City hunter

      Джунмен свернул на знакомую дорогу, то и дело кидая взгляд в зеркало. Он от самого города ждал, что Исин догонит его, но у старшего, видимо, были другие планы. Где-то внутри зарождалось беспокойство, но омега старался отгонять его прочь. Ведь Чжан знал, что делал, ведь так?       Его появление в офисе стало неожиданностью. С одной стороны Джунмен был рад, что любимый помог ему разобраться с Тао, а с другой вдруг стало страшно от того, что Исин всегда все знал наперед и появлялся в нужный момент, словно из ниоткуда, словно он, и правда, не человек. Джунмен понимал, что до последнего времени он общался с простым парнем Исином, а вот сегодня он увидел полковника Чжана во всей красе.       Джунмен безгранично любил своего мужа, и казалось бы знал, как облупленного, но только сегодня он понял, что «городских охотников», действительно, боялись не просто так.       Притормозив у нужного дома, он оставил машину у входа и пошел внутрь.       Бекхен крутился у плиты под пристальным присмотром своего альфы. Джунмен понимал мужчину. Будь он на его месте, он сошел бы с ума, а Сехун... он старался быть сильным, ради двух омег, что вверил ему в руки сам Бог. Джунмен всеми силами старался поддерживать их, ведь они были его семьей. — Всем привет, — улыбнувшись, сказал старший, обращая на себя внимание. — Мен, — расплылся в улыбке Бекхен, и, отложив нож, кинулся в объятия брата. — Я соскучился.       Джунмен обнял младшего сильнее. Он сам был не рад тому, что выбираться сюда удавалось лишь по выходным. Он хотел проводить с братом больше времени, ведь кто знает… Мен помотал головой, отгоняя мрачные мысли. — Как у тебя дела? — спросил он, целуя брата в макушку и вдыхая такой далекий запах меда, он явно менялся, но почему-то продолжал медленно угасать. — Хорошо, — улыбнулся Бекхен, нежась в родных руках. — Ты же останешься на ужин? Исин-хен приедет? — Останусь. Исин подъедет попозже, у него важные дела. Он очень соскучился по вам всем, — ответил Мен, выделив последние слова и посмотрел на Сехуна.       О все понял и поднялся с места. — Пойду, позову Чанни и Джонина, — улыбнулся он. — Давненько мы не собирались.       Бекхен радостно закивал снова принимаясь за ужин. — Где Кенсу? — спросил Мен, покрутив головой. — В гостиной, телевизор смотрит. Золото, а не ребенок. Я так благодарен судьбе за то, что они с Се появились в моей жизни. Не знаю, где я был бы сейчас, если бы не они. А теперь еще малыш… Он даже еще не начал расти, а я уже, кажется, чувствую его. Он есть. Он внутри меня. Его сердечко бьется. Я не могу понять, хен, почему тогда я так не почувствовал своего кроху, почему продолжал губить себя? — Не нужно изводить себя, Бекхен-и, — грустно улыбнулся Джунмен. — Все это уже в прошлом, теперь у тебя есть семья, которой ты должен дорожить. Это, наверное, так здорово чувствовать, как зарождается новая жизнь.       Бекхен повернул голову, встречаясь с печальными глазами старшего. — Хен, не грусти, вы с Исином еще станете родителями. Он… — Он не хочет детей, — прервал младшего Мен. — Пока не хочет, а потом… Потом, боюсь, что я не смогу осуществить его мечту. Мой организм слишком ослаб после лекарств. — Хен, — осторожно начал Бекхен. — Зачем ты так долго мучил себя? Ты так и не рассказал мне об этом. Ты не доверяешь мне? Не хочешь даже с родным братом поделиться тем, что у тебя на сердце? Мы так отдалились друг от друга, между нами еще так много тайн, и если я поборол себя и открыт перед тобой, то ты все еще продолжаешь закрываться. Я не заслужил того, чтобы ты был откровенным со мной? — Не в этом дело, — ответил Джунмен, нервно ломая пальцы. — Я не хочу, чтобы ты волновался, ты… — Беспомощный, верно? Я даже сознанием своим не могу управлять. Хунни тоже меня ото всего оберегает, но как вы не понимаете, что если вы будете скрывать меня от мира, он быстрее убьет меня.       