City hunter

      Джонин сидел на полу и наблюдал за тем, как Кенсу рисовал каракули на белом листе. Со второго этажа доносился размеренный голос Ухена, что очень тщательно объяснял что-то Сехуну.       О было не слышно, но Ким был уверен, что тот снова плачет. Прошла неделя с последнего приступа Бекхена. Младший по-прежнему спал, не реагируя ни на какие раздражители. Ухен, как мог, поддерживал омегу и его, еще не родившегося малыша, но постепенно Джонин видел, как блеск в глазах доктора тускнел.       Сехун держался из последних сил, а вся забота о Кенсу легла на плечи Джонина. Иногда вечером альфа просил прощения, обнимая младших, и сам укладывал ребенка спать, рассказывая истории о светлом будущем. — Когда папочка проснется, он обязательно приготовит мне печенье, — вырвал Джонина из раздумий голос Кенсу. — Ты хочешь печенье? Я… — Нет, Джонин-а. Ты, конечно, тоже печешь вкусное печенье, но папочка… Он ведь слышит меня, и если я буду чаще ему напоминать о печенье, он быстрее вернется. Сегодня утром он, например, пошевелил пальчиками… — Что? — услышали они удивленный голос Ухена. — Почему ты мне не сказал?       Кенсу растерялся, в то время, как доктор уже возвращался в спальню. — Какого черта ты творишь, Бен Бекхен! Ты издеваешься? Надо мной, над Сехуном… Ты же прекрасно слышишь нас. Возвращайся немедленно!       Ухен без сил опустился на пол, встречаясь с пустым взглядом О, что сидел в кресле рядом с кроватью. — Хен… — нерешительно вошел в комнату Ким. — Ты напугал Кенсу. Он убежал на чердак и закрыл передо мной дверь.       Сехун напряженно посмотрел на доктора. — Признаю, сорвался, — дрожащим голосом сказал Ухен. — Но я… Я не спал почти неделю, чтобы получить хоть какую-то реакцию, но как оказалось, упустил самое важное. Мне кажется, что он не хочет, чтобы его спасали, а я не могу что-то сделать без его хоть какой-то ответной реакции. — Ты говорил мне, что рано опускать руки. Ты кричал о том, что нам нужно держаться, так почему ты сейчас сдаешься? — Я не знаю что делать, — тихо сказал Ухен. — Эксперименты доктора Ли еще никого не спасали. Он не откроет глаза, скоро его жизненные силы иссякнут и…       Сехун подскочил, хватая доктора за грудки. — Даже думать о таком не смей, — прорычал старший. — Иначе я за себя не ручаюсь. — Хен… — попытался разжать пальцы Сехуна Джонин. – Хен, успокойся. — Нет, Нини, посмотри, что творит этот докторишка. Он хоронит моего Бекхен-и. Он тот, кто обещал его спасти. Тот, кому мы доверились.       Сехун оттолкнул младшего, что тут же снова опустился на пол, закрывая голову руками, пытаясь сдержать слезы. Он не был слабым, но сейчас он, действительно, оказался в тупике. Джонин обнял Сехуна, что пытался успокоиться и снова не наброситься на того, кто так просто сейчас отказывался от борьбы. В комнате стало слишком тихо, поэтому грохот с чердака, словно гром, ударил по перепонкам. — Кенсу! — подскочил на кровати Бекхен, а через секунду он уже скрылся за дверью. Джонин, Ухен и Сехун шокировано смотрели ему в след, а потом сорвались следом. Темнота. Перед глазами непроглядная темень, и лишь где-то вдалеке, словно сквозь толщу воды, слышны тихие отдаленные голоса. Бекхен морщится, понимая, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Все заволокло густым парализующим туманом, сковывающим все тело, отчего было трудно дышать и хотелось плакать. — Милый, вернись ко мне, — где-то далеко, разрывая звенящую тишину звучал голос Сехуна. — Папочка, ты слишком долго спишь, — ласковый голос Кенсу, что словно пение прекрасной птицы, заставляет сердце трепетать. — Я хочу, чтобы ты снова испек мне печенье. Помнишь, то, которое мы пекли в первый день?       Бекхен отчаянно хотел ответить мальчику, но голос совершенно не слушался. Омега ясно чувствовал маленькую ладошку, сжимающую его холодные кисти рук, что сейчас очень хотелось сжать. — Он не хочет возвращаться, — дрожащий голос Ухена. Нет, же! Он хочет, очень хочет, но не знает как... Волнение рождает необузданную панику. В мгновение ока темнота сменяется страшными картинками. Бекхен изо всех сил пытался убежать от них, но снова и снова возвращался в темноту. Дыхание срывалось. Мысли путались, а ноги несли его вперед в неизвестность, грозясь окунуть в непроглядную бездну, из которой уже не найти выхода.       Вспышка света ослепила глаза, заставляя замереть на месте. Словно наяву, темные пейзажи перед внутренним взором сменились светлой комнатой, а в голове внезапно стало слишком пусто.       Омега всем телом чувствовал, как его начала бить сильная дрожь, а холодный пот стал стекать по вискам. Абсолютно все в этой комнате было незнакомым. Чужие запахи буквально сводили с ума. В голове пусто. Пугающе пусто. Словно все воспоминания, все, что связывало его с этим миром было удалено за ненадобностью. Чистый лист. Он не мог понять, где он. Кто он.       Истерика, зарождающаяся в грудной клетке, стала подкатывать к горлу, срывая с губ первые всхлипы. Хотелось забиться в угол, кричать, вцепиться пальцами в волосы. Нет никаких воспоминаний, есть только чувства… Слишком много чувств, поглощающих его с головой. И одиночество. Никого. Он остался совершенно один. Словно брошенный на произвол судьбы, только кем? Он не может вспомнить. И то, как оказался тут, где он находится, тоже. Не помнил даже своего имени. Слезы предательски брызнули из глаз. Сознание наполнял туман, в легких не хватало воздуха. Снова чернота.       «Папочка!». Этот голос прорезал темноту лучом яркого солнца. Тепло. Внутри, под самым сердцем. Ощущение нежных рук, трепетно обнимающих его со спины. Он слышит. Сердцебиение. Тихие размеренный удары, они будто бы звучат прямо в его в голове. Еще. И еще… Внутри него это сердце, словно крылья пташки. Перед глазами яркий свет. Он вспомнил. Ему нужно вернуться. Он им нужен… Сехун… Кенсу… Они ждут его. Он вспоминает их улыбки, заливистый детский смех и такие любимые руки. Такие сладкие губы. Нет, он не один. Ему есть для кого жить. Он носит под сердцем дитя. Ему пора возвращаться. — Папочка! — где-то отдаленно и душераздирающий грохот, что словно вытягивает омегу из его омута. — Кенсу! — подскочил на кровати Бекхен и, подрываясь, понесся на голос.       Ничего не замечая, Бекхен бежит наверх. Его тело было еще слабым, ноги не слушались, но он не обращал на это внимание, потому что сердце продолжало тревожно биться. Его мальчику было больно, он чувствовал это.       Открыв дверь, он увидел зареванного Кенсу, по скуле которого текла струйка крови. Рядом валялся опрокинутый стул и разлетевшиеся осколки рамки для фотографий. Мальчик плакал, но продолжал сжимать фото, на котором они были втроем. Сехун сделал его совсем недавно и поставил сюда, как первый предмет в новой комнате ребенка. — Кенсу-я, ты зачем туда полез, — быстрым шагом подошел к омежке Бен, тут же промокая рукавом своей рубашки разбитую бровь младшего.       Мальчик поднял взгляд, встречаясь с обеспокоенными глазами старшего. — Папочка? — не веряще спросил мальчик, но заметив, как родная улыбка расползлась на лице напротив, кинулся в объятия к омеге. — Папочка, почему ты так долго спал? Почему оставил нас с отцом? Знаешь, как мы скучали? Я не хотел ложиться без тебя, а отец вообще практически не спал. Ты не любишь нас? Мы обидели тебя? Ты был так зол на дядю Джунмена?…       Бекхен крепче прижал к себе мальчика и попытался напрячь память. Он помнил появления Джунмена, их разговор о детях, а потом… — Хуан Цзытао — мой альфа… Только тебе решать жить ему или умереть.       В глазах собрались слезы, но сильные руки и запах весеннего дождя отогнали все страхи.       Сехун опустился рядом, прижимая к себе своих любимых омежек. — Тише, милый, все хорошо. Ну и напугал же ты нас, — сказал альфа дрожащим голосом.       В миг Бекхен понял то, что все самое важное в его жизни сейчас — это три жизни, что сейчас рядом с ним. Внутри стало тепло, приятная нега потекла потоком по венам. Голова закружилась, а к горлу подступил ком. — Малыш, тебе не хорошо? — спросил Сехун, замечая что Бекхен начал снова теряться и его тело задрожало. — Мне нужно в ванную, Се…       Бекхен поднялся и побежал в нужном направлении. Сехун хотел было последовать за ним, но Ухен остановил его. — Лучше ребенку рану обработай, я посмотрю, что с ним, — сказал доктор, а потом повернулся к Джонину. — Приготовь что-нибудь легкое, Бекхену нужно поесть. Похоже, мы его вернули.       Ким кивнул, отправляясь на кухню, Ухен пошел в ванную за Бекхеном, а Сехун улыбнулся Кенсу. — У нас получилось, — подмигнул альфа мальчику, крепче сжимая его в объятиях.       Кенсу улыбнулся в ответ и облегченно выдохнул.       Бекхена тошнило, в голове была пустота, а в ушах предательски звенело. Капелька пота сорвалась по виску, а омега с сомнением вдыхал воздух, чувствуя в нем знакомый запах. — Тебе нужно прилечь, — обнял омегу за плечи Ухен, поднимая и ставя его на ноги. — Я не могу больше лежать, — осознал Бекхен, чувствуя ломоту в теле. — Я… Сколько я был без сознания? — Неделю, — ответил доктор, помогая младшему выйти из помещения. — Как ты себя чувствуешь? — А так не видно? — усмехнулся омега. — У тебя появились силы язвить, — улыбнулся Ухен. — Уже неплохо, но все-таки?… — У меня болит все тело, голова кружится, меня ужасно тошнит, но в то же время я очень хочу есть, а еще… — Бекхен замялся. — Я почему-то очень четко ощущаю его… свой запах. — Я тоже слышу его, и меня это безумно радует. Он начинает возвращаться к тебе. Думаю, что с сегодняшнего дня мы начинаем новую страницу в твоей жизни.       Бекхен с надеждой посмотрел на старшего. — Я буду жить?       Альфа кивнул. — И подаришь Сехуну еще не одного наследника. Только, конечно, если будешь выполнять все мои указания. — Буду! Я сделаю все, что скажешь. Я хочу жить для Се, для Кенсу, для нашего малыша. — Тогда пойдем, твой муж уже волнуется. Сегодня я тебя мучить не буду, а завтра пойдем сдавать анализы. Я должен быть уверен, что твой ребенок развивается нормально.       Я договорился с одним своим знакомым в клинике, он обещал помочь. — Хен, мне перед тобой так неудобно, я отнимаю у тебя столько времени. — Признаюсь, что изначально подошел к Сехуну для того, чтобы насолить всезнайке Ли, но сейчас… Я слишком привязался к вам, и я хочу, чтобы вы были счастливы. — Спасибо, хен, — обнял старшего Бекхен, а Ухен мысленно отвесил себе подзатыльник за то, что чуть было, не отказался от этого маленького чуда. — Папочка! — радостно подбежал к старшему Кенсу. Над его бровью красовался пластырь с динозавриком, а улыбка сияла словно солнышко. — Маленький мой, — обнял ребенка Бекхен. — Прости меня, пожалуйста. Я так сильно тебя расстроил.       