Война - это зло, позорящее человеческий род. Ф. Фенелон
— Не знал, что Украина тоже будет участвовать в противоударной блокаде. — Ага, я тоже, — задумчиво протянул Брагинский, наблюдая за тем, как четыре мигающих точки, до этого стремительно приближавшихся к крымскому полуострову, резко исчезли, будто бы их и вовсе не было на радаре. Неожиданность неплохо сыграла им на руку. Русские ракеты гладко пролетели над территорией Польши. Однако их попыталась остановить Чехия, видимо, заранее заподозрив предательство. К огромному сожалению, система успела сбить две из четырёх боеголовок. Ответный удар от США также был остановлен Феликсом, однако, американцы оказались намного хитрее. С опозданием на тридцать секунд четыре объекта вылетели из-под воды около восточных берегов Америки и стремительно направились в сторону Крыма, удачно минув все остальные государства. Не сказать, что Россия не был готов к подобному трюку, для этого у него были развернуты все противоударные системы, которые установили под Севастополем ещё три года назад под предлогом безопасности. Помощь со стороны Украины пришла неожиданно. Иван не ожидал, что его приказ посмеют нарушить. Ольга должна была лучше остальных понимать, что у Брагинского всё было распланировано, и одно-единственное отклонение от плана может подорвать весь ход войны. Однако сестре повезло, по отношению к ней он ничего не успел предпринять, ибо её звонок был совершён ближе к вечеру, и менять намеченный список ради одной страны было уже поздно. Система ПРО, установленная почти на границе с Крымом, сделала своё дело, уничтожив три из пяти. И всё же во всём этом были хорошие новости, две оставшиеся русские ракеты долетели до места назначения. Одна из них взорвалась где-то под Нью-Йорком, не долетев до города пару километров и, если не уничтожив, то сильно повредив ракетные установки, с которых совершались запуски. Вторая, к сожалению, была сбита Белым Домом вовремя, поэтому упала где-то в водах Атлантического океана, чем вызвала огромную волну, направляющуюся к берегам Штатов. К сожалению, Россия не отделалась гладко, как хотелось бы. Прежде чем Брагинский успел отдать приказ на уничтожение систем ПРО. Румыния, видимо, напоследок решил построить из себя героя, поэтому выпустил ряд объектов по направлению Москвы. Большинство удалось перехватить Калининграду и Беларуси, двоих сбили, один взорвался на границе между Наташей и Ольгой, второй под Санкт-Петербургом, задев окраину города. К счастью, больше никто ничего сделать не успел, несколько ударов хватило для полного уничтожения злополучных систем. А дальше наступило затишье, со стороны Америки больше не последовало никаких действий, по логике Альфред мог бы начать атаку с востока, но не стал, а это значит, что готовится нечто масштабное. — Казахстан начал действовать, — произнёс Иван, подходя почти вплотную к Гилберту, который всё это время внимательно наблюдал за действиями русского. — Наташа ожидает нашего прибытия. — Монголия на месте? — без особого интереса спрашивает прусс, хватаясь руками за напряжённые плечи Брагинского. После того, как Пруссия официально перестал существовать, Байльшмидт лишился всех привилегий, кроме бессмертия. Он добровольно привязал себя к России, а это значит, что он теперь полностью зависим от него. Если погибнет Иван, то следом за ним ко дну отправится и он. — Да, сейчас она где-то в пределах Урала, двигается на восток вместе с армией, — русский хмыкнул, явно что-то вспомнив. Он не ожидал, что Монголия поддержит его в предстоящей войне, но, видимо, сильно просчитался на её счёт. — Держись крепче, не хочу вылавливать тебя где-нибудь в Литве. — В прошлый раз это случилось по твоей вине, — недовольно вскинув брови, возмущённо произнёс экс-Пруссия. — Да? Возможно…Минск, 7:34
— Казахстан уже пересёк границу? — не успев даже полностью материализоваться, поинтересовался Россия. Наташа, до этого что-то увлечённо объяснявшая солдатам, вздрогнула от неожиданности, удивлённо оборачиваясь в сторону прибывших. — Да, жаль, что это была не я. — Оу, извини, но Прибалты нужны мне живыми, — улыбнувшись и потрепав сестру по волосам, произнёс Иван, а затем обернулся в сторону Гилберта, который усердно вытаскивал птицу из-за пазухи. Гилбёрда, похоже, немного мутило после телепортации, по крайне мере, птичка выглядела какой-то потрёпанной. - Гил, как и обсуждали, идёшь с Наташей. Присматривай за ней. — Почему ты вечно суёшь мне свою психованную сестру? — недовольно буркнул немец, окидывая Орловскую пренебрежительным взглядом. Та не заставила себя ждать, мигом окатывая его фунтом презрения. Гилберт даже мог поклясться, что видел, как в складках её пальто сверкнул острый нож. — Я тоже от тебя не в восторге, будь уверен, — хмыкнула девушка, аккуратно поправляя волосы, которые растрепал брат, а затем полностью переключила своё внимание на русского, демонстративно перестав замечать экс-Пруссию. — Будь на связи, хорошо? — Всенепременно, — с готовностью кивнул Россия, а затем отстранился, внимательно окидывая площадь быстрым взглядом, в поисках своих людей. — Начинаем.Спустя месяц.
