Последняя война

- Итак, я вижу, что все собрались. – Проговорил Людвиг, игнорируя навязчивое нытье Италии. Страны, тщательно осматривая и проверяя свою экипировку, готовились к спуску в подземелье. Нестерпимая жара и жестокое палящее солнце не щадило их, а сухой, по-восточному злой пустынный ветер кружился в безумном вихре, хлеща песком по щекам озлобленных государств. - И каковы наши дальнейшие действия? – спросил Яо, измученно смахивая пот, и с нетерпением поглядывая в сторону темного прохода. - Что ж, - вздохнул Германия (все еще пытаясь не слушать тихое «поскуливание» Феличиано), - Артур предоставил мне карту подземных ходов и, - добавил он, окинув беглым взглядом присутствующих, - Я пришел к выводу, что мы должны разделиться на пары, или по трое человек… - П-простите, - вежливо вмешался Эстония, тратя все свои силы, чтобы не смутиться от удивленных взглядов, обращенных к нему, - Но, возможно, было бы разумнее и безопаснее не распадаться на группы или пары, и исследовать нижние уровни всем вместе… - Время почти на исходе, - отрезал Людвиг, и нетерпеливые взгляды стран обратились в сторону болезненно бледного Френсиса, - Подземелье делится на несколько десятков ходов, и если мы попытаемся осмотреть нижние уровни все вместе, то потеряем драгоценное время, - заключил он, - Поэтому, чтобы не быть такими расточительными, нам придется разделиться и исследовать каждый ход по отдельности. Тем более, есть вероятность, что предыдущая экспедиция могла не до конца исследовать подземелье. - Я вижу, что возражений больше нет, - хмурился Германия, украдкой взглянув на ухмыляющегося Гилберта, - Тогда, чтобы не терять время я сразу начну с распределения. Артур и Френсис, ваша задача - исследовать 12 туннель. Англия и Франция, едва переглянувшись, достали свои карты. Керкленд был хладнокровен и равнодушен, казалось, что какое-то тайное, скрытое презрение к окружающим овладело им. Он был словно окутан коконом мысли и наваждения, отделяющим его от внешнего мира. - Яо и Ен, - повернувшись в сторону Китая и Кореи, сухо проговорил Людвиг, - Вы должны осмотреть 21 спуск. Германия, видя беззаботное, по-детски глупое лицо Кореи, втайне сочувствовал Яо, понимая, какие хлопоты сулила эта невероятная и даже чрезмерная «братская любовь». - Гм, - растерянно хмыкнул Людвиг, заметив дрожащего Латвию, тщетно прячущегося за спину не менее напуганного Эстонии от намеренного «маниакального» взгляда Ивана, - Пожалуй, вы можете проверить 3 тоннель… Хоть он и считается самым безопасным ходом, но все же, думаю, осторожность вам не помешает… - Дойцу, Дойцу, - трепетал от волнения Феличиано, теребя Германию за рукав, - Ведь мы же пойдем вдвоем?.. Мне страшно! Я чувствую, что эта затея дорого нам выйдет! - Италия, - сдерживая растущее раздражение процедил Людвиг, - Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не оставлю тебя одного… Иначе ты просто сбежишь. - Я надеюсь, что мне не придется нянчиться с другими, - небрежно бросил Гилберт, насмешливо поглядывая на смущенного старшего брата, - Я и в одиночку справлюсь с этим заданием… - Нет. Феликс пойдет с тобой… - отрезал Германия и, увидев вызов в алых глазах Пруссии, тихим, ледяным, не допускающим возражений тоном проговорил, - Иначе я отправлю тебя исследовать самый темный тоннель в сопровождении Брагинского… Вопреки ожиданиям Людвига, Гилберт не скривился в гримасе напускного презрения (которое, как думал Германия, на самом деле, было глубинным страхом и ненавистью). Людвиг помнил как при упоминании лишь одного имени того, кто когда-то воздвиг Берлинскую Стену и обратил Пруссию в ГДР, последний начинал сыпать такими изощренными и грязными проклятиями, что, ругательства бывалого пирата Артура казались невинным лепетом ребенка. С лица Гилберта не сходила улыбка, но, кто знает, что на уме у этого непредсказуемого и изворотливого Прусса? - Эй, чувак, это тотально не круто бродить по темным закоулкам вместе с этим психом! - глупо хихикнул Феликс, расслышав угрозу Людвига. Не желая больше спорить с неугомонным братом, Германия с надеждой посмотрел на список. Но и он не оправдал его упований. В самом конце потрепанного листка красовались имена Канады, Америки и России, а рядом с ними, отмеченный красной пастой стоял знак вопроса. Людвиг, взглянув на бодрого Альфреда, который смеялся над обеспокоенным Мэтью и Ивана, рассеянно разглядывающего страны, впервые понадеялся не на свой глубокий ум и терпение, а на ветреную удачу, которой, впрочем, он никогда не доверял: - Седьмой спуск будут исследовать Альфред, Мэтью и Иван… - Я не согласен! – Воскликнул Америка, возмущенно поглядывая на Германию и Россию. - Как ни странно, но я согласен с Альфредом, - проговорил Иван, недоверчиво взглянув на Америку, - Я один осмотрю спуск, или же, на худой конец, я пойду с Мэтью… - Да я лучше расторгну наш договор о СНВ, чем позволю тебе быть напарником Метти! – Альфред выступил навстречу Ивану, все