Последняя война

- Братик, - озабоченно проговорил Корея, всматриваясь в растущие, безмолвные своды подземелья, - Я не вижу ничего, что могло бы сойти за кристалл… - Потерпи, Ён, - спокойно и задумчиво вздохнул Яо, неторопливо достав из рюкзака карту, - Дальше, за третьим поворотом, - добавил он, ведя пальцем по красной линии, - следует неисследованный спуск, наша основная задача. Путники, доверившись лучам фонарей, осторожно переступали через каменные, сглаженные водой и временем выступы, минуя острые, сюрреалистические сталактиты, которые походили на клыки архаичного и застывшего в агонии чудовища. Корея, вздрагивая от каждого падения капли, все же с нескрываемым интересом и даже восхищением взирал на величественную, божественную игру неведомого Разума, волей своей создавшим мир, сокрытый от слишком поверхностных и суетливых душ. - Ён, я надеюсь, что ты выполнил мою просьбу. – Нарушив тишину, проговорил Китай, бросив ожидающий взгляд на Корею, - Мои подразделения уже готовы и ждут дальнейших приказаний. - Я… мои ядерные установки протестированы и готовы к действию, - поежившись, отвечал Ён, потупив померкшие карие глаза, - Но… - Что «но», - зло перебил Китай, разжевывая бутерброд, - Я уже укрепил свои северные и восточные рубежи, обеспечил главные наземные подразделения воздушной поддержкой… Ты думаешь, что Альфред и вся Европа вместе с ним, будут мирно наблюдать за нашей растущей экономической мощью? Ему не нужен конкурент! – с болью вскрикнул Китай, споткнувшись о зловредный булыжник, - Но мир изменится и власть достанется Востоку! - Братик, - дрожащим голосом произнес Корея, боясь выплеснуть наружу эмоции и мысли, не дававшие ему покоя еще с самого начала операции, запланированной Яо, - Ты и твой народ известны своим трудолюбием и стойкостью, - лепетал Ён, нервно дергая свой непослушный локон, - ты создал экономическую сверхдержаву, способную соперничать с самим Америкой, но… - беспомощно мямлил он, рассматривая как старший брат с аппетитом доедал второй бутерброд, - Но ты – не воин. Китай застыл на месте и гневно проговорил: - Моя сила не только в новых военных технологиях и многочисленной армии. На протяжении столетий Запад истязал меня, но предательство Кику и Опиумные войны стали последней каплей… Моя сила в страдании и мести! - Но почему мы не можем решить эту проблему мирным путем? – возмутился Ён, направив свет в лицо Китая. – Европа и Америка уже на грани экономической зависимости, немыслимые долги тянут их ко дну. Я не понимаю, почему мы должны развязывать войну? - Все очень просто, - невольно дрогнувшим голосом, проговорил Яо, суетливо роясь в рюкзаке, - Им нужно поделить сферы влияния в свою пользу, а в сложившейся ситуации у Запада нет иного выхода, как найти подходящую причину и организовать военный конфликт, - с облегчением вздохнув, Китай достал очередное лакомство, - Я перехвачу инициативу и нанесу удар первым, еще до того как они успеют создать альянс и разрешить собственные разногласия… Оцепенев, Ён пристально посмотрел на Яо, стараясь найти корень несвойственной Китаю циничности и расчетливости. - Но если мы найдем кристалл… - неуверенно бормотал Корея, - то… - А если нет? – внезапно разгорячился Китай, в очередной раз, опустошая запасы провизии, - Как ты думаешь, что тогда мы будем делать? - Ты теперь никому не доверяешь, даже России… - тоскливо вздохнул Корея, не обратив внимания на юркнувшую между ног проворную крысу. На мгновение, взгляд Яо прояснился, заиграв теплым, янтарно-карим огоньком, но недоверие в союзе с прошлым, снова вторглось в сознание Яо, и глаза обрели темный непроницаемый оттенок боли. - Знаешь, - сказал он, - Однажды на одной из деловых встреч, американский посол произнес удивительные, но абсолютно верные слова касательно Ивана… «Если, находясь в Европе, вы чувствуете себя азиатом, а в Азии - европейцем, то вы определенно русский». - Этот твой посол – расист! – возмутился Ён, нечаянно уронив фонарик, - Я бы тут же выгнал его с собрания! - Может быть… Все же этот американец был довольно умен. Европа со страхом и презрением отвергала «неистового варвара» с восточных, диких степей, для нас же он оставался колонистом, выходцем из лицемерной и суетливой Западной семьи. Сам же Иван всю свою историю пытался соотнести себя с обоими лагерями… - Китай, критично осмотрев и поправив тросы, начал осторожно спускаться по скользкому, похожему на желоб спуску, - Но правда в том, что он не является ни тем, ни другим, - заметив смущенный, непонимающий взгляд Ёна, Яо невольно прошептал, - Он не знает кто он… Поэтому я не доверяю ему. - И все же, - спустившись вслед за братом, проговорил еще более растерявшийся Корея, - Ведь во времена СССР вы… Постой! – крикнул Ён, заметив, как Яо судорожно «теребил» рюкзак в поисках манящего бутерброда, - Что ты делаешь! - Просто… я очень голоден, - помешкав, ответил Яо, чувствуя, как слабость и странная тошнота невидимыми тисками опутывали содрогающееся тело, - Это!.. – прохрипел он, увидев, что сумка с провизией пуста, - Этого не может быть! Корея невольно отпрянул от ошеломленного и раздраженного Китая. Аппетит Яо не был чудом для любящего и терпеливого брата, но в этот раз Ён с ужасом наблюдал, как меняющийся, одержимый Китай, прожорливо уничтожал остатки провизии. - Братик! Прошу тебя, остановись! – невольно воскликнул Ён, схватив Яо за плечо в попытке оттащить Китай от разодранного в клочья рюкзака. - Брат, - сдавленно прошипел Яо, - Это больше невозможно терпеть! Голод изводит мое тело… Мне кажется, что я перевариваю сам себя… Постой! Может у других стран осталось хоть немного…хотя бы крохи, - уже стонал несчастный, чувствуя как собственное тело, объявив бунт своему хозяину, претерпевало странные метаморфозы. - Быть может, - заикался Ён, заметив нездоровый желто-лимонный отблеск в глазах брата- это тот самый вирус?.. - Мне… все равно, - с трудом перебирал слова Китай, сплевывая сгустки крови на землю - … лишь бы утолить этот дьявольский голод!.. Ты же поможешь мне, братик? – умоляюще улыбнулся Яо, обнажив рад заострившихся зубов, - Помоги…мне! – прокряхтел он, протянув трясущуюся руку с поблекшей, иссушенной кожей. Корея, онемев от отчаяния и сверхъестественного страха, пятился назад, не в силах отвести взгляд от страдающего и сходящего с ума Китая. Но неожиданно, Яо, застыв на месте, прислушался к отдаленному, едва различимому шороху. Повинуясь таинственному, неведомому Ёну зову, Китай с ловкостью, которой бы позавидовал и дикий гепард, стремительно бросился к источнику шума, враз позабыв о трясущемся брате. - Яо, стой!!! – опомнившись от демонического наваждения, взревел Корея, бросившись в погоню за Яо. Но, скрывшись во мраке подземного лабиринта, беглец не оставил за собой следов. Выбившись из сил, Ён, словно раненная птица, рухнул на землю, задыхаясь поднявшейся пылью. Напрасно Корея вслушивался в обманчивую и враждебную незваным гостям тишину, в надежде уловить отзвук знакомых шагов. Проклиная про себя зловредный спуск, эфемерный, доселе не найденный кристалл и инфернальную, неведомую болезнь, Ён потянулся было за рацией, чтобы послать сигнал SOS, как неожиданно до него донесся зыбкий, похожий на шелест и хруст звук. Страх и инстинкты звали Корею назад, к спасительному выходу, где был свет, властвующий над тьмой. Все же, с усилием преодолев постыдные желания, Ён, робко заглянув за каменный утес, гибкой и осторожной куницей подкрался к глыбе, за которой отчетливо раздавался подозрительный, вызывающий дрожь хруст. Неслышно обогнув препятствие, Корея направил луч фонарика на сидящую на корточках, ссутулившуюся фигуру. Темные волосы Яо черными, шелковистыми нитями, рассыпались по плечам, повторяя тонкие изгибы и контуры тела. Китай, сидя спиной к Ёну, бессвязно бормотал, изредка, нарушая словесную какофонию, чавканьем и