Мальчик отрицательно помотал головой. — Ты не можешь меня расстроить, потому что даже когда ты спишь, ты меня любишь. Ты ведь пришел ко мне, когда мне было больно… — Я очень тебя люблю, сыночек, — крепче обнял ребенка Бен, а потом перевел взгляд на мужа и ужаснулся. — Се…       Альфа стоял в сторонке и смотрел на младших. Только сейчас омега заметил бледную кожу, темные круги под глазами, искусанные до болячек губы. Альфа улыбнулся, приложив палец к губам, и молча смотрел. Он, кажется, даже не моргал, чтобы не спугнуть прекрасное видение. — Так, мне нужно ненадолго вас покинуть, — сказал Ухен. — Нужно привезти кое-какие витамины и уточнить насчет анализов. Бекхен-и, поешь и слишком не напрягайся. Если что, сразу звоните.       Ухен подошел к Кенсу и посмотрел на мальчика. — Остаешься за старшего. Я рассчитываю на тебя, — улыбнулся альфа. — А то на этих двоих надежды нет. — Хорошо, хен, — улыбнулся мальчик. — Я пригляжу за ними. Взрослые порой такие глупые.       Ухен потрепал младшего по голове и пошел к выходу, оставив семейство О наедине.       Бекхен и Сехун молча смотрели друг на друга. Альфа дышал полной грудью, пытаясь надышаться запахом, что словно стал ближе. Омега, наблюдая, как поднимается и опускается грудь любимого, чувствовал приятную дрожь до кончиков пальцев.       Кенсу потянул Бекхена к дивану, усадив и сев рядом. Он крепко сжимал руку омеги и смотрел на то, как его ладошка тонула в изящной ладони старшего.       Сехун в два шага оказался рядом, опускаясь на пол и сложив голову на колени мужа. Бекхен погрузил пальцы в черные пряди, массируя голову альфы. Сехун прикрыл глаза и слезы все-таки сорвались по щекам, но сейчас это были слезы счастья, ведь самое страшное миновало.       Кенсу улыбнулся, тоже путая пальчики в волосах альфы. Ему безумно нравилось сидеть вот так, ощущая тепло родных людей. — Идиллия, — улыбнулся Джонин, входя в гостиную. — Я приготовил легкий обед. Вставайте, вам нужно набираться сил. — Уже идем, — кивнул Бекхен. — Идите, мне что-то не хочется, — улыбнулся Сехун. — Э-э, нет, так не пойдет. Тебя хен велел накормить в первую очередь. Ты почти неделю ничего не ел. Джунмен-хен в тебя силком еду заталкивал. Ты… — Нин, — прервал младшего О, замечая, как меняется лицо Бена. — Что? — возмутился Ким. — Он должен знать. Если ты нас не слушаешь, может у него получиться тебя расшевелить. Пока он спал, ты ничего не ел и практически не спал, убивая себя. Посмотри, во что ты превратился. Я, конечно, не имею права тебе указывать, ты старше, но Се, если так пойдет и дальше, спасать придется уже тебя. — Кенни, сынок, иди-ка, помоги хену накрыть на стол, — улыбнулся мальчику Бекхен. — Мы с отцом скоро придем.       Кенсу кивнул и подбежал к Джонину, утягивая его на кухню. — Как это называется? — с волнением посмотрел на мужа омега. — Джонин прав, ты… — Я люблю тебя, — прервал его О, поворачиваясь и заглядывая прямо в глаза.       Бекхен оторопел, замечая влажные дорожки на щеках альфы. — Как я мог спать, если твой каждый вздох мог стать последним? Как я мог есть, если у тебя во рту не было ни крошки? Как я мог спокойно жить, если моя жизнь — это ты? Бекхен-и, я, правда, очень испугался. Я так боялся потерять тебя… Вас…       Сехун уткнулся лицом в живот омеги, что сейчас с трудом мог сдержать сбившееся дыхание. — Се… Прости меня, Се! Я… — Ты ни в чем не виноват. Есть только два человека, что заслуживают наказания, и я обещаю тебе, что сотру их с лица земли. — Нет, — спокойно ответил Бекхен. — Мне это не нужно. Я хочу лишь спокойной жизни для себя и своих детей. Се, мы не должны опускаться до их уровня. Наше с тобой счастье — лучшее наказание для них. Тао лишил меня одного ребенка — ты подарил мне двоих. Ли пытался лишить меня жизни — ты стал ею для меня. Се, мы обязательно победим, а их зло однажды к ним вернется. Мы должны продолжать жить не оглядываясь. — Значит… — Я отпущу Тао, но ему об этом знать пока не обязательно. Он должен завершить то, что возложил на него Исин-хен. Я ведь сразу понял, что вложить жизнь Тао в мои руки — это была именно его идея, мой брат слишком мягкосердечный. — Я толком и сам не знаю того, что они задумали. Они постоянно заняты, даже Джонин порой надолго пропадает в сети. — Пора нам тоже включится в эту игру, — заметил Бекхен. — Пусть вояка из меня пока никакой… — Ты полчаса назад пришел в себя, а уже рвешься в бой? — улыбнулся Сехун. — Я хочу, чтобы моей семье ничего не угрожало. — Давай все же сперва убедимся в том, что больше ничего не угрожает тебе и нашему малышу.       Бекхен обнял мужа и кивнул. — А теперь мы идем обедать, и возражения не принимаются.       Сехун подхватил младшего на руки и понес в сторону кухни. — Ну, наконец-то, — буркнул Джонин. — Я уже собрался за вами идти. — Мы немного пообщались, — улыбнулся Сехун.       Джонин поставил перед ними по тарелке с легким супом. — Ешьте, давайте, герои.       Кенсу хихикнул, засовывая в рот очередную ложку с кашей, Бекхен улыбнулся, наблюдая за тем, как Сехун покорно начинает кушать.       В кабинете было темно и тихо. Жалюзи были плотно закрыты, хотя было заметно, что за окном во всю светит солнце. Тао мрачно смотрел на экран своего ноутбука и нервно стучал пальцами по крышке стола. Он не мог думать ни о чем, кроме мальчишки, что неделю не проявлял никаких признаков жизни.       Тао понимал, что его шансы выжить медленно двигались в сторону, которая была ему, мягко говоря, не выгодна. Он не боялся умирать, но его жизнь ему была еще нужна. Пока нужна, чтобы наконец осуществить цель, к которой он стремился почти двадцать лет.       