Джунмен тяжело вздохнул и боязливо посмотрел на брата, а потом опустив голову сказал: — Мой альфа — Хуан Цзытао. Я шесть лет сидел на блокаторах, потому что не хотел, чтобы он узнал, что мы истинные. После нашей свадьбы с Исином, я перестал пить таблетки, и теперь Тао ходит за мной попятам, чтобы добиться прощения. Я чувствовал на тебе запах своего альфы и, зная, что он из себя представляет, пытался уберечь, но ты не слушал меня, убегая из дома. Сейчас Исин затеял какую-то игру. Тао в ней отведена главная роль. Если он победит, то призом станет его жизнь, но судить ее не мне. Не Джонину, не Исину, не Сехуну, и не Чанелю, а тебе, малыш. Жизнь твоего кошмара в твоих руках. Скажи лишь слово, и ему придет конец. Да вот только Тао, похоже, дорога его жизнь, поэтому готовься к тому, что он попытается переманить тебя на свою сторону.       Старший выдохнул и, наконец, поднял глаза на брата, что сейчас бледнел на глазах. Джунмен в панике осмотрел младшего, замирая взглядом на руке, что сейчас сжимала острый нож. От силы захвата лезвие повредило кожу, и капли крови капали на пол. — Папочка! — напугано крикнул Кенсу, появившись в дверях. Мальчик было дернулся к Бекхену, но Джунмен остановил его, не отрывая взгляда от ножа в руках брата. — Не подходи, сейчас он может поранить тебя, — сказал старший, осторожно отодвигая ребенка и медленно двигаясь в сторону Бекхена. — Бэкки, милый, посмотри на меня.       Младший не реагировал, тогда Джунмен медленно начал подходить, пытаясь коснуться руки брата. — Не подходи ко мне! — зарычал Бекхен, откидывая руку и задевая лезвием щеку брата. — Кто ты? Не трогай меня, не надо.       Джунмен видел, как задрожало тело младшего. Бекхен начал в панике озираться. — Бэкки, это я, Мен, успокойся, — шептал старший, пытаясь приблизиться, но младший как ошпаренный отскочил к стене, выставляя вперед руку с ножом. — Не подходи ко мне! Кто ты такой? Куда ты меня привез? Что тебе от меня нужно?       Омега выглядел таким напуганным. Он прижимался к стене, хватался за голову и дрожал, нервно что-то повторяя. Джунмен не знал что делать, это пугало. — Что это за место? — скулил Бекхен. — Почему вы держите меня здесь? Отпустите, я хочу домой… — Где твой дом? Милый, посмотри на меня… — Нет, нет, я… Я не знаю… Почему я не знаю? — Бекхен начал сползать по стене, задыхаясь и хватаясь за ближайшие предметы, нож выпал из рук, звонко ударяясь об кафель.       Джунмен подлетел к нему, тут же сгребая младшего в охапку. — Милый…       Бекхен громко закричал, начиная вырываться. Он бил Джунмена куда попало, плакал, просил отпустить. Ударив старшего, Бен, наконец-то, смог вырваться, направляясь к двери. — Папочка! — громко закричал Кенсу, который уже не мог сдерживать слез.       Бекхен замер, а мальчик подбежал к нему, обнимая его ноги. — Не уходи, папочка, это я, Кенсу, ты помнишь меня?       Омега опустил взгляд на ребенка. — Я… Голова закружилось, все вокруг начало растворяться. Странные картинки начали мелькать перед глазами. — Мой ребенок умер! — зарычал Бекхен.       Кенсу заплакал сильнее, цепляясь за ноги старшего, не желая его никуда отпускать. — Он убил его, он…       Джунмен вцепился в плечи брата, пытаясь посмотреть ему в глаза. — Бекхен-и, послушай меня, — плача говорил Джунмен. — Ты…       Младший замер, глядя на кровь, что стекала по щеке брата. — Что здесь происходит? — показались в дверях Чанель, Джонин и Сехун, замечая зареванных омег. — Мен-и, — прошептал Бекхен, потянувшись рукой к щеке старшего, но в то же мгновение, оседая в его руках и теряя сознание.       Джонин бросился к Кенсу, оттаскивая его от бесчувственного Бекхена и крепко обнимая, мальчик уже задыхался от слез. — Это страшно, — выдохнул Ким, прижимая младшего к себе. – Хен, что ты ему сказал? — Я признался ему в том, что Тао мой альфа, что теперь его жизнь в руках Бекхена, и что только ему теперь решать жить этому человеку или умереть. — Что? — спросил ошарашено Чанель. — Что слышал, — ответил Джунмен, наблюдая за тем, как Сехун молча поднял Бекхена на руки и понес наверх, трепетно прижимая его к себе. Кенсу, оттолкнув Джонина, побежал следом за ним. — Я шесть лет жил, как на вулкане, больше я не могу. — Допустим, но кто вложил в руки такого хрупкого Бекхена столь ответственную миссию? — Я, — вошел в комнату Исин. — И я верю, что он сделает правильный выбор.       