Исход

The promises we made were not enough (Never play the game again) The prayers that we have prayed were like a drug (Never gonna hit the air) The secrets that we sold were never known (Never sing a song for you) The love we had, the love we had, we had to let it go. (Never giving in again, Never giving in again) 30 Seconds To Mars - Hurricane Паника. Первый раз в жизни я чувствую всепоглощающую панику. Я бегу, с группой солдат по пустынной части Арены. Из-за дыма я не могу найти ее. Лиссия, черт побери, какого ты послушалась этого идиота? И где был Лафейсон? У нас кажется был договор: Лис должна была до моего приезда оставаться у себя в отсеке и никак не участвовать в этом деле. Но нет, у нас же нет других режиссеров, давайте калечить моего. Мой режиссер. Смешно звучит. Моя девушка? Уже ближе. Моя возлюбленная? Да, совсем близко. Мое счастье и мое проклятие. За своими размышлениями я не замечаю, как ко мне справа подкрадывается миротворец. Ну все, министр, вам конец из-за вашей же глупости. Не успею прицелиться. Вдруг он падает на землю. Я оборачиваюсь - за мной стоит запыхавшийся Дуглас, весь покрытый пеплом и кровавыми пятнами. Он подмигивает мне, чем доводит меня до состояния аффекта. Я хватаю его за грудки: - Где она? Какого хрена... - Стоп, стоп, братишка, все с твоей принцессой нормально. Я направил ее снимать эвакуацию трибутов. - Я тебе не братишка, это во-первых. А во-вторых, она вообще не должна была покидать отсек! Тебе не хватает наших режиссеров? - Ну должна же от нее быть какая-то польза! Тут я не выдерживаю и заезжаю ему кулаком по челюсти. - Ты сдурел, Лето?! Но я уже бегу прочь от него, в чащу леса. Меня не беспокоят выстрелы, я без разбора палю по миротворцам. Наконец я в той части леса, где все случилось. Слышу крики Виктории неподалёку и бегу на ее голос. Однако я останавливаюсь, услышав выстрел совсем в другой стороне и интуитивно меняю направление. Внезапно я натыкаюсь на что-то. Тело. Это Ивер, член съемочной группы. Внутри меня все застывает от страха. Что если?...Еще один выстрел. Я оказываюсь на небольшой полянке. Вижу еще два тела. Миротворцы. Рядом с ними проглядывается окутанный пепельным туманом силуэт сидящего на коленях человека. Лиссия. Жива. Такого облегчения я еще никогда не чувствовал. Я кидаюсь к ней, но как только она чувствует мое приближение, она резко вскидывает руку с пистолетом и стреляет. Я падаю на колени. Задето только плечо, слава богу. - Ш...Шеннон?...- слышу я ее хриплый надрывистый голос. Ее взгляд безумен, она отбрасывает пистолет и пытается оттереть кровь с рук и лица. Я подползаю к ней, и, не в силах что-либо сказать, просто прижимаю ее к себе. - Прости, прости...Я сделала тебе больно...- я едва слышу ее слова за рыданиями. - Любить - значит причинять друг другу боль, - горько усмехаюсь я и целую ее волосы, лицо, каждую слезинку, пока она не успокаивается. Затем я аккуратно поднимаю Лис, несмотря на все ее протесты. Я чувствую острую боль в плече, но заставляю себя терпеть. Когда я вношу ее в медицинский отсек планолета, к нам подбегают врачи и уносят её от меня. Остальную часть полёта я провожу в муках - они никак не могут достать пулю. Так не может продолжаться. В следующий раз у нее может не оказаться пистолета, и я не успею спасти ее...Так, стоп. В следующий раз? Его не будет. Она будет в безопасности вдали от меня. Она переживет. После этого я решаю игнорировать Лис, приставляю к ней троих телохранителей, и узнаю о ее состоянии через них. Очень трудно игнорировать ее в жилом отсеке, коридорах и столовой. Однако я терплю уже второй день, стараясь не думать о том, какую боль я ей причиняю своими действиями. На совещании я слышу только звон в ушах и просыпаюсь только от внезапного появления бешеной Квинн. Не у одного меня проблемы с близкими людьми. - Мы не созданы для нормальной семейной жизни, Том, - стараюсь отвлечь себя от взгляда Лис с соседнего стола, - Вокруг нас гибнет все, и этого никак не избежать. - Так говорят только трусы. Если любишь, то должен защищать свою любовь до последнего вздоха, - он проводит пальцем по порезу на губе, - Даже если от этой любви больше боли, чем счастья. Звон стекла. Она же порежется. Ну вот, слезы. - Может ты перестанешь валять дурака? - красноречивый взгляд Тома говорит сам за себя. Я встаю, полный злости и решимости отчитать Лис за ее беспечное отношение к себе, но когда я подхожу к ней и вижу слезы на ее глазах, мне становится невыносимо больно. Я хватаю ее за руку и вывожу из столовой в ее отсек, сажаю на стул и достаю аптечку. Минут 10 мы сидим в полном молчании. Ну как в полном - я обрабатываю ее порез, она всхлипывает и пялится в пол. Наконец, я не выдерживаю: - Может ты перестанешь? Она ошарашенно смотрит на меня. - Прости, я не ослышалась? Это говоришь ты? Что значит твое поведение? Твои слова можно уже выбросить на помойку. Тебе наплевать на чувства других. Поигрался, сломал и выбросил, так? Так вот, что она думает обо мне. Ну что ж, пусть будет так. Лучше пусть считает меня негодяем, чем подвергает себя опасности. - Да, ты мне больше не нужна. Я не чувствую того же, что и ты. Ты забыла, кто я? Я - сын Главного Советника. Перестань уже цепляться ко мне как собачонка! Я слышу звук пощечины, но не чувствую боли. Вся моя боль сконцентрирована в сердце. Сквозь зубы я ухмыляюсь, встаю и ухожу из ее отсека, громко захлопнув дверь. Я ускоряю шаг, чтобы больше не слышать ее рыдания, разрывающие мою душу на части.