Слишком хорош

Похоже, судьба снова ополчилась против него. Потому что Святого с утра никто не видел. Никто! Он трусливо спрятался после их последней ночи, да? Малфой, свирепо оглядывая окружающих, среди их лиц высматривал Поттера. Расспрашивал о нем. Но никто и следа Мальчика-который-выжил не видели. Ему захотелось кричать и ударить в кого-нибудь Авадой. Вот они: истинные приступы ярости настоящего Пожирателя. Но убить он хотел лишь одного человека. И его нигде не было. В Хогвартсе царило мягкое и спокойное субботнее утро. Яркий свет с уже заснеженной улицы густо обрамлял серые стены замка. В некоторых местах все равно были зажжены свечи из-за недостатка освещения. В Большом зале находилось совсем мало народу, большинство лениво копались в своем завтраке. Ученики вокруг бродили в своей обычной одежде. Нигде не мелькало темных мантий: везде джинсы, футболки и кроссовки. Высокий худощавый Драко широко шагал по длинным извилистым коридорам. Он засунул руки в карманы, а взгляд уже бегал по окнам. На улице царила противоречивая погода: настало такое время, когда пора уже выпасть снегу, и он выпал, но температура еще держалась теплой. С неба спускались мелкие белые крупицы, а на земле, сквозь снег, еще проглядывала сухая трава, избитая осенью. Малфой был одет в темные джинсы и белую футболку. Подобный вид, не свойственный ему, придавал телу юноши еще больший рост и еще меньший вес. К своим шестнадцати, Драко прекратил зализывать волосы назад, а, скорее, на бок, но по выходным он оставлял их в естественном состоянии. Светлые пряди спадали ему на лоб, сливаясь с бледной кожей, а мертвые, но звериные серые глаза искали Гарри Поттера среди мелькающих силуэтов. Многие, проходя мимо Малфоя, оборачивались и еще долгое время смотрели ему в спину. Иные, присев в углу с друзьями, кидали странные взгляды прямо в анфас Пожирателю. Хогвартс гудел новостью о прошедшей дуэли двух самых шумных учеников. Но результатов никто не знал. Зрителей битвы не было, и даже сплетней о том, как слизеринец и гриффиндорец получили выговоры. Можно было бы посчитать, что кто-то испугался, или не решился, и дуэли не было. Но в доказательство шел шум, который прекрасно слышали все ученики той ночью. Кто вышел победителем – так и неизвестно. И это приносило уйму досады. Еще много смуты вносил все тот же Малфой. «С утра Поттера ищет», «А что это с ним?», «Мечется по углам, места найти не может», «Он спрашивает всех о Гарри, наверное, ищет его и сейчас», «А зачем он ему? Что случилось?», «Малфой сегодня странный». Шепот учеников висел во многих коридорах, обсуждение шло достаточно активно. Поскольку перетирать кости Министерству и аврорам, а так же говорить о Темном Лорде, ученикам надоело, можно было бы заняться и сплетнями о том, что происходит с ними здесь и сейчас. А происходит интересное. – Что ты всю школу на уши поставил, – из неоткуда явился Забини, и ткнул локтем Малфоя. – Молчишь о своей дуэли, с утра носишься туда-сюда. Все в порядке, а? Драко медленно повернул голову и сощурил глаза от ударного луча солнца в глаза. Возле него, сидящего на массивном подоконнике, стоял Блейз. Высокий и темнокожий, он был своеобразной «черной» версией Малфоя. Аккуратно одетый, очень красивый юноша с выразительными карими глазами и причесанными волосами. Его лицо действительно имело скульптурный вид: прямой нос, острые черты, твердый подбородок. Он имел слегка заносчивый характер, который свойственен большинству чистокровных волшебников. На нем была простая темная кофта и серые джинсы. На кисти красовались часы. Они прекрасно ладили с Драко, и Блейз был частым гостем в мэноре Малфоев. Зачастую Забини приходил