Проклятые навечно

       СуХо присел на корточки и провел ладонью по полу коридора. Поднеся к глазам пальцы, измазанные в какой-то розовой субстанции, юноша ахнул. – Что это? – нарушил молчание беспокойный БэкХён, не отрывая глаз от лидера. – Жидкое мыло, – ответил ЧунМён. – Земляничное. Именно на нём Исин и поскользнулся.    КёнСу нахмурился. Вчера вечером он собственноручно поставил пятилитровую флягу с этой жидкостью в шкафчик под раковиной, отлив чуть-чуть в ёмкость с дозатором. Как же мыло могло попасть сюда? – Может, кто-то мыл руки, и немного геля осталось на рукавах, – несмело предположил МинСок, поочередно глядя на всех своих товарищей. – Тут слишком много, – не согласился ЧонДэ, указывая пальцем на довольно обширную розовую лужу. – Это выглядит так, будто было сделано специально. – Да брось, – махнул рукой ЧанЁль. – Никто из наших никогда в жизни бы такое не проделал: так и убить можно. – Но как-то это мыло сюда попало, – заметил Лу Хань, сдвинув брови у переносицы. – Может, фляга прохудилась, пока ты её нёс, КёнСу? – подал голос СеХун, вытирая высветленные волосы черным полотенцем.    Большеглазый вокалист медленно помотал головой. – Она была абсолютно целой, – доложил он. – И более того: ещё недавно этой лужи тут не было.    СуХо распрямился и, поддернув рукава зелёной пижамы, внимательно посмотрел на Ди-О. – Ты уверен? – спросил он. – Абсолютно, – ответил молодой человек, прислоняясь к стене. – Когда я шел готовить завтрак, то остановился на этом самом месте и посетовал, что отсюда сняли все картины. Кроме того, это море разливанное сложно не заметить.    Тао громко втянул в себя воздух через сжатые зубы. – Это привидение! – выпалил он, сжимая ворот своей черной пижамы. – Это оно; теперь вы верите?    Крис сжал плечо своего товарища и знаком велел ему молчать. – Никаких привидений не существует, – размеренно проговорил он. – Скорее всего, СеХун прав, и фляга с мылом просто протекла. За ночь жидкость распределилась посреди прохода. Просто неудачная случайность, вот и всё. И ничего сверхъестественного. – Бедняга Исин, – покачал головой ЧонИн. – Травмы спины – самые труднопереносимые, особенно при нашей профессии. – Я думаю, он быстро встанет на ноги, – заметил лидер ЕХО-М, застегивая пуговицы дизайнерской рубашки до горла. – Нужно просто поддержать его, вот и всё. К тому же, денек отдыха пойдет ему на пользу.    КёнСу сходил в кладовую и вернулся с ведром воды и шваброй. Деловито протирая пол, юноша пытался понять, как же он смог не заметить, что бутыль с мылом треснула, и жидкость вытекает. – Из-за меня Исин упал, – горько бросил он, аккуратно проводя шваброй по линии плинтуса. – Ничего подобного, – помотал головой ЧунМён. – Никто не виноват; это была досадная случайность; даже не думай об этом. Давай поступим так: я здесь домою, а ты займись завтраком, хорошо?    Ди-О кивнул и, передав ярко-розовую швабру своему лидеру, отправился на кухню. Быстро разложив незатейливую еду по пиалам, молодой человек замер и задумчиво посмотрел вдаль. Выскользнув из кухни, он пошел по коридору налево. Зайдя в ванную, вокалист присел на корточки и раскрыл хлипкие дверцы шкафчика под раковиной.    Фляга с жидким мылом стояла на том же месте, на которое КёнСу её определил ещё вчера вечером. Юноша приподнял её и ахнул: содержимого осталось лишь на дне! – Ещё недавно она была полной, – прошептал Ди-О, ставя ёмкость на место. – Но как я мог не заметить? И почему мыло вытекло в коридоре?    Молодой человек распрямился и, опершись о щербатую розоватую раковину обеими руками, посмотрел в зеркало, не переставая размышлять об этом таинственном происшествии. В привидений он не верил, но и на память никогда не жаловался: вокалист был уверен, что вчера, когда он наполнял мылом ёмкость с дозатором, фляга была целой и полной.    Собственно говоря, на ней и сейчас не было никаких видимых трещин.    Никто из одногруппников никогда в жизни не пошел бы на такой жестокий и неумный розыгрыш, а чужих людей музыканты в свой квартиру не пускали.    Что же тогда остаётся?    КёнСу тяжело вздохнул, и по зеркалу будто прошла какая-то рябь. Юноша наклонился поближе, но тут его позвали из кухни, и большеглазый кореец спешно вышел из ванной, прикрыв за собой дверь. ***    Воистину, сила привычки огромна. Она засасывает простых смертных в свой уютный плен настолько, что те даже сами не замечают, как доводят большую часть своего быта до автоматизма.    И время, когда человек оказывается вырван из рутинного круга, является самым некомфортным для убежденных консерваторов.    Об этом и думал Исин, лежа на кровати и тщательно пережевывая незатейливый завтрак, примостившийся на подносе, заботливо принесенном КёнСу.    Юноша привык работать так, будто грядет конец света, и танцевать ему уже больше не придется. Он обожал то, чем занимался; жил этим, и потому вынужденное безделье и физическое бездействие его просто убивали.    Пару минут назад ему позвонил обеспокоенный ЧунМён. Предоставив другу подробнейший отчет о своём состоянии, китаец торжественно дал слово беречь себя, чуть-чуть поспать и не перенапрягаться. Прервав разговор с товарищем, пожелав по громкой связи одногруппникам удачного выступления, Лэй отложил мобильный телефон и, приподнявшись на локтях, подложил себе под спину подушку. Взяв с подноса простую фиолетовую кружку, он с удовольствием сделал глоток крепкого чая и зажмурился от удовольствия. Кофе Исин не любил, в отличие от своих товарищей, и за долгое время жизни в Корее так и не смог пристраститься к этому ароматному южноамериканскому напитку, предпочитая классический английский вариант.    Юноша привычным движением оттянул свободный воротник серой в звездах толстовки, хотя он вовсе не прилегал к шее. Вздохнув, китаец огляделся и пожал плечами: ЧунМён был абсолютно прав, и ему стоило слегка вздремнуть, ведь не зря сон называют лучшим лекарством.    Танцор сполз вместе с подушкой пониже и попытался лечь на бок, но, болезненно скривившись, тут же снова принял исходное положение: поясница весьма настойчиво давала о себе знать.    Китаец постарался лечь так, чтобы распределить всю нагрузку равномерно, и, кряхтя, накинул на себя плед. Закрыв глаза, юноша подумал о своём родном городе, таком красивом и далёком, где его всегда ждет семья...    Он провалился в сон незаметно. Исину снилось, что он плывёт по огромному и бескрайнему океану, спокойно рассекая изумрудные воды. Ласковое солнце чуть припекало, но не донимало жарой, и молодому человеку было комфортно, как никогда. Заметил вдали игравших дельфинов, Лэй радостно улыбнулся: он обожал этих млекопитающих и всегда мечтал поплавать с ними. Повернув в ту сторону, китаец начал плыть туда.    Но вдруг чьи-то костлявые руки обхватили его щиколотки и резко дернули вниз. Волны над головой Исина сомкнулись, и солнце стало похоже на зеленоватый диск с размытыми краями. Юноша отчаянно рванулся обратно, но таинственный враг не отпускал его, крепко держа его мускулистые ноги.    Лёгкие сдавило от нехватки кислорода, а сердце застучало с утроенной силой. Молодой человек опустил голову, чтобы посмотреть на того, с кем имеет дело, но не увидел ничего: нижняя часть его тела была скрыта в какой-то непонятной тени, больше всего напоминавшей густой черный дым.    Лэй попытался пошевелить ногами, но не мог. Он неистово замахал руками, но невидимый враг уверенно тянул его в тёмную бездну...    Китаец вскрикнул и проснулся. Ему, действительно, не хватало воздуха, и виной тому была подушка, лежавшая прямо на его лице. Откинув её прочь, молодой человек резко сел на кровати, не обращая внимания на дикую боль, прострелившую его позвоночник. Он дышал часто, с открытым ртом, жадно ловя живительный кислород; на лбу и над верхней губой у него выступила испарина. – Как же я умудрился положить подушку на себя? – выпалил юноша, тряся головой. – Если бы я не проснулся...    Его прервал резкий звонок мобильного телефона. Танцор трясущимися от шока руками взял аппарат и принял вызов, стараясь, чтобы дрожь в голосе не выдала его состояния. – Всё в порядке? – осведомился Крис. Голос лидера звучал гулко, и Лэй догадался, что его коллега вышел на пожарную лестницу, чтобы галдеж, царящий в гримерных, не мешал их разговору. – В полном, – ответил юноша, потирая спину. – Вот... Поспал немного. – Я тебя не разбудил, надеюсь? – уточнил лидер ЕХО-М.    Исин помотал головой, но потом, сообразив, что друг не может его видеть, проговорил вслух: – Нет, я уже проснулся. – Ясно, – на заднем плане танцор услышал какие-то посторонние голоса: видимо, коллегу кто-то звал. – ЧунМён распаковал часть своих книг. Если хочешь, то можешь взять почитать любую; они у него на столе.    Лэй поблагодарил товарища, и тот дал отбой, пожелав соотечественнику скорейшего выздоровления.    Крис был из тех людей, кому невероятно сложно выражать свои чувства с помощью слов. Со стороны могло показаться, что для него травма одногруппника – это лишь досадная случайность, но всё было отнюдь не так. Лидер китайской подгруппы искренне переживал за всех своих друзей, но облечь то, что испытывал, в вербальную форму, попросту не мог. Сам он никогда ни на что не жаловался и старался справляться со своими проблемами исключительно самостоятельно – сказывалось западное воспитание.    