Проклятые навечно

      ЧунМёну снились горы.    Высокие, манящие и опасные, они очаровывали своей неприступной красотой и влекли к себе, словно магнитом. Их заснеженные вершины стыдливо скрывались в толще облаков, а почти идеально гладкие склоны не давали подобраться к этим пикам, поддразнивая горстку альпинистов.    Наконец, СуХо первым подошел к склону. Дотронувшись до него, юноша забросил за уступ «кошку» и, дернув для верности за тонкий канат, полез наверх.    Внезапно раздался жуткий грохот, и сошедшая лавина накрыла искателя приключений с головой. Он упал вниз и, открыв глаза, посмотрел на лицо одного из своих товарищей, скрытое маской. – Поднимайся, приятель, – проговорил альпинист, потрепав его по плечу.    ЧунМён открыл глаза и от неожиданности издал едва слышное: «О!»: над ним склонился Крис. – Поднимайся, – повторил лидер китайской подгруппы. – Интересно, что же тебе снилось, что ты проигнорировал будильник... – Горы, – коротко ответил СуХо, бросив взгляд в сторону спящего Исина. – Спасибо, что разбудил. – Рад стараться, – кивнул высокий китаец, распрямляясь. – Выберешься сам?    Кореец усмехнулся и свесил ноги с кровати. – Иди в душ первым, – вымолвил он. – Я присоединюсь через пару минут.    Крис показал другу знак «о'кей» и, подхватив полотенце, быстрым, но бесшумным шагом вышел из комнаты.    Высокий китаец заспешил по коридору, прокручивая в голове примерный список дел на сегодня. У него была прекрасная память, отточенная годами изучения иностранных языков. В сочетании с перфекционизмом ЧунМёна это привело к тому, что у группы никогда не возникало организационных проблем.    Лидеры корейской и китайской подгрупп замечательно дополняли друг друга, поддерживая и оказывая посильную помощь, и даже пресловутая разница в менталитетах не вставала между ними.    Ведь дружба, главным образом, заключалась в умении терпимо относиться к недостаткам друг друга, а у них это присутствовало, и даже бесстрастный объектив камеры и отрывистые указания режиссеров не могли замаскировать истинной привязанности, царившей в большом, но сплоченном коллективе.    Крис порой не понимал некоторых вещей, которые здесь, в этой стране, были сами собой разумеющимися, но никогда не чувствовал дискомфорта. Его нельзя было назвать гибким человеком, но порой приспосабливаться было необходимо, и куда легче это давалось юноше тогда, когда рядом были друзья.    Высокий китаец, стараясь ступать бесшумно, прошел мимо дверей в спальни. Завернув за угол, он обо что-то споткнулся, но, схватившись за стену, удержал равновесие. С недовольством наклонившись, Крис поднял злосчастную фарфоровую куклу. – Не самая удачная шутка, – вполголоса заметил он, разворачиваясь и направляясь к гостиной. – Кто-нибудь мог упасть, не говоря уже о том, что Тао боится эту жуткую игрушку.    Лидер китайской подгруппы небрежно кинул куклу на диван и закрыл за собой дверь в одну из главных комнат квартиры. ***    ЧунМён медленно встал с кровати и поскрёб пальцами щёку. Помотав головой, он, шаркая ногами, направился к двери, кинув через плечо взгляд на мирно посапывавшего Исина. Как же жалко их всех будить! Но ничего не попишешь: такова их доля.    Лидер вздохнул и вышел из комнаты. Дойдя до ванной, он вошел внутрь и начал медленно и вяло чистить зубы, слушая, как Крис, стоя под душем за занавеской, делится с ним своими мыслями: – Ребят угнетает мрачность этого места, и я думаю, что дело всего-навсего в отделке: поменяем её – и всем мучениям придет конец. Ещё Тао хочет черные ванну и раковину; как ты считаешь, можно закупить такую сантехнику? Мне кажется, ничего в этом страшного нет. Ну, будет помещение казаться зрительно меньше, но это не так уж важно...    СуХо прополоскал рот и поставил зубную щетку на место. – Я думаю, можно будет начать ремонт, когда мы уедем в Китай, – проговорил он, плеснув в лицо немного холодной воды, чтобы взбодриться. – И начнем, скорее всего, именно с этой комнаты.    Лидер коллектива посмотрел на смеситель, оборудованный старомодными вентилями для подачи холодной и горячей воды, на раковину с подтеками, которые было уже не удалить с помощью моющего средства, на плитку, покрытую мелкими, словно паутинка, трещинками, являвшимися суровыми вестниками времени. Скорее всего, тут ничего не меняли с того самого момента, как построили дом... – На Тао довольно сильно давит эта мрачность, – заметил Крис, выключая душ и отодвигая клеёнчатую штору в сторону. – Подай, пожалуйста, полотенце, и можешь меня сменять. – Понял, – ЧунМён протянул другу темно-коричневый махровый прямоугольник и, отступив в сторону, подождал, пока иностранец не вылезет из ванны. – Я оденусь и подгоню расписание, – бросил китаец, быстро вытираясь. – Отлично, – кивнул СуХо. – А я ополоснусь и разбужу КёнСу.    