туда из-за очередных неполадок с отчимами. И Малфои принимали его. – Только не говори, что веришь всему, что обо мне говорят, – хмыкнул Драко, и плавно отвернул голову. Его движения были полны изящества. Блейз улыбнулся и присел рядом. Он облокотился об окно, скрестил руки на груди и вытянул длинные ноги, сложив одну на другую. В такой расслабленной позе юноша уставился на Малфоя. – Но зачастую это оказывается правдой. Драко ответил лишь взглядом. Он показывал, насколько ему все равно, и как сильно ему не нравится, что Блейз слушает посторонних. В конце концов, парни сидят в одной лодке. В ней же сидят многие отпрыски чистокровных, которым придется идти по стопам родителей. Не имея и грамма выбора. Иначе смерть. – Я не просто так пристаю, Драко, – вновь заговорил Забини. – Мне сказала Пенси Паркинсон, что ты ищешь Поттера. Чуткий человек заметил бы, что немного в движениях Малфоя переменилось. Плечи напряглись, губы слегка сжались. Лицо специально отвернуто от второго парня, не очень хорошо пытаясь изобразить равнодушие к данному вопросу. – Не говори мне о ней, – ответил Драко. – Сама только и делает, что слюни пускает на него. Прошла минутная пауза. Оба сидели и не двигались. Мимо проходили девушки и парни, весело беседуя о чем-то. Драко не выдержал. – И что она еще сказала про Поттера? Забини слабо улыбнулся. – Что ты все утро ищешь его. Рвешь и мечешь. Значит, что-то такое произошло тогда ночью, да? – юноша наклонился к Малфою. А Драко нахмурился, вскочил с подоконника и глянул на Блейза сверху вниз. – Если нечего сказать – я ухожу. Забини тоже поднялся. Он был немного проще, чем Драко. В мышлении, чувствах, поведении. Поэтому сейчас он не злился на друга за то, что тот ведет себя не слишком по-доброму. Он лишь хотел выпытать итоги дуэли у Малфоя, и как-нибудь помочь. Их дружба, если ее так можно назвать, была близка к истинному значению термина больше, чем другие отношения Малфоя с однокурсниками. Если Крэбб и Гойл, будучи редкими тупицами, шли слепо за Малфоем и были готовы смеяться над любой его ерундой, а другие просто побаивались его и Люциуса, то Забини же не входил ни в одну из групп. Он не попадал под влияние Драко, и не боялся его отца. Они были на равных с Драко, и могли спокойно разговаривать при полном уважении друг друга. Это лучшее, на что способен Малфой. – Я видел его сегодня. Утром. Часов в 8-9, когда все еще спали. Я пошел в ванную старост, надо было мне туда. А в другом коридоре прошел Поттер. Одет он странно был. Мне показалось, что ушел в сторону кабинета Дамблдора. Хотя я не знаю. Его я тоже не видел с вчера. Выслушивая это, Драко прикусил губу. Опять болтается вокруг директора. – Что случилось-то? Простой вопрос Забини заставил Малфоя шагнуть назад и взяться за голову. Он отвернулся, а его глаза широко открылись. В сознании вспыхнули образы: он, лежащий на коленях Поттера, он, не имя возможности, беспомощно мычал, он, накрытый мантией Поттера. Та ночь стала действительно чем-то переломным для Драко. Большой, большой, большой стыд. – Ничего, – выцедил сквозь зубы Малфой, медленно поворачиваясь к Блейзу. Щеки немного покраснели, а все тело горело от смущения. Волосы сбились, разлохматились, а глаза горели злостью. Драко мучился от осознания, что Гарри выпорол его. Забини с удивлением пробежал глазами от ног Малфоя до его лица. Выглядел не очень. – Ты в порядке? – с сомнением спросил он. Темная рука потянулась, чтобы осесть Драко на плечо. Парень увернулся от дружеского жеста, и быстрым темпом направился прочь. Он все еще держался за голову, тяжело дышал и не мог прекратить предательски прокручивать в голове первую в своей жизни порку.

