Мафия.

На деревеньку медленно спускалась мягкая, темная, но теплая, и, возможно, даже уютная ночь, обволакивая дома своим полупрозрачным покрывалом. Но, несмотря на красивую луну, которая освещала полутьму, несмотря на красоту и романтичность этого времени суток улицы пустовали. Не было влюбленных парочек, которые бы прогуливались, разглядывая звезды, не было утонченных поэтов, на которых именно в это время находило вдохновение, подкладывая новые и новые идеи. В деревне было очень тихо, лишь иногда можно было услышать тихие всхлипы Ягодника, который очень близко к сердцу отнесся к смерти собственной матери и сейчас выплескивал все свои чувства, приглушенно плача в подушку, давясь рыданиями и истерикой. Одной из немногих личностей, которая до сих пор не выключила свет была Голубка - она, разделившая дом со своей сестрой закрылась на ключ в своей комнате, и сейчас сидела на подоконнике, прислонившись лбом к прозрачному стеклу окна и думала, рассуждала, создавала вероятные мотивы. У нее в руке, которая сейчас покоилась на коленях находился блокнот, а открытая страница полностью исписана самыми разными заметками, больше половины которых были зачеркнуты по причине нереальности или отсутствия вероятности такого повода. Устало вздохнув, Голубка тихо задремала, забыв даже выключить свет в своей комнате. *** Надвигалась ночь. Часовая стрелка с громким щелчком перешла на цифру десять, и Остролистая, судорожно бродившая до этого по комнате резко остановилась, едва не налетев на близстоящий стол. Покачнувшись, девушка секунду помедлила, а потом резким, неритмичным шагом подошла к тумбочке и открыла ее ящик - так покоился уже знакомый ящик Черного Доктора. С пару мгновений посверлив несчастный чемоданчик взглядом она достала его и, присев на приятно пружинящую кровать открыла его. В объемной аптечке ютился моток бинтов из неизвестного материала, похожего на шелк - по крайней мере, немного блестящая очень тонкая, явно не предназначенная для обычного лечения ткань походила именно на него. Там же можно было увидеть несколько шприцев, заполненных субстанцией неизвестного предназначения, которые девушка сразу же решила не использовать - мало ли, что там. Еле еле умещались в аптечке упаковка бинтов, перекись водорода и йод, и на краю ютился тюбик неизвестной мази. Остролистая, с неприкрытой ненавистью разглядывая содержимое чемоданчика рассуждала насчет того, идти ли сегодня на улицу, и попробовать кого-нибудь вылечить или нет. Шла незримая борьба пользы, возможности кого-нибудь из-за этого выжить и пятьдесят процентов возможности, что это приведет к смерти пациента. В конце концов она с громким вздохом закрыла аптечку и убрала ее обратно в ящик, резко закрыв его. "Возможно, из-за меня человек потеряет последнюю надежду, но рисковать не стоит." Возможно, она еще об этом пожалеет, но решение уже принято. Остролистая одернула штору, предварительно выключив свет и посмотрела в окно, рассеянно выискивая силуэт человека в темноте - была возможность узнать новые моменты... *** Пальцы, судорожно сжимающие короткое мачете немного подрагивают от страха. Незаметно, короткими проулками двигается по городу тень, от каждого звука испуганно вздрагивая. Маньяк бесшумным силуэтом двигается на другую сторону города, каждый раз судорожно оглядываясь - не следят ли за ним. В глазах - боль от совершаемого. Жертва почти не рыпается, удивленно поглядев на маньяка. Мгновение - и ее нить жизни стремительно обрывается, уменьшив население этого города на одного жителя. Маньяк панически смотрит на тело, медленно осознавая, что же он сделал. *** Утро наступает не сразу, а солнце не спешит освещать деревню, и даже после того, как диск света медленно поднимается вверх поселение несколько минут остается погруженным в тьму, и только потом первый луч солнца робко касается покатой крыши мэрии. Жители городка не спешат выходить на улицу, с опаской желая, чтобы хоть сегодня убийств не было... Но те, кто хоть немного помнил правила мафии, понимал, что смерти необратимы, из-за этого в городе висело какое-то неизбежное и местами даже пессимистичное ожидание смерти. Проходит несколько часов, время утекает сквозь пальцы вникуда, а на улице наконец появляются жители, судорожно поглядывая на других жителей. На площади Остролистая, пришедшая одной из