пережевыванием пищи. Собравшись с духом, Корея, наконец, проговорил: - Яо, вернись… Если ты настолько болен и голоден, то мы сменим курс и найдем выход… На мгновение фигура застыла, но затем, медленно повернулась в сторону парализованного ужасом, безмолвного Ёна. Внешность Яо, посредством нечеловеческих сил, полностью преобразилась. На Корею жадными «рыбоподобными», выпученными, покрытой желтоватой пеленой глазами, лишенными зрачков, пялилось существо, с приоткрытым ртом, из которого торчали искривленные акульи зубы, с застрявшими между ними крысиным хвостом и обглоданной лапкой. Кисти «Яо» стали тоньше и длиннее, а два пальца срослись в уродливый, когтистый отросток, которым существо выковыривало глазное яблоко из черепа выпотрошенного грызуна. «Китай», выплюнув искусанную шкурку, чудовищно улыбнулся Ёну, слизывая длинным змеиным языком кровь. -Грхр… братик… пришел, - бессвязно хрипел монстр, с трудом произнося человеческие слова, - ты помнишь…ты говорил, что…гррр… любишь меня! – громко сопело чудовище, приближаясь к отступающему Ёну, Пришло время доказать … свою верность!.. Я так голоден!.. Фргхр… Если любишь меня…дай … хотя бы кусочек… своего тела. С помутившейся от страха и тошноты головой, Корея бросился наутек. - Куда же ты! – взревело существо, быстро настигнув свою жертву и повалив Корею на землю, чудовище острыми, окровавленные клыками впилось в руку яростно сопротивляющегося Ёна. Корея, взвыв от резкой, разрывающей боли в кисти, схватил лапу монстра, пытаясь опрокинуть последнего, но тот лишь приглушенно зарычав, сильнее сжал челюсти, откусив палец и раздробив кисть. Раздался крик запредельной боли и нечеловеческого отчаяния, и Корея, сотрясаясь от охватившей животной злобы и инстинктом, повелевающим выжить любой ценой, схватил камень и ударил им озверевшее существо. Китай, сдавленно охнув, резко обмяк, сползая с ослабевшего Ёна. Отступив от еле дышащего создания, Корея, дрожащими руками достал рацию: -Артур, прием… Это Ён, как слышно? – лепетал он, захлебываясь слезами, - Артур… ответь… У нас чрезвычайная ситуация… Ответь… - Артур на связи, - к великой радости Ёна ответил знакомый голос из рации, - Доложи обстановку. Корея, сбивчиво, запинаясь на каждом слове, торопливо рассказал о постигшем Яо проклятье. - А теперь слушай меня внимательно, - снова зашипело устройство, - Поднеси рацию к уху Яо и не отходи от Китая ни на сантиметр, чтобы ни случилось, какими бы угрозами он не сыпал, сделай так, чтобы Яо слышал мое каждое слово… Не став расспрашивать Англию, Яо повиновался Артуру, выполнив все необходимые операции. Спустя некоторое время существо, широко раскрыв глаза, завыло демоническим, бурлящим голосом. Сотрясаясь и корчась от нестерпимых мук, оно визжало не в силах встать или нанести удар истязателю. Но постепенно рев начал утрачивать потустороннюю инфернальную интонацию, становясь похожим на человеческий крик, кожа побелела, сглаживая уродливые серые складки. Наконец Яо вернул свой прежний облик, больше не сопротивляясь и не угрожая своему брату. - Артур… устало прохрипел Ён, - Яо жив и он снова стал самим собой… но, похоже, моей правой руке конец, - Корея, достав из аптечки бинт и шприц с обезболивающим, сделал себе укол, - А теперь объясни, что это…было? - Твой брат подвергся одержимости, - ответил озабоченный голос Артура после непродолжительного молчания, - Я и сам еще до конца не понимаю, что происходит, но с точностью могу сказать, что Яо находился под властью демона или иного зловредного духа… - Значит, - озаренный идей, перебил Корея, - Ты читал молитву? - Да… А теперь ответь мне на один вопрос, - зашипела рация, - Какое слово выцарапано на лбу у Яо? - Но там ничего нет… - Ён, - настойчиво проговорил голос, - посмотри внимательно. Нагнувшись над телом, Корея медленно по буквам прочитал: - «Gula»… Но что это значит? - Чревоугодие, - ответил Артур, и рация, потеряв сигнал, затихла.