Глава 14
19 июля 2015 г. в 18:26
— Я не собираюсь оставлять Эрика, тем более таким способом. На мой вкус, «вдовец» звучит ужасно. Тебе придётся убить меня.
— С огромным удовольствием, — оскалилась Хельга и сделала несколько шагов в мою сторону.
Мне пришлось отступить. Я попыталась схитрить, потому что отступила не к краю крыши, а немного в сторону. Хельга бросилась на меня так стремительно, что я не успела увернуться, и она вцепилась мне в горло.
Я знала, что она сильна, но теперь её сила, помноженная на злобу и ярость, увеличилась неимоверно. Она буквально подняла меня за горло, встряхнула, как тряпичную куклу и отшвырнула к краю крыши. Я рухнула, и у меня перед глазами поплыли чёрные круги от боли.
— Куда это ты собралась? Дорогая, у тебя нет выхода. Знаешь, мне уже надоело тебя уговаривать. Пожалуй, сброшу-ка я тебя с крыши сама, раз ты такая трусиха. А то дело может затянуться, а мне некогда тут с тобой возиться.
— Жаль тебя разочаровывать, — прохрипела я.
— Ничего другого я от тебя и не ждала, маленькая дрянь. Не понимаю, что в тебе Эрик нашёл. В тебе же нет ни красоты, ни ума, ни стати. Такая жалкая, беспомощная…
— Не всем же быть такими, как ты. Толку-то от твоей красоты, если она вся пропитана злобой. Ты похожа на цветок-хищник.
— Такая, как я, Эрику больше подходит.
— Ты точно ненормальная. Он твой брат.
— Только наполовину. Мама обманула Харальда. Она всегда знала, как добиться своего. Я понимаю, мужчины нуждаются в продолжении рода, и поэтому не возражала бы против того, чтобы мой брат женился, но не на такой, как ты.
— И чем же я тебя так не устраиваю?
— Тем, что поглотила его полностью. Он отвернулся от меня. Ему нужна только ты.
— Я его жена. Мы любим друг друга. У нас семья.
— Любовь… ненавижу это слово.
— Потому что сама никого не любишь.
— Я люблю брата. Он мой, а ты его отобрала у меня.
— Хельга, Эрик не игрушка, он живой человек. То, что он женился на мне, не значит, то он перестал любить тебя, ведь ты его сестра.
— Как только он увидел тебя, ещё там, в Америке, то будто помешался. Я думала, что, как только ты уступишь ему, он сразу тебя забудет, а ты вцепилась в своего придурковатого Раша.
— Уэсли никогда не был придурком. Он умный, добрый, обаятельный.
— Я могу соблазнить любого мужчину, а твой Уэсли… У него, просто мозгов нет.
— У него их слишком много, особенно по сравнению с тобой.
— Как я не старалась, он ничего не понимал. Да любой на его месте…
— Уэсли сразу раскусил, какая ты. Тебе всё удалось только потому, что он тогда напился.
Хельга вдруг дико захохотала. Она не только вела себя, как безумная, она и выглядела также.
— Идиотка, какая же ты идиотка. Ну, что ж, почему бы тебе и не узнать всю правду перед смертью. Уэсли со мной не спал. Он так напился, что физически это было невозможно. Я заплатила кому надо за ключ и залезла к нему в койку. Если честно, то я думала, что когда он утром проснётся и увидит меня голой в своей постели, то поведёт себя, наконец, как настоящий мужчина, а он только блеял, что всё это большая ошибка, и выставил меня вон. Но тем не менее своего я добилась, вы расстались. Кто же думал, что ты окажешься такой дурой и отвергнешь Эрика. Для моего брата ты стала мечтой. Но я была уверена, что пройдёт время, и он забудет о тебе. Какого чёрта ты приперлась в Данию!
— Хельга, успокойся. Даже если ты меня убьёшь, то где гарантия, что Эрик через некоторое время опять не женится?
— Я этого не допущу. Буду день и ночь напоминать о том, как он тебя, бедняжку, любит. Ну а если что, так почему бы не устроить ещё один несчастный случай. После такого мой братец вряд ли захочет связываться ещё с кем-нибудь.