Альфа прекрасно понимал, что этот странный Лэй не шутил, и мог выполнить свою угрозу в любой момент, но Тао не хотел умирать, не забрав с собой Криса.       Перед глазами мелькало его счастливое детство. Он порой вспоминал свой маленький домик на берегу моря, запах свежей рыбы, улыбку папы и его теплые руки, а потом застывшие в ужасе глаза. Тао помнил звуки выстрелов и равнодушный взгляд Ифаня, что держал пистолет.       Старшему не нужны были свидетели, хотя бьющегося в истерике ребенка он пожалел и забрал с собой.       Тао понимал, что был для Криса чем-то большим, чем просто "не вовремя попавшийся под руку малец". Ифань изначально планировал сделать из Тао своего безмолвно-преданного слугу, ведь до случая с мужем Инсона, Тао не был так решительно настроен.       Тао признавал, что воспитание полученное от Ифаня сделало из него монстра, но Цзытао ни о чем не жалел. Может, только лишь иногда, видя в кошмарах глаза своего папы.       Хуан слишком много знал о своем брате и понимал, что жив еще только благодаря странной зависимости Криса к тем, кого он создал сам. Здесь были Тао, Лухан и, как ни странно, Джунмен.       Тао хмыкнул. Слишком много омег на одного Ифаня. Альфа вспоминал, как первые месяцы его брат сам лично обучал Мена тонкостям их дела. Он не угрожал, но четко дал понять, что любое движение в сторону означает смерть. Джунмен работал, как никто раньше. Почему? Тао так и не смог понять этого. На все вопросы, что Лэй, что Джунмен отвечать не хотели, да и не заслужил он их откровенности.       Хуан каждый раз вздрагивал, когда ощущал на себе пристальный взгляд Лэя, что, казалось, буквально видел его насквозь. Тао смотрел на его шрамы и думал о том, как это должно быть больно. Он признавал, что боялся боли. Думал, будь он на месте старшего — не выжил бы. Он был в тот день возле склада, он видел тот взрыв своими глазами.       Он не думал, что там кто-то выживет. Сами они не выбрались.       Тао откинулся в свое кресло и потер переносицу, погружаясь в воспоминания о том дне. О том, как ждал фото от своего информатора. Как попросил Джунмена принять сообщение... Так вот, оказывается, где они прокололись.       Хуан громко засмеялся, понимая, что сам вырыл себе могилу. Смех медленно перерос в истерику, когда альфа понял, что его омега бросился в огонь, чтобы спасти чужого альфу. Каким же, должно быть, ужасным Тао был в его глазах. В голове не укладывался этот отчаянный поступок. Может, Джунмен все же попросил кого-то другого? Он же не мог просто так рискнуть всем... — Я вижу у тебя тут весело, — вошел в кабинет Мен, подходя к окну и поднимая жалюзи.       Солнечный свет заставил Тао зажмуриться, а потом поднять на омегу пустые глаза. Джунмен опасливо попятился. — Скажи... тогда, пять лет назад, ты сам вытащил его из огня? — спросил хрипло альфа. — Ты готов был рискнуть всем ради него?       Джунмен усмехнулся, но поднял взгляд, посмотрев прямо в глаза собеседнику. — Да, — кивнул омега. — Я сам вытащил его оттуда. Я нес его на своей спине, уворачиваясь от пламени. Обжигался, но продолжал идти. Их было трое, и я снова и снова возвращался, чтобы вынести всех. Я проклинал себя за свою медлительность, но больше всего я проклинал вас. Вы убийцы. Жестокие убийцы. Убийство беременного омеги - самый страшный грех, и вы его совершили. Малышу было всего несколько месяцев, он ждал своего появления в утробе своего слишком отважного папы, а вы… Ты не представляешь, как мне было плохо в те дни. Лица тех парней до сих пор снятся мне в страшных снах, хотя должны преследовать вас. Они были семьей для моего любимого человека, а значит и моей тоже. Знаешь, я три года жил, не зная выкарабкается он или нет. Он был обездвижен, едва дышал и не приходил в сознание. Возможно, если бы он не открыл глаза, я бы наложил на себя руки… — Ты так сильно его любишь? — дрожащим голосом спросил Тао. — Больше жизни.       Тао закрыл глаза, потому что снова стало больно. Каждое слово этого омеги снова открывало еще не затянувшиеся раны. Джунмен был тем, кто способен одним только взглядом вывернуть Тао наизнанку. С первого дня знакомства этот человек поразил его своей выдержкой. Бета Джунмен внушал Тао уважение еще тогда. Он видел в нем толкового парня, даже не догадываясь, что рядом с ним тот, кто предназначен быть парой. Тао слишком потонул в своей грязи. Порой он даже предлагал Мену развлечься в компании омег Инсона, ведь бетам было все равно с кем.       Сейчас Хуан с дрожью вспоминал тот холодный равнодушный взгляд, понимая, сколько в нем было скрытой боли. Этот омега был безумно сильным и получил в награду равного себе, а Тао… Тао был и остается ничтожеством, даже его смерть не сможет оттереть всей крови, что запеклась на его руках. — Мы, кажется, уже все обсудили. Почему ты снова начинаешь? — Просто хочу до конца осознать свою мерзость, — усмехнулся Цзытао.       