Проклятые навечно

       Как и инструктировал Крис, участники группы старались держаться вместе. Даже в ванную они ходили тройками.    ЧунМён заказал изысканный ужин, но блюда итальянской кухни, столь любимые ребятами в обычной жизни, сейчас, в условиях постоянного нервного напряжения, казалось, совсем лишились вкуса: всем было не до кулинарных изысков.    После ужина, не сговариваясь, весь коллектив собрался в гостиной. Вопреки обыкновению, в помещении стояла тишина, даже говорливый БэкХён сидел, сурово сжав тонковатые губы и уставившись в пол.    Лидер китайской подгруппы вытащил телефон и обвёл товарищей внимательным взглядом. – Прошло не так уж много времени, – проговорил он, – поэтому Дик мог не успеть собрать информацию, и я прошу вас отнестись к этому с пониманием.    Юноши закивали, и Крис набрал номер детектива.    Ирландец принял вызов почти тотчас же, бросив отрывистое «Привет» и тяжело дыша. – Дик, ты успел что-нибудь разузнать, дружище? – по-английски спросил лидер китайской подгруппы, вальяжно кладя ногу на ногу. – Пока негусто, приятель, – отозвался Каллахан, стараясь перекричать сигналы машин. – Лишь то, что они въехали на территорию Канады в августе сорок девятого, изменив имена на западный манер. Я выяснил их адрес и сейчас направляюсь туда. Эта семейка додумалась купить дом в отдаленной деревне неподалеку от Принца Альберта; туда я сейчас и направляюсь, только подзаправлюсь чуток. И какого лешего их потянуло в Саскачеван? – Отлично, – кивнул высокий китаец. – Ты молодец, друг. Держи меня в курсе, ладно? – Без проблем, Большой Крис, – проговорил Ричард перед тем, как дать отбой.    Лидер ЕХО-М отложил телефон и воззрился на товарищей. – Пока информации нет, ребята, – объявил он. – Будем ждать. – У меня три вопроса, – поднял руку ЧонДэ. – Принц Альберт? Саскачеван? И самое главное: Большой Крис?!    Рослый китаец усмехнулся. – Принц Альберт – это название небольшого города, расположенного в провинции Саскачеван, а Большой Крис – это школьная кличка, – разъяснил он, сцепив длинные пальцы на колене. – Ясно, – кивнул Чен, улыбаясь. – Тебе подходит, только не возьму в толк, почему именно.    Юноши рассмеялись этой незатейливой шутке. Они ещё долго сидели в гостиной, ведя разговоры на различные темы и стараясь оттянуть момент отхода ко сну. Всё самое ужасное зачастую происходило ночью, но совсем не отдыхать молодые люди не могли, так что роковой час наступил, и лидеры отправили своих подопечных по кроватям.    Молодые люди с явной неохотой проследовали в одну из спален, где теперь приходилось ютиться им всем. Просторная комната была до такой степени заставлена мебелью, что проходить куда-либо приходилось бочком.    Но что такое неудобства, когда на кону стоит безопасность?    Именно поэтому десять человек устроились поудобнее на своих постелях и попытались уснуть, не дожидаясь своих предводителей. ***    КёнСу открыл глаза.    Вокруг царила кромешная тьма, не было видно ни зги, и ночная тишина нарушалась лишь мерным сопением одногруппников.    Юноша сел в кровати и осмотрелся, чуть поморгав, чтобы глаза привыкли к почти полному отсутствия освещения. Он поёжился, растирая плечи ладонями, чтобы унять невесть откуда взявшуюся дрожь, и, сунув ступни в тапки, медленно встал на ноги.    Разумеется, вокалист помнил указания Криса о том, что поодиночке ходить запрещается, но Ди-О был юношей самостоятельным, и никто не мог бы даже заподозрить его в трусости. По-скорому сбегать в уборную, а потом – назад, что такого может случиться?    «Я просто быстро сделаю это, – решил КёнСу, мелкими шагами приближаясь к выходу и стараясь ни обо что не удариться. – Никто и не заметит, и незачем будить ребят».    Молодой человек, медленно приоткрыв дверь, вышел из комнаты и потряс головой: тусклый свет от вмонтированных в потолок ламп дневного света не особо помогал ориентироваться в пространстве, но всё же это было лучше, чем ничего.    КёнСу свернул налево и, быстро закончив свои дела, вымыл руки в ванной. – Я же говорил, что ничего не случится, – вполголоса проворчал юноша, вытираясь сиреневым махровым полотенцем, висевшем здесь же на крючке.    Он вышел в коридор и побрел к спальне, стараясь преодолеть это небольшое расстояние как можно скорее. Вокалист дал себе слово не смотреть по сторонам и не обращать ни на что внимания, а просто пойти и лечь в кровать, но этому, видимо, не суждено было сбыться: какой-то звук, похожий на скрежет, раздался вдали.    