City hunter

      Чанель ходил по комнате, прижимая к уху телефон. Длинные однообразные гудки напрягали его, но он упорно, снова и снова нажимал на кнопку вызова. — Да, — наконец, раздалось на том конце, а Чанель даже подпрыгнул от неожиданности. — Ты почему не берешь трубку? — спросил он. — Я уже невесть что себе на придумывал. — Я был на кухне и не слышал звонка, — виновато ответили на том конце. — Сколько я просил держать телефон при себе? Вдруг что-то случится? — Но все же в порядке. Сынок, ты слишком впечатлительный. — Ну да, — пробурчал Чанель. — Кажется, это не у меня были проблемы с сердцем. И где вообще папа? — Он пошел в магазин. Ну, чего ты развозмущался. У нас все хорошо.       Чанель облегченно вздохнул, подбирая слова для дальнейшего разговора, ведь ему нужно было просить об очень важном одолжении. — Ты что-то хотел? — спросил Пак старший, а Чанель услышал в родном голосе улыбку. — Я разве не могу просто позвонить и узнать как твое здоровье? — быстро ответил Чанель, а про себя выругался на себя за то, что уходит от темы. — Можешь, но, зная тебя и чувствуя твое настроение в твоем голосе, я понял, что тебя что-то волнует. Ты мой сын, Елли, меня не проведешь. Что случилось? — Мне сперва нужно набраться смелости, — буркнул Чанель. — Подожди пока и продолжай отвечать на мои, пусть глупые, вопросы. — Так, мне что-то это совсем не нравится, — взволнованно сказал старший. — Отец, мне нужно в ближайшие дни встретиться с дядей.       На том конце стало тихо. Чанель напряженно ждал. — Зачем? — наконец, прервал тишину старший. — У меня для него есть кое-какая информация. — Ты же знаешь, что брат очень занятой человек? — Знаю, поэтому и прошу тебя. У меня не получилось пробраться к нему в офис, а ты, как старший, можешь повлиять на него. — Не думаю, что он сорвется сюда, если я скажу ему о твоем деле. Ты же знаешь, что в последнее время мы видимся все реже. К тому же он не решает деловые вопросы вне своего офиса. — А ты пригласи его с другой целью. — С какой? — Познакомиться с будущим зятем, — выдохнул Чанель, замечая застывшего в дверях Джонина. — Что? — Что слышал. У меня скоро свадьба, поэтому я хочу представить семье своего избранника. Твоя задача привести дядю в дом, а дальше мы сами разберемся. — Мы? Ты втянул своего омегу во что-то опасное? — Это не телефонный разговор, отец. Перезвони мне, как только договоришься с дядей. — Сынок… — Отец, от этой встречи зависит наше будущее. Ты же не хочешь лишить сына омеги? — Я понял, — ответил господин Пак. — Я постараюсь как можно скорее привести его в дом. — Спасибо, — выдохнул Чанель, чувствуя родные руки на талии, а между лопаток легкие поцелуи, что сейчас успокаивали. — Пока не за что, — ответил старший. — Чанель-и, будьте осторожны. Я не хочу, чтобы мой сын снова оказался в шаге от смерти. — Ты… — Это не телефонный разговор, сынок. Увидимся и поговорим. — Хорошо. До встречи.       Чанель бросил телефон в кресло и положил свои руки поверх рук Джонина. — Ты думаешь, он придет? — спросил омега. — Теперь отец сделает все, чтобы притащить его, — улыбнулся альфа, разворачиваясь и целуя младшего в нос. — Мне как-то страшновато, — смутился Ким. — Меня столько раз показывали в сводке криминальных новостей. Я боюсь, что твои родители будут в шоке. А что если они не примут меня? — Они всегда поддерживали мой выбор. Они всегда верили мне, так что не переживай. Ты им обязательно понравишься.       Джонин улыбнулся, растворяясь в теплых руках. Ему сейчас было так хорошо. Чанель был настолько его человеком, что все остальное просто исчезло. Джонин улыбнулся, вспоминая прошедшие дни. Он вспомнил, как впервые увидел этого человека через лобовое стекло. Вспомнил, как кинулся к нему, как к единственному спасителю. Как просто доверился и не прогадал.       Чанель старался быть рядом, хотя порой их миссия не давала им насладиться друг другом, но во все тяжелые моменты альфа поддерживал его. Он был рядом тогда, когда Джонин лежал без чувств, тогда, когда омегу разрывало от боли, тогда, когда он метался в желании и тогда, когда он заново учился ходить.       