Джунмен вздохнул, доставая телефон и подходя ближе к Тао. Альфа удивленно вскинул брови на старшего, что открыл перед ним фото, глядя на которое мир Тао снова рухнул, а поджилки затряслись. — Я сделал его пару дней назад. Не знаю зачем... может для того, чтобы мучить себя, продолжая чувствовать вину…       Джунмен тихо всхлипнул, а Тао не мог оторвать взгляда от экрана, где на большой кровати лежал бледный, как смерть Бекхен, а на его груди лежала голова Кенсу. Ребенок крепко сжимал руку омеги. Рядом с ними, умастив голову на животе мужа, лежал Сехун с припухшими глазами, темными кругами под ними, и бледной кожей. Он похудел и выглядел страшно. Ничего в этих людях даже отдаленно не напоминало тех, кого в последний раз он видел около двух месяцев назад. — Я каждый день молю Бога о том, чтобы он, наконец, подарил им счастье. Я плачу, потому что упустил тот момент, когда брат отдалился. Я ведь знал, что он бежал из дома к тебе. Я должен был привязать его к себе, но я молча наблюдал, потому что мне казалось, что если я отвлекусь на одного, то потеряю другого, а вышло так, что я чуть не потерял обоих. — Почему он такой? — спросил Тао, проведя пальцем по экрану. — Расскажи, я должен знать, за что несу ответственность. — Ну, — задумчиво начал омега. — Начнем с того, что он, действительно, тебя любил. Искренней любовью, даже несмотря на то, что ты просто пользовался им.       Тао нервно потер переносицу. Возможно, Бекхен был первым, к кому альфа испытывал нечто больше простого желания, но он боялся этих чувств, ведь, как говорил Крис, «привязанность — это слабость, а слабостей у нас быть не должно».       Тао почему-то вспомнил усмешку Криса на похоронах своего омеги. Оскал хищника на бледных губах и ни единой капли вины в океане ненависти. Тао старался брать пример с брата, разрушая жизнь еще почти ребенку, который готов был подарить жизнь маленькой частичке Тао. Теперь у него не осталось шансов на прощение. Выживет ли? Сможет ли кого-то полюбить? Увидит ли когда-нибудь глаза своего ребенка? — Когда он пришел к тебе, — продолжил Мен. — У нас был шанс спасти обоих…       Снова удар, а воздуха не хватает. Альфа поднял взгляд на старшего, умоляя остановиться, но Джунмен уже не мог, потому что хотелось видеть, как человек напротив медленно умирает. — Ты не просто выставил его за дверь, твои люди хорошенечко поколотили омегу, что просто просил спасти его малыша.       Тао вспомнил зареванные глаза и крики о помощи, свое равнодушие, но почти не ощутимое чувство тревоги и отчаяния. Ему нельзя было любить, Крис бы не позволил. Да и цель тогда была совсем другой. — Ему нужно было всего несколько сотен. Он боялся меня и пошел к тебе, как к единственному спасителю, а ты…       Джунмен выдохнул, отворачиваясь. Он уже не мог сдерживать слез, ведь в произошедшем тогда была и его вина. — Местный «целитель-экспериментатор» предложил омеге вместо обычного курса лечения, новую еще не испробованную вакцину. Он до сих пор считает, что это был благородный жест с его стороны, но организм Бекхена, перенапряженный стрессами не принял «новинку», и, после очередного приступа отчаяния, Бэкки увезли в больницу, где у него случился выкидыш, а маленькому омеге сказали, что он, возможно никогда не сможет иметь детей.       Тао ногтями впился в подлокотники кресла, представляя, что эта фраза для омеги, словно смертный приговор. — Врач, что наблюдал за Бэкки, стал замечать непонятную реакцию на свою вакцину. Организм вместо того, чтобы восстанавливаться, начал разрушаться. Доктор не растерялся, вписывая в карточку подопечного выдуманный им самим же «синдром уничтожения личности», и сделал маленькую приписочку: «возможен летальный исход». Бекхен знал, что умирает, он опустил руки. Он приехал сюда, чтобы провести свои последние дни со мной. Он и не догадывался, что встретится с Се, который начнет бороться за них двоих. Сехун поставил на карту все: свою жизнь, жизнь Бекхена и жизнь маленького человечка, что сейчас начинает усиленно расти в утробе омеги.       Тао поднял на старшего удивленные глаза. — Да, он снова ждет ребенка. Они рискнули, ведь эта беременность может их либо спасти, либо убить. Если Бекхен-и не откроет глаза - мы потеряем две жизни, а то и четыре…       Джунмен плакал, а сердце Тао, что столько лет было сокрыто под толстым слоем льда, готово было выпрыгнуть. Ледяные осколки разлетались в стороны, вонзаясь в тело. Стало трудно дышать, все внутри скрутило, хотелось свернуться в комочек и исчезнуть навсегда.       Альфа поднялся с кресла и медленно подошел к омеге, осторожно обнимая со спины. — Прости, — шепнул Цзытао. — Я так ужасен. Я знаю. Я разрешаю вам стереть меня с лица земли, только сейчас, прошу, успокойся. — Я боюсь, что он не очнется. Я боюсь, что Сехун убьет себя. Он так сдал в последнее время... Я не хочу видеть, как ребенок, только что нашедший родителей, снова станет сиротой. Если он не откроет глаза… — Он очнется! — уверенно сказал Тао. — Обязательно, ведь он еще не закончил все дела на этом свете. Во-первых, он не сможет отказаться от своего малыша, ведь он так долго ждал, а во-вторых, я же еще жив, а значит он должен вернуться, чтобы избавить этот мир от такой мрази, как я… — Тао, ты… — Я буду ждать. Я не могу сам закончить эту игру, но я знаю, кто может. Вот только сперва я верну ему то, что задолжал.       Джунмен обернулся, встречаясь с решительным взглядом. Тао был серьезен, как никогда и это немного пугало омегу. Хоть он и выбрал спутника жизни, он не мог отрицать связи истинных, а сейчас Джунмен отчетливо чувствовал, что Тао настроен умереть. Вот сейчас Джунмен видел перед собой альфу. Сильного, отчаянного и решительного. Альфу, с которым хотелось быть рядом.       