Кажется, я пропал!

      Ночи Нибиру были теплыми в это время года, но иногда, с далеких гор, в столицу доносило прохладный ветерок, который словно напоминал о том, что даже самое теплое лето не может длиться вечно и даже здесь, в искусственном и мягком климате, бывает зима. Короткая. Едва отличимая от лета в других местах. Чуть холоднее. Чуть больше дождей. Астар зависели от температуры и для резиденции своего правительства создали самый благоприятный климат во всем альянсе. Поговаривали так же, будто Повелитель обладал властью контролировать планету и даже перемещать ее по галактике. Было это так или нет, Лим не знал, но словно аккомпанемент тоске Повелителя, на его руку упала одна капля, затем другая. Мелкий, едва ощутимый дождик предупреждающе забарабанил по дворцовым крышам и узор музыки несколько изменился, подстраиваясь под него.       – Когда-то, в самом начале восстания мертвых, я был счастлив, – тихо продолжил Повелитель и Лим почувствовал в воздухе магию тишины, поглощающую их слова прежде, чем те покинут террасу. – Я жил на Земле. У меня был роскошный особняк. Был любимый муж и Ири. У меня были друзья... И все же я знал, что моя жизнь лишь затишье перед бурей. Я ждал. Я готовился. Вот только удар пришел не с той стороны откуда я его предполагал. Не я стал первой жертвой Восстания. Враг слишком боялся открытой схватки, чтобы напасть, и, в один страшный день, мой супруг исчез. Ушел как всегда по делам и не вернулся. Ни вечером. Ни на следующий день. Ни через неделю... Восстание начиналось. Эль-лест требовали решительных действий и вскоре, я уже не мог их игнорировать. Астар мобилизовывались по обе стороны баррикад. На политической сцене альянса Асуры вновь появился Повелитель, а на моем пороге шкатулка. Отрубленные пальцы, клочки плоти, кости... глаз. Каждый день мне по кускам возвращали моего мужа с неизменным требованием уйти в тень и не мешать, а я надевал покрывало и делал то, что должен был, ради своего народа. Ради всех разумных рас мира. Я любил его, Лим. Я безумно любил... И однажды я сломался. Слишком рано для альянса и слишком поздно для него. Тогда я под покровом тайны отправился на переговоры с врагом и мы заключили сделку: я получаю своего супруга и ухожу в тень, а через семь лет отправляюсь к повстанцам, чтобы принести клятву верности их предводителю... Я согласился стать образцовым супругом ради освобождения того, что осталось от моего возлюбленного. Я понимал, что он вряд ли захочет жить после всего, что с ним сделали, но я все равно продал себя в рабство. Если не за его жизнь, то хотя бы за его смерть и избавление...       Юный эльф слушал молча, не перебивая, не оглядываясь, не поднимая взгляда. Застывший словно изваяние Повелитель говорил. Рассказывал ту часть истории, которой не было ни в одной биографии и ни в одном учебнике. А потом он медленно повернулся к Лиму, и юноша понял, что пришло время взглянуть в глаза самой тьме. В тот же миг, словно по зову хозяина, молодой месяц выплыл из-за облака, осветил террасу и вместе с ней бледное лицо. Два изумруда сверкнули в темноте. Холодные. Чужие. Теперь, затаив дыхание, Лим молча изучал демона. Такого знакомого и вместе с тем, такого чужого.       – Иф? – наконец тихо вымолвил он, не в силах поверить своим глазам.       – Да, – одними губами подтвердил тот, и на короткое мгновение его глаза вновь полыхнули алым.       – Но как?       Он печально улыбнулся и лишь пожал плечами.       – Твои глаза... И лицо… Они те же…       Лим озадаченно смотрел на друга. Нет – на его копию. Маску, сделанную искусным мастером. Такую красивую. Такую похожую. Такую холодную и чужую.       – И они другие... – тихо выдохнул юноша и по спине пробежали мурашки.       Складывалось впечатление, будто демона подменили. Поставили вместо него голографическое изображение. Слишком точное и безупречное для живого существа.       – У многих демонов глаза меняются в состоянии охоты, а элемент управления позволяет удерживать его, не теряя самоконтроль, – в тон Лиму отозвался... друг? Повелитель? – А еще, ты все такой же двоечник, – печально улыбнулся он и напомнил: – Я – Люцифер...       