Но Исин уже давно раскусил своего сурового земляка, и потому некоторая отстранённость вовсе не показалась ему обидной: он знал, что Крис готов ради своих на многое.    Танцор сделал несколько глубоких вдохов, а потом тряхнул головой, стараясь забыть о том, что недавно испытал. Он свесил ноги с кровати и медленно встал, не убирая ладони с поясницы. Замерев в одном положении и постояв так несколько секунд, юноша направился к выходу.    Он планировал умыть лицо и руки, а потом съесть йогурт с маракуйей, у которого уже подходил срок годности. А ещё было бы неплохо заварить чаю. К сожалению, певцы не использовали листовой напиток: при их темпе жизни это было невозможно. Они предпочитали порционный, пакетированный, и участников группы это вполне устраивало. Они вообще были не из тех, кто жалуется по мелочам.    Исин дошел до того места, на котором споткнулся с утра, и остановился. Опершись на стену рукой, он чуть приподнял босую ногу и внимательно посмотрел на неё. С пальцев стекала розовая гелеобразная жидкость с ароматом земляники. – Но КёнСу и ЧунМён же всё вымыли! – воскликнул молодой человек, расширившимися глазами глядя вниз.    Осторожно обойдя лужу мыла, молодой человек бросился в кладовую. Достав швабру и смочив её тканевую часть в кухонной раковине, он вернулся в коридор и начал медленно, но тщательно замывать скользкие следы, не переставая прокручивать в сознании то, что произошло.    Как лужа жидкого мыла во второй раз оказалась здесь, на том же месте? Может быть, его одногруппники, спешившие с утра, помыли пол не особо основательно, но не настолько же! Вполне возможно, моющее средство скопилось под плинтусом и, когда КёнСу и ЧунМён смыли первую порцию этой земляничной гадости, радостно вытекло, чтобы попытаться добить и без того многострадальную спину танцора.    Закончив с коридором и спрятав швабру в кладовую, Лэй прошел в ванную и, помыв предварительно руки, плеснул себе в лицо немного холодной воды. Опершись о бортики раковины, он поднял голову и бросил взгляд в зеркало. Лицо юноши было бледным, а губы тряслись. – Возьми себя в руки, – сурово проговорил Исин, обращаясь к себе.     Он сделал несколько глубоких вдохов и, выключив воду, направился на кухню, внимательно глядя под ноги.    Пол в том помещении был выложен крупной плиткой с узором из ромбов, и потому ступать по ним босыми ногами было не особо комфортно, но мысли танцора были заняты совсем другими вещами, потому он спокойно прошлепал к электрическому чайнику и, наполнив его водой из фильтра, поставил кипятиться.    Раскрыв холодильник, Лэй долго время изучал весь скудный запас их продуктов, а потом, приняв, наконец, решение, вытащил упаковку фруктового йогурта, пробормотав себе под нос: «Это будет мой ланч».    Вытащив из выдвижного ящика чайную ложечку и зачерпнув ей первую порцию йогурта, китаец чуть покривился: желтовато-белая масса была холодной, отчего зубы пронзило неприятной болью.    Поставив стаканчик с ланчем на стол, юноша бросил взгляд на чайник. Тот уже вовсю кипел, готовясь выключиться, и молодой человек, потерев руки в предвкушении, вытащил из картонной коробки, стоявшей на рабочей поверхности, пакетик с чаем. Он положил его на стол и хлопнул себя по лбу: кружка-то осталась в комнате!    Посмеявшись над своей рассеянностью, Исин направился в спальню. Слава богу, в этот раз коридор не преподнес ему никаких сюрпризов, и поход обошелся без испуга и падений.    Китаец зашел в комнату и, сделав три шага по направлению к своему ложу, резко остановился, как вкопанный.    Подушка, которую он не так давно отбросил прочь, теперь аккуратно лежала в изголовье его кровати. Но не только это привлекло внимание юноши: на табуретке, временно исполнявшей роль ночного столика, сидела фарфоровая кукла.    Лэй инстинктивно отошел назад, а потом, махнув рукой, устремился к зловещей игрушке. Видимо, она находилась тут с самого начала, просто он не заметил, в силу своей невнимательности. А подушку, скорее всего, иностранец поднял сам, инстинктивно, а мозг просто не отметил это, вот и всё.    Ведь самые простые объяснения, как правило, и являются истинными?    Молодой человек подошел ближе и, взяв куклу в руки, начал рассматривать её. Вещь была явно антикварной, такую жаль выбрасывать, но и дома её держать как-то жутковато.    Лэй не любил принимать решения самостоятельно, потому он отнес игрушку в гостиную, чтобы вечером обсудить с одногруппниками её дальнейшую судьбу. Можно было сдать её в какой-нибудь музей или подарить коллекционеру...    Исин кинул куклу на диван и вышел из помещения, плотно прикрыв за собой дверь.