Так они и стояли, молча, глядя друг на друга, пока дверь кабинета не распахнулась. — Я же… — начал было вошедший Крис, но застыл, увидев пару в весьма подозрительно близости. — Что здесь происходит? — Ничего, — ответил Тао, вытирая ладонями щеки омеги и отдавая ему телефон. — Мы расставили все точки над "i". — И теперь вы… — Друзья, — прервал старшего Тао, а потом повернулся к нему. — Ты что-то хотел? — Да, — кивнул Крис, подозрительно глядя на младших. Джунмен спрятался за Тао и, прислонившись к его спине, вытирал слезы. — Я вообще-то отправил Мена за тобой, а вы оба пропали. Вы отняли у меня время, но это не столь важно. У меня в кабинете сейчас Чанель и Лухан… — А этому пройдохе, что здесь понадобилось? — спросил Тао. — Ты о ком? — усмехнулся Ифань. — О шлюхе твоей карманной, — ответил Тао. — Ни дома, ни в офисе от него покоя нет. — Я позвал его. Было у меня к нему кое-какое дело… — Фу, можно я не буду погружаться в подробности ваших дел? От меня что нужно?       Крис почесал затылок. — Мои американские гости на пути сюда. У меня пока нет в планах их знакомства с Чанелем, но Пака я выгнать не могу. Сегодня он обещал сдать мне проект, так что тебя, Тао, я прошу развлечь Лу и господина Пака, пока мы с моими гостями будем обсуждать важные дела. — А может, они сами как-нибудь развлекутся? Зачем им третий лишний? — Лухан только моя игрушка, понял? Иди выполняй. А ты, Мен, задержись. Я введу тебя в курс дела, ты будешь присутствовать на встрече. Я не так силен в английском, поэтому ты будешь сегодня моими ушами.       Чанель задумчиво смотрел в окно. Проект был практически завершен, но Крис, сославшись на какие-то дела, ушел, оставив его наедине с этим выскочкой. Лухана было слишком много в последнее время, и складывалось впечатление, что Крис даже дышать без него не может, хотя у Чанеля этот противный до чертиков запах мимозы уже вызывал рвотные позывы.       Вот и сейчас альфа старался дышать через раз и не смотреть на сидящего напротив Лухана. Казалось бы все вокруг накалилось, потому что омега, наоборот старался дышать полной грудью и не отрывал взгляд от Пака. — Ты меня боишься? — с ехидством в голосе спросил омега. — С чего ты взял? — усмехнулся Чанель. — Меня просто не прельщает перспектива находиться в твоем обществе. В это время я мог бы заниматься более приятными вещами в компании своего омеги.       Лухан дернулся и поморщился. Ему не приятно было упоминание того, другого. — Если ты так его любишь, то почему до сих пор не пометил? Ну или хотя бы для начала оттрахал хорошенечко. Смотри, омеги не любят когда их долго не признают. — По себе судишь? — посмотрел на младшего Пак. — Не беспокойся, у нас все хорошо. Вот-вот познакомлю его с родителями, а потом свадьба. — Романтик хренов, — прошипел Лухан, а потом поднялся и пошел в сторону альфы, бесцеремонно усаживаясь на его колени. — Что за самоуправство? — усмехнулся Чанель. — Не боишься, что Крис войдет сюда в любой момент и твоя задница серьезно пострадает? — Почему же только моя? — спросил Хан. — Думаю, что и тебя постигнет не менее жестокая кара. Крис слишком любит свои игрушки. Фирму, Тао с Джунменом и меня. И любой, кто посягнет на них — умрет. — Ты пытаешься меня напугать? — засмеялся Чанель. — Обрати внимание на то, что это ты всячески домогаешься моего внимания, а мне на тебя плевать. — Так уж и плевать? — спросил омега, языком обведя напрягшуюся венку на шее альфы.       Чанель подумал о том, что Джонин снова будет недоволен. Сейчас для него важнее было спокойствие своего мальчика, поэтому он попытался оттолкнуть Ханя, но омега сильнее вцепился в его плечи, двигаясь губами по шее. — Если ты хочешь умереть, — прорычал Чанель. — То не вмешивай в это меня. Ты мне не нужен, Хан. Сколько можно повторять это? — Мне не важно, что думаешь ты. Я хочу тебя. Ты мой альфа, понял… Я выберусь из этой клетки…       Омега резко подался вперед, касаясь губ альфы и настойчиво целуя.       Чанель чувствовал нарастающую ярость, все внутри готово было закипеть. Он как безумный оттолкнул от себя омегу, отвешивая тому тяжелую пощечину. — Не смей приближаться ко мне.       Лухан схватился за щеку и хитро улыбнулся. Ему было больно, но он не должен был этого показывать, ему нужно было довести свое дело до конца, ведь пять минут назад через sms он просил Криса зайти в кабинет. Хань знал, что альфа может проигнорировать сообщение, а ведь может и нет. Поэтому, пока Чанель не опомнился, он снова припал к его губам. — Что здесь происходит? — послышался голос Криса. Он выглядел бешеным.       Пак оттолкнул от себя омегу и растерянно хлопал глазами. — Мы истинная пара, — выпалил Хань, пока Чанель хлопал глазами. — Мы любим друг друга. Я хочу быть с ним до конца своей жизни.       Чанель понимал, что эта мелкая тварь топит его. — Чанель, — перевел на Пака взгляд Крис. — Это правда? — Конечно правда, — проворковал Лухан, повиснув на Чанеле. — Мы знакомы с детства, жили по соседству, а потом поняли, что мы истинные, но судьба разлучила нас. — Что за бред ты несешь? — наконец, пришел в себя Пак, пытаясь оттолкнуть брюнета, но Лухан очень крепко вцепился в него. — У меня уже есть омега и это не ты… — А кто? — сдержанно спросил Крис. — Пусть приедет сюда.       Чанель побледнел. Он понимал, что привезти сюда Джонина он не может. — Отвечай, — злился Крис. — Кто твой омега, почему вы еще не женаты? — Чанни, не нужно меня выгораживать. Давай признаемся, рано или поздно это должно было случится… — начал было Лухан. — Я не могу больше так жить… — Мелкая тварь, — прошипел Чанель.       