Не отдамся, сотри я даже руки в кровь

В назначенный день, в назначенный час, стоят ребята, кто с рюкзаком, кто с сумкою спортивной, а кто вообще с чемоданом на колесиках. Стоят печальные, потому что утро раннее, потому что не выспались и потому что жара и духота сильная. Столпились студентики и студенточки небольшими группками, разговоры ведут о ближайшем будущем, да обсуждают дезертиров, которые слились поскорому: кто с поносом, кто с золотухой, кому рожать, кому тяжелое нельзя поднимать, а у кого папа шишка, а не просто так. Стоят завистью исходят, как вдруг на горизонте автобусы появились, такие, что сомневаться не приходилось – за ними едут. Транспортные средства были под стать студентам – печальные, унылые и бесперспективные. Погрузились студенты в автобусы и отправились в путь, а ехать им нужно было долго, без кондиционера, биотуалета, телевизоров и гида, а просто так, под бодрые советские песни в собственном же исполнении. Только автобусы отчалили, как особо продвинутые представители мужской части группы стали доставать заначки от мам припрятанные из рюкзаков и сумок, и уже через полчаса песни лились рекой, а так же в перерывах - требования экстренных остановок. - Мить, ты как? Весь сине-зеленый. - Саша, блин, какого ты делаешь в нашем автобусе, вся твоя группа в другом. - Не вся, мы с Катюхой тут сидим. - Катюха твоя, не с тобой сидит, а на коленях уже чьих-то, не готов только поворачиваться, чтобы посмотреть на чьих. - Тебе совсем плохо? - Если честно, то до твоего голоса с нотками участия возле моего уха, было как-то полегче, а сейчас - совсем. - Я могу чем-то помочь? - спросил Саша, протягивая между сидений конфету. - Просто перестань со мной разговаривать, а за «барбариску» - спасибо. Александр знал, что Митю укачивает, потому набрал кучу карамелек и пакетов, если вдруг его друг не дотерпит. Так же он знал, что должен поехать в автобусе вместе с ним, он вообще четко осознавал, что его место рядом с Митькой, хоть тот и противится, осознавал это на подсознательном уровне. Проехав без малого 14 часов в южном направлении, правда с постоянными остановками на «пописать, или потошнить, или покурить», а чаще на все одновременно, привезли молодежь в Кукуево, где высадили в кромешной тьме, под лай собак перед двухэтажным деревянным строением, куда и направились молодые почти специалисты. Помещение сие было когда-то то ли клубом, то ли больницей. Кое-как расположившись, пошел голодный пьяный студент дружною толпою в поисках пищи, но про еду было сказано забыть и не вспоминать до завтрака. - Пацаны, я такую классную вещь нашел, высушим, самокруток наделаем. - Алик, дорогой, может, это у тебя дома в бумагу закручивают все сорняки, что растут за сараем, а у нас это называется – сигареты, и продаются они в специальных местах, а делают их специально обученные люди. Но тут Алик выложил перед всеми «добычу», высокую траву с листиками резными, которая красуется в яндекс-картинках, если набрать "регги" и "Боб Марли". - Ну что, жизнь налаживается. Вот так и встретила Родина-мать своих сыновей, дарами природы и отсутствием благ цивилизации. Ночь прошла быстро, а утро не заставило себя ждать, подняты все были в 7 утра, наскоро поев кашу, все высыпали на улицу. Как оказалось при свете дня, остановились они не в деревне, а на отшибе, где до деревни скакать и скакать галопом по местным прериям, рядом только четыре домишки, хозяева их подкармливать будут, а ребята по хозяйству помогать, таков нерушимый договор был между двумя чуждыми поселениями – студентов и местных. Первый день получился ознакомительным, им рассказывали, каким был большим и славным колхоз "Красная звезда". А сейчас от него остались только коровы да пастух Василий, который пьет беспробудно, если верить словам бабушки Ильиничны. Девчонки попереодевались в бюсты от купальников, ребята покидали футболки, все отдыхали, курей гоняли, головную боль похмельную парным молоком залечивали. Митрий ходил, как Алиса в стране чудес, живность такую он видел только в Московском зоопарке, который посещал давно с мамой в детстве, а также в Академии, когда обучали их науке молочное дело, животноводство и тому подобным. Но разве это может идти в сравнение! Тут куры сами ходили, не за решетками, свиньи хрюкали, коровы мычали вдали в унисон с матом Василия, а шерсть у баранов была совсем не такая, как на маминой шубе, да и запах стоял чудесный, выхлопными газами не загаженный. В общем, впитывала бы «Алиса» новые для себя ощущения, впечатления с открытой душой и широкораспахнутыми глазами, если бы не шлялся везде за ней по пятам чеширский кот, с плотоядной улыбочкой от уха до уха. - Мить, хорошо тут. - Угу. - Мить, я реально рад, что мы тут вместе, мы ведь опять можем подружиться. - Угу. - Мить, мне хотелось бы, чтобы ты узнал меня настоящего, чтобы понял, что я чувствую, понял… - Чего? Кого узнал? Тебя? Саш, я тебя прошу, давай сегодня у нас будет перерыв в общении, - ответил ему собеседник, выходя из раздумий, - дай побыть немного одному. Саша молча ушел, что ему оставалось делать, он понимал, что ведет себя как назойливая муха, но альтернативного варианта для хоть какого-то общения с парнем он придумать не мог. Дело близилось к обеду, и Митрий, нагулявшись, вернулся к друзьям. Быстро окинув взглядом без малого 60 человек, он про себя отметил, что привычной русой башки, которая всегда была в его поле зрения, сейчас нет. Совесть не позволила спокойно наслаждаться свежезаваренным дошираком, так что ему пришлось пойти на поиски Саши. Дойдя до первого дома – Ильиничны, и последовав на однообразный стук на заднем дворе, Митя узрел картину, которая на секунду заставила его перестать дышать. Саша колол дрова, на фоне палящего солнца, будучи голым по пояс, его четкие и сильные движения, как будто он этим всю жизнь занимался, завораживали, особенно, если учесть, что сам Митя топор-то видел только в программе ЧП. Красивое тело на фоне солнца, влажное от пота – как тут не залюбоваться. «Вот идиот, за ним ведь табунами девчонки бы бегали, все экологички и весь экфак был бы его, а он…»