Германия вздрогнул, услышав неприятное скрежетание, которое эхом раздалось в заброшенном складе. Зажав рукой кровоточащее плечо, немец поспешил как можно бесшумней покинуть здание. Однако после трёх бессонных ночей внимательность сильно снизилась, в глазах постоянно рябило из-за нехватки крови, а голова кружилась, грозясь вот-вот отправить хозяина в длительный обморок. Это и стало фатальной ошибкой, Людвиг не заметил гильз, лежавших почти на выходе, в помещении раздался лёгкий перезвон, а скрежетание стихло где-то позади. В следующую секунду преследователь явно ускорил шаг, больше не обременяя себя поисками, ведь жертва сама попалась на крючок. Выругавшись на чистом немецком, блондин понял, что играть в прятки уже бесполезно. Германия шумно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, делая рывок наружу. Некогда ухоженный и оживлённый пригород Берлина превратился в развалины, то и дело вдалеке слышались автоматные очереди и крики людей, в воздухе повис запах крови, пыли и чего-то жжёного. Войны это страшно, особенно когда враг превышает тебя в численности раза в два, а то и в три. Людвиг не мог оглянуться, ведь он прекрасно знал, что стоит ему встретиться глазами с преследователем, это будет конец. Конец всему. Из последних сил немец помчался к переулку, из которого доносилась знакомая речь, если там его люди, то у них ещё будет шанс отсрочить их встречу. Забежав за наполовину разрушенную кирпичную стену, блондин застонал от боли. Плечо, в котором находилась недавно пущенная пуля, пульсировало дикой болью и требовало обработки, но сейчас на него просто не было времени. Людвиг было попытался возобновить бег, ведь если он долго будет стоять на месте, то проиграет, но не смог. В глазах всё поплыло, земля резко ушла из-под ног, а в следующую секунду немец почувствовал, как уже всё тело на полной скорости встретилось с неровной, но твёрдой поверхностью. Он проиграл. С трудом блондин смог повернутся на бок и открыть глаза, которые тут же увидели потемневший металл столь знакомого крана, направленного в его сторону. Брагинский выглядел пугающе спокойным, и лишь его блестящие фиолетовые глаза выдавали все его чувства, среди которых чётко просматривалась некая никому не понятная радость. Людвиг попытался было сесть, но кран упёрся в раненое плечо, заставляя немца обессилено зашипеть, опускаясь обратно на локти. Сейчас Иван как никогда напоминал ему Ту страну, распавшуюся тридцать лет назад. И это невольно пугало всегда сдержанного немца. — Извини, Людвиг, — холодно чеканит Иван, сужая глаза. — Но ты сам выбрал подобный исход. У тебя есть два варианта дальнейших событий, либо ты добровольно сдаёшься, либо мне придётся брать тебя силой. Я надеюсь, что ты будешь умнее и выберешь первое, — Брагинский подаётся вперёд, заглядывая в голубые глаза. — Мне не хочется причинять тебе боль. — Знаешь, это невольно навевает мне воспоминания, — криво усмехается Германия, сплёвывая слюну вперемешку с кровью в сторону. Это так странно, понимать, что охотник и жертва поменялись местами, хотя в те времена Брагинский был далеко не похож на загнанного парня. Иван открывает было рот, чтобы ответить, но замирает, ощущая затылком прохладное дуло пистолета. Россия напрягся, он не слышал за спиной никаких шагов, если бы это был человек, то он бы заметил его ещё на подходе, но здесь явно было нечто другое. Это была страна, но кто придёт на помощь Германии в такое время? Если только, уголки губ невольно поднимаются в насмешливой ухмылке, конечно, недооценённый солдат, который наравне с ними прошёл огромное количество войн, русский совершенно не ожидал от него подобных действий. — Если ты причинишь вред Германии, я вышибу тебе мозги, — раздаётся из-за спины спокойный голос Венециано. И никаких тебе белых флагов и мольбы о пощаде, всё предельно серьёзно. В какой-то степени это даже восхищает. Строить из себя святую невинность, когда