Певец замер, а потом помотал головой. – Ну уж нет, – проговорил он. – Я на это не куплюсь.    Он надавил на ручку двери и вошел внутрь.    Помещение, где он оказался, точно не было спальней, из которой молодой человек вышел каких-то несколько минут назад. Во-первых, эта комната была меньше, во-вторых, менее загромождена мебелью, в-третьих, оснащена балконом, двери которого были настежь открыты, пропуская внутрь квартиры холодный осенний воздух и лунные лучи.    Как завороженный, КёнСу подошел к колыхавшимся занавесям и попытался прикрыть дверцы, но тут скрежет, леденящий душу и заставлявший кожу покрываться мелкими мурашками, раздался снова.    Звук доносился слева от балкона, прямо из небольшого фрагмента боковой стены.    Вокалист подошел ближе и легонько дотронулся пальцами до старых обоев. Скрежет был едва слышным, как бы приглушенным, но на крысиные коготки это совсем не походило.    Юноша нахмурился и вдруг отшатнулся, прикрывая ладонью нижнюю часть лица: на него пахнуло спёртым смрадным воздухом.    Ди-О закашлялся и отошел ещё на пару шагов. Он начал осматриваться, чтобы понять, откуда именно доносится запах, но тот улетучился так же мгновенно, как и проявился.    КёнСу пожал плечами и направился к выходу из гостиной. Ему не улыбалось провести всю ночь в бодрствовании, тем более, завтра предстоял весьма насыщенный день. Он решил попросту не обращать внимания на эти чудеса в решете и отправиться в постель, а с утра, по дороге в компанию, обсудить с лидером всё, что произошло.    Молодой человек распахнул дверь и сделал два шага вперёд, тут же вскрикнув: он больно ударился ногой о низкую тумбочку. – Что?! – коротко выпалил юноша, вертя головой.    Слева от него зажегся ночник, и сонный ЧунМён, привстав на кровати, с трудом разлепил веки и потёр щёку. Со всех сторон послышалось неразборчивое бормотание друзей. – Тебе нужна помощь, КёнСу? – поинтересовался лидер, прикрывая зевок. – Н-нет.., – протянул певец, осторожно подходя к своему ложу. – Всё в порядке.    СуХо кивнул, и, погасив свет, тут же забрался под одеяло, и уснул.    Ди-О же лег на постель и невидящим взором уставился в потолок. Как он оказался в комнате, когда по всем законам пространства должен был выйти в коридор? Почему дверь в спальню вдруг привела его в гостиную?    Всё это походило на главу из «Алисы в Стране Чудес», и, пусть КёнСу и любил эту сказку Кэрролла, ему совсем не хотелось попасть на её страницы. ***    СеХун по жизни всегда старался быть сильным.    Нет, это были вовсе не издержки воспитания; юноша вышел из семьи, где ласка являлась совершенно нормальным явлением. Он сам развил для себя подобную концепцию, в какой-то степени справедливо полагая, что выражение «Выживает сильнейший» имеет под собой логическую и фактическую основу.    Танцор редко жаловался и старался переносить все невзгоды и недомогания молча. Даже тогда, когда пришло время готовить к дебюту очередной коллектив, и он оказался там самым младшим, юноша всё равно вёл себя независимо.    Товарищи по группе чувствовали его внутренний стержень и уважали это, не донимая молодого человека чрезмерной опекой. Да и он сам вел себя порой грубовато, ну совсем не вписываясь в тот образ, который ему прочили в силу устоявшихся стандартов.    СеХун не был особо ласковым. Исключение составляло лишь утреннее время, когда вся корейская подгруппа загоралась желанием затащить лидера под одеяло и полежать в обнимку вместо того, чтобы вставать по его сигналу. ЕХО-М подобного с Крисом не проделывали ни разу: китайский предводитель был намного более суров, чем его корейский коллега, кроме того, отличался замечательным ростом чуть ли не в два метра. Этому внушительному типу не решались возражать, и его указания исполнялись тотчас же.    С ЧунМёном же, в силу мягкости его характера и хрупкости сложения, можно было и поиграть, и СуХо дозволял тискать себя, терпеливо выжидая, когда же одногруппники соблаговолят начать новый день.    Именно благодаря этой интересной традиции участники китайской подгруппы оказывались на ногах первыми.    Так случилось и сегодня.    