Джунмен подошел к старшему, что тут же крепко его обнял. — Тебе нужно обработать порез, — заботливо сказал Чжан. — Со мной все хорошо, — улыбнулся Мен, кидая взгляд на комнату, где недавно скрылись Сехун, Бекхен и Кенсу. — Он попросил не скрывать от него ничего. Он сказал, что своей заботой мы губим его сильнее. Он сказал… — Мен, — прервал омегу Исин. — Он справится, он сильный мальчик. — Но Тао… — Тао больше никому не причинит зла, — кивнул Чжан. — А если попробует, то потом костей не соберет. Ву Ифань не прощает предателей. — Разве Тао… — Тао первый в списке, — ухмыльнулся Исин.       Чанель сел на диван, притянув к себе мрачного Джонина, что тоже не мог оторвать взгляда от двери на втором этаже. — В смысле? — спросил Пак, обнимая любимого. — Знаешь, — задумчиво ответил Исин. — В этом мире все очень сложно. Я не знаю, с чего началась история братьев, но это-то и настораживает. Крис полностью подчистил свою биографию. По бумажкам он родился в семье богатого бизнесмена, в Китае. Папа умер при родах. Ифань остался на попечении альфы. Он был единственным сыном и логично, что стал единоличным наследником. По рассказам очевидцев, Ву Ифань рос воспитанным и умным мальчиком. Где-то в восемнадцать лет, он узнал о том, что биография его отца не так уж и идеальна. Его отец был еще тем ловеласом, в его постели побывала не одна омега. Крис узнает, что у него есть младший брат, что в семь лет остался сиротой, по доброте душевной Ву приютил сиротку. Вскоре в автомобильной аварии погибает семья Ифаня: отец, его омега и их шофер буквально всмятку расплющены в железном монстре. Крис остается единственным наследником, ведь Тао незаконнорожденный сын. Так и начинается история корпорации Ву, которая начинает захватывать территории. Бизнес в Китае идет плохо, поэтому братья перебираются сюда. Тао живет, как у Христа за пазухой, если бы не одно «но». Находясь в подчинении брата, Тао теряет право голоса. Он становится тенью Ифаня, так что не удивительно, что это его начинает раздражать. Он как-никак тоже наследник, а ему достается роль мусорщика при влиятельном братике. Он решает, что пора позаботится и о своем будущем и начинает вести свою игру за спиной Криса. Тао знает, что уйти мирно у него не получится, Крис не отпустит, слишком многое из «кухни» фирмы Ву известно Тао, но жить так он больше не хочет. Тао считает, что за его преданность, Ифань мог бы выделить ему что-то более серьезное, чем контроль за каким-то борделем с кучкой слишком разговорчивых шлюх. — Так Тао… — Тао курирует бизнес Инсона, но вся прибыль опять-таки идет Крису. Хесок и Инсон всего лишь подставные лица, которых он использовал в своих целях. Например, влюбив Инсона в себя, он получил информацию о господине Чхве, а прикрыв Хесока от разъяренного Криса получил доступ в полицейское управление. Тао считает, что фирму твоего отца, Нини, Крис должен был отдать ему, но он безумно боится, что Ифань узнает о его желаниях, вот на этом мы и сыграем. — Как? — удивился Чанель, переваривая услышанное. — Пока я был в Китае, мне удалось выйти на помощника господина Чхве. Он-то и рассказал мне, что вел дела исключительно с Тао, и Хуан очень красноречиво уговаривал его вписать в договор о купле-продаже имя не Ву Ифаня, а Хуана Цзытао. На все возражения и опасения о реакции Криса, Тао отвечал просто, что у него есть чем заткнуть старшего. Он мечтал стать независимым, но оказался в ловушке, только теперь уже моей. После того, как Крис не разобравшись избавился от Чхве, план Тао начал рушиться. Брат связался с подозрительными людьми, которые явно замышляли