поможет подпортить жизнь Такуми, таяла. Разочарование и какая-то отрешенность заполняли сердце. А потом Сузуна ненароком глянула на те самые вип-места, о которых совсем недавно вспоминала, и увидела его. От изумления она замерла на месте, пальцы машинально вцепились в пилон. Аюдзаву будто бы ударили подушкой по голове, музыка затихла, звуки отдалились, запаха сигарет и алкоголя, витающих в полумраке помещения, больше не существовало, внутри похолодело. Усуи. Он был здесь. В компании каких-то молодых людей, показавшихся Сузуне смутно знакомыми. Она не могла хорошенько разглядеть их лиц, но поняла, что большинство из них присутствовали на ее помолвке. Но окончательно добило Аюдзаву другое. Окончательно добило ее то, что Такуми был не один. Рядом с ним, томно изогнувшись, восседала невероятно красивая девушка с длинными каштановыми волосами и роскошной фигурой. Возможно, Сузуна и подумала бы, что данная незнакомка подружка одного из спутников Усуи, если бы его рука не обнимала бы ее. Немного небрежно, слегка касаясь идеального плеча. — Ублюдок, — выдохнула Аюдзава, испытывая прилив невероятной по силе ярости вкупе с настоящей жгучей ревностью. Какого черта он вытворяет? Как смеет так себя вести? Пускай, их помолвка и была неким подобием фарса, но все же… «Что „все же“? Он ничем тебе не обязан! Ты сама знаешь, что ваш брак — всего лишь формальность, договор, контракт!» — издевательски изрек внутренний голос, и Сузуна не могла с ним не согласиться. Однако она чувствовала себя уязвленной. Конечно же, из-за Мисаки. Хотя нет… Не только… Было еще что-то, что-то из того нового, что она начала испытывать к своему будущему мужу. Он не должен был так поступать. Пускай, он и был нормальным взрослым мужчиной, а не монахом, давшим обет целомудрия. Но… — Его связи меня не касаются. Это его личное дело. Но не прилюдно же, — буркнула Аюдзава, исходясь бешенством. Как же ей хотелось подойти и залепить этому наглецу увесистую оплеуху! А лучше врезать ему посильнее, да побольнее! В следующее мгновение бесстыжая каштанововолосая девица прижалась к Такуми всем телом, на ее губах заиграла соблазнительно-томная улыбка, и Сузуна чуть не задохнулась от возмущения. Усуи же даже не попытался отодвинуться, продолжал лениво потягивать виски, да обнимать эту нахалку. — Вот гад, — прошипела Аюдзава, и словно услышав ее слова, Такуми слегка повернул голову, окинул равнодушным взглядом толпу, мимолетно скользнул по ней. Сузуна замерла, одновременно, и желая, чтобы он ее увидел, и страшась этого. Она гневалась, переживала, ревновала, боялась. И на мгновение испытала нечто похожее на облегчение, когда глаза Усуи метнулись обратно к ней. На его лице отразилось сначала недоумение, потом узнавание и настоящее потрясение. Изумрудный взгляд, казавшийся в сумраке помещения очень темным и глубоким, расширился, и Сузуна ощутила, как сердце ухнуло вниз.