Мафия.

Листвичка, испуганно вздрогнув, очнулась, рывком приняв сидячее положение. Она вздохнула, прикрыла глаза и выдохнула. Сердце, на мгновение замерев, продолжило отстукивать надоедающий монотонный ритм, а его обладательница пыталась прийти в себя после очередного кошмара. Это место давило на нее. После стольких смертей ее сны приобрели пугающую кровавую, с редкими каплями серого окраску с множеством подробностей. Листвичка не была слабонервной, но подобное давление подействовало даже на нее, оставив сильный отпечаток на ее характере. Голова слабо кружилась, все еще напоминая о кошмаре. Девушка вздохнула и встала с кровати, надев на ноги мягкие тапочки. Невольно потянувшись, она направилась на кухню. Горячий чай обжигал, но девушка наконец стала чувствовать себя лучше. Сонливость ушла, стало спокойней. Тоскливо поглядев в окно, Листвичка увидела лишь уже привычные серые дома, повторяющиеся и незапоминающиеся, если этого не захочется - так, огромная темная масса, чисто для того, чтобы поселение казалось не слишком маленьким. Именно это пугало - когда они приехали сюда, вроде как, отдыхать, никто не думал, что к концу этого... Отдыха их останется всего восемь человек. Листвичка покрепче сжала в кольце побелевших пальцев чашку с черным чаем, стараясь отогнать мысль, что выберутся отсюда далеко не все выжившие, если кто-то вообще уйдет из этого проклятого поселения. Листвичка не думала, что кому-то из живущих тут не страшно. Пусть они и воины, обученные предводителями мастерству боя, иногда даже живущие с другими стаями в раздоре, пережившие много смертей... Когда понимаешь, что предатель - среди своих, это многим хуже, чем убить противника на поле боя, в равном противостоянии. Она, конечно, слышала, что в давние времена Грозовое племя предал глашатай по имени Коготь, известный ей по легендам как Звездоцап, но сама-то она родилась уже после смерти этого... Человека, если его так можно назвать, и не знала привкуса предательства... До момента начала этой "мафии". Сейчас она была инстинктивно готова к любому удару со стороны... Даже со стороны собственных детей. Смерть Львиносвета, как и его должность была слишком неожиданной, пусть и несколько ожидаемой. Он всегда был отличным воином, пусть иногда и не мог вовремя... Остановиться. Взгляд скачет по убранству кухни, как всегда, хорошо убранной - Листвичка была перфекционистом, если речь шла об уборке, и старалась протирать кухню так, чтобы она сверкала - а что еще делать тут, чтобы забыться, чтобы не думать об этой "мафии"? Листвичка опускает взгляд куда-то в пол. Тихая фраза, никем не услышанная еще секунду эхом висит в небольшом помещении. - Почему ты умерла, сестра?... *** Утром на площади лист был практически полностью исписан крупным витиеватым почерком. Оставшиеся в живых жители города сгрудились около него, стараясь не вспоминать, что когда это все начиналось, места около бумажки для всех просто не хватало. На немного смятом куске пергамента значилось: "Черный доктор наконец вступает в игру. Этой ночью к двум часам ночи он пришел к... Воробью. Часом позже его же грохнула мафия, не дав даже проснуться. Но, благодаря черному доктору наш счастливчик до сих пор жив. Маньяк часа в четыре утра убил Дыма, честь ему, выжившему так долго. Комиссар опять ошибся. Ну какого, а? Кто же угрохал нашего Дыма? Голосуйте." Пеплогривка тихо, почти неслышно вздохнула - все становилось труднее и труднее. Отойдя от скопления людей всего на один шаг, она достала ручку и блокнот, беглым, почти неразборчивым почерком записывая самые важные моменты. "На Воробья указала и мафия, и черный доктор, значит, он ни тот, ни другой - этот парень не самоубийца явно. Убийство Дыма произошло через час после того, как мафия убралась из его дома. Восстановление и регенерация действую явно не мгновенно, из этого исходит, что Воробей - не мафия, не черный доктор и не маньяк, т.