Чанель стал его тенью, его жизнью и теперь он не смыслил себя без него. — Осторожней, Нини, — смеялся Пак, когда омега радостно спускался по лестнице в тот день, когда ему сняли гипс. — Иначе я попрошу Сумана-ши снова заковать тебя. — Ни за что, — улыбался омега. — Я больше этого не выдержу, я устал быть беспомощным. Я хочу стать рядом с тобой полноценным человеком.       Чанель улыбался нежно целуя, а омега таял в его руках, как сладкое малиновое мороженое. Сейчас Джонин понимал, что для него нет безопаснее места, чем кольцо этих рук. — Чанни, а как мы доберемся до дома твоих родителей? Я же в розыске. Мне нельзя светиться в городе. — Об этом не беспокойся. Я обо всем позабочусь, — сказал Чанель, бросив взгляд в окно и замечая Сехуна, что шел в их сторону, держа в руке большой конверт. — А вот и весточка от судьи До.       О вошел в гостиную и плюхнулся на диван, опуская конверт на журнальный столик. — Что-то случилось? — с беспокойством спросил Джонин. — На тебе лица нет. — У Бэкки снова был приступ, — выдохнул О. — Кенсу и Ухен потеряли его в магазине. Эти провалы случаются все чаще. Срок беременности еще так мал, а эти сбои стали регулярными. Я боюсь, что он скоро перестанет нас узнавать. Кенсу плачет, Бекхен плачет, а Ухен говорит, что нужно ждать. С каждым днем мне становится все страшнее.       Омега сел рядом, обнимая старшего. — Вы справитесь. Бекхен-и обязательно поправится. Все будет хорошо.       Чанель сел рядом, похлопав друга по плечу, а потом перевел взгляд на конверт. — Это… — Подлинные договора Ву с земельным управлением. По этим бумажкам Крис, действительно, арендовал эти земли для благоустройства, о строительстве и других видах работ в договоре не упоминается. Помню, что принес мне их один из работников архива. Ву когда-то стер с лица земли его дом для постройки своего отеля. У мужчины был зуб на него, поэтому, узнав, что на Ифаня хотят завести дело, он выкрал подлинники договоров, зная, что их попытаются уничтожить. Он сказал, что управление не имело права продавать эти земли, но все закрыли на это глаза. Если информация дойдет до главного министра… — А ты думаешь, что он не в доле? — спросил Чанель. — Думаешь, Ву распоряжается государственной собственностью без его ведома? — Я не знаю, — честно ответил Сехун. — Я не знаю, кому сейчас верить, а кому нет. Министры, чиновники, служащие, да сам президент. Я не знаю, кто сейчас на нашей стороне, а кто нет. — Есть только один человек, что сможет нам помочь, — заметил Джонин. — Он всегда до конца будет верен своей стране. Он когда-то собрал для президента лучший спец-отряд… — Но за все эти пять лет он ничего не сделал для того, чтобы бороться с этим беспределом. После краха охотников, он словно ослеп. Ты думаешь, что он не видит, что творят его подчиненные? Но он молчит! — А ты, Чанель-и, многое сделал за те годы? — спросил Ким, глядя прямо в глаза старшего. — Ты — лейтенант внутренних войск. Часть отряда «городские охотники». Что ты сделал, чтобы не допустить того, что происходит сейчас? — Но я… — Чанель растерянно посмотрел на Джонина. — У тебя были причины. Так почему ты не думаешь, что у того человека они тоже могли быть? Мы ничего не знаем. Ты же сам сказал, что после того дня стал реже общаться с дядей. Он так резко прервал все связи?       Чанель задумался. Он ведь, и правда, стал замечать, что мужчина отдалился от них. Пак начал понимать, что в их с дядей поведении, действительно, много схожего. Альфа задумался, а что он вообще знал о своем дяде?       Он знал, что с отцом они были сводными братьями. У них был общий папа. Дедушка-альфа Чанеля погиб, и дедушка-омега нашел счастье с новым мужем. Ким Шинвон был частым гостем в их доме, отец очень любил младшего брата, а тот в свою очередь обожал его семью, в особенности Чанеля. Глядя на него малыш Елли и решил поступить в военное училище.       Дядя безумно гордился им, и поэтому, когда президент попросил собрать лучших, старший без сомнений предложил племянника.       Чанель очень мало знал о личной жизни дяди. Он знал о том, что тот был женат, но что-то не сложилось, оставив привлекательного альфу проживать свой век в одиночестве.       