***

МакГонагалл устало перелистывала сухие страницы толстой книги в кожаной обложке. Большая черная шляпа с острым концом красовалась рядом, на стуле. Она недовольно подняла глаза на людей, сидящих на диване, и в который раз выдавила: – Альбус! Нет заклинаний, которых бы мы не помнили! Уж такое весомое я бы не запамятовала, так зачем мне штудировать эту книгу? Дамблдор, повернувшись к ведьме, снисходительно покачал головой: – Велик риск пропустить что-нибудь важное, Минерва. Я прав, Александр? Он повернулся к темноволосому юноше, в черных прямоугольных очках и строгой выглаженной рубашке. Тот тоже улыбнулся. – Можно ли упрекнуть. Александр опять перевел взгляд на Альбуса. Он кивнул в его сторону, поджав губы: – Вы продолжите? Давайте дальше. Рассказывайте. Дамблдор вздохнул, и стал прокручивать в голове некоторые события прошлого. Минерва недовольно глянула на обоих с неукротимой строгостью, и склонилась к книге опять. В дальнем углу, листая сразу две книги, расположился Кингсли. Его вообще трясло от злости, когда рядом был Островский. Будь его воля, он не помогал бы русскому. Но делать нечего: Избранный исчез, надо возвращать. Профессор же, опустив веки, слабо пожал плечами. Вид у него был усталый: морщины стали глубже, лицо осунулось. Серебристая мантия, казалось, слишком большая ему, будто он похудел. Ссохшиеся пальцы скрестились на животе, вид спокойный. – Ничего. Больше ничего не появляется. Видимо, они сбавили темп. – Дамблдор глянул на Островского. – Больше в воспоминаниях ничего не появляется. Они перестали менять прошлое. Сейчас там ничего не происходит. Александр Родионович сложил ногу на ногу и нахмурился. – Значит, они уже прибыли к вашему отцу, Персивалю, Майкью и Генри Поттеру? Успели сообщить о проблеме, и мальчишка, будучи в моем теле, расхаживает там? Можно ли сидеть спокойно! Бруствер отодвинул книги, и, вклинившись в разговор, закивал: – Это все не так просто. Видимо, переселение не совсем простое. Потому что события в настоящее время меняются, в зависимости от изменений в прошлом, которые, фактически, происходят сейчас… это парадокс. Такое невозможно. Тем не менее – сейчас это мы и наблюдаем. Но я бы не надеялся найти что-нибудь подобное в этих ветхих книжонках. Минерва, поддерживающе, тоже захлопнула книгу. Им никто помочь не сможет, по всей видимости. Дамблдор продолжал вглядываться в бывшие черты лица Гарри. – На счет вашего тела, Александр. Оно перенесло некоторые изменения. Более того: ваше тело исхудало. Увы, Гарри мало ест. Островский стал закипать. Вольничает в его теле! Ходит в прошлом, видит и трогает его, Александра, жену. Украл у него жизнь. Конечно, и на самом Островском есть повинность. Он тоже довольно изменил события и тело Гарри Поттера, но совсем не испортил его: улучшил. А тот воротит всем, как хочет. Возмутительно. Признаки жизни первой подала МакГонагалл. Ведьма сначала сощурилась, потом отстранилась от страниц. Поджала губы, задумалась о чем-то. Через минуту она вскочила из-за стола, прихватив книгу, и направилась к сидящим мужчинам. Ее озадаченное выражение лица заставила Альбуса ободриться. Наверное, она что-то все же нашла в книге. Бруствер тоже направился к центру комнаты. – Фамилия вашей жены – Ржевская? – спросила она, склонившись к Александру. Он кивнул. Кингсли и Дамблдор подались вперед, чтобы узнать, что такое нашла Минерва. МакГонагалл указала пальцем на текст. Все посмотрели в книгу, вчитываясь… и застыли. – Станислав Ржевский, русский волшебник, чистокровная семья. Большие заслуги в Дурмстранге, женат на Небуле Блэк, тоже чистокровная. Дочь – Мария Ржевская, закончила Хогвартс с отличием. Замужем за… – зачитывая колонку, Минерва запнулась на половине фразы. –… Александром Островским, магл, – закончил Александр. В книге были засвидетельствованы все чистокровные семьи, их дети и их будущие замужества. В списке виднелись и Малфои, и Блэки, и Нотты, и Забини, и Брауны. И Ржевские. Островский застыл, не имея сил отвести глаз. Его жена. В списке волшебников. Его. Жена. – Мы не ошиблись? – подняла брови МакГонагалл. Альбус покачал головой. Для него это не стало потрясением. Он догадывался. – Нет. Мария и правда была ведьмой, но, полагаю, к переселению мало причастна. Когда мы были в прошлом, Александр, я все время следил за вашей женой. И я нашел странным, что она сказала: «Ты не сможешь» в день вашего исчезновения, словно поняла, что вы идете на дуэль. Она предвидела это. Неудачу. Видимо, вас ждала смерть. В груди Островского защемило. Как он мог проиграть жалкому Кирсанову? Александр медленно встал, и побрел к выходу. Минерва с некоторым сожалением посмотрела в спину русского, Дамблдор же, кашлянув, произнес: – Если мы найдем какое-нибудь заклинание, связанное с возможностью выйти в прошлое, мы вам сообщим. Выспитесь! Хлопнула дверь. Александр Родионович плелся по пустому коридору. Воротник рубашки неприятно давил на шею, дыхание перебило. Он был сильно обескуражен, растерян. Не