СеХун, домучав ЧунМёна, а потом, наконец, отпустив его, встал с кровати и несколько раз потянулся, ритмично вдыхая и выдыхая. Тао любил подобную методику, считая, что с утра эти действия заряжают организм энергией на целый день, и потому смуглый китаец заставлял друга делать эти простые упражнения. Самый младший участник группы решил покориться и каждый день совершал эту индийскую гимнастику, но особых плодов она, по его мнению, не давала.    Однако танцор продолжал мерно дышать, очерчивая руками круг и делая это, скорее, по привычке, чем из желания оставаться бодрым весь день.    Сделав последний выдох, юноша хрустнул пальцами и, подхватив полотенце, направился к выходу. – СеХун, не мойся один! – воззвал СуХо, пытаясь выбраться из удушающих объятий БэкХёна. – Не волнуйся, в ванной Тао, я приму душ с ним, – успокоил лидера молодой человек, независимо выходя в коридор.    Танцор повернул налево, внимательно глядя под ноги: ему не хотелось повторить судьбу Исина и поскользнуться на луже земляничного мыла. Однако он зря перестраховывался: пол был абсолютно чистым.    СеХун подошел к двери ванной и с удовольствием втянул в себя воздух: пахло мылом, смесью гелей для душа и мятным полосканием для рта. Сочетание ароматов, наверное, привело бы в ужас какого-нибудь профессионального дегустатора или парфюмера, но юноше оно нравилось.    Самый младший участник группы решительно положил узкую ладонь на ручку двери, намереваясь присоединиться к совместным омовениям, сколько бы человек там уже ни находилось, но тут мимо его щеки что-то пролетело.    Юноша замер, а потом завертел головой, намереваясь увидеть либо какую-нибудь птичку, случайным образом залетевшую к ним в квартиру, либо вредное насекомое, которое никак не может взять в толк, что уже перевалило за середину сентября. Но ничего подобного танцор не обнаружил.    Молодой человек медленно развернулся на пятках и шумно сглотнул: из двери ванной торчал нож!    СеХун схватился за рукоятку и с трудом вытащил это орудие из деревянной обшивки. Это был обычный столовый нож с длинным и блестящим лезвием, один из целого набора собратьев из нержавеющей стали. Подставка с ними всегда высилась на рабочем столе на кухне.    Юноша хмыкнул, внимательно осматривая столовый прибор. «Просто какой-то «Дом летающих кинжалов», а не современная квартира», – с лёгкой долей иронии подумал он, относя нож на место.    На кухне уже хлопотал КёнСу, не удостоивший младшего товарища и взглядом. Танцор просто поставил секач на место и выскользнул из святая святых Ди-О, но этот загадочный эпизод никак не шел у него из головы, что было неудивительно: пролети нож чуть левее – и СеХун, вполне вероятно, отдал бы богу душу.    Но кто метнул это смертельное орудие?    Молодой человек тяжело вздохнул, облокачиваясь спиной о стену коридора. Если это опять проделки того духа, то...    То это означает, что он вовсе не бестелесный, как это принято считать, и те самые уже почти исчезнувшие красные пятна от пальцев на тонкой шее юноши говорили о том же самом.    Самый младший участник группы поджал губы. Что же, получается, Тао был прав? Выходит, привидения существуют?    Дверь ванной открылась, и оттуда выглянул Лу Хань, прерывая размышления юноши. – Чего такой мрачный? – широко улыбнулся китаец. – О, извини, я и забыл, что это твоё обыкновенное выражение лица.    СеХун растянул губы в улыбке. – Так лучше? – спросил он, подходя ближе и расстегивая пуговицы пижамы. – Нет, – выдал его собеседник, заворачиваясь в махровый халат и выбираясь из ванной. – Так ты на какого-то маньяка похож. Поспеши, кстати; Тао уже почти закончил омовение!    Танцор кивнул и прошел в тесное помещение, заполненное паром. Тут, в присутствии своих товарищей, он и думать забыл о том, что приключилось с ним не так давно. ***    У участников ЕХО, как, кстати, и у всех их коллег по цеху, была традиция перед каждым рабочим днём строиться в прихожей и выслушивать от лидеров, что именно им предстоит. Этот день не стал исключением: все ребята стремились лишний раз подчеркнуть с помощью простых рутинных действий, что всё находится под контролем, и им нечего бояться.    На сегодня у них была запланирована серия репетиций для предстоящего концертного тура, и певцы восприняли это с восторгом: активные танцы и пение выжимали из них все соки, но юноши этого и добивались, ведь когда ты устал, то весь мир воспринимается одномерно. А одномерное, в свою очередь, не может быть страшным.    Именно с такими мыслями молодые люди и покидали квартиру, спускаясь по лестнице во внутренний дворик, где их уже ждал чёрный мини-вэн.