Ель всегда восхищался дядей, он считал, что нет на свете человека более преданного своему делу, но видимо и у генерала Кима были свои слабости.       Пак снова вспомнил тот день, как, истекая кровью, он с трудом добрался до спрятанной машины и приехал к дому старшего. Нажав на звонок, он буквально рухнул на порог дома. — Что случилось? — выбежал генерал. — Нам пришлось уничтожить склад, — прохрипел Чанель. — Ву Ифань хотел раскрыть наши личности. — Где остальные, — поднял Чанеля Ким. — Исин вытолкал меня в шахту, а они…       Чанель вспомнил, как его затрясло, как в горле застрял ком, а слезы брызнули из глаз. — Не молчи, — тряс младшего генерал, срываясь на крик. — Где они?! Только не говори… — Они остались там. Они взорвали склад вместе с собой… — Что?! — вспомнил Чанель в миг опустевший взгляд мужчины. — Почему они не выбрались?! — Люк был высоко. Мин был ранен, он не добрался бы до него. Чен не мог оставить мужа, а Исин… — Не смог оставить отряд, — выдохнул генерал, сжимая кулаки. — Я должен был остаться там, но хен… — плакал Чанель.       Мужчина втянул парня в дом. С того дня они мало разговаривали и практически не пересекались. Дядя оставлял для Чанеля лекарства и уходил, запираясь в своей комнате, а Пак был благодарен ему за это, ведь сам грыз себя изнутри. Вот так они и отдалились друг от друга, вот только сейчас Чанель понял, что все это только усугубило положение. — Я должен с ним поговорить, — кивнул Чанель. — Он явно что-то скрыл от меня. Нам всем пора выбираться из своего отчаяния. У нас один враг и он с каждым днем становится все сильнее. Се, иди отдохни. Теперь нам нужно ждать звонка от отца. Мы дождемся Исина и Джунмена и послушаем, что они скажут. А ты, не сдавайся! Бекхен-и должен победить. Не отпускай его.       Сехун кивнул, поднимаясь. — Если что — зовите.       Чанель и Джонин синхронно кивнули, провожая О до дверей. — Пойдем, я приготовлю ужин, — поцеловал старшего в щеку Джонин. — Прости, — обняв со спины младшего, сказал Пак. — Когда-то ты мечтал стать полицейским, а находясь рядом со мной превратился в домохозяйку. — Рядом с тобой я счастлив, а больше ничего и не важно. Я не просто домохозяйка — я тыл, поддержка и опора для своего любимого человека. Я готов быть для тебя кем угодно. Я так сильно тебя люблю. Не нужно ни за что извиняться. Ты — лучшее, что произошло в моей жизни.       Чанель крепче прижал к себе омегу, уткнувшись носом в слегка вьющиеся темные волосы и полной грудью вдыхая усиливающийся запах малины. — Я надеюсь, что мы сможем снять с тебя все обвинения до того, как начнется течка. Потому что я больше так не могу. Я хочу тебя.       Джонин откинулся на грудь Чанеля и прикрыл глаза, чувствуя, как широкие ладони альфы забираются под его футболку и ложатся на его живот. Все тревоги отступили, сейчас Джонин думал о том, что возможно давно бы сдался, не будь в его жизни Чанеля. Сейчас же он настроен решительно и никакие Луханы ему не помешают быть счастливым.       Легкий полумрак и две фигуры, что сейчас словно переплетены друг с другом. Высокий блондин прижимает к себе хрупкого шатена, что сейчас упирается ладошками в грудь альфы, пытаясь оттолкнуть.       Губы блондина исследуют губы партнера, который, наконец, собрав все силы отталкивает от себя ненавистного человека.       Звук пощечины отражается эхом от стен. Блондин хватается за щеку, сверкнув черными глазами. — Что ты себе позволяешь? — тяжело дыша, спросил Джунмен. — Хотелось понять, какого это целовать истинного, — усмехнулся Тао. — Согласись, что крышу сносит капитально.       Альфа сделал шаг навстречу омеге. — Не подходи, — закричал на него Джунмен. — Не приближайся ко мне. У нас нет ничего общего. Не лезь в мою жизнь.       Тао растерялся, заметив испуг в глазах напротив. — Ты так сильно боишься меня? — Я ненавижу тебя. Ты испортил жизнь стольким омегам. У тебя руки по локоть в крови. Ты довел моего брата до грани. Ты убил собственного ребенка, ты… Ты чудовище, Тао. — Ты ничего обо мне не знаешь… — Только не надо оправдываться. Я не первый год знаю тебя. Я своими глазами видел, как ты избавляешься от людей. Не спорю, ты не делаешь этого своими собственными руками. У тебя всегда есть кто-то, кто делает это за тебя. Ты плетешь какие-то интриги и словно паук наблюдаешь за своей жертвой с безопасного расстояния. Ты… Ты хуже Криса, ты в своей мерзости превзошел его… — Ох, благодарю, это так льстит, — оскалился Тао. — Но ты ведь даже не догадываешься, почему я стал таким. — А меня это, знаешь ли, не волнует, — огрызнулся Джунмен. — Твоя жизнь меня абсолютно не касается. Я счастлив и без тебя.       