Счастливая жизнь

Целый день мысли о разговоре не выходили из головы шатена. Курт хотел второго ребенка, правда, хотел, НО. Было вот такое огромное, жирное «но», которое просто препятствовало их мечте, — это время. Вот такое беспощадное, не жалеющие никого на своем пути. Оно многим мешало, рушило мечты, крошило на кусочки планы. Время, которого семья Хандерсон имела так мало. А именно свободного времени так не хватало. Им с трудом давалось находить с каждым годом свободные часы, чтобы провести их в кругу семьи. Да, были такие дни, когда Блейн и Курт могли просто не выходить из квартиры, даже чтобы выбросить мусор. Потому что они наслаждались каждой секундой без «мистер Хандерсон, Вас к телефону», «сэр, Вас там просят выйти», «Блейн, ну еще один раз давай прогоним». Курт прекрасно понимал, что с двумя детьми им не справиться, к тому же если один — совсем малыш. Он это понимал, но вот Блейн – нет. Но еще больше угнетало голову шатена то, что Блейн принял решение сам, не посоветовавшись. Нет, он, конечно, сказал Курту о своей мысли, но… Что-то подсказывало, что, если бы не выпитое на вечеринке и не развязанный язык из-за алкоголя, то брюнет бы молчал до того момента, когда заявится в дверях квартиры с ребенком на руках. — Мистер Хандерсон, — в дверях стояла молодая секретарша Бетти. Она работала с Куртом с самого начала, и парень ценил ее, потому что она была ценным работником. — Вы выглядите грустным и усталым. — А еще внимательным, к тому же. — Может, кофе, чтобы взбодриться? — Спасибо, Бетти, — Курт попытался улыбнуться, но улыбка вышла печальной, — не стоит. Хотя, постой, от кофе я не откажусь. Девушка кивнула и, развернувшись, зашагала на огромных каблуках в приемную. Курт, под звуки ее шагов, развернулся к окну и уставился в одну точку. С уходом Бетти грустные мысли снова зашли в гости. Да, такие настойчивые гости оказались, которых очень сложно выгнать, если они решили остановиться на какое-то время. И Хандерсон старший не знал, как долго они задержатся, он просто надеялся, что, придя домой, Блейн больше не поднимет разговор о втором ребенке и вообще позабудет эту тему до лучших времен. Блейн полежал еще какое-то время в постели после того, как раздался шум закрывающейся двери. Его кудрявую голову все не покидал разговор с мужем, который обстоял совсем не так, как ожидалось Блейну. Не то чтобы он представлял, что Курт набросится ему на шею, закружит в танце и завизжит от счастья, а потом они месте уйдут в царство фей и единорогов. Он просто надеялся, что Курт согласится. Но все оказалось намного сложнее, и теперь Блейн очутился на дороге сам, одинешенек, хоть раньше всегда рядом был Хандерсон старший. И Блейн просто боялся очутиться еще и в темноте. Нет, решил он для себя, он, несмотря на громкий протест мужа, будет отвоевывать свое мнение и сам справиться со сложным выбором — выбором суррогатной матери. Чем он и занялся. Достав ноутбук, Блейн уселся, скрестив ноги, и ввел нужный вопрос в поисковике. Очень много желающих женщин — как молодых, так и постарше — было только в самом Нью-Йорке. «Неужели действительно есть некая Амелия К., которая в свои 59 желает стать суррогатной матерью? Что?» — в нескрываемом отвращении Блейн высунул язык, представив, как будет выглядеть эта уже немолодая женщина с животом, который явно из-за лишнего веса. Мотая головой, чтобы прогнать дурные мысли из головы, парень перешел на другую страницу. После часа поисков Блейн все же отметил пару молоденьких девушек, готовых выносить ребенка, но тут голодный желудок начал протестовать и уж слишком явно давал о себе знать. Он как бы кричал: «Ей, ты, беспощадный человек, себя не жалеешь, так хоть меня пожалей. Накорми ты уже меня!» Ну как тут отказать? После плотного завтрака, который Блейн запил свежезаваренным кофе, он возобновил поиски. К обеду его ожидал успел — нашлась Рейчел Берри. Нет, не сама Рейчел, а девушка с досье