знал, что делать. Не понимал ничего. Его самообладание исчезло вслед за манерами. Он сутулился, руки бесцельно болтались вдоль тела. Глаза смотрели в пол. Куда он идет? Десять лет жизни Александр существовал бок о бок с волшебницей, и любил ее. Но ничего не замечал. Почему жена предала его? Отчего не сообщила о том, что дуэль окажется провальным? Улыбалась ему, нежно целовала, прикрывала веером шею на балах, разговаривала каждое утро с Александром. И бровью не повела. Но знала заранее: Островскому не пережить тот день. С какой целью она все это делала? Вид Александра сейчас очень отличался от вида утром. Пришел в кабинет директора он свежим: прекрасная рубашка с золотыми запонками, причесанные темные волосы, чистое лицо с очками на носу, выглаженные брюки, уверенный взгляд. Сейчас все это почему-то меркло на фоне такого избитого выражения лица. Он выглядел отреченным и усталым. Шел куда-то вглубь замка, не слыша и не видя ничего вокруг. А зря. Зря он не смотрел по сторонам. В одну секунду его плечо кто-то жестко схватил, сжав, и потащил насильно черт знает куда. Островский не успел отреагировать, он будто заледенел. Александр и очнуться не успел, как его впечатали в стенку с силой, отчего он ударился спиной, а потом прижали к ней. Это произошло секунд за пять. На своей щеке мужчина почувствовал чье-то дыхание. Оно было сбитым, дрожащим. От него веяло неизмеримой злобой. И, открыв обескуражено глаза, Островский увидел перед собой свирепое бледное лицо, чьи зеницы мертвого оттенка серого застыли на челе русского. Очки свалились на пол. Надо же, Малфой был куда выше Гарри Поттера. Его руки так сильно сжимали ворот рубашки, что костяшки Драко побелели. Он оголил зубы в своем оскале. Казалось, сейчас зарычит. И никто не спасет Александра: он забрел в неизвестный коридор, где было тихо и безлюдно. Как в нем оказался Малфой – неясно. – Вот и встретились мы опять, Пот-т-тер, – прошипел Драко. Его губы дрожали. – Готов побыть моей куклой тоже? Александр, который уже оживился и сообразил, в чем дело, сразу потянулся к палочке. Но Драко знал об этом еще раньше, чем Островский успел подумать о ней. – Экспелиарммус! Палочка Поттера выскочила из худых пальцев, и стукнулась о каменный пол. Следующий шаг Драко предпринял так же незамедлительно, чтобы Гарри не успел даже шевельнуться. – Иммобу… Не договорив, Драко и Александр услышали, как по потерянному коридору кто-то брел и бормотал себе под нос. Малфой дернулся в сторону, потащив за воротник за собой Александра, который невольно шагнул за ним. Он попытался вырваться, что было бы легким маневром. Но Малфой небрежно махнул палочкой, и шепотом произнес: – Иммобулюс! Со второй попытки все получилось, и заклинание ударилось о тело Островского. Но тот не обмяк, безвольно улегшись на полу. Он все еще стоял на ногах, и даже сопротивлялся. Разъяренный Драко, оглянувшись, увидел это, и злобно чертыхнулся. Видимо, он произнес заклинание слишком тихо и нечетко, поэтому оно сработало не в полную силу. Но тащить насильно Поттера стало гораздо легче. Значит, от Иммобулюса он просто ослабел. Ну и ладно, подумал Малфой, ему этого будет сверх-достаточно. Драко одной рукой обхватил торс Гарри, прижав его спиной к себе, второй рукой закрыл ему рот, и потащил. Александр, проклиная все на свете, а особенно злопамятность Малфоя, пытался вырваться. Он дергался, мотал головой и мычал, но сил не хватало. Такое ощущение, что он стал слабее двенадцатилетней девчонки, у которой уж явно нет шансов против Драко. – Ничего-ничего, подергайся, Поттер, – прошептал Малфой. – Так ты еще больше почувствуешь свою ущербность, и ощутишь мою силу. Он нервно рассмеялся, волоча Гарри, кажется, в какую-то комнату. Дверь туда появилась внезапно. Словно выросла из стены. А когда они вошли, дверь незаметно исчезла. Александр почувствовал, как живот скрутило от ужаса. Они в Выручай-комнате, которая явилась специально для пыток Малфоя. Для них двоих. Драко отпустил Гарри, и толкнул его на пол. Обессиленный Поттер рухнул, притормозив руками. Он оттолкнулся, и перевернулся на спину. Сейчас он немощно сидел на полу, вскинув голову вверх, глядел на Малфоя. Тот грозно возвышался над Поттером, смотря на него сверху вниз. На его губы заползла самодовольная нахальная ухмылка, в глазах блеснуло удовлетворение. – Что такое, что за испуг? – с наигранным вопросительным тоном произнес он. – Ты что, уже боишься, Поттер? Драко задрал белую футболку, оголив часть живота и застежку джинсов, и, расстегнув, медленно вытащил ремень. Тоже кожаный. Тоже с алюминиевой заклепкой. Малфой растянул его в руках, оглядывая от начала до конца. Это был очень хороший ремень. Драко улыбнулся, и присел на корточки прямо перед Гарри. Он наклонил голову, и нежно улыбнулся. – Ну бойся, бойся. Потому что я сделаю все в три раза больнее. Александр широко открыл глаза, отпрянув. Такое не должно было случиться. Малфой с силой дернул Гарри за запястье, потянув на себя.