больше и больше разгораясь от уязвленного самолюбия. - От «Метти» гораздо меньше проблем, чем от его братца, который не может избавиться от мании величия! - парировал Россия, расплываясь в игривой улыбке. - Лучше уж страдать манией величия, чем иметь алкогольную зависимость, - зло ухмыльнулся Америка, чувствуя приближающуюся победу в словесном поединке. - Что ж, - еще шире улыбнулся Иван, ничуть не смущенный последним выпадом, - Гораздо лучше бегать каждую неделю к Кику за новой диетой, чтобы сбросить пару лишних килограмм, набранных за время последней… - Прекратить! – Не выдержал Германия, сетуя про себя на то, что на какое-то мгновение он доверился предавшей его удаче, - В ходе последнего голосования я был избран лидером, и я буду решать кто, когда и с кем пойдет исследовать тот или иной спуск! Альфред, будучи юной и самоуверенной страной, не мог признать поражения даже в такой нестоящей перепалке. Он знал о своей феноменальной силе и наслаждался ею. Америка был рад любому случаю, что позволил бы ему продемонстрировать миру свою мощь, тем самым, обеспечив признание со стороны других государств. Порой, он словно дворовой мальчишка выискивал достойного противника и конкурента, чтобы затем быть удостоенным желанными лаврами победы и всеобщим вниманием после долгой борьбы. Поэтому каждое поражение лишь распаляло его желание «быть первым среди героев». - Отлично, - проговорил Людвиг, убедившись, что все готовы к предстоящей экспедиции, - Все знакомы с правилами безопасности? - Да! – хором ответили страны. - Тогда… - хотел было приказать Германия, но услышав встревоженный возглас Польши, резко обернулся в его сторону. - Там… типа камень! – запинаясь мямлил Феликс, не замечая взволнованные и недоверчивые взгляды. - Вообще-то это место целиком состоит из камня и песка. – Раздраженно бросил Гилберт. - Нет!.. Вы не понимаете! – встрепенулся Польша, услышав сарказм в словах Гилберта, - С этим камнем… колонной тотально что-то не так!.. Она, - торопливо проговорил Феликс, заметив насмешку в глазах Пруссии, - изменилась прямо на глазах! Я рассматривал это чертово место, как вдруг, типа, на колонне начали проступать надписи на тотально непонятном языке… - Феликс, по-моему, ты «тотально» перегрелся… - Если вы мне не верите, - с неприкрытой обидой в голосе крикнул Польша, - То сами взгляните! Германия и другие в спешке последовали за ним. Феликс, обогнав остальных, приблизился к виновнице всеобщего замешательства. - Погоди, - прищуриваясь проговорил Людвиг, стараясь рассмотреть кривые, хитро сплетающиеся надписи, - Но ведь это никакой не таинственный язык… Это же латынь. Все молча застыли в изумлении. В головах, вытеснив другие мысли, оставался лишь один вопрос, не отбрасывающий и тени ответа. Откуда на колонне, бережно выгравированной древними скульпторами за двадцать веков до рождения Христа и заново открытой археологами лишь двадцать лет назад, могли появиться латинские письмена? - Германия, - нахмурился Яо, - Не мог бы ты перевести, для нас с Ёном? - Здесь идет перечисление семи смертных грехов: «luxuria», «gula», «avaritia», «acedia», «ira», «invidia», «superbia», что означает «похоть», «чревоугодие», «алчность», «уныние», «гнев», «зависть» и «гордыня»… Я ничего не понимаю. Разве что… - проговорил Германия с подозрением косясь на Польшу, но Феликс был настолько ошеломлен и подавлен, что Людвиг, тяжело вздохнув, лишь обернулся к странам, - Мы не знаем происхождения этой надписи. Быть может, это увлекательная загадка для пытливых умов, оставленная, скорее всего, археологами (Гилберт и все остальные с сомнением и недоверием взглянули на Германию), но у нас нет времени на споры и дискуссии о ее происхождении. - И это значит, что мы, наконец, приступим к тому, для чего мы собрались! – растянувшись в бодрой улыбке, сказал Америка, с нетерпением заглядывая в темное чрево подземелья. Германия, кивнув в знак согласия, последовал за удаляющимися странами. Он был растерян. Людвиг, видя растущее смятение и замешательство среди ослабленных участников экспедиции, старался занять их деталями предстоящего спуска. Но в лазурных, алых, изумрудных, эбонитовых и даже аметистовых глазах читалась не дающая покоя тревога. Он не мог объяснить потусторонний феномен раны Ивана, разгадать тайну смертоносного вируса, унесшего с собой жизни отчаянных и преданных своему делу ученых, успокоить своих товарищей и убедить их, что зловредная надпись - неудачная шутка Феликса или грубая и непростительная ошибка археологов, а может и печать давно минувших лет… - Иван, отчего же ты медлишь и не идешь вслед за остальными? – с нарочитой небрежностью проговорил Гилберт, уверенно приближаясь к арочному входу,- Неужели ты боишься? - Да, - кивнул Россия, проигнорировав дерзкий, неприкрытый вызов Пруссии. – Признаться, я ненавижу подземелья, - прикрывшись маской-улыбкой добавил Иван, - Уж слишком неприятный след они оставили в моей жизни…