Тао вздрогнул. Эти слова ранили сильнее, чем пощечина. Знать, что твой истинный нашел счастье с другим — больно. — Будь добр, не лезь ко мне, иначе… — Иначе что? — усмехнулся Тао. — Пожалуешься муженьку? Кто он у тебя? Клерк, офисный планктон, книжный червь… — Охотник, — сверкнув глазами, прервал младшего Джунмен. И, выдержав паузу, с наслаждением наблюдая промелькнувший в глазах Тао испуг, продолжил. — Ведет отсчет диких тварей в огромном современном лесу. Пусть он зарабатывает немного, не крутится в светских кругах, но он — сама честность. Ты и волоса его не стоишь, понял? Я пошел на многое ради него и нашей любви. Так что хорошенько подумай, прежде чем связываться с ним.       Тао нервно дернул плечом. Взгляд старшего был наполнен гордостью. Говоря о своем муже омега сиял, и Тао понимал, что ему уже никогда не добиться этого человека. — У нас нет времени на болтовню. Крис велел встретить его гостей.       Омега пошел мимо Тао к выходу. — Мен, — окликнул его альфа.       Джунмен замер, но не обернулся. — У меня был шанс? — Ты с первой секунды нашего знакомства утратил мое доверие к себе. Ты не почувствовал меня. Запах истинного можно уловить и через блокаторы, но ты настолько пропах чужими омегами, что своего просто не заметил. Ты должен был узнать меня, но ты… Ты принял меня за бету, а он… Он даже через кучу таблеток видел во мне омегу. Он покорил меня своей искренностью, а когда я узнал его поближе, то понял, что готов ради него на все. Я готов умереть за него. Я хочу жить для него. Хочу, чтобы он стал отцом моих детей, потому что я уверен, что он воспитает их достойными людьми.       Каждое слово, словно иглы, вонзались под кожу. Тао не мог больше этого слушать. — Хватит! — прошипел он. — Не делай из меня еще большее ничтожество. Я все понял, но я не оставлю попыток добиться хотя бы прощения. Мы же истинные… — Мы чужие, Тао! И по-другому не будет никогда, — в голосе Джунмена были ясно слышны стальные нотки, не терпящие возражения. — Идем уже, Крис не простит нам, если мы окажем его гостям плохой прием. — Да и черт с ними! — прорычал альфа, поймав ладонь омеги. — Мен, послушай, столько лет я был слеп… — А сейчас, значит, ты прозрел? — послышался раздраженный голос.       Джунмен и Тао обернулись, замечая Исина, что стоял у входа и внимательно наблюдал за младшими. — Он столько лет был тебе безразличен, а теперь вдруг стал нужен? Тебя шесть лет не волновало ни его настроение, ни его здоровье, а теперь, когда он нашел счастье с другим, ты вдруг решил стать его истинным? Парой не рождаются, парой становятся пройдя через миллионы испытаний. Ты решил, что одно мгновение близости перечеркнет годы пренебрежения?       Джунмен освободил руку от захвата младшего и подбежал к Исину, что прижал напуганного омегу к себе.       Тао замер, вглядываясь в лицо альфы с приятным запахом винограда. Этот человек был ему определенно знаком. Блондин в ужасе распахивает глаза и делает шаг назад, упираясь в стол. «Оставь его охотникам», звучал в голове голос калеки, которого сейчас он узнавал в мужчине напротив. Тао помотал головой, отгоняя видение. «Мой муж охотник», голос Джунмена врывался в память.       