за спиной столько жертв и диктаторов, не каждый сможет. Людвиг напрягся, мигом оценив ситуацию, боль в плече отошла на второй план, позволяя солдату быстро мыслить. Италию в таком состоянии немец видел от силы несколько раз, и то во времена Второй Мировой, когда каждая жизнь была на счету, а победа значила слишком многое. Многие страны привыкли видеть в Феличиано ребёнка, который не понимает всех тягостей жизни, если быть до конца честным, сам Германия порой забывал, что Венициано такая же страна со своей историей и подвигами, лишь иногда на краю сознания вспыхивала тревожная мысль, которая тут же была забыта. Он предполагал, что итальянец не будет сидеть на одном месте, когда узнает о нападении русских войск на Германию. Но Людвиг всё же надеялся, что Феличиано послушает своего брата и не отправится к нему на помощь. Немец не хотел, чтобы шатен вновь проходил через всё это. В их жизни и так огромное количество невинных жертв, но, похоже, Романо не смог удержать брата рядом с собой, тот как всегда бросился на спасение, рискуя собственной жизнью. — Италия, не надо, — блондин говорит спокойно, смотря куда-то в сторону, будто вовсе забыв о своём не лучшем положении. — Не трогай Ивана. — Правильно тебе говорит Запад. Не смей трогать Брагинского, — по переулку, заглушая звуки выстрелов и бомбёжки, словно внезапный раскат грома, прокатился столь знакомый голос, заставляя всех троих удивлённо задрать голову. — Иначе ты будешь умирать долго и мучительно, я гарантирую. Экс-Пруссия усмехается, шуточно отсалютовав винтовкой удивлённому Брагинскому, похоже, ему сделают выговор, когда они выберутся из этой неприятной ситуации. Венициано нахмурился, сверля альбиноса внимательным взглядом карих глаз, он никак не ожидал подобного исхода, неужели Россия был заранее готов к этому нападению? Шатен медленно перевёл взгляд на Брагинского, но он не мог просто так отступиться, сейчас там лежит безоружный и раненный Германия, и только Богу известно, что с ним сделает русский в конечном итоге. — Людвиг? — тихо спрашивает Феличиано. Немец удивлённо вскидывает голову, обычно Италия называл его по имени лишь в самые крайние моменты. Устало вздохнув, блондин медленно сел, не чувствуя больше сопротивления со стороны Ивана. — Опусти пистолет, Венициано, — уставшим голосом произнёс блондин, а затем с некой горечью посмотрел на обладателя фиолетовых глаз, уловив мимолётную улыбку, которая тут же была скрыта за маской отчуждения. — Мы сдаёмся. Брагинский усмехнулся, выпрямляясь и спокойно разворачиваясь в сторону итальянца, будто совсем не боясь неожиданного выстрела, который мог прогреметь в любую секунду. Феличиано дрогнул, стоило ему встретиться взглядом с этими глазами, Иван усмехался, победоносно смотря на него сверху вниз. Рука с оружием сама собой безвольно опустилась вниз, шатен лишь вздрогнул, когда почувствовал, как русский задел его плечом, проходя мимо. Неужели он действительно знал, что всё так и будет? Гилберт нехотя опустил винтовку вниз, видя, что России больше ничего не угрожает. Однако вовремя он решил заскочить сюда, бросив последний взгляд в сторону Запада и убедившись, что у того нет серьёзных повреждений, экс-Пруссия было повернулся в сторону Брагинского, но удивлённо замер, увидев, как тот внимательно смотрит в его сторону. Иван кивнул головой, тем самым приглашая прусса спуститься на землю, их ждёт важный разговор. Измученно выдохнув, отворачиваясь от края крыши. Внизу раздался тихий плач Венициано и неразборчивый хрипловатый голос Людвига, который что-то тихо говорил шатену, в попытке успокоить. Над улицами Берлина свистели пули, а в воздухе, недалеко от головы Байльшмидта летал Гилбёрд, что-то весело щебеча на своём языке. Спустя две недели обороны Германия пала.***