— Тебе нужно к врачу.
— Не беспокойся, к тебе он тоже скоро приедет. Давай покончим скорее. Мне осточертела болтовня.
— А я бы ещё поболтала.
Хельга опять ко мне подскочила и острием кинжала ткнула в шею. Я почувствовала, как струйка крови побежала вниз. Изо всех сил я толкнула её в грудь. Но проклятая ведьма только слегка покачнулась, схватила меня за горло и сжала.
— Хельга! — услышала я сквозь шум в ушах голос Эрика. — Отпусти её немедленно.
— Нет, братец, — язвительно рассмеялась датчанка. — На этот раз я избавлюсь от неё раз и навсегда. Она, как раковая опухоль, проникла в нашу семью. Метастазы распространились даже на нашего отца.
— Отпусти мою жену. Что за чушь ты несёшь.
— Из-за неё ты отвернулся от меня. Ты опять меня бросил! — заорала Хельга. — Я не позволю тебе снова меня бросить.
— Хельга, ты ведь моя сестра. Я люблю тебя, всегда любил. Если ты причинишь боль моей жене, ты причинишь её и мне.
— Дорогой мой братик, иногда надо сделать больно, чтобы потом никогда не болело. Подожди немного, мы скоро поедем домой. Мама нас заждалась.
— Я прошу тебя, отпусти Бьянку. Она моя жизнь. Если ты сбросишь её с крыши, я пойду за ней.
— Тоже мне, Орфей нашёлся, — буркнула датчанка. — Эрик, она тебе не подходит.
— Не тебе судить об этом.
— Это почему же?
Но Эрик вместо ответа метнулся к сестре. Он схватил одной рукой меня, другой вцепился в её руку с кинжалом. Хельга, не успевшая вовремя среагировать на его бросок, невольно ослабила хватку и выпустила меня. Эрик оттолкнул меня подальше. Его сестра поняла, что ей уже до меня не добраться, и взревела. Она изо всех сил толкнула брата. Сила толчка была такова, что он отлетел от неё, ударился об ограждение, идущее вдоль крыши и, не удержавшись, упал вниз.
На секунду мы обе замерли. Хельга стала неистово кричать. Этот крик вывел меня из ступора, и я помчалась вниз к Эрику. Он лежал на земле в неестественной позе. Вокруг уже толпились зеваки. Когда я к нему подбежала и опустилась рядом на колени, то услышала приближающийся рев сирен скорой помощи и полиции. Эрик хрипло дышал, из его рта медленно сочилась струйка крови.
— Эрик, потерпи, потерпи, любимый, скорая уже едет, — бормотала я.
Он открыл глаза, протянул руку и прикоснулся ко мне. Его рука бессильно упала. Я наклонилась к нему и стала умолять:
— Прошу тебя держись, только держись. У нас будет малыш. Ты ему нужен, ты мне нужен. Я люблю тебя, прошу, не оставляй нас.
Эрик улыбнулся, в его горле что-то булькнула и он умер. Вокруг нас забегали люди, меня отвели от мужа. Медики суетились возле него. Я видела, как врач покачал головой, показывая, что всё кончено, и я закрыла глаза. Больше ничего не помню.
Гораздо позже мне рассказали, что из дома напротив заметили нашу ссору с Хельгой на крыше и вызвали полицейских. Они были свидетелями борьбы моего мужа и его сестры.
Я не билась в истерике, не падала в обморок, а впала в какой-то ступор. Мне казалось, что всё это происходит не со мной, а с кем-то другим. Меня забрали в участок. Пришлось ответить на вопросы полиции, но появившиеся вскоре Анна и адвокат не позволили, чтобы допрос продлился слишком долго. Харальд и Анна оградили меня от дальнейших допросов и других мучительных процедур. Они говорили с полицейскими, вызвали семейных адвокатов, моих родителей.
Хельгу задержали. Во время ареста пришлось применить силу, потому что она была совершенно невменяема.