Тао поднял взгляд, встречаясь с полными презрения глазами. — Этого не может быть. Ты… — Что, испугался? — усмехнулся Исин. — Да как ты посмел переступить порог этого офиса? Кто вообще впустил тебя сюда? — Я не мог не прийти. Моему омеге было страшно, а я готов растерзать любого, кто посмеет причинить ему вред. И ты первый на очереди. Ты за свои двадцать шесть сделал столько, что до конца жизни не сможешь заслужить прощения. Хотя… Есть одна черта в тебе, которая мне нравится: ты понимаешь, что мы сильнее и поэтому сейчас трясешься от страха передо мной. — Да я тебя…       Тао хлопает себя по карманам брюк и громко ругается. — Не это ли ищешь? — спросил Джунмен, крутя на пальце пистолет. — Сколько раз Ифань говорил тебе не таскать эти игрушки в офис? — Крыса! — рычит Тао. — Он такая же крыса, как и ты, милый и преданный братик Тао, — усмехнулся Исин. — Ифань знает, что в очереди за его жизнью ты стоишь в числе первых? — Ты бредишь, — огрызнулся Тао. — Тебе ничего не известно. — Спорим? — засмеялся Исин. — Это тебе многое не известно. Например, ты не знаешь, что может случиться с тобой в любую минуту, потому что у тебя полно скелетов в шкафу, а я… Я чист, как перед небом, так и перед людьми. Я прошел крещение огнем. Я выжил, чтобы стереть вашу империю с лица земли. В то время, пока ты пытаешься найти хоть что-то о нас, мы знаем о тебе все, вплоть до того, когда ты в последний раз справлял нужду.       Тао побледнел, сжимая кулаки. — Я могу перечислить имена всех людей, которые мешали тебе лично, но ты избавлялся от них руками брата, но вот станет ли тебе от этого легче или твои руки задрожат еще сильнее?       Тао посмотрел на свои ладони, чувствуя, как дрожь, действительно, овладевает им. Вроде бы сейчас перед ним стоит обычный человек. Его лицо изъедено шрамами, но глаза смотрят уверенно, а голос тверд. Тао невольно задумывается о его реальности. Хуан видел, как пылала фабрика, и понимал, что человек, стоящий перед ним либо ангел, либо демон, но ни с тем, ни с другим Цзытао связываться не хотел. — Я сейчас уйду, — заметил Исин, погладив Джунмена по голове. — Но помни о том, что я — твоя тень. Если ты сделаешь что-то, что мне не понравится, я уничтожу тебя. Скажешь Крису хоть слово о Джунмене, и твой братик мгновенно узнает о твоей двуличной натуре. Поверь, у меня много доказательств твоей вшивости. Если тебе дорога жизнь, держись подальше от моей омеги.       Тао резко отвернулся, потому что от пристальных взглядов старших ему было не по себе. Тао проклинал себя за свои слабости, потому что из-за давней детской обиды, его сейчас прижали к стенке. Цзытао боялся охотников, но куда больше он боялся своего брата. Он год за годом разрабатывал план по его уничтожению, вот только пока не представилось подходящего случая. Тао мечтал унизить Ифаня так же, как он унижал его все эти годы. Старший все время затыкал младшего тем, что он должен быть благодарен ему за то, что тот вытащил его из ямы, но никто не спросил Тао хотел ли он этого. Семилетний мальчик, у которого на глазах расстреляли единственного родителя, стал неуправляемым. Он жил с мыслями о том, что однажды станет королем, а Ифань будет валяться у него в ногах и просить прощения.       Крис всегда был впереди, а Тао покорно склонял перед ним голову, но за этим знаком почтения Ифань не видел ярости в глазах младшего. — Ты так просто меня отпустишь? — усмехнулся Тао, посмотрев на Исина. — Если честно, я борюсь с диким желание размазать твои мозги по стенке, но… — Чжан внимательно посмотрел на младшего. — Я никогда не был убийцей. Да, мне приходилось устранять противников, но только тогда, когда они нападали на меня сами. Ты — редкостная тварь, Хуан Цзытао. Но должен признать, что ты не обделен умом. На данный момент тебя просто не за что упечь за решетку, но мне очень бы этого хотелось. Ты все продумал, и если начнут копать, то полетят головы Хесока и Инсона, но мы-то знаем, что кровь останется на твоих руках. — Вы не можете меня посадить, вы не хотите меня убивать, тогда зачем я вам? — Что ты, я не хочу убивать тебя своими руками. Но есть Ифань… — Он не поверит вам, — с беспокойством сказал Тао. — Хочешь поспорить? — засмеялся Исин.       