Лим озадаченно уставился на демона, но потом в голове пронеслись образы, фразы, обрывки школьных уроков и страницы учебников: Люцифер – существо искусственно созданное на заре времен. Демон, который не совсем демон. Детище праотца демонов Баала получившее лицо его возлюбленной. Идеал во плоти... И то постыдное, что никто не осмеливался написать или произнести в слух, но вместе с тем думал каждый – самая дорогая, самая умная, самая ценная, самая сложная рукотворная секс-игрушка всех времен и народов.       – Элемент управления десинхронизирует мимические мышцы, – выждав, пока юноша додумает до конца, пояснил Повелитель. – Незаметно для невооруженного глаза, но именно это отличает живое существо от хорошей подделки. Живой организм не может быть идеальным. Это вызывает когнитивный диссонанс и тревогу.       Лим робко кивнул, подтверждая, что и он подвержен этому нерациональному и едва осознанному чувству страха. А ведь чем дольше они разговаривали, чем дольше он смотрел на эту неестественную красоту, тем сильнее оно нарастало.       – Но ведь Повелитель участвовал во всех битвах... – наконец нашел нестыковку между знаниями и прозвучавшим только что Лим, а где-то в глубине души зародилась надежда, что Иф вот-вот сбросит маску, рассмеется да скажет, что он пошутил.       – Да, – владыка народа астар едва заметно улыбнулся. – Это тайна, которую знают только мои приближенные и верховный совет: я не Повелитель. Не совсем... Повелитель – это не один демон, а двое. Я и Ири. Волей судьбы у нас одна аура на двоих. Все остальное – магия и искажение энергетических потоков. Это он, а не я вел армию астар в битвах Восстания Мертвых и руководил противостоянием. Храбрый маленький таа-ри, которому по рождению положено сидеть в защищенных стенах и прятаться за спинами клана... Это его мы видели в парке. Это он подменял меня, когда я был с тобой. И это он был в колизее. Его не нужно было скрывать магией, потому что он был у всех на виду, под покрывалом.       – В то время как ты был с нами... – закончил за него Лим.       – Да.       – И под дверью я случайно подслушал, как твой супруг изменяет тебе с тобой... – растерянно констатировал юноша, вспомнив причину своего разговора с инквизитором.       – Да. Он самый уязвимый член семьи. С тех пор, как его однажды похитили, мы больше не афишируем наши отношения. Пусть для всего мира он будет нелюбимым гарантом политического союза. Пусть весь мир его презирает и считает, будто я сам буду благодарен шансу избавиться от обузы. Так безопаснее.       – Но причем здесь я? – наконец полюбопытствовал Лим. – Зачем было играть со мной? И зачем раскрывать государственные тайны перед... игрушкой? Увлечением?       – Ты не игрушка, – покачал он головой.       Дождь усиливался. Одежда слегка промокла. И тем не менее, возвращаться внутрь комнаты не хотелось, так как здесь, под мелкими прохладными каплями и под звуки печальной песни, вести откровенный разговор казалось легче.       – Ты куда важнее, чем можешь себе представить. Для меня. Для своего народа. Для всего альянса, – признался Повелитель.       – Тогда зачем эти игры? Зачем помолвка неизвестно с кем? Зачем та ночь в твоей спальне? Зачем игра в ученичество? – у юного эльфа было так много вопросов и вместе с тем в голове все путалось.       – Так было проще. Мне нужен был убедительный предлог, чтобы представить тебя ко двору. Потом мои действия и интерес к тебе пробудили любопытство Ири и он решил пригласить тебя в оранжерею. За это другие ученики тебя возненавидели и единственное, что могло исправить положение в кратчайшие сроки, было сделать тебя наложником. Но согласись, было бы странно позвать тебя в свою спальню, выдать каф да отправить обратно. Мне пришлось пройти по грани, между твоей гордостью и созданным образом. А ученичество... Лим, ни один Повелитель, ни даже два, не могут править в одиночку. Нельзя знать все и разбираться во всем. Это невозможно. И то, что я тяжело болен вовсе не игра. Я не могу постоянно держать бразды правления в своих руках и не выпускать ни на секунду. Зато я могу выбрать себе соратников и поручить часть работы им. Но ведь при наставниках все умные и хорошие... А так я вижу их изнутри. Вижу, как они ведут себя с теми, кто слабее...       – И ради этого, ты позволил уничтожить рукопись, избить себя и наказать? – изумился Лим.       – Артефакт, маскирующий ауру, делает меня в самом деле намного слабее. И физически, и магически. А раскрывать себя ради какого-то оболтуса, больно много чести. Что же касается наказания: ну ведь я сам его назначил и хорош был бы из меня Повелитель, если бы я не мог вынести то, чему подвергаю собственных учеников. Рукопись... – он хмыкнул и лукаво прищурился. – У меня есть еще сотня копий. Это тест. Проверка на ответственность. Обычно для тех, кто ее получает, но в данном случае проверка с самого начала предназначалась Шену. Он был талантливым учеником. Если бы он смог побороть свои низменные позывы... Если бы он не использовал ее, чтобы овладеть мной...       – Ты его подставил, – возразил Лим.       – Нет, он сам подставился. Даже за воровство ему бы ничего не было. После того, как он подставил соученика и уничтожил ценный документ, его бы отправили в интернат. Оттуда он бы вернулся уже не во дворец, а в клан. Не более. Подумаешь, высочайшие должности закрыты? Мне вот они даром не нужны... К тому же, он сын главы клана. Он мог стать его второй рукой, а это куда больше, чем придворный чин. Но вот то, что он изнасиловал Тишу – это только его собственная вина. И только за это он наказан.       – После того, как ты применил магию, – вновь возразил юноша возмущенный такой вопиющей несправедливостью.       – Я лишь вложил образы ему в голову, а он их истолковал. Покажи я те же образы тебе или Ири... – он замолчал, на секунду прикрыл глаза и оборвав фразу на полуслове принялся объяснять: – Лим, я показал ему не просто избиение. И не изнасилование. Я отправил в его голову самое страшное, что со мной когда-либо делали. То, о чем я до сих пор слишком часто и с содроганием вспоминаю. То, что заставляет меня просыпаться в холодном поту и с криком на устах... У меня была ужасная жизнь, Лим. Даже мое первое воспоминание – это алтарь на котором меня создали. Мне ужасно больно и все тело будто разрывает на части, а сверху ложится Баал и берет то, что считает своим по праву. Потом многое произошло... Наша совместная жизнь. Плен у эль-лест. Жизнь на Земле, где я не раз попадал в руки людей. Была битва за Астеру и крепость Самаэля. Было крушение Минервы и заточение у церберов, – он сделал паузу, перевел дух и понизив голос продолжил: – И был Он. Тот, чье имя не произносят. Это было очень страшно, Лим... Страшнее всего, что мне довелось пережить прежде. Но был один случай, когда он по жестокости превзошел сам себя, – он на одно, едва уловимое мгновение опустил взгляд, – Я думал, что не переживу... И видимо только высший демон способен пережить...       – Пережить что? – упавшим голосом подбодрил его Лим.       – Когда сдирают кожу... Он оставил от меня голый кусок мяса и потом это мясо к тому же... – он не договорил проглотив окончание фразы, но Лим и без того понял, что было после. – Последнее я не показывал Шену. Все еще думаешь, что я его подставил? Тогда скажи, какое разумное существо способно возбудиться от освежеванной туши, еще живой и дергающейся от боли? Да не просто увидев ее, а примерив этот образ на себя. А вот Шен пошел искать жертву... И я бесконечно благодарен судьбе за то, что у него не было времени и возможности сделать с Тишей нечто воистину ужасное.       Теперь Лим представил себе, что демон со столь зверской фантазией мог сделать с беззащитным таа-ри и ужаснулся. И еще более от того, что он не был единственным способным на подобное зверство.       – А меня-то зачем допрашивали? – поспешил он сменить тему прежде, чем демон обрисует еще больше нелицеприятных подробностей. То, что теперь ему будет сниться нарисованная воображением картина, не оставляло сомнений. – Очередной спектакль? Проверка?       – Спектакль, да не мой... – поджав губы вздохнул Повелитель. – После того, как мне стало совсем плохо, а Шен надругался над Тишей, мои возлюбленные решили лично разобраться в случившемся. И поскольку мой супруг капитан боевого крейсера «Люцифер», которым я управляю, у него есть полный доступ к искину. Они нагло воспользовались моей беспомощностью и притащили на допрос тело, управляемое программой элемента управления...       – А потом ты пришел в себя и разозлился на такое самоуправство... