Исход

I can’t help but be wrong in the dark Cause I’m overcome in this war of hearts I can’t help but want oceans to part Cause I’m overcome in this war of hearts Ruelle - War of Hearts Вот уже вторую ночь я не выхожу из отсека. Не могу заснуть. Каждый раз, когда я закрываю глаза, весь мир заполняется кровью и в ушах звучат беспрерывные крики. Детей. Женщин. Мужчин. Стрельба. Когда мне удаётся забыться хоть на полчаса, мне снова снится та поляна, где мы с Томом впервые заговорили. Но на этот раз все по-другому. Мы по-настоящему счастливы, смеёмся в объятиях друг друга. А потом ужас повторяется снова и снова: он говорит, что любит меня, но я слышу лишь "я убью тебя, как убил все, чем ты дорожила". Мир опять наполняется кровью, и я вонзаю кинжал ему в сердце. Его глаза все ещё полны любви и нежности. Том слабо улыбается окровавленным ртом: - Правильно, детка. Все правильно, - он касается моих волос, - Ты такая красивая... Его глаза закрываются. Из-за этого сна я больше не сплю. И не открываю дверь отсека Тому. Закрываюсь в душе, когда он взламывает мой отсек. Не хочу его видеть. Вернее так: не могу. Не могу видеть его глаза и наполняться ещё большим безумием. Меня словно разрывает на части. А он, кажется, и не замечает. Конечно, у него много дел. Чертов лидер. Лидер чего? Разрушения? Я уже не вижу разницы между ним и Главным Советником. Но... Я люблю его? Именно так. Со знаком вопроса. Светлое ли это чувство? Я не знаю. Я уже не вижу свет. Похоже, у меня опять приступ паники. Я рывком выскакиваю с кровати бегу в ванную комнату. Умывшись, я поднимаю глаза на зеркало. Моё отражение искажено в разбитом стекле: растрепанные волосы, тёмные синяки под глазами и бледная кожа. Я призрак. Призрак без семьи, без прошлого, без имени. Отражение мутнеет от слез, наполняющих мои глаза. Они обжигают и злят меня. Сколько можно? Соберись, тряпка. И я снова чувствую прикосновение его пальцев к моим волосам. Мне чудится его кровь на них, я пытаюсь смыть её, но не могу. Тогда я со злостью отрываю крупный осколок зеркала, и яростно вцепившись в него, отрезаю свои локоны по подбородок. Не выдержав боли, я падаю на колени, окружённая кровью, капающей с ладони, локонами, которые моя мама заплетала мне в детстве, и осколками зеркала и, вероятно, моей жизни. Я слышу истошный крик, с надрывом, просто ужасающий. Потом понимаю, что кричала я. -Анни?!- Крик Тома едва слышен из-за железной двери, - Ну же! Ломайте, раз код сломали, олухи! Пули стучат по поверхности двери, от этих звуков я кричу ещё громче. - Стойте, идиоты! Прекратите стрелять! Я сам. Через несколько секунд я слышу звук падающей двери и топот множества ног. Дверь ванной тихо открывается и за этим следует долго молчание. - Оставьте нас, - голос Тома спокойный и уставший, - И верните дверь на место. - Но сэр... - солдат мнётся, - Вы же сами её раскурочили... - Как хочешь, но закрой этот чертов отсек. - Да, сэр. Том закрывает дверь ванной. Когда он опускается на колени за моей спиной и касается моего плеча, я хватаю осколок с пола и приставляю к его горлу. - Не. Трогай. Меня. В его глазах боль. Жалость. И та самая нежность, что я видела за секунду до его смерти в моем сне. - Анни...- в его шёпоту звучит мольба. Он осторожно касается моей руки и вынимает осколок. Он целует мою окровавленную ладонь, и мои ярость и боль куда-то улетучиваются. Словно тьма отступает от нас, и наполняет нас внутренним светом. Он осторожно поднимает меня, усаживает в ванну, включает тёплую воду, и садится сзади. Так мы и сидим довольно долго. Он обнимает меня, шепчет мне нежные слова, целует меня в макушку, мочку уха, волосы. А я тихо плачу и цепляюсь за него, как утопающий за верёвку. Нет, в нем ещё есть свет. Как и во мне. Мы вместе найдём путь обратно. С этими мыслями я засыпаю в его руках. Просыпаюсь я уже в мягкой постели, не в своей. Том все ещё спит. Я мягко вывожу пальцами узоры на его лице, и по шрамам на его груди. Очень осторожно я вылезаю из-под одеяла и пробираюсь в его кабинет. Кожа, красное дерево - очень похож на отцовский. Нахожу в шкафу белую рубашку и надеваю её. Достаю Шекспира из книжного шкафа и читаю, развалившись в кресле. Вот соня! Сколько можно спать? Откладываю книгу и от скуки решаю порыться в ящиках стола. Какие-то скучные бумаги. Стоп...А это что? Папка под названием "Куинн". Он что, мои фотки хранит там? Я усмехаюсь, готовая потом дразнить его этим. Но открыв папку, я вижу не себя. Другую молодую женщину. Победительницу. Она молода, держит в руках копьё и смело смотрит вдаль. Моя мама. Его ментор. Здесь вся её история. И её смерть. Слеза капает на файлы. Только тогда я возвращаюсь в действительность. Она пыталась спасти его. Опекала его, как сына. Она умерла из-за него. Стой. Подумай. Сделала. Бы то же самое для него? Ты знаешь ответ. Из спальни слышен шорох. Он встал. Я в панике возвращаю файл на место, перед этим украв фотографию, где мама стоит рядом с хмурым темноволосым подростком. Его растрёпанный силуэт в халате появляется в дверях. - Что ты здесь делаешь?- спросонья он так мило выглядит, что я забываю, что у нас проблемы. - Ждала, когда ты проснёшься, соня, - смеюсь я и с разбега прыгаю на него. - У меня много работы, - возражает он. - Работа подождет, - шепчу я ему в губы. Несмотря на протесты Тома я возвращаю его в постель.