Младший почувствовал, как холодеют его пальцы. — Нам нужно выезжать, — заметил Джунмен, посмотрев на часы. — Думаю, что гостям Ифаня не понравится, что мы заставили их ждать. Нам не нужно привлекать к себе лишнее внимание. — По мне их можно было вообще не встречать. Слишком много чести для захватчиков, — прошипел Тао, растирая ладони. — Но ведь ты прекрасно знаешь, что тебе будет за неподчинение, — хмыкнул Исин. — А вам ли не должно быть все равно? Вы же того и хотите, что подставить меня перед братом. — О, мальчик мой, не надейся на скорую смерть. Ты еще помучаешься, как мучался Джунмен все эти годы. Как мучается Бекхен по сей день. Ты еще почувствуешь на своей шкуре, какого это, жить в постоянном страхе. — То есть теперь я от тебя не отвяжусь? — с сомнением спросил Тао. — Я и сам не в восторге от этой перспективы, но ничего не могу поделать. Хотя признаюсь, что у тебя еще есть шанс спастись… — Какой? — оживленно спросил Тао. — Не сейчас, — усмехнулся Исин. — Я еще подумаю, заслуживаешь ли ты этого шанса. — Вы… — Нет, не я. Этот шанс тебе может подарить лишь Бекхен. Если этот мальчик выживет, если сможет взглянуть на тебя без страха в глазах, возможно, тогда я смогу со спокойной душой отпустить тебя. А сейчас, вперед…       Тао фыркнул и пошел к выходу. Джунмен кинул растерянный взгляд на мужа. Исин подмигнул омеге и, взяв его за руку, потянул вслед за Тао. — Что ты задумал? — прошептал омега. — Он же… — Он ничего не сделает, — усмехнулся Исин. — Он хочет жить, а еще ему не выгодна политика брата. Он видит во мне решение своих проблем. Ему не нужен контракт с американцами. Ему нужна фирма Джонина. — Но… — Нам нужен человек, который сможет постоянно руководить ей. Изучая всю деятельность господина Чхве, я понял, что не все там идеально. Бизнес под контролем правительства опасен, но свободно стоять на ногах там сможет не каждый. Тао китаец, Тао прекрасно разбирается в строительном бизнесе и Тао любит деньги. Он идеально подходит на роль управляющего. — Тао не согласится быть пешкой, — осторожно сказал омега. — Это мы еще посмотрим, — засмеялся Чжан.       Исин подвел мужа к машине Тао. — Ничего не бойся, я рядом.       Джунмен кивнул, а Тао усмехнулся. — Езжай в аэропорт и без фокусов, — посмотрев на младшего сказал Исин. — Иначе Ифань узнает о чем ты разговаривал с заместителем господина Чхве.       Тао нервно сжал руль, отчего даже костяшки пальцев побелели от напряжения. Исин поцеловал ничего непонимающего Джунмена и закрыл дверь. — Откуда же ты только свалился на мою голову, — процедил Цзытао, нажимая на газ.       Тихая песня отражалась от стен комнаты. Бекхен гладил Кенсу по голове, вспоминая песенки, что пел ему папа. Сегодня он, действительно, испугался. Эта пустота внутри отдавалась болью в сердце. Вспоминались зареванные глаза Кенсу и напуганный взгляд Сехуна.       Омег неосознанно вздрогнул, а голос начал дрожать. Кенсу поднял голову и пододвинулся ближе, обнимая Бекхена за талию и уложив голову на грудь омеги. — Папочка, — шепнул мальчик. — Все хорошо? — Да, милый, все в порядке. — Знаешь, я уже хочу поскорее увидеть братика. Он, наверное, будет очень красивый. Отец говорит, что он у тебя в животике. Неужели он такой маленький?       Ребенок провел ладошкой по еще плоскому животу старшего. — Он у нас еще совсем кроха, — улыбнулся Бекхен, чувствуя теплую руку сына. — Мы должны оберегать его.       Омега взял Кенсу за руку и уложил его ладошку туда, где билось еще совсем маленькое сердечко. — Скоро братик начнет расти и ему будет нужно все больше места. — Я готов поделиться с ним своей кроваткой.       Бекхен поцеловал младшего в лоб. — Не нужно, скоро у вас у каждого будет комната. — Но у нас в доме нет столько места, — удивленно похлопал глазками Кенсу. — Я не хочу уезжать отсюда. — Мы не будем уезжать, — улыбнулся Бекхен. — В этом доме есть еще одна комната. — Тайная комната? — засиял Кенсу.       Бекхен кивнул. — Сейчас там спрятались старые вещи и игрушки, но отец уже начал освобождать ее для тебя. — Я хочу посмотреть, — подскочил мальчик. — Можно мне туда, папочка?       Бен кивнул, поднимаясь с кровати. Он еще сам не был там с той памятной ночи. Сехун затеял там ремонт и не пускал туда никого. Кроватку, купленную для Кенсу пока установили в комнате родителей, а в соседней обитал Ухен. Сехун в одиночестве разбирал старые вещи, пока Кенсу и Бекхен дышали свежим воздухом под чутким присмотром Ухена.       Омега сам еще не видел, во что Сехун превратил чердак, поэтому с азартом поднимался по лестнице следом за ребенком. Открыв дверь Бекхен замер, а Кенсу весело забежал внутрь. Здесь больше не было пугающего беспорядка. Сехун выкинул все, что ранило сердце омеги тяжелыми воспоминаниями. Пыльный чердак снова превратился в просторную комнату. Стены были обработаны под покраску, окна были чуть приоткрыты, впуская в помещение свежий воздух. По центру, как и прежде, стояла большая кровать. Бекхен вспомнил, как именно здесь он доверился и ступил на новую дорогу.       