что-то, что не входило в планы Тао. Он чувствует, что связавшись с этими людьми, они могут лишится всего. Крис помешан, одержим, он не слышит Тао, поэтому его услышали мы… — Ты о чем? — насторожился Джонин. — Я заключил с Тао сделку. Он помогает нам, а мы помогаем ему избавиться от Криса. — Да он сам в миллионы раз хуже своего братца, — возмутился Пак. — С этой крысой нельзя вести дела. Он предаст нас. — Ему нужна его жизнь, — заметил Исин. — А нам нужны веские основания для ареста Криса. Президент не станет нас слушать без доказательств. К тому же, главный министр очень близок с Ифанем, а значит, любое дело будет замято. У нас связаны руки и единственный наш выход — это Тао. Сегодня он просил прощения у Мена…       Омега отвел глаза. — Язык без костей, — заметил Джонин. — Он может говорить все, что угодно, но его сволочной натуры не исправить. Кто нам даст гарантии, что он не обманет нас? — Бекхен, — ответил Исин.       Все трое непонимающе посмотрели на Чжана. — Жизнь Тао в его руках. Я предупредил Хуана, что если с мальчиком что-то случится, я убью его. Я четко дал Тао понять, что до тех пор, пока омега дрожит перед ним, пока теряет сознание с его именем, дуло моего пистолета всегда у его виска. Пока Бекхен не отпустит свои страхи, Тао мой пленник. Он заслужит прощения, если захочет жить. — Но это рискованно, — заметил Джунмен. — Крис… — Крис слишком заигрался, пора поставить его на место, — хлопнул в ладоши Пак. — Я думаю, Исин прав. Чтобы сломить систему, достаточно вытащить из нее всего один элемент. — Тао слишком боится Криса и «охотников», так почему бы не избавится от одного с помощью другого. — Хорошо, — выдохнул Джонин. — Какой у нас план? — Для начала мы займемся объединением фирм Чанеля и Джонина, создав единый концерн, вам будет проще в дальнейшем. — Но это может раскрыть Чанни, — спохватился Джунмен.       Исин отрицательно помотал головой. — Это дело не одного дня… — Но кто будет вести дела в Китае? — спросил Пак. — Тао, — ответил Исин, поймав три удивленных взгляда. — Он же всегда хотел руководить. Во-первых, мы сможем избавиться от него, отослав его в другую страну, во-вторых, не работавшим в Китае не просто будет понять их систему, в-третьих, Тао сможет преодолеть все «подножки» со стороны конкурентов. Он изворотлив и умен, он получит свободу, если… — Если сохранит свою жизнь, — кивнул Джонин. — Еще вопросы? — улыбнулся Исин. — С какой целью Ифань связался с американцами? — спросил Чанель. — А вот это нам как раз предстоит выяснить. Сегодняшняя встреча, по словам Тао, напоминала простой обмен любезностями. Ничего серьезного, думаю, что самое интересное начнется завтра. Мени, я знаю, что прошу очень многого, но…       Исин глубоко вздохнул, поднимая взгляд на мужа. — Тебе придется поработать непосредственно с Тао. — Ифань знает, что мы пара, слишком близкое общение может вызвать подозрения. Я же вроде как замужем. — Я обсудил это с Тао, — ответил Чжан. — Он отступит, вас будут связывать исключительно деловые отношения.       Джунмен усмехнулся. — Я верю тебе и безгранично тебя люблю Мени, — поцеловав мужа в висок, улыбнулся Исин. — Я попросил отца связаться с дядей, — сказал Чанель. — Я хочу, чтобы он снял с Джонина все обвинения. — Верно, — кивнул Исин. — К тому же, военный министр имеет прямой доступ к президенту. Нам нужно поскорее разобраться с этим, потому что, чувствую, что гости Ифаня здесь неспроста.       Джунмен кинул обеспокоенный взгляд на второй этаж. — Пойду посмотрю как они там, — сказал он, поднимаясь. — Я как-никак спровоцировал приступ. — Хен, зайдешь ко мне перед отъездом? — спросил Джонин, сжимая руку Чанеля. — Обязательно, — улыбнулся Мен, направляясь к лестнице. Уже у самой двери он услышал приглушенные голоса. — Сегодня папочка спит дольше — тихо всхлипнул Кенсу. — Ему нужно хорошенечко отдохнуть, малыш, — чуть охрипшим голосом ответил Сехун. — Дядя Мен же не разозлится на папочку, он ведь не со зла. — Не переживай, дядя любит папочку, так же как и мы. Мы ведь никогда не злимся на него. — Отец, хочу, чтобы папочка больше не болел, — заплакал мальчик. — Я тоже, милый. Я тоже.       