Journal Update

      В какой-то момент Безымянный замечает, что мертвецов – ну, или по крайней мере не то чтобы живых существ – среди его компаньонов больше, чем живых и смертных.       Первый – Морте.       Летающий череп, собравший за своё посмертие коллекцию ругательств со всех возможных планов, и, наверное, самый верный его напарник. Безымянный знает о том, что не должен ему доверять – но всё равно доверяет.       Заметив задумчивый взгляд, Морте весело клацает челюстью, и это немного настораживает: и собственными зубами череп мог запросто отхватить пальцы или раздробить кость, а магические клыки Ингресс почти что не позволяют ему просто летать вокруг, бодро осыпая противников разнообразными матюгами. После очередной заварушки Морте выглядит так, будто искупался в кровавой ванне.       - Не хочешь протереть меня тряпочкой, шеф? – а еще он угадывает его мысли едва ли не быстрее, чем Безымянный сам успевает их осознать. Морте ржёт, фыркает, снова ржёт, и, кажется, блаженные минуты тишины окончательно остались позади.       Безымянный беззлобно швыряет в него какой-то мелкой дрянью, Морте без труда уворачивается, отвечает выверенным плевком колкостей, и дальше они просто лениво переругиваются, чтобы убить скуку. Конечно, в этом состязании Безымянный безнадежно проигрывает.       Вряд ли он может пожалеть ещё сильнее, чем ему уже пришлось пожалеть, а Морте действительно ещё ни разу его не подводил.       Игнус, живой-не-живой Игнус тянется к нему смертоносным жаром. Когда хозяйка бара рассыпалась блеклым пеплом в его руках, Безымянный впервые почему-то подумал, что может закончить так же.       Игнус это подтверждает.       Он горит, изнутри и снаружи, и это пламя никогда не истощится, как никогда не истощится жизнь бессмертного – до тех пор, пока сами Планы не сгинут в его огне.       - Покажи мне огонь, - однажды просит Безымянный. Он не маг, но мог бы научиться Искусству; впрочем, даже так он всё ещё может ощущать его. Говорят, жизнь или две или больше назад он был Чувствующим – Безымянный не помнит, но, может быть, в его разуме остались следы прежних умений.       Игнус – непроглядная чернота в ореоле пламени – медленно склоняет голову.       - Хорошшшо. Но ты сссможжешшь увидеть только отсссветы. Огонь придёт позжжжже... когда ничего большше не оссстанетсся.       Игнус протягивает к нему руку – огонь стекает с его пальцев, капает магией на кожу Безымянного, добавляя новые шрамы.       - И это будет прекрассссно, - доверительно шепчет Игнус.       Следующим приходит Нордом, бракованное произведение Механуса, выброшенное в адские лабиринты Рубикона подобно дешёвому мусору. Постоянные возрождения не прибавляют ума: Безымянный тщательно собирает дешёвый мусор ещё с Мортуария. Нордом не становится исключением.       Как ни странно, на бегающую коробку с руками и арбалетами Морте реагирует как на потенциального претендента на его честно заслуженное место верного напарника, хотя ни Дак‘кон, ни Игнус так его не заинтересовали. Переругиваниям Морте и Нордома весь отряд внимает каждые полчаса, и Безымянный едва удерживается от улыбки, когда все блестящие навыки Морте оказываются бесполезны против невозмутимой логики модрона.       Он готов поспорить, что самого Морте это бесит до зубовного скрежета. И поэтому хвалит Нордома за отличную (и впрямь отличную) работу (с арбалетами, конечно же) и с интересом расспрашивает его про Механус.       А ещё Нордом – это то, чего ему не хватало в понимании собственной сущности, и когда он говорит об этом ему, квадрон отвечает:       - Утверждение: состояние Нордома = аналогично.       Последним становится мёртвый-не-мёртвый Вэйлор, и порой, когда взгляд Убийцы устремляется на него, даже Безымянный ощущает страх, свойственный только виновным, и знает: бессмертие не спасёт его.       Вэйлору достаточно задать вопрос – такой же, какой он задал Анне; Убийца бесстрастен и не знает ни сожалений, ни компромиссов, а Безымянный не сможет солгать, помня осколки воспоминаний своих предыдущих жизней.       И он далеко не уверен, что в поединке с Убийцей Милосердия он окажется победителем.       Горящие алым прорези шлема глядят на него, не отрываясь.       - Твой маг говорит, что останется только ОГОНЬ. А после него не останется НИЧЕГО.       Кажется, из всего отряда только Безымянный и Морте чувствуют страх перед воином справедливости: Падшая Грейс отлично умеет владеть собой, Игнус безумнее зомби в катакомбах под Сигилом, а модронам попросту неведомо это чувство.       - Ты, я так понимаю, не согласен, - бормочет Морте вполголоса. Вэйлор не обращает на него внимания.       - Это НЕ ТАК. Останется только СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Её НЕВОЗМОЖНО уничтожить. НИЧТО не избежит ЕЁ КЛИНКА. В конце будет СОВЕРШЕНСТВО.       Безымянный смотрит на него, на концентрацию воли, превзошедшую даже смерть – одним только стремлением к абсолютной справедливости, в то время как ему самому потребовался ритуал сильнейшей из Серых Леди, ритуал, убивающий невинного за каждое его воскрешение.       Что способно противостоять такому, если отступила даже смерть?       Чем больше НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ в Мультивселенной, тем больше сил у меня, чтобы СОКРУШИТЬ её.       Бессмертный встречает взгляд бессмертного.       - Обещаешь? – зачем-то спрашивает он, не обращая внимание на предупредительное шипение Морте за спиной. Вэйлор медленно кивает. – Хорошо.       Впервые за много времени ему становится чуть спокойнее.       - Шеф, давай выкинем их всех к бааторским демонам? – почти безнадежно и отчаянно говорит Морте, когда они остаются одни. – Начнем с говорящих доспехов... потом избавимся от горящего психа... потом выпнем дурацкую коробку... и оставим только девочек. Ну ладно, я согласен даже оставить гита!       - Знаешь, - доверительно сообщает ему Безымянный после глотка немалого количества какой-то хайвской дряни из бара Собирателей Пыли. Вроде не бальзамирующий раствор, и то хорошо. – Если бы я и выкидывал кого-то из нашей компании, то первыми бы точно не были они.       Возмущения Морте затихают примерно через шесть минут, после чего следует недолгое молчание. Потом череп вздыхает – слишком понимающе, как кажется Безымянному.       - Трупаков к трупакам тянет, ага. Знаю, шеф.       Бессмертный молча протягивает ему бутылку, но череп категорично мотается из стороны в сторону.       - На работе не пью, шеф. И, это... вот только что: ты же слышал об этом правиле, да? Правиле "никогда не верь покойникам"?       - Да.       - Так вот, - Морте снова вздыхает и вертится нервно туда-сюда, пощелкивая челюстью. – Не верь покойникам.