е светлая сторона. Листвичка... Она не слишком хладнокровна, и на своего сына нападать не будет. Дым - по известным причинам нет. Коршун..." - Пеплогривка задумалась, но потом приписала: "вероятно. Вполне способен на подобную авантюру. Уголек - также возможно, пусть я и сомневаюсь в подобном варианте - они живут в разных частях деревни, большая возможность попасться. Ветерок - убить может, тоже подозреваемый. Остролистая - может. Но брата не тронет. " Пеплогривка сунула блокнот обратно в карман, туда же отправилась и ручка. Она вздохнула, прислушавшись к разговорам остальных жителей - кажется, Ветерок, как самый неугомонный в подобной ситуации пытался подбодрить остальных. Ребята, словно забыв, что среди них две убийцы, сгрудились все рядом, негромко переговариваясь. "Четыре подозреваемых." - хмыкнула она, передернувшись, когда Воробей негромко спросил сразу у всех: - Можно мне взять слово? - робко, словно неуверенно спросил он, словно опасаясь того, что хочет сказать. Ему в ответ раздалось утвердительное бурчание, на площади стало тихо. Собравшись с мыслями, парень начал: - Возможно, вы посчитаете, что я просто пытаюсь убрать подозрение от себя, но, кажется, сегодняшнее нападение на меня должно было показать, что маловероятно я принадлежу темной стороне игры. - он перевел дыхание. - в общем, не могу сказать, почему, но я считаю, что Уголек - мафия. Кашлянув, он быстро стушевался и отошел к остальным, тихо шаркая подошвой ботинок. *** Это было смешно. Услышав слова Воробья, они закопошились, как рой мух, увидевших яркое яблоко. И, как это уже случалось, жители разделились на два лагеря - один против Уголька, а второй - против Воробья. Не все ему поверили, да. Большинство вариантов уходило к тому, что он или отвел от себя подозрение, вылечив сам себя, или предположение, что Воробей - маньяк. Шум, волной задевший всю площадь, мягко отталкивался от стен домов, создавая тихое эхо, не дающее нормально расслышать, о чем говорят. Кто-то подходил и вновь подходил к листу, и перечитывал - у него складывалось ощущение, что они - какие-то мелкие букашки, которые подлетают к живительно теплому огню, но стараются держаться на дистанции, потому что даже они понимают, что близкое нахождение около зажженного фитиля свечи может лишить их хрупких крылышек, с помощью которых они до сих пор могут летать, а не свалились на твердую поверхность дубового стола. Смешно. *** - Давайте голосовать, что ли? - непривычно тихий голос Ветерка прервал все дискуссии, люди замолчали. - если позволите, я замечу, что, кажется, половина жителей проголосует за Воробья, а вторая - за Уголька. Думаю, воздержаться также можно. Давайте по кругу высказываться? Несмотря на то, что среди жителей и остались люди старше Ветерка, его послушали, вероятно, из-за того, что тот предложил вполне нормальный вариант действий. Коршун немного рассеянным взглядом оглядел жителей - если смотреть с его стороны на по часовой стрелке, то после него стояла Пеплогривка, которая крепко сжимала руку Воробью. Рядом с ним, в свою очередь, стояла Остролистая, а следующей - Листвичка. За ней столбом стоял Уголек, чисто отказавшийся держаться с ней за руку, а последним стоял Ветерок, стоящий в шаге от Коршуна, замыкающий круг. Первым голосование начала Пеплогривка, и далее оно волной прошлось по цепочке: - Против Уголька. - Уголек. - Воробей вообще сама краткость. - Я... - немного замялась Остролистая. - воздержусь. Два голоса против Уголька. Коршун едва сдержал желание хмыкнуть. - Против Воробья. - совершенно внезапно, со вселенским спокойствием сказала Листвичка. - Против Воробья. - Уголек, кажется, хотел просверлить в Листви дырку. - Я... Воздержусь. - тихо буркнул Ветерок. - Я... - Коршун на мгновение задумался. Секунды молчания давили на площадь, и жители чуть не вздохнули с облегчением, когда напряжение спало: - против Уголька. Гробовая тишина.