У каждого из нас свои страхи

Как и обычно, я проснулась рано. Сегодняшний кошмар был связан с Четыре. Мне снился вчерашний бой, будто он избил меня до неузнаваемости. Проснулась я вся мокрая и потная. Неужели я его боюсь? И тут я вспоминаю его слова после боя: «Я не собираюсь драться с девушками. Даже несмотря на то, что это „кружок“, и на то, что здесь это в порядке вещей». После мне сразу стало спокойнее. Я отправилась в ванную. Размышляя у себя в голове, я нечаянно включила горячую воду вместо прохладной. — Черт! — закричала я на всю квартиру. Как только слово слетело с моих губ, я почувствовала боль в горле. Наверное, я кричала во сне, поэтому сейчас болят связки. Я пошла на кухню, поела и убрала посуду в раковину. Пройдя в гостиную, я почувствовала сильный жар. Мне даже захотелось выйти на улицу без одежды. Чёрт. Только не это. Я подошла к тумбочке, взяла градусник и начала мерить температуру. Спустя пять минут я достаю градусник и смотрю на него. О, нет. Тридцать семь и четыре. Значит, боль в горле не имеет никакого отношения к кошмарам. Я беру телефон и набираю номер Кристины. Через несколько секунд подруга отвечает: — Привет, Трис. Где ты? Урок начнется через десять минут, а ты же знаешь, Джанин не любит, когда на её уроки опаздывают. — Крис, извини, но я сегодня не смогу придти. Передай, пожалуйста, преподавателям, что меня не будет в течение нескольких дней. — Что случилось? — Ничего особенного, просто я заболела. — Хорошо, я передам. Выздоравливай. — Спасибо. Пока. — Пока, — девушка кладёт трубку. Сейчас только девять часов. И чем же мне заниматься весь день? Для начала нужно решить, что делать с болезнью. Я подхожу к тумбочке, где недавно взяла градусник, и кладу его обратно. Тем временем достаю какие-то таблетки от температуры и принимаю их. Честно говоря, я никогда не умела болеть и не умела выздоравливать. Этим всегда занималась мама… Спустя три часа я успела сделать очень много дел: убралась в доме, приготовила обед и испекла печенье, почитала книгу и повалялась в ванне. Затем я села на диван, укрылась и включила телевизор. Так как по нему шло непонятно что, я прикрыла глаза и задремала… Из сна меня вывел дверной звонок. Наверное, это Кристина. Я встала и направилась к двери. Открыв ее, я увидела Четыре. (Не знаю, почему, но я была рада видеть именно его, нежели Кристину). Он стоял на пороге с белым пакетом в руках и смотрел на меня. Смотрел так, как будто первый раз видит. Я оглядела себя и чуть не умерла. Боже! На мне были светло коричневые бриджи и… МАЙКА! (Пока было жарко, я сняла верхнюю одежду и не успела одеться.) Быстро оглядев прихожую, я увидела висящую на крючке черную кофту с замком, длинными рукавами и горлом. Быстро схватив ее, я повернулась к Четыре спиной и застегнула ее. Он всё так же стоял на пороге в недоумении. «Интересно, что конкретно его удивило?» — Привет, — сказала я, чтобы немного отвлечь его и себя. — Привет. Держи, это тебе, — он протягивает мне белый пакет, в котором находятся фрукты и сок. — Спасибо. Проходи, — он медленно, как будто боялся увидеть что-то ещё недозволенное, зашел в квартиру… Мы пили чай, разговаривали. Он мне рассказал, что было сегодня на учёбе, и еще многое другое. — Прости, — неожиданно заявляет Четыре. — За что? — За то, что позволил тебе заболеть. Если бы я уговорил тебя надеть мою куртку, ты была бы здорова. Я совсем об этом не подумала. Есть очень большая вероятность, что я заболела именно вчера. — Тебе не за что извиняться. Это же я не захотела надевать твою куртку. Как и обычно, заупрямилась. — Это самое лучшее качество в тебе, — что он имеет в виду? Ладно, неважно. — Может, пойдем посмотрим фильм? — Можно, —ответил Четыре, и мы вместе