***

Честно говоря, Альбус совсем не был уверен в том, что делает. Он уже мысленно приговорил себя к неудаче, и даже придумал речь, которой будет сам себя отчитывать. Но иной альтернативы не было, совсем никакой. И, возможно, только этот вариант может спасти весь мир от гибели. За ним семенила худенькая девушка. Ее беспокойные карие глаза метались от стенки к стенке, она явно ни разу не была в этом коридоре. Ее ноги, одетые в светлые джинсы, явно не поспевали за профессором. Узенькие плечи были облачены в толстый вязаный свитер, кремового оттенка. По спине спускались густые завитые каштановые волосы. Из заднего кармана торчала тонкая волшебная палочка. – Полагаю, вы догадываетесь, по какому вопросу я попросил вас пойти со мной, мисс Грейнджер? Дамблдор обернулся к девушке, оглядывая ее голубыми глазами сквозь очки. Она растерянно пожала плечами, ответно посмотрев на волшебника. – Наверное, из-за Гарри? – спросила она. – В последнее время вы с ним часто находитесь. Альбус неспешно кивнул, скрестив за спиной руки. Он еще не знал, как собирается преподнести юной ведьме столь шокирующую информацию. Но это было необходимо сделать. Как-то. Как угодно. – Верно, мисс Грейнджер. К тому, о чем я вам сообщу, вы должны отнестись спокойно. Иначе не сумеете помочь. А ваши способности нам просто необходимы. Насколько я знаю, вы всегда преуспевали в поиске информации, и ее анализе. – Вам нужно, чтобы я что-то нашла? – спросила Гермиона, и попыталась шагать чуть быстрее, чтобы оказаться наравне с профессором. Альбус вновь кивнул. – Да, и не просто нашли. Мне нужно, чтобы вы нашли, узнали все об этом, и помогли нам с ней разобраться. Без награды это не останется. Последнюю фразу Гермиона не совсем поняла. Какой награды? Она нахмурилась, и посмотрела на волшебника. – Профессор Дамблдор? – Это будет прекрасная рекомендация Министерству от его аврора, Кингсли. Он тоже помогает нам, и, думаю, его впечатлят ваши способности, если вы выложитесь на полную. Грейнджер на секунду задумалась, переваривая информацию, а когда осознала, насколько ценную награду предлагает ей Альбус, она сразу оживилась, активно закивала, и пообещала, что сделает все возможное. Естественно, Бруствер будет не рад, что с ними работает юная ведьма. Честно говоря, Дамблдор вообще не был уверен в том, что расскажет о своем решении аврору; он может сильно разозлиться. Но это было единственным способом заставить Гермиону работать выше своих сил. Придать ей уверенности и желания. Должно было сработать. Вдруг, пара услышала какую-то возню за углом. Будто кто-то боролся. Альбус удивился, поскольку этот коридор был одним из самых необитаемых в замке. Отдаленные голоса, и обрывки заклинаний. Грейнджер и Дамблдор переглянулись, у обоих в глазах стоял вопрос. Они подошли к этому углу и завернули за него. Но никого не оказалось. Будто бы находившиеся здесь исчезли в воздухе. А может Гермионе и Альбусу показалось. Но это не так. На полу лежала чья-то волшебная палочка. Альбус поднял ее, рассмотрел и положил в карман, чтобы потом отдать потерявшему. Он не знал, чья она. А вот Гермиона немного оторопела, уставившись на место, где она лежала. Грейнджер медленно подняла голову, и повернулась к коридору, который был рядом с углом, где лежала палочка. Это была палочка Гарри. Ей казалось, что минуту назад это он здесь с кем-то боролся, и обронил ее. Закусив губу, девушка еще пару секунд всматривалась в тьму и пустоту. Там никого не было. Она развернулась и последовала за профессором.