очень похожим на ее жизнь. Нет, действительно, ее родители тоже геи, она любит петь и выступать на самых различных конкурсах. Совпадение или случайность? Блейн не верил ни в то, ни в другое, поэтому он точно решил для себя, что это — судьба. А что, если не она? Так же эта Кира не пьет, не курит (что, кстати, было особенно важно для Хандерсона младшего) и живет в Нью-Йорке, где снимает квартиру, и не замужем. Она просто отлично подходила на роль будущей матери ребенка для семьи Хандерсон. Блейн собирался в ближайшем будущем связаться с этой девушкой и обо всем договориться. — Я даже не знаю, что на него нашло, — говорил Курт подруге, сидя в кафе «Радуга», что принадлежал Бриттани. Он лениво ковырял вилкой в своем салате — кусок в горло не лез. — Ведет себя как маленький, ей Богу. — Слушай, Курт, — Рейчел взяла парня за руку. — Вам просто необходимо сесть и поговорить, обсудить все по-человечески, а не орать, доказывая что-то. Криком проблему вы не решите. А адекватным разговором вы придете к компромиссу. — Эх, Рейчел Берри, ты как всегда права, — Курт с благодарностью улыбнулся. Его взгляд упал на огромнее белые часы, что висели на стене в зале. — Кажется, я засиделся. Мне пора бежать, нужно еще забрать Трейси из садика. — Он достал деньги и положил их на стол, потом обнял подругу и вышел. — Папочка, папочка, смотри, что папочка купил мне сегодня, — воскликнула Трейси, подбегая к Блейну. В руках она держала розовый детский микрофон со стразиками. — Вау, дорогая, какая красота, — Блейн закружил дочь. Именно сейчас она почему-то напомнила ему Рейчел, да так отчетливо, что образ подруги еще время не выходил из головы. — Теперь я буду петь как вы с папочкой, — девочка улыбнулась и побежала к себе в комнату. Оттуда сразу послышалось пение, и Хандерсон младший не мог сдержать улыбки. — Мы проходили мимо одного магазина по дороге домой, и микрофон стоял прямо на стенде, его было тяжело не заметить. «Игрушка этого месяца. Пусть ваш ребенок почувствует себя звездой» гласила табличка, — говоря это, Курт снимал с себя шарфик и  расстёгивал рубашку. Затем он прошел мимо гостиной в спальню. Блейн пошел за мужем не сразу, а через несколько минут, потому что на кухне он делал блинчики. — Как прошел день? — поинтересовался Хандерсон младший, подходя к мужу и обнимая за талию. — Устал немного, — обернувшись, Курт легонько поцеловал его и вырвался из хватки, чтобы надеть на себя футболку. Блейн недовольно промычал, что ему и так нравилось, даже больше. — Не хочешь блинчиков? Я сегодня испек свои фирменные, а также сходил в магазин и купил шоколад, так что сегодня еще и с шоколадом. Блейн надеялся поговорить на тему второго ребенка, как раз когда Курт будет лакомиться блинчиками. Так сказать, задобрить мужа. Блейн красиво уложил каждый блин, полив их шоколадным сиропом и отнес их шатену. Но не успел он поставить тарелку на столик, как раздался грубый вопрос: — Что это? Перед Куртом был открытый экран ноутбука, где, как помнилось Блейну, он не закрывал вкладки с поиском суррогатной матери. «Вот черт!» — слишком поздно пронеслось в его голове. — О, это… Я хотел поговорить на счет этого. — Нет уж, подожди. Вначале ты говоришь, что хочешь второго ребенка, не посоветовавшись со мной, а теперь ты ищешь суррогатную мать, в то время как я отказался от этой затеи. Я тебя не узнаю Блейн! — Курт стоял напротив мужа, а его глаза пылали яростью. — Подожди, не заводись. Я просто хотел тебе показать, что я думаю о будущем. Видишь? — Блейн показывал на экран, где как раз было фото Киры. — Я думаю о нашем с тобой будущем. — Нет, — грубо перебил его шатен. — Ты думаешь о своем будущем. О нашем будущем мы должны думать вместе, Блейн. — Ты ведешь себя как эгоист, — отрезал брюнет, скрестив руки, и с вызовом взглянул в глаза мужу. — Я эгоист? — воскликнул Хандерсон старший, тыча себе указательным пальцем в грудь. – Я? Хорошо, пусть так, а ты ведешь