Потом были похороны. Их я помню смутно. Народу собралось много. Пришли Ян Олсен и вся команда, много друзей Эрика и семьи, деловые партнеры, прилетели Джефри и Кейси. Мама и Джек поддерживали меня. Я не плакала, а тупо смотрела на гроб. Мне не верилось, что в глубине этой полированной штуки лежит мой муж. Я всё время ждала, что он сейчас подойдёт ко мне, обнимет и уведёт отсюда. Он терпеть не мог, если меня расстраивали, а всё, что происходило вокруг, определённо меня расстраивало. Эти чёрные одежды, печальные лица, сладковатый запах цветов, всё время вызывавший у меня позывы к рвоте.
Линнея устроила целое представление. Она билась в истерике и орала, что я демон, погубивший не только её мальчика, но и Хельгу. В какой-то момент она бросилась на меня, яростно размахивая руками. Явно желая выцарапать мне глаза.
Дорогу ей преградил Харальд. Он с отвращением оттолкнул жену и сказал, что она вечно интриговала, изображала из себя королевскую особу, считала всех вокруг ничтожествами и неудачниками. Девочка, как губка, впитала её собственную в злобу и ненависть ко всем. Если кто и виноват в том, что случилось, так только она сама.
— Ты жалкий аристократический слизняк, как и твоя мамаша. Она не твоя дочь! — выплюнула ему в лицо Линнея.
— Я это всегда знал, — пожал плечами Харальд.
— Тогда почему? — изумилась Линнея.
— Пожалел тебя. Я забыл, что такие женщины, как ты, не способны этого оценить. Ты всегда считала благородство, честность и порядочность признаками слабости. Моя мама вовремя поняла, что ты не способна быть не только хорошей женой, но и матерью, поэтому и забрала Эрика.
— Анна отняла его у нас с Хельгой. Моя бедная девочка страдала в разлуке с братом.
— Мама воспитала его не только хорошим человеком, но и настоящим мужчиной. Она дала ему то, на что ты была неспособна.
— Ненавижу тебя! Тебя и твою мамочку!
— Прекрати, здесь не время и не место выяснять отношения. Если ты забыла, то напоминаю, мы собрались, чтобы попрощаться с Эриком. Веди себя прилично.
Харальд отвернулся от неё, не скрывая отвращения, подошёл ко мне и стал рядом. Дальше похороны пошли без эксцессов.
Я хотела сразу же уехать с мамой домой в Америку. Меня здесь больше ничего не держало. Если честно, то мне хотелось как можно быстрее скрыться отсюда. Но оказалось, что Эрик оставил завещание, и мне пришлось ждать его оглашения. Я понятия не имела, что он так богат. Мы никогда эти вещи не обсуждали. Мой муж позаботился, чтобы я ни в чем не нуждалась. Когда нотариус объявил, что Эрик оставил всё мне, с Линнеей случился очередной припадок.
Первым моим желанием было от всего отказаться, но Харальд и Анна стали убеждать меня, что это неправильно. Так хотел Эрик, и если я люблю его, то не должна отказывать ему в праве позаботиться обо мне.
Линнея подала в суд, чтобы опротестовать завещание. Я не собиралась с ней бороться. Меня заботил только мой ребёнок. Во-первых, я боялась, что лишние волнения повредят ему, во-вторых, мне вообще не хотелось, чтобы Леннея или Хельга узнали о моей беременности. Кто знает, что придёт этим ненормальным в голову.
Мне было плевать на деньги. Я не собиралась рисковать ради них своим ребёнком. Поэтому я пошла к Анне и сказала, что ни в какой суд не пойду и согласна на всё, пусть только меня оставят в покое. Бабушка Эрика согласилась, что лишние треволнения мне ни к чему. Она уговорила подписать доверенность на её имя, для ведения всех моих финансовых дел.
Но и после этого мне не позволили уехать. Я должна была присутствовать на суде в качестве главного свидетеля. Хельгу признали невменяемой, и остаток жизни она проведёт в закрытом лечебном заведении. Как только всё закончилось, я немедленно улетела домой.