последних, сначала заметила Белку и Ежевику, тихо болтавшего с Воробьем Львиносвета, Коршуна, Ветерка, Дыма, Пеплогривку, Листвичку, Ивушку, Дыма, Белохвоста, Лику, Искру и Уголька. У черного доктора на мгновение с мыслях мелькнуло обреченное осознание, что Голубки нет, а значит, с ней что-то случилось, но парой секунд спустя последняя из их квартета девушка появилась в одном из проулков, кинув удивленный взгляд на Остри, которая, кажется, слишком явно сверлила ее взглядом. Отсутствовали только Терновник и Тростинка, и площадь вскоре потонула в разговорах - люди пытались угадать, кто же оказался сегодняшней жертвой, словно это была игра - волнение от подобного после смерти Ромашки несколько охладело, и некоторые даже с азартом ставили ставки. Остролистая же стояла в сторонке, прислонившись спиной к одной из стен дома, выходящего на площадь. Разговоры прервались, словно кто-то убрал звук, как только буквально из воздуха на площадь спланировала очередная запись. Тихо переговариваясь, жители столпились около нее, а девушка, медленно подойдя к эпицентру, то есть к месту, куда спланировала записка остановилась, ожидая, когда кто-нибудь вслух прочитает текст. Правда, сначала этого не произошло - Ягодник, словно ошпаренный, крикнул куда-то с пустоту: - Тростинка и Терновник мертвы! На площади повисла тишина, прерываемая лишь тихим, но отчетливым матом со стороны Дыма, который даже не пытался ограничиваться в выражениях. Пара секунд молчания, которое, казалось, можно было потрогать и Белохвост взял в руки лист и, прокашлявшись, достаточно громко, чтобы слова эхом разбивались о стенки домов начал читать новое послание, иногда сбиваясь: - "Итак, этой ночью мафия убила несчастную Тростинку, а маньяк, наконец вылезший из своей норы прикончил Терновника. Доктор ошибся, выбрав не того пациента, а черный доктор до сих пор не решается выйти на сцену нашей игры. Итак, кто же мафия? Делайте ставки, господа." Сначала была гробовая тишина. Потом Ягодник очень громко заявил: - Это Уголек, точно вам говорю! На темноволосого парня обратилось большинство взглядов, а тот аж опешил от такого внимания к своей персоне. Впрочем, напряжение ослабил внезапно спокойный Белохвост: - А то, что Тростинка - его сестра, а Терновник - двоюродный брат ничего не значит? - лениво отбросил он обвинение. - это почти тобе самое, что если-бы тебя обвиняли в убийстве Ромашки. Ты отличный актер, как я помню. Почему-бы тебе не быть мафией? - мужчина прищурился, перенеся внимание уже на Ягодника. Поднялся невообразимый шум, и в нем можно было определить лишь одно - довод Белохвоста показался больше чем половине людей подходящим... Или из Ягодника просто хотели сделать козла отпущения, что было не менее вероятным. Когда Дым, как самый взрослый из присутствующих объявил голосование, за Ягодника подняли девять рук. Девять. Уже больше половины, как бы печально это не звучало. Количество голосов за него уже перевешивало любой вариант, поэтому решение было вынесено. Единственное, что Остри чувствовала - фальшь во всем этом, неточность и вялость догадки, которую приняли лишь потому, чтобы ненадолго забыть о том, что среди них, как минимум, четверо убийц... Или уже трое, если довод Белохвоста оказался верным. Ягодник, разом лишившись всех чувств безжизненно поднялся на подставку. Пара секунд, и ему подставили табуретку, на которую он покорно, уже смирившись со своей судьбой забрался. Дым надевает ему на шею петлю - мужчина всегда отличался бесчувственностью, а после смерти своей второй половинки и вовсе напоминал каменное изваяние, а не обычного человека. Потом он резким пинком выбивает табурет с его места, лишая Ягодника опоры. Тот порывисто дернулся, откуда-то из горла паренька раздался приглушенный хрип, и его несчастное тело повисло в петле. Остролистой пришлось подождать пару секунд, чтобы наконец осознать уже понятную вещь. Ягодник мертв. Его убили по выбору общего голосования. Их осталось шестнадцать. Только выдержка сдерживала истерику. Вдох, выдох, и гримаса гнева исчезает с ее лица. После этого она вместе с несколькими жителями направилась в дома ныне убитых людей. Вернувшись к себе домой она хотела разворошить весь дом от ярости и злости, в первую очередь на саму себя и остальных жителей деревни. Они оказались мирными. Все четверо. Без исключений.