пошли в гостиную… Спустя два часа фильм закончился. Мы оба смотрели на теперь уже пустой экран телевизора. — Красивое тату, — заявляет Четыре, всё так же смотря на черный экран. Он видел. Но за весь сегодняшний день он ни разу не упомянул об этом. Если бы это был не Четыре, а любой другой парень, у меня бы точно началась паника. Но с ним мне нечего бояться. — Спасибо, — ответила я тихо и осторожно. — Четыре… — он, наконец, перевел свой взгляд на меня. — … не говори никому, пожалуйста, — он смотрел мне в глаза, а затем опустил взгляд на то место, где видел татуировку. Ничего не сказав, он положительно кивнул. — Ты ведь будущий психолог? — я кивнула. Зачем он спрашивает? — Не хочешь принять своего первого пациента? — О ком ты? — я ничего не понимаю. — О себе… — мы молчали какое-то время, а затем я спросила: — Ты серьезно? — А почему нет? — Ты никому ничего о себе не рассказывал, а сейчас хочешь излить именно «мне» свою душу? — Ты этого боишься? — А ты нет? — Нет, — твердо заявляет парень. — Хорошо. Сначала расскажи всё, что касается твоих проблем, а затем задай мучащий тебя вопрос, — он кивнул и начал свою историю… — Я вместе со своей семьей жил в Нью-Йорке. Мой отец, Маркус Итон, день и ночь работал, а мама всё время проводила со мной. Но всё же иногда мы втроем выбирались на отдых. Мы жили, как обычные люди, я даже иногда думал, что у нас идеальная семья. Но однажды я понял, что ошибался… Одним вечером, Эвелин, как и обычно, укладывала меня спать. Маркус задерживался на работе из-за временных проблем в бизнесе. Мать вышла из комнаты и спустилась вниз. Я не спал, всё хотел дождаться отца, ведь через неделю мне исполнялось шесть. Тут я услышал звук закрывающейся двери на первом этаже. Я вышел из комнаты, хотел было спускаться вниз, как услышал звуки бьющейся посуды и удары о человеческую плоть. Опустился на ступеньку ниже так, чтобы я видел происходящие, и при этом не видели меня. Когда я увидел эту жуткую картину перед собой, я сразу побежал наверх и закрылся. Наутро, когда я спросил у матери, откуда у нее взялись синяки по всему телу и разбитый нос, она ответила, что ночью упала с лестницы. И больше я к этому вопросу не возвращался. Когда мне было семь лет, Эвелин умерла. Никто так и не знает, от чего. Но незадолго до своей кончины, она отдала мне ключ и записку с адресом. Тогда я не понимал, что это. Тем временем, у Маркуса начались большие проблемы на работе. Домой он приходил раздраженный и однажды выплеснул все свои эмоции на меня, а позже это стало проходить ежедневно, как по расписанию. Время шло. Отношения с Маркусом не менялись. А я, тем временем, окончил школу и должен был определить своё дальнейшее будущее. В этом мне помог мой школьный друг. Он был повернут на химии и сумел создать вакцину, которая определяет человеческие страхи. Я, естественно, был первым подопытным. Моими страхами оказались — высота, замкнутые пространства, причинение вреда невиновным и… Маркус. Спустя время, я понял, что дала мне Эвелин перед смертью. Ключи от моей квартиры в Чикаго, которую она купила мне давно. И вот после школы я переехал сюда, даже не предупредив при этом Маркуса… — Четыре выдохнул и опустил глаза в пол. У меня не было слов. Он сейчас действительно открыл передо мной все свои двери. А я никак не могу открыть ему свои. Я думала, что у него всегда была простая и беззаботная жизнь, но это не так. Мы даже с ним похожи. Тем, что у каждого из нас произошел свой такой «переломный» момент. — И какой же твой вопрос? — поинтересовалась я. Он долго молчал, как будто решал, стоит ли мне доверять или нет. — Трис, как ты считаешь, я трус? — спрашивает он, смотря мне прямо в глаза. Я не понимаю, почему он спрашивает, если и так знает моё мнение. — Нет. Я не считаю тебя трусом. Но почему ты считаешь себя таким? — Потому что это именно так, Трис. Только трусы бегают от своих проблем. Так же поступил и я. Я «убежал» от Маркуса… Я не знала, что ему сказать, поэтому попыталась перевести тему. Но мыслей в голове не осталось, и тут я начала вновь прокручивать его рассказ. Стоп! — Четыре. Четыре страха? — Да. — А как твоё настоящие имя? — он какое-то время молчал, но в итоге ответил: — Тобиас. — Тобиас, — повторила я тише, будто пробовала его имя на вкус.  — А кто-нибудь об этом знает? — Нет. Не говори никому, пожалуйста, — попросил он также, как и я про тату. — Не волнуйся. Это же врачебная тайна, — я улыбнулась, на что он тоже ответил улыбкой… Сейчас начало девятого. На улице уже темно и, наверное, Тобиас скоро отправится домой. Ему ведь завтра на занятия. Это же я здесь болею. Но мне так не хочется, чтобы он уходил. Несмотря на наш сегодняшний тяжелый разговор, мне с ним было хорошо. Поэтому, чтобы оттянуть эти прекрасные минуты спокойствия, я предложила: — Может, посмотрим еще какой-нибудь фильм? — Давай, — а я уже думала, что он откажется. Значит, со мной ему не так уж и плохо. Мы включили фильм и направили всё своё внимание на экран. Здесь, под одеялом, рядом с Тобиасом, я почувствовала легкость и «теплоту». Веки начали слипаться и последнее, что уловил мой взор, был золотой кубок, который мы заработали вместе с ним. Сквозь сон я почувствовала, как сильные руки подхватили меня в воздух и отнесли в тёмную комнату. Несмотря на то, что я ничего не видела, я поняла, что это спальня. Тобиас укрыл меня одеялом, чмокнул в щечку и вышел из комнаты… «Тобиас» Я отнёс Трис в спальню и вернулся обратно в гостиную. Домой я пока не собирался, потому что есть вероятность, что Трис ещё может проснуться. Пока я наблюдал за изменениями на экране, не заметил, как задремал. Мне снилась Трис. Мы шли с ней по зелёной траве, как вдруг она рванулась с места и побежала с криками «догоняй». Я бежал за ней до тех пор, пока не потерял из виду. Я начинаю оглядываться и искать её, пока не слышу крик. Ее крик. И тут… я просыпаюсь. Черт! Самое страшное, это когда в своих кошмарах я вижу Трис. Я одернул голову, тем самым выбрасывая из головы дурацкие мысли, и слышу вторичный крик Трис. Нет! Это был не сон. Я подскакиваю с дивана и бегу в спальню. Открыв дверь, я вижу её. Трис руками сжимает одеяло в кулаки. Глаза у нее закрыты, и иногда она делает резкие движение ногами и головой. — Нет. Нет… Не трогай меня… Отпусти… Помогите… — звук её крика — это самое ужасное для меня. Я подбегаю к ней, беру за руки и пытаюсь привести в чувства: — Трис! Трис! Все хорошо. Тебя никто не тронет. Я с тобой, — я пытался ее успокоить, но от этого было только хуже. Она начинает сильнее кричать и бить уже меня, нежели воздух. — Пожалуйста!.. Отпусти… — я не знал, что мне предпринять, поэтому я сел с ней рядом и обнял ее, пытаясь успокоить. И это, кажется, работает. Она открывает глаза, отталкивает меня и с испугом смотрит в течение нескольких секунду. Затем молча протягивает руки и обнимает меня. Я чувствую, как она вся горит и в то же время дрожит. — Всё хорошо. Я с тобой, Трис, — я одной рукой обнимаю ее, а другой поглаживаю голову. Она молчит в течение нескольких минут, а затем говорит: — Останься со мной. Ничего не ответив, я устраиваюсь рядом с ней на кровать и обнимаю ее. Трис же кладет свою голову мне на грудь и также укутывает меня своими руками… Я не хотел и не хочу сегодня уходить. Кто знает, может быть, это был не последний кошмар за сегодняшнюю ночь. Но настоящая причина была в том, что эта девушка мне стала слишком дорога, чтобы оставит её одну на целую ночь…