Крис не мог понять, кому верить. С одной стороны он понимал, что Хан был еще тем пройдохой, а с другой, Чанель ведь так и не ответил на его вопрос. — Милый, я понимаю, что ты боишься, что этот монстр может что-то сделать с нами, но скрывать правду я больше не могу. Ты ведь пришел сюда только ради меня, так давай просто уйдем…       Лухан потянул Чанеля к выходу. — Куда? — прорычал Крис. — Никто не выйдет из этого кабинета. Вы что, думали со мной можно шутки шутить?       Лухан напугано вскрикнул, прячась за Чанеля. Пак вздрогнул, понимая, что взгляд Криса не сулил ничего хорошего. Сейчас он готов был убить обоих. Неужели Лухан хотел таким способом освободиться? Но ведь сейчас глаза Криса показывают для них лишь одну дорогу. Как бы Чанель не ненавидел своего омегу, смерти он ему не желал, поэтому неосознанно притянул к себе. Лухан довольно хихикнул ему в спину. Пак недоуменно поднял брови, этот парень явно свихнулся, если в такой ответственный момент у него хватало сил веселиться. — Крис, мы с ним ничем не связаны… — Лухан принадлежит мне! — прорычал Ву. — Я принадлежу своему альфе и это - Пак Чанель.       Ифань хотел было набросится на пару, но со стороны двери послышались редкие аплодисменты. Все трое недоуменно обернулись, замечая Тао. — Молодец, Ханни. Такой яркий спектакль получился, тебе бы в театре играть.       Крис недоуменно посмотрел на брата. — Фань, отдай-ка его в школу искусств, пользы больше будет. Смотри, как он искренне вцепился в чужого альфу. — Он мой истинный, — буркнул Лухан. — Был когда-то, — ответил Тао. — Он же от тебя отказался, разве не так? — Что ты знаешь? — неуверенно ответил Лухан, ослабляя хватку и понимая, что его спалили.       Чанель, наконец, смог высвободиться. — Крис, у Пак Чанеля, действительно, есть омега, с которым уже назначена дата свадьбы, — пристально посмотрев на Чанеля, сказал Тао. — И это совсем не Лухан-и. — А кто? — Знаешь, этот паренек настолько далек от нашего бизнеса, что не хочу вмешивать его сюда. Одно скажу, он близкий друг Бекхен-и и Джунмена. Я знаю его, поэтому поверь мне, Лухан просто решил поиграть. Ведь игрушки для того и созданы, верно? — Тогда чего ты, Чанни, его прикрываешь? — с подозрением спросил Крис, замечая, что Лухан все еще прячется за альфой. — Тао прав, Хань — мой истинный, но я люблю другого. У меня скоро будет своя семья и чужие куклы мне не нужны. Но ты был таким свирепым, что сработал инстинкт. Альфа, как ни крути, должен защищать своего омегу от смерти. Ты готов был его убить. Пусть он и наглый, спесивый и фантазер, но смерти он не заслужил. — Не переживай, я не буду его трогать. Пока, — хитро сказал Ву, а Лухан поежился. – Тао, отвези Хана домой. Мы поговорим с ним вечером.       Тао кивнул. — Чанни, прости за все. — Ничего, бывает, — ответил Чанель, отходя от омеги и устраиваясь на диване. — Подожди меня здесь, у меня кое-какая встреча, а потом мы закончим проект. — Как скажешь.       Крис направился к выходу, оставив троицу наедине. Стоило двери захлопнуться, как Лухан налетел на Тао. — Ты… Ты все испортил… — Что я испортил? — спросил альфа, поймав ладошки омеги в свои. — Ты умереть хотел? По-моему в его глазах все ясно было написано. Он бы уничтожил вас прямо здесь, а потом бы позвал меня прятать ваши трупы. Ты совсем безмозглый? — Я так больше не могу, — хныкал омега, опускаясь на пол.       Сейчас он выглядел жалко. — Ты сам докатился до этого, — вставил свою реплику Чанель, наблюдая, как Тао отходит к окну и закуривает. — Собирайся, домой поедем, — холодно сказал Хуан. — Нет, только не туда, он же меня убьет… — Не сможет, — усмехнулся Тао. — Теперь не сможет. Накажет, может быть, но не убьет. Ты ему еще нужен. — А он мне нет, — плакал Лухан. — Он словно специально мучает меня… — Конечно специально, — ответил Тао, подходя к старшему и поднимая его на ноги. — Ты слишком похож на человека, который его предал. — Так пусть бы издевался над ним, я то тут причем? — Он над ним уже поиздевался, — усмехнулся Тао. — Он уже почти пятнадцать лет гниет в могиле на кладбище.       Лухан побледнел, сильнее цепляясь в Хуана. Чанель поежился, думая о том, что Тао, действительно, много известно о брате, и Исин принял правильное решение, переманив его на свою сторону. Чанель видел, что в Тао было еще слишком много человеческих чувств в отличие от того же Ифаня. Цзытао, действительно, хотел жить, когда его брат существовал призраком, который поднимался над миром, внушая ужас.       Распахнувшаяся дверь заставила всех троих обернуться. В кабинет влетел радостный Джунмен. Слезы блестели на его щеках. Он не задумываясь бросился в объятия Чанеля. — Он очнулся, — шептал омега куда-то в шею младшего. — Он пришел в себя, он в порядке, господи, мой Бэкки…       Чанель радостно обнял старшего, а Тао облегченно выдохнул. И пусть теперь его жизнь, действительно, висела на волоске, но он был счастлив тому, что теперь в жизни этих людей, все наладится. Он был уверен, что они смогут избавиться от тени прошлого навсегда.       Тао ничуть не удивило, что Мен бросился именно к Чанелю. За все время общения Пака с Крисом, Тао уже успел выяснить, что Чанель и Джунмен соседи, что они неплохо общаются. Только один вопрос мучил его день ото дня: имеет ли Чанель отношение к охотникам? Джунмен говорил, что на том складе их было трое. Двое погибли, Лэй выжил, но так ли это на самом деле? Биография Чанеля была слишком проста: учеба в военном университете, работа в автосервисе, фирма отца. Что-то тут Тао явно не нравилось. Он давно ломал голову над этим вопросом, но понимал, что даже если Чанель, действительно, связан с охотниками, он не скажет об этом Крису, поскольку все для себя уже решил. Ву Ифань должен исчезнуть навсегда, только тогда со спокойной душой Цзытао сможет покинуть этот мир. — Я с ним разговаривал, Чанни, представляешь? — лепетал Джунмен. — Они ждут нас вечером в гости. Я уже позвонил Сину, он вылетает… — Это же замечательно, — радостно сказал Чанель. — Надеюсь, что теперь Се не будет ходить приведением по дому.       