себя, как глупый ребенок, который ничего не понимает. Хватит. — Курт опрокинул тарелку с блинами на пол. Она с громким звуком разбилась на мелкие кусочки, как в этот момент разбивалась мечта Блейна. Скотчем здесь не поможешь. Блины разлетелись в стороны, а шоколадный сироп мигом впитался в ковер. Позже Курту дойдет, что он поступил глупо и за это должен будет или очистить его, или купить новый, но сейчас он даже глазом не повел в ту сторону. — Боже, ты не выносим, сегодня я сплю на диване, не хочу спать в одной кровати с эгоистом. — Блейн взял свою подушку и вышел из спальни. — Шесть лет как-то спал! — крикнул ему вдогонку Курт и осел на пол. Ночью ни один из мужей так и не заснул: Курт ворочался из стороны в сторону на слишком огромной для него одного кровати. Не было возможности закинуть ногу на теплое тело мужа, ни обнять, ни прислушиваться до равномерного дыхания или стука сердца. Он не любил спать в одиночку с тех пор, как в его жизни появился Блейн. А тут они вновь по разные стороны моря. Курт вдруг четко почувствовал, что Блейн от него отдаляется — не в плане того, что он сейчас спит в соседней комнате. Нет. Просто в последнее время у них в жизни не все так гладко: слишком много работы, очень мало свободного времени, они приходят домой усталые, а порой и злые, а тут еще и второй ребенок на голову может свалиться. Шатен хотел сына, очень хотел, но понимал, что не все так просто, как представлял себе Блейн, если вообще представлял. Со вторым ребенком приходит двойная ответственность. Тем временем в соседней комнате не мог найти себе место на слишком маленьком для него диване Блейн. Он попытался поджать под себя ноги, тем самым полностью уместится, но спустя какое-то время они отекли и начали ныть. Пусть он и был относительно маленьким ростом, но этот диван так не считал. Для него брюнет был гигантом. Блейн почувствовал себя Гулливером в стране Лилипутов. Но слишком неудобное место для сна не было его единственной проблемой отсутствия сна: мысли то и дело залетали в его до того усталую голову. Блейн ворочался с одной стороны на другую, пока просто не плюнул и не сел, поджав под себя ноги и положив голову на колени. Его мысли совсем отличались от мыслей мужа. Внезапно среди устоявшей тишины, нарушавшей только тиканьем часов, раздались чьи-то тихие шаги. Они приближались к парню все быстрее и быстрее, и Блейн уже обрадовался, что Курт пришел извиниться; представил, как крепко обнимет мужа и скажет, что очень сильно любит, что согласен подождать с выбором ребенка до того момента, пока оба не согласятся на это. Но тут раздался тихий голос. Трейси. — Папочка, это ты? — спросила она, делая медленный шаг в темноту. — Да, милая, это я, — Блейн попытался на ощупь найти свой телефон. Слишком ярким показался свет, исходящий от экрана телефона. — Дорогая, ты почему еще не спишь? — он подошел к Трейси, приседая.  — Мне приснился страшный сон, — она обняла за шею своего отца, а тот поднял ее на руки, направляясь обратно в ее комнату. — Ох, и что же тебе приснилось? — Мне приснился лес. Такой большой и темный. — Блейн уложил Трейси на постель, а сам сел рядом. — Там было двое животных, вот только я плохо их разглядела. Они рычали друг на друга, а потом разбежались. — Голос становился все слабее и слабее. — Они потерялись в том темном лесу, а потом… Она не договорила. Под легкое поглаживания волос, Трейси уснула, так и не рассказав всего сна. Блейн еще минуту погладил ее, поцеловав в лоб, предварительно отбросив прядь кучерявых волос, и вышел тихонько с комнаты. Ему не давало покоя, что дочери приснился такой до боли странный и знакомый одновременно сон. Может, она все слышала? Да нет, не могла. А может, это детское чутье? Не зря же люди говорят, что малые детишки воспринимают все лучше, чем порой взрослые. Хандерсон старший все же заснул в том неудобном кресле с одной мыслью: утром серьезно поговорить с Куртом.