Омега провел ладошкой по деревянной стене. — Я хотел предложить заняться покраской вместе, — сказал Сехун, что уже давно наблюдал за своими омежками.       Бекхен улыбнулся, посмотрев на мужа. — Я не мог определиться с цветом, — сказал альфа, обнимая младшего, а потом посмотрел на ребенка, что забрался на кровать и выглядывал в большое окно. — Кенни, какой цвет тебе больше всего нравится.       Кенсу обернулся и внимательно посмотрел на старших. — Мне нравится тот, который сейчас, — сказал мальчик. — Если честно, мне тоже, — улыбнулся Бекхен. — Цвет дерева успокаивает. Может лучше мы покроем стены прозрачным лаком? — Неплохая мысль, — кивнул Сехун, понимая, что тоже рассматривал такой вариант. Дерево дарило уют, спокойствие и тепло, которое согревало сердце.       Оказавшись здесь впервые, он не понял всего очарования этого дома, но, прожив здесь не один день, он понял, почему именно этот поселок слыл одним из самых популярных. Он был построен честными строителями много лет назад. Здесь были применены самые натуральные материалы. Дом дышал, дом был словно живой. О заметил, что после того, как Джонин перебрался к Чанелю и дом Пака задышал полной грудью, пропала его серость, он снова стал живым. — Се, как ты один все это разобрал, ведь Мен копил этот хлам годами, — спросил Бекхен, внимательно посмотрев на старшего. — Я думал о тебе и о наших малышах. Я убрал отсюда все, что могло заставить вас грустить. Я хочу, чтобы вы все время улыбались. — Можно я сегодня буду спать здесь? — спросил Кенсу, опустившись на кровать и разглядывая в окно темнеющее небо. — Один? Не испугаешься? — удивился Бекхен. — Я уже большой мальчик, — сказал ребенок. — Конечно большой, — улыбнулся Сехун. — Если хочешь, можешь оставаться. Ты же знаешь, что если вдруг станет страшно… — Я прибегу к вам, — кивнул Кенсу. — Это все хорошо, но сперва нужно поужинать, — заметил омега. — Где там Ухен? — Я на сегодня отпустил его, — поцеловав омегу в висок, сказал Сехун. — Но… — Ты мне не доверяешь? — Я себе не доверяю, — тихо шепнул омега, уткнувшись в грудь старшего.       Сехун крепче прижал к себе любимого, медленно поглаживая его по голове. Он понимал все беспокойства омеги, но он не мог держать Ухена на привязи 24 часа в сутки. Младший был человеком, пусть у них и была договоренность, но Сехун тоже мог защитить своего мужа от панических аттак.       Послышался грохот, и взрослые мгновенно перевели взгляды на ребенка, что сидел на полу и потирал коленку. — Кенсу, — поспешил к ребенку омега. — Аккуратнее надо. — Я хотел посмотреть что там на шкафу, — сказал мальчик, указав на стоящий у стены небольшой шкаф. — А что там? — спросил омега у Сехуна, замечая два пакета. — Твои вещи, — улыбнулся альфа. — Те, которые еще могут пригодиться нашим малышам. Я решил, что стоит их оставить, ведь кто знает насколько затянется наш отпуск и скоро ли я снова смогу вернуть себе звание кормильца.       Альфа отвел глаза. Он не мог признать, но ему было очень стыдно, что все эти дни они тратили деньги Чанеля. Се не мог похвастаться банковским счетом, огромной зарплатой, большой квартирой. Все что у него было — это комната в общежитии, оклад следователя и его безграничная честность. Он учился выживать в приюте, он учился выживать в полицейской академии, а потом среди отпетых негодяев, но он так и не смог переступить через себя и научится тратить чужие деньги. Чанель постоянно повторял: — Забей, ты мне ничего не должен. Я делаю это потому, что хочу, чтобы вы ни в чем не нуждались.       Но Сехун не мог, ему казалось, что он повис обузой на шее старшего, мало того, что повис сам, так еще повесил свою семью, которую по закону жизни должен был обеспечивать сам. — Се, — тихо шепнул омега. — Скоро все наладится. — Я знаю, — ответил альфа, уткнувшись носом в темные волосы.       