Тао медленно строил логическую цепочку в своей голове. Джунмен с Чанни большие друзья. Они живут по соседству много лет, и логично, что Бэкки Чанель тоже знает. Выходит, что Пак знаком и с их мужьями. Поскольку Бэк с Се усыновили Кенсу, значит они знают Джонина, а если они знают Кима… Значит, та омега, которую прячет Чанель и есть Ким Джонин! — Твою ж мать! — вырвалось у Тао. — Да вы ж самоубийцы, парни.       Чанель и Джунмен переглянувшись, засмеялись, а Лухан недоуменно смотрел на парней. — Ладно, сладкий, пора домой, — сдерживая смех, сказал Тао, потянув омегу к выходу. – Мен, когда появится Лэй, пусть свяжется со мной, у меня кое-что есть для него. Джунмен кивнул, а Чанель насторожился. — Ты ему доверяешь? — спросил Пак, когда Тао и Лухан скрылись. — Как себе, — улыбнулся Джунмен. — Знаешь, я смог понять его. Хотя до конца не знаю его мотивов, но он честен с нами. Он, действительно, хочет избавиться от брата, который сделал его жизнь невыносимой. Я представляю, что должно быть у него на сердце, раз он так спокойно согласился «умереть» от одного слова Бекхена. — Я привык доверять вам с Исином, а значит, постараюсь поддержать вашу веру в Тао. Хотя не уверен, что он просто так исчезнет из наших жизней, когда завершит свою миссию. — Правильно, Чанель-и, верь нам, — кивнул Джунмен. — Мне пора бежать. Крис просил быть с ним на встрече с американцами. — Так вот от кого он меня прячет. Интересно, почему? — Я постараюсь понять, — улыбнулся старший.       Чанель кивнул, провожая его взглядом, и сел на диван, пододвигая к себе ближе картонный проект жилого комплекса. Он задумчиво разворачивал маленькие здания, думая о том, что сегодня Тао спас его от опасности. Крис мог пойти на все. Неужели он так любил Лухана или было здесь что-то другое? Интересно, авария, которая унесла жизнь омеги Криса, была, действительно, сфабрикована? Неужели у Тао есть доказательства?       Телефон отвлек Чанеля от размышлений. — Да, — сказал альфа. — Привет, сынок. Как дела? — Неплохо, — улыбнулся Чанель. — А у вас? — У нас все замечательно. Чонсу ушел в магазин, подготавливать продукты для праздничного ужина. — У вас какой-то праздник? — с сомнением спросил Чанель, пытаясь понять о чем он забыл. — Ну, то, что наш сын, наконец-то, женится - это разве не праздник? — усмехнулся старший альфа. — А ты… — Я договорился о встрече с братом. Он будет у нас завтра вечером, поэтому и вы постарайтесь не опаздывать. — Отец… Спасибо, ты не представляешь, как важна для меня эта встреча. — Представляю, — спокойно ответил старший. — Мой сын не стал бы беспокоить такого человека из-за ерунды. В общем, мы ждем вас завтра. Можете приехать пораньше, папе не терпится познакомиться с твоим омежкой. — Хорошо, мы приедем, — улыбнулся Чанель. — До завтра. — Пока.       Чанель довольно потер руки, полдела сделано, теперь осталось посвятить дядю в курс дел и надеяться на то, что он не откажет в помощи, ведь они не общались столько лет.       Лухан сидел в своей комнате и смотрел на Тао, что ходил из угла в угол, разговаривая с кем-то по телефону. — Да, они нужны мне сегодня. Подготовьте все, я сейчас приеду.       Альфа положил телефон в карман. — Ты уезжаешь? — Да, надеюсь, что ты не будешь больше делать глупостей. — Тао, я…       Альфа пристально посмотрел на омегу. Лухан почувствовал дрожь, что прошла по телу. — Хан, я знаю, что ты хочешь сбежать из этой клетки, но пойми, что снаружи только смерть. Ты глупо надеешься на то, что вырвавшись из лап Криса окажешься на свободе. Пока он жив, ты будешь его вечной игрушкой. — Спасибо, утешил, — огрызнулся Лу.       Тао выдохнул, неумело потрепав омегу по голове. — Потерпи немного, — сказал Тао. — Знаю, мы оба не заслуживаем нормальной жизни. Мы слишком хорошо успели заблудиться и вряд ли нам удастся вернуться на правильный путь, но мы ведь можем начать все сначала, ведь так? Стоит лишь избавиться от того, что нас держит.       Лухан засмеялся, натянуто и тяжело, скрывая слезы. Он не верил в то, что когда-нибудь у них получится избавиться от Криса. Он не хотел умирать, но если это был единственный выход, он был готов. Он не будет слушаться младшего, он испробует все возможные методы, чтобы сбежать отсюда. — Каждый за себя, — буркнул он, отворачиваясь. — Что ж, как хочешь, но я предупредил, — усмехнулся альфа, направляясь к выходу.       Сколько прошло времени, омега не знал. Он задремал, но проснулся, услышав какой-то грохот в гостиной. Он не был трусом, но насторожился спуская ноги с кровати и направляясь на звуки. Внизу в гостиной, Крис снимал обувь, придерживаясь за дверь. Он был чертовски пьян. Услышав шаги, он поднял голову и губы растянулись в хищной улыбке. — Ну, здравствуй, детка. Ох и потрепал ты мне нервы сегодня.       Лухан попятился, потому что столько ярости в глазах Ву, он еще не видел. — Ну что, поиграем? — засмеялся альфа, запирая дверь и выкидывая ключ, а потом двинулся в сторону омеги.