Литва равнодушно смотрел на разгорячённого и довольного Арыстана, который буквально секунду назад возник в его комнате, успев принести с собой запах пороха и чего-то неуловимо сладкого. Светло-карие глаза брюнета смотрела на него так внимательно и лукаво, будто Казахстан внезапно узнал какую-то постыдную тайну Ториса, но не спешит об этом говорить, желая насладиться удивлением и растерянностью собеседника вдоволь. В этом и был весь он. Парень внимательно окинул помещение взглядом, но, не заприметив стула, лишь устало вздохнул, за пару широких шагов оказываясь подле окна, украдкой выглядывая наружу. Он явно хотел что-то сказать ему, но не спешил с этим, будто чего-то боялся. Лоринайтис было открыл рот, дабы поинтересоваться, что случилось, но лишь скупо поджал губы. Во времена СССР, когда они все жили под одной крышей, единственным, к кому Литва не смог найти подход, был именно Казахстан. Несмотря на лёгкий и добродушный нрав этой страны, на контакт с остальными он шёл явно неохотно, пусть и не показывал своей недоброжелательности столь ясно. Единственный, с кем Арыстан общался спокойно, был Россия. Их можно было часто увидеть на скамье в саду или же за чашкой чая на кухне. Торис никогда не понимал, о чём так много можно говорить с Брагинским, но лезть к ним в беседу не спешил, всё же в подобные моменты СССР более сильно казался ему своеобразной семьёй. — Не хочешь к нам присоединиться? — отрывисто произнёс брюнет, выжидающе уставившись на Литву. Лоринайтс удивлённо дёрнулся, будто пытаясь понять, серьёзен ли сейчас Арыстан или же это его очередная шутка. Но внимательный взгляд светло-карих глаз окончательно убедил его в серьёзности намерений Казахстана. — Не горю особым желанием, — сухо произнёс шатен, наблюдая за тем, как удивлённо вытягивается лицо брюнета. Столь искренние эмоции невольно выбили Ториса из колеи, он ожидал в ответ насмешку или приказ победителя проигравшему, но получил лишь недоумение. — Жаль, Наташе ты бы сильно помог, — с грустью протянул Казахстан, отворачиваясь в сторону окна, наблюдая за тем, как на улице стал накрапывать мелкий дождь. Им хватило буквально месяца, чтобы полностью захватить Прибалтику. — Да и Феликс спрашивал про тебя. Лоринайтс недоверчиво смотрит в сторону брюнета, но тот лишь как-то грустно улыбается удивлённому парню, а затем молчаливо покидает комнату, будто и вовсе не было столь странного разговора. Устало вздохнув, Торис закрыл лицо ладонями, пытаясь понять, что сейчас было. Он специально упомянул этих двоих? Знает же, как дороги они ему. Неужели Польша действительно интересовался его делами? Да и это предложение, Россия бы такое не предложил, он не приглашает врагов в свои ряды. Прибалтика повержена, и вряд ли кто-нибудь осмелится поднять восстание, многие солдаты ещё помнят времена Советского Союза. Дверь следом за брюнетом тихо захлопнулась. Торис резко выпрямился, отнимая руки от лица. Сейчас у него было два выбора, либо сидеть здесь и молчаливо ожидать результатов войны, либо идти на передовую, и тогда у него, возможно, появится шанс увидеть друзей. Конечно, предательство Феликса было слишком неожиданным, Лоринайтс никак не ожидал, что Польша пойдёт следом за Россией. — К чёрту, — решил парень, резко вскакивая со своего места и бросаясь к двери. Широко распахнув ту, Литва выглядел наружу и, заприметив удаляющуюся фигуру Арыстана, громко крикнул. — Я в деле!***
Китай сосредоточено перебинтовывал предплечье Японии, изредка поглядывая в сторону входа, будто в любую секунду ожидая, что к ним кто-нибудь ворвётся. Хонда откинулся на спинку стула, закрыв глаза, тихо дышал, его сильно потрепали в последней атаке, протащив по земле и чуть не подстрелив левую ногу. Кику недовольно зашипел, когда почувствовал, что Ван слишком сильно зажал ожог, вызывая неприятную волну боли. Яо кинул удивлённый взгляд в его сторону, но поняв, в чём дело, тут же ослабив хватку. — Спасибо, — тихо поблагодарил брюнет, притягивая к себе обработанную руку. Он не привык, что за ним ухаживают. После того, что