Крис нервно бродил между столиков, то и дело поглядывая на часы. Тао и Мен задерживались. Гости, приглашенные на торжественный прием, начинали косится в сторону Ву, который лишь улыбался. — Ифань, где же обещанный сюрприз? — поймал мужчину за локоть статный альфа лет пятидесяти. — Наши гости уже в пути, министр, — заверил мужчину Ву, доставая телефон и набирая нужный номер. — Извините.       Крис отошел в сторону, вслушиваясь в длинные гудки. — Алло, — послышался голос Джунмена. — Вы где, черт возьми! — прорычал в трубку Ифань. — Уже паркуемся, сэр, — ответил омега. — Ваши гости захотели переодеться перед приемом. — Немедленно ведите их в зал. — Хорошо, — ответил Джунмен, сбрасывая вызов.       Крис улыбнулся наблюдающему за ним главному министру и пошел к бару, выхватывая бокал виски из рук брюнета, что сидел за стойкой. — Эй, — возмутился Лухан. — Ты и так уже набрался, — прошипел альфа, глядя в пьяные глаза младшего. — У тебя какой-то праздник?       Лухан отрицательно помотал головой. — У меня поминки, — усмехнулся омега. — И кого же ты так отчаянно поминаешь? — насторожился Крис. — Тебя, моя радость, — засмеялся омега, повиснув на старшем.       Крис попытался отцепить от себя пьяную тушу, когда Джунмен и Тао открыли дверь, впуская в помещение четырех американцев, что хищно оглядывали зал. — А вот и смерть твоя пришла, — сказал Лухан, помотав головой, пытаясь отогнать видение, что сейчас отчетливо показывало ему, что за спинами новых гостей маячила фигура в капюшоне.       Джунмен и Тао, оставив гостей на попечение Криса и министра, направились к нервно хихикающему омеге. — Смотрю, ты надрался, мой милый друг, — иронично заметил Тао. — Не твое дело, — буркнул Хань, переводя взгляд на Джунмена. — А ты чего здесь? Топал бы уже, семейным людям не место на светской тусе. — Ты пока не в праве отдавать мне приказы, — заметил Джунмен. — Начальство отпустило меня только через полчаса. — Вы на эти полчаса задержались, так что ты свободен. Лети к своему альфе, а то бесишь своей довольной физиономией, правда, ведь, Тао?       Лухан повис на младшем альфе. — Слушай, я тут подумал, что ты мне больше нравишься, когда молчишь, — заметил Цзытао, но омегу не оттолкнул. — Если я заткнусь, ты выпустишь меня из клетки? — Если ты выпорхнешь из клетки, птенчик, то замолкнешь уже навсегда, — ответил Тао, отстраняясь от омеги, потому что взгляд брата готов был испепелить его. — Вот же урод, еще тот собственник. Айщ, как же бесит, что все в этом городе принадлежит ему, даже эта чертова шлюха. — Я не шлюха! — ощетинился Лухан, заливая в себя новую порцию виски.       Крис смотрящий на это со стороны только закатил глаза и, что-то сказав министру, направился в сторону парней. — Мен, будь другом, отвези это недоразумение ко мне домой, — сказал Ифань, с презрением поглядывая на Лухана. — Я к тебе не поеду. У меня еще после вчерашнего трахадрома задница болит! — громко прокричал омега.       Все гости начали оглядываться в их сторону. — Увези его, — зашипел Ву. — Но ваша встреча и гости… — Тао будет вести протокол, — кивнул Ифань на растерянного брата. — Но я… — Будешь, как миленький, — прорычал старший. — Иди, Мен.       Джунмен подхватил Лухана и пошел в сторону выхода, оставив Тао наедине с братом. — Вечно проблемы от этого алкоголика, — пробурчал старший. — Так выкини его, в чем проблема? — пожал плечами Тао, внимательно следя за изменениями на лице старшего. — Не могу, — сжал бокал в руках Ифань. — Ты что, любишь его? — осторожно спросил младший. — Я ненавижу его, но еще больше ненавижу себя, за то, что не могу отказаться от него. Лухан, он слишком… — Похож на того, кто пятнадцать лет назад разбил тебе сердце?       Старший с ненавистью посмотрел на младшего, отчего Тао отшатнулся назад. — Не лезь не в свое дело. Сегодня у тебя есть другая задача.       Ифань направился к министру, а Тао кинул взгляд на дверь, где только что скрылись Джунмен и Лухан. Альфа почувствовал холод, пробежавший по телу, когда в конце коридора он заметил фигуру в черном, что пронзала его своим черным взглядом из-под капюшона. Этот парень в самом деле походил на темного духа, но Тао уже понял, что тот был живее всех живых, и что именно он держал в руках все их никчемные жизни.