Джунмен услышал, как дрогнул голос альфы. Все сжалось внутри. Омега решил, что сейчас не самое лучшее время для того, чтобы врываться в этот маленький мир со своими бесполезными сожалениями. Он медленно попятился, а потом и вовсе побежал вниз. Перед глазами снова и снова было бесчувственное тело брата, слезы Кенсу и отчаяние в глазах Сехуна. Исин прав, только Бекхену дано право решать, как поступить с Тао. Ведь жизнь именно этого человека больше всего пострадала из-за этого альфы. Бекхен единственный выжил, борется и обязательно победит.       Сехун с трудом сдерживал слезы, Кенсу начал медленно засыпать. Альфа не хотел его тревожить, осторожно покачивая его в руках.       Сегодня Бекхен был очень похож на помешанного. Этот потерянный взгляд, пустые глаза, отрешенность, истерика, все это, действительно было страшно. Сехун слышал голоса, что обсуждали что-то явно важное. Голос Исина был серьезен. Видимо «война» началась, но О не мог сейчас воевать, в его сердце была глубокая рана, что с каждым днем кровоточила все сильнее.       Сехун переложил уснувшего Кенсу в кровать и поцеловал его в лоб. Каждый приступ Бекхена очень серьезно сказывался на мальчике. Он тускнел на глазах, он старался цепляться за такую хрупкую жизнь, пытаясь не отдавать того, кто стал для него спасением. Сехун очень хотел все исправить, но что он мог, ведь сам был почти на грани.       Альфа неторопливо набрал выученный номер. — Что-то случилось? — напуганный голос ударил по перепонкам. — Он потерял сознание. Чуть больше часа назад, — шептал Сехун, сползая по стене на пол. — Он словно спит. Такой красивый, словно скульптура Бога. Он такой холодный, губы такие синие, я… Я боюсь дотронуться… — Хен, успокойся, я уже еду, — кричал в трубку Ухен, но Сехун уже не слышал. Он плакал, медленно подползая к кровати и пытаясь дыханием отогреть ледяные руки. — Бекхен-и, прошу, вернись ко мне!       Слезы капали на ладошки омеги, дыхания не хватало. Сехун кусал губы, чтобы быть как можно тише, ведь Кенсу не должен был видеть его слез, не должен был видеть страха в его глазах, но сейчас было, действительно, очень страшно.       О вспомнил детство, вспомнил, как пытался сдерживать слезы, когда его воспитатель бил его по рукам за то, что он прятал от него книги. Сехун искренне не понимал ненависти старшего к полиции, а теперь и сам постепенно начинал ненавидеть ее. Что же они за власть такая, раз не могут добиться справедливости? Почему все законы человечности поруганы? Почему власть в руках торгашей, а медицина в руках шарлатанов. Сейчас, дай кто-нибудь Сехуну пистолет, он не задумываясь расстрелял бы этого экспериментатора, ведь именно из-за него его мальчик сейчас был на самом краю.       Альфа наклонился ближе, целуя сомкнутые губы. Никакой реакции, хотя еще несколько часов назад омега бы обвил руками шею любимого, отвечая и улыбаясь своими чудными черными глазками, а сейчас…       Бекхен словно красивая кукла, вот только слабое дыхание говорит о том, что он все еще жив.       Сехун осторожно спускается от нежных, но сейчас таких холодных губ к любимой шее, ласкает темную метку языком, замирая, ожидая чего угодно, хоть малейшего признака жизни, ведь когда альфа касался этого пятнышка, его омега начинал смеяться и пытался увернуться, жалуясь на то, что ему щекотно, но сейчас снова тишина. О судорожно выдыхает, опускаясь ниже, даря поцелуй месту, где сейчас теплится крохотная жизнь. — Сыночек, — шепнул альфа, не сдерживая слез. — Ты же слышишь меня? Ты единственный, кто может его спасти. Верни его, прошу. Господи, подари этой крохе силы. Не забирай их у меня.       Губы альфы снова замирают на животе омеги. Сехун словно проваливается в бездну, пока чужие руки не тормошат его. — Сехун-хен, — тихо сказал Ухен. — Тебе нужно поспать. Не переживай, я сейчас осмотрю его. — Он не реагирует. Он ни на что не реагирует! Мне страшно.       