он сделал с Китаем, он вообще не был уверен, что тот когда-нибудь простит его. — Обращайся, ару! — Ван приподнял уголки губ в мимолётной улыбке, а затем медленно встал, будто пытаясь предотвратить вспышку боли. — Мне нужно переодеть верх, американцы в конец его порвали. Японию хватило лишь на кивок, хотя Яо уже и не обращал на него никакого внимания. Он отвернулся к своему стулу, выуживая из небольшой спортивной сумки идентичную военную форму. Помедлив с секунду, Китай всё же медленно расстегнул китель, а затем и вовсе снял его, обнажая спину. Хонда вздрогнул, заметив уродливый шрам*, тянувшийся вдоль почти всей спины, перед глазами вмиг промелькнули события прошлого, нахмурившись, Кику виновато отвёл взгляд в сторону. Ван было нагнулся вперёд, собираясь вытащить сменную одежду, но замер, почувствовав почти невесомое прикосновение к давно зажившей ране. Замерев на месте, брюнет молча наслаждался столь неожиданной лаской. Кику замер, и уже не боясь своих действий, полностью положил свою руку на спину брата, позволяя всей ладони соприкоснуться с приятной и тёплой кожей. Он внимательно разглядывал шрам, оставленный им, и тихо жалел о своих необдуманных действиях. Чем же он руководился в тот момент? — Извини, — прошептал Япония, опуская глаза вниз. Устало вздохнув, Яо не спеша повернулся лицом к брату и перехватил его ладонь, не давая убрать. Китаец лишь сильнее сжал руку Хонды в своей руке, внимательно смотря в столь знакомые тёмно-карие глаза. Сейчас перед ним стоял тот давно забытый ребёнок, который требовал к себе внимания и ласки, будто и не было стольких лет раздора и разногласий, словно они никогда и не ругались. — Я не обижен, — Китай улыбается слишком ласково, от чего Кику чувствует лишь новый приступ стыда, заставляющую его щёки покрыться лёгким румянцем. Господи, спустя столько лет он не разучился краснеть? — Наши войска пересекли границу с Канадой, — довольно пропела Монголия, заглядывая в палатку, но увидев представшую перед глазами картину, поспешила отвести взгляд и прокашляться. — Думаю, им понадобиться наша помощь. Через сколько выдвигаемся? — Через две минуты, — отстраняясь от вконец смутившегося Кику, произнёс Ван. Сверкнув напоследок хитрой улыбкой, девушка с готовностью кивнула, оставляя двоих парней наедине. Китай поспешил отвернуться, надевая новый китель и застёгивая его на все пуговицы. — Ты готов? — Да, — с готовностью кивнул брюнет, всё также избегая парня взглядом. — Приступим.***
— И ты просто так отдашь им землю? — спросил Канада, кидая на Америку неодобрительные взгляды сквозь стёкла очков. Но подобный жест был полностью проигнорирован Альфредом, который что-то усердно строчил на клавиатуре. — Не просто так, у меня есть план, — ослепительно улыбнувшись, произнёс Джонс. Он, наконец, отвлёкся от своего занятия, поднимая взгляд голубых глаз на экран ноутбука. — У героев всегда есть тактика. — И ты её мне, конечно же, не расскажешь, — даже не спрашивая, а утверждая, поинтересовался Мэтью, а затем устало вздохнул, потирая виски. В помещение раздался звук, отдалённо похожий на сирену, парень дрогнул, удивлённо поворачивая голову в сторону, будто пытаясь там что-то увидеть. — Повиси немного. Монитор потух, оповещая о том, что собеседник отключился. На это Альфред лишь хмыкнул, он и без того прекрасно знает, что произошло и почему Канада так поспешно убежал. Однако ждать Мэтью пришлось недолго, спустя три минуты видеосвязь вновь заработала, и на ней появился как всегда встрёпанный и усталый блондин. — Соединенные войска пересекли границу, теперь они на моей территории, — поспешно пробормотал Уильямс и, не заметив со стороны Джонса ожидаемой реакции, весь как-то встрепенулся, будто его резко осенило. — Ты знал, что так будет! — Я предполагал! — оскорблёно произнёс американец, но его уже никто не слушал. Канада отключился от видеосвязи и больше не брал трубку. Война продолжалась.