Личный отряд Поттера.

Всю следующую неделю, после той ночи в хижине Хагрида, Гарри пытался не раз встретиться с Малфоем, но тот словно ускользал в самую последнюю секунду. А ведь Поттер только и думал об этом, даже по ночам эротические сны с участием старосты Слизерина просто не давали ему покоя. Рон и Гермиона, подмечая состояние друга, его ни о чем не спрашивали, словно обо всем догадываясь. Но Гарри от этого было не легче. Ему хотелось поделиться с ними, выплеснуть все свои эмоции и, наконец, успокоиться, расслабиться. Огонь нешумно потрескивал в камине, в гостиной Гриффиндора. Он прикрыл глаза, поэтому не увидел спустившихся друзей, что сели по обе стороны него на диване. Гарри вздрогнул и уставился в потолок. Он будто кожей ощущал возмущенное настроение Гермионы и слабо улыбнулся. Он несомненно знал, о чем сейчас пойдет речь. - Эта Амбридж совсем сошла с ума! – начала девушка, привычно выпрямив спину и сложив руки на груди. – С этим нужно что-то делать! - Я предложил яд, - угрюмо напомнил Рон. - Нет... Объяснить, что она никудышный преподаватель, что мы не научимся у нее защите. - А что мы можем? - Рон зевнул. - Поздно. Она получила место, и ее не уберут. Фадж этого не допустит. - Знаете... - нерешительно начала Гермиона, - я сегодня подумала... - она с опаской взглянула на Гарри, - я подумала, что, может быть, пора нам самим... самим этим заняться. - Чем заняться? - подозрительно спросил Гарри, наконец, взглянув на девушку. Живоглот с громким мурлыканьем вился вокруг его ног, потом вспрыгнул на колени и улегся, грея его ладонь. - Самим учиться защите от Темных искусств, - уже более уверенно предложила она. - Да брось ты, - заныл Рон. - Не хватало нам работы. Ты понимаешь, что мы с Гарри опять отстали с домашними заданиями, а ведь только второй месяц идет. - Но это поважнее домашних заданий, Рон! - возмутилась Гермиона. Гарри и Рон вытаращились на нее, словно на восьмое чудо света. - Брось, а я-то думал, важнее ничего на свете нет! - сказал Рон, с веселой шуткой на устах. - Глупости. Конечно, есть! - сказала Гермиона, и Гарри увидел с испугом, что лицо ее вспыхнуло такой же страстью, с какой она говорила об освобождении эльфов. - Мы должны подготовиться к тому, что нас ждет за стенами школы. Мы должны уметь защитить себя. Если мы ничему не научимся за год... - Много ли мы можем сами? — устало возразил Рон, с недоверием переваривая слова подруги. – Ну, ладно, пойдем в библиотеку, посмотрим заклятия, попробуем упражняться, и что?.. - Нет, я согласна. Мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, - сказала Гермиона. - Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться. - Если вы о Люпине... - начал Гарри, но Грейнджер не дала ему и слова вставить дальше. - Нет-нет, не о Люпине. Он занят в Ордене, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным. – Гермиона глубоко вздохнула. - Ты, Гарри. - Что - я? – он с каким-то отрешением поднял брови, задав вопрос чисто для того, чтобы было время у него самого представить эту перспективу. Что будет, когда он соберет вокруг себя всех желающих, если таковые найдутся, которые все еще продолжают обсуждать его за спиной? - Ты будешь учить нас защите от Темных искусств. – В голосе девушки снова появилась неуверенность, словно она сама не верила в то, что только что сказала. Гарри повернулся к Рону, ожидая встретить такой же раздраженный взгляд, какими они порой обменивались, когда Гермиона начинала рассуждать о громадных проектах, вроде защиты прав эльфов. Но, к своему ужасу, в глазах Рона он не прочел досады – рыжий друг нахмурился и напряженно думал. Потом сказал: - Это мысль. - Какая мысль? — спросил Гарри. - Чтобы ты нас учил. - Но... Гарри заулыбался - он решил, что над ним подшутили. - Я же не учитель. Я не могу... - Гарри, в этом году ты лучший по защите от Темных искусств! – горячо воскликнула девушка. - Я? - Улыбка на его лице стала еще шире. - Ты же обошла меня на всех испытаниях... - На самом деле нет, - спокойно возразила Гермиона. - На третьем курсе ты был лучшим - это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни все свои достижения, Гарри! И не говори, что спасение философского камня прямо из рук Сам-Знаешь-Кого всего лишь везение! Тебе было тогда всего одиннадцать! Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла. - В третий год, - в воспоминания также подтянулся и Рон. Гарри обреченно вздохнул, - ты отразил сотню дементоров сразу! - И не говори, что это было по чистой случайности, Гарри! Маховик времени не сделал тебя самого сильнее! – тут же пригрозила ему Гермиона, когда юноша уже, было, открыл рот, чтобы возразить. - В прошлом году, - Рон почти кричал от нахлынувшего впечатления, - ты вообще сражался с Сам-Знаешь-Кем! Гарри на мгновение полегчало. Что его друзья так упрямо в него верили, верили, что он действительно сражался с Волан-де-Мортом… Он готов был отдать за них жизнь, просто вот за такую веру в него. И все же идее о том, чтобы стать учителем для желающих, он был не рад. - Да послушай же. - Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. - Вы можете послушать? Все это звучит очень красиво, но мне просто везло - половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. Рон и Гермиона по-прежнему улыбались, и Гарри сердился все больше, хотя сам не понимал, почему так сердится. - Что вы смеетесь, как будто лучше меня знаете? Я там был или кто? Я знаю, что там было, понятно? И выпутался не потому, что блестяще владею защитой от Темных искусств, а потому... потому, что помощь приходила вовремя или правильно угадывал... все делал наобум, не соображая... Хватит ржать, я серьезно!!! Гарри развел руками, отчего Живоглот, что-то обиженно мяукнув, спрыгнул с его колен на пол. Поттер только теперь осознал, что стоит, - он даже не заметил, как встал. Кот тем временем юркнул под диван, чтобы не попасться под разгоряченную руку юноши. Друзья уже не улыбались. - Вы не знаете, что это такое! Вы никогда с ним не сталкивались! Думаете, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты все время знаешь, что между тобой и смертью - ничего, кроме... твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, - когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду - конец или пытка... Или друзья умирают у тебя на глазах... Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть, а вы тут сидите с таким видом, как будто перед вами умненький мальчик, а Диггори был глуп, все не так сделал... Вы просто не понимаете, это вполне мог быть я, и так и было бы, если бы не нужен был Волан-де-Морту. - Гарри, - робко сказала она, - неужели ты не понимаешь? Ведь именно поэтому мы и просим тебя... Мы хотим знать, каково это - очутиться лицом к лицу с Во... Волан-де-Мортом. Она впервые произнесла имя Волан-де-Морта, и это больше, чем ее слова, охладило Гарри. Все еще тяжело дыша, он опустился на диван и только тут почувствовал, что шрам на лбу несильно покалывает. - Подумай об этом, - тихо сказала Гермиона. - Ладно? Гарри не знал, что сказать. Ему уже было стыдно за свою вспышку. Он кивнул, хотя и плохо понимал, на что соглашается. Гермиона поднялась и, стараясь, чтобы это прозвучало как можно естественнее, сказала: - Ну, я пошла спать. Когда поднялся и он, то ощутил такую усталость, что захотелось снова упасть на диван и уснуть. Ночью его опять тревожили сны с длинными коридорами и запертыми дверьми. Он несколько раз просыпался и снова засыпал, но сон вновь и вновь повторялся, не давая покоя и не опуская тревогу в сердце. Нормально уснуть он смог только под утро, когда тревога сменилась приятным волнением и нежностью. В последней вспышке сна был Драко. Он успокаивающе целовал его губы, легко и нежно касался щек, глаз, шептал какую-то нелепую чепуху. А Гарри не мог сделать ничего другого, как просто утопать в этих прикосновениях, в этом внимании, которого в реальности добиться было, наверно, просто невозможно, в его бархатном голосе и серебристых глазах. Холодая шершавая стена, что ощущала влажная от пота ладонь. Рон открыл глаза, пытаясь осознать, где он находиться и с удивлением обнаружил знакомую еще со второго курса гостиную Слизерина. Сам себя он нашел у камина, огонь в котором давно потух. Сердце шумно забилось в груди от страха, от удивления и от осознания того, как он тут оказался. Неужели снова он бродит во сне? А ведь казалось, что это осталось в глубоком детстве. И как теперь незаметно уйти отсюда… - Рон?.. – раздался тихий сонный шёпот. Рыжик вздрогнул и обернулся, увидев белокурого юношу с родинкой над губой. Тот, словно взяв себя в руки, выпрямился, неправдоподобно состроив высокомерие и полное безразличие. – Ты что здесь делаешь, Уизли? Пришел за… - он вдруг резко замолк, сглотнув. Будто вспомнил о том, почему скрывался от него так долго; вспомнил то происшествие, за которое он не раз себя корил. Он хотел сказать: « за добавкой», но язык сам не повернулся произнести это. Сейчас был подходящий момент, чтобы стереть у него память о том инциденте. Рон, наконец, полностью пришел в себя. Руки зло сжались и он с гневом понесся на Забини, чтобы избить, чтобы нанести неимоверную боль, вернув ту, что испытывал он, и душевную и физическую, забыв о магии. - Чертов слизеринский ублюдок!!! – прорычал юноша. Но он сам же себя и остановил. Гриффиндорская сущность – ничего не попишешь. Рон не хотел уподобляться слизеринцам. Сначала испугавшись этому порыву юноши, Блейз расслабился и чуть помялся от пристального взгляда светло-голубых глаз. Почему-то ему хотелось сейчас произвести на свет шутку, чтобы разрушить эту тишину, чтобы произвести на него впечатление. Вид взъерошенного рыжеволосого парня, в глазах которого плескался недавний страх, заставил Блейза умилиться этому виду. Что-то щелкнуло внутри него, словно щелчок пальца где-то у него в голове, отчего Забини уверенно преодолел разделяющее их расстояние и, не дав Рону времени на возражение, поцеловал. Тут же, словно испугавшись своих действий, отстранился, глядя в опешившие глаза Уизли.