О сжал руку доктора. — Я думаю, что это то, чего мы ждали, — вздохнул Ухен. — Отправная точка, теперь либо он нас покинет, либо вернется.       Сехун поднял на младшего напуганный взгляд. — Что мы должны сделать, чтобы он вернулся? Скажи, я готов на все! — От нас ничего не зависит, — вздохнул Ухен. — Нужно ждать. — Сколько можно! Я больше не могу ждать! Мой муж умирает на моих глазах, я не могу просто смотреть на это, — прорычал Сехун, схватив доктора за воротник рубашки. — Но нам нужно это сделать, — ответил Ухен, не отводя взгляда от разъяренного старшего. — Мы ничем не можем ему помочь. Он сам должен решить, хочет ли он жить или умереть. Это не шутки, хен. Я проводил исследования. У Бекхена повреждены клетки мозга. Он сам внушил себе, что смертельно болен, и под действием неизвестного препарата организм начал выполнять установку. Он сам рушил себя, а теперь нам нужно, чтобы омега захотел жить. Для того, чтобы все функции организма пришли в норму нужен не день и не два. Этот процесс может затянуться, он может пробыть в таком вот состоянии долгое время. Наша задача поддержать его, в то же время не загубить свои жизни, убиваясь из-за того, что не можем ничего исправить. Я уверен, что Бекхен, находясь по ту сторону, слышит нас и твоя истерика не порадует его. Успокойся, хен. Просто будь рядом с ним.       Сехун без сил сел на пол, пытаясь восстановить дыхание. — Хен, — приобнял его Ухен. — Просто доверься мне. Я верю в Бэкки. Малыш начинает расти, а значит начинает жить, забирая частички здоровья своего папы. Бекхен слаб, поэтому сбои стали чаще. Чтобы сохранить обоих нужно в два раза больше сил. Не опускай руки, хен. Просто поддержи его, будь рядом. Ты прислушивался ко мне последние два месяца, так вот сейчас, пожалуйста, отдохни немного. Я присмотрю за ним, иди поспи. — Хорошо, но… — Если он проснется, я позову тебя.       Сехун поднялся и, поправив одеяло Кенсу, пошел к выходу. В доме было темно, а значит, парни, обсудив все дела, разошлись по домам. О вошел в темную комнату и не раздеваясь упал на кровать, закрывая глаза. Сон сморил его моментально, а родная улыбка внушала уверенность и дарила тепло.       Ухен внимательно осмотрел Бекхена, в организме не наблюдалось серьезных отклонений. Все процессы просто замедлились. Его пациент словно уснул, но этот сон был слишком глубоким. Сознание блокировал какой-то внешний раздражитель. Омега словно спрятался в коконе, чтобы оградить себя от мира, от людей, от принятия важных решений. Сколько продлиться этот сон, сейчас не ответил бы не один специалист, ведь это явление еще не было изучено до конца. — Чего же ты боишься, Бекхен-и? — шепнул альфа, усаживаясь на пол рядом с кроватью. — С тобой рядом сильный альфа, неужели ты сомневаешься в нем? Сомневаешься в том, что он сможет защитить тебя или пытаешься таким образом защитить его от себя? Неужели ты не видишь, что он на все готов ради тебя? Зачем ты мучаешь его? Разве он заслужил?       Ухен потянулся к лампе, приглушая свет. — Если тебя не трогают слезы Сехуна, то посмотри на этого малыша. Ты обещал защитить его, а сам причиняешь ему боль. Он не знал ее тогда, когда умирали его родители, но сейчас ничего не пройдет бесследно. Разве ты не видишь, как он медленно затухает без тебя? Ты эгоист Бекхен-и, раз думаешь, что таким способом спасешь их, в этом твоем положении есть выгода только для тебя. Остальным же это причиняет только боль. Не думал, что ты захочешь стать убийцей. Ты разве не понимаешь, что если твое сердце остановится, твой ребенок умрет. Почему ты не думаешь о нем?       Ухен бросил взгляд на своего бледного пациента, на лбу омеги выступили капельки пота, а это значило, что организм начал бороться. Альфа решил, что продолжит говорить всю ночь, не заснет ни на секунду, он вытащит омегу из его омута.