Крис молча склонил голову и, обвязав полотенце вокруг талии, вышел из ванной. ***    БэкХён внимательно прислушался к шуму, доносившемуся из коридора, и в очередной раз зевнул.    Итак, лидеры проснулись, а это значит, что уже через двадцать минут ЧунМён пойдет будить КёнСу. Последний займётся завтраком, а затем придет очередь всех остальных.    Вокалист бесшумно потянулся и, перевернувшись на спину, уставился в потолок, коря себя за то, что, проснувшись, снова провалиться в сон уже не может. Эта досадная особенность, как правило, проявляла себя во время ночёвок на новом месте, как сейчас.    «Пусть это будет самой большой моей проблемой», – подумал юноша, являвшийся оптимистом по жизни. Он решил лежать неподвижно (что было неимоверно трудно для его деятельной и неспокойной натуры), чтобы не разбудить ЧанЁля и МинСока, и ждать, пока лидеры не придут будить их, согласно ставшей уже привычной утренней процедуре.    Именно поэтому звук открывавшейся двери не застал его врасплох. Молодой человек улыбнулся, готовясь пожелать ЧунМёну и Крису доброго утра и, наконец, начать новый день.    Прошло несколько секунд, но никто так и на склонился над ним. БэкХён нахмурился и сел на кровати. Он широко распахнул чуть подпухшие со сна глаза и завертел головой, но тщетно: в комнате, кроме него и двоих спящих товарищей, не было никого.    Юноша посмотрел на дверь: она была раскрыта почти настежь.    Недоуменно пожав печами, вокалист снова принял горизонтальное положение, недовольно подумав: «Такой сильный сквозняк; не приведи бог, простудимся!». Ему вовсе не улыбалось полоскать горло терпкими отварами и мазать миндалины жгучим йодосодержащим раствором, кроме того, певцам подобные заболевания были совершенно не с руки.    «Будем надеяться, что обойдётся», – подумал молодой человек, заворачиваясь в одеяло поплотнее. Он свернулся клубочком и тихо ждал, пока на его макушку ни легла теплая ладонь. – Пора вставать, БэкХён, – полушепотом проговорил ЧунМён, перебирая волосы подопечного.    В другом конце комнаты Крис не так нежно, но более действенно будил МинСока.    Начинался новый день. ***    Промозглая осень набирала обороты, и утро четырнадцатого сентября не радовало жителей столицы Республики Корея: хляби небесные разверзлись, и на эту благословенную землю щедро выплёскивались литры воды.    В такие дни люди, чья работа не зависит от капризов погоды, любят попенять на дождь, стоя у окна, по стеклу которого мерно барабанят крупные и мелкие капли, и держа в руках кружку с теплым напитком.    Увы, работники сферы развлечений не могли похвастаться этим преимуществом: зачастую им приходилось выступать на открытых сценах в любую погоду. К счастью, это предстояло им лишь завтра, но, тем не менее, сегодняшнюю репетицию никто не отменял.    Именно в этом направлении и текли мысли КёнСу, сноровисто хлопотавшего на кухне.    За три с лишним года существования их коллектива он привык готовить завтрак на двенадцать персон, и эта обязанность нисколько не напрягала его. Ему нравилось наблюдать, как его друзья уплетают за обе щеки незатейливую, но сытную стряпню. ЧунМён, обладавший обострённым чувством справедливости, своим лидерским указом освободил взявшего на себя функции повара от мытья посуды, потому Ди-О никогда не участвовал в этом: одногруппники играли в «камень, ножницы, бумага», чтобы определить, кто именно будет стоять у раковины, а большеглазый вокалист с улыбкой наблюдал за ними, думая про себя, что ему весьма повезло с таким противоречивым и разношерстным, но чудесным коллективом.    Сейчас юноша жонглировал кухонной утварью, стараясь поспешить: к сожалению, они попросту не успели распаковать всю посуду, и КёнСу пришлось попотеть, доставая сковороду из картонной коробки, но он справился с этой непростой задачей, и сейчас делал омлет, изредка поглядывая на рисоварку.    Вокалист потянулся к навесному шкафчику за пиалами, но грохот, раздавшийся за спиной, заставил его отдернуть руку и резко обернуться.    У входа в помещение, прямо на кухонном полу лежали столовые приборы, сваленные в кучу.    Юноша приподнял брови и присел на корточки, осторожно подняв один из ножей. Как это могло произойти? Почему приборы, которые он собственноручно прятал в ящик рабочего стола, оказались на полу, явно упав откуда-то?    Пожав плечами, Ди-О быстро собрал все рассыпанные предметы и, ополоснув каждый водой, положил их на место.    Скорее всего, кто-то из ребят подшутил. Надо бы с ними серьёзно поговорить: утром и так у всех запарка, а тут ещё они со своими не всегда уместными розыгрышами...    Рисоварка пискнула, извещая о том, что основное блюдо готово, и молодой человек, подхватив пиалы, подошел к прибору, выбросив из головы недавний инцидент: у него были дела и поважнее.    От входа в помещение послушался шум и гул приближавшихся голосов, и вскоре кухня стала казаться совсем маленькой.    Но никто против этого не возражал. *** – Я умираю! – заявил БэкХён, утираясь полотенцем. – Пожалуйста, скажи, что на сегодня всё!    ЧунМён с улыбкой кивнул. Ему весьма импонировала искренность и безыскусность природы одного из его ведущих вокалистов, и лидер даже немного завидовал тому, с какой лёгкостью голосистый юноша выражает свои мысли и чувства. У самого СуХо с этим были проблемы. – Я думаю, пора закругляться, – проговорил он, поворачиваясь к завязывавшему шнурки Крису. – Мы отрепетировали выступление так, что завтра всё пройдёт без сучка и задоринки. – Пожалуй, – согласился высокий китаец, распрямляясь. – Заодно сможем хотя бы начать планировать новую отделку квартиры.    Двенадцать молодых людей, шутя и смеясь, направились за кулисы и скрылись в раздевалке. – А можно нам зайти в супермаркет? – спросил ЧанЁль, прыгая на одной ноге, пытаясь попасть в брючину. – У меня закончился эластичный бинт. – И лапши не помешает подкупить, – вступил в разговор Лу Хань, поправляя рукав водолазки.    ЧунМён бросил вопросительный взгляд на лидера китайской подгруппы и, получив одобрительный кивок в ответ, радостно провозгласил: – Хорошо, но только давайте постараемся сделать покупки быстро.    Ответом ему был нестройный гул голосов, состоящий из радостных восклицаний и весёлого смеха. Для счастья им нужно было совсем немного, и простой поход в магазин превращался в настоящее приключение, полное чудес и дорогих трофеев. ***    Было уже довольно поздно, когда участники группы, нагруженные пакетами из супермаркета, поднялись к себе. Как ни странно, никому не удалось доехать вместе с ними до нового дома: будто какая-то магическая стена окружала мрачный многоквартирный блок и его внутренний дворик, отгоняя прочь непрошеных гостей.    Всё ребята ввалились внутрь и, кинув пакеты в прихожей, бросились мыть руки и лицо: им не терпелось удалить с кожи накопившуюся за день усталость, и пара горстей воды обеспечивала им иллюзию полной чистоты.    ЧонИн, управившись первым, начал сортировать покупки. Подхватив те пакеты, в которых содержались съедобные продукты, он направился на кухню. Поставив съестное на стол, юноша распахнул холодильник и начал с немалой сноровкой размещать продукты там.    Одно из заграничных яблок, шаловливо сверкнув глянцевым боком, выпало из пакета и покатилось по полу, замерев у батареи центрального отопления.    Молодой человек, подойдя ближе, с трудом наклонился – больная спина давала о себе знать – и поднял фрукт с пола. Разогнувшись и помассировав свободной рукой поясницу, он случайно кинул взгляд на стул и ахнул: на нём сидела фарфоровая кукла. – Эй, ты как здесь оказалась? – шутливо спросил Кай, положив яблоко на стол и приподнимая игрушку.    Он повертел куклу в руках и снова бросил на стул, решив сначала заняться продуктами. Осторожно положив пакет с яблоками в нижний лоток холодильника, юноша принялся заполнять один из навесных шкафчиков упаковками с лапшой быстрого приготовления, но какой-то скрип, раздававшийся сверху, привлёк его внимание.    ЧонИн задрал голову, и его бархатные глаза расширились от ужаса. Только превосходная реакция танцора спасла ему жизнь: юноша метнулся в сторону, и через долю секунды тяжелая люстра с грохотом свалилась на то место, где он только что был.    Среди осколков лежала фарфоровая кукла. Её тускло-голубые глаза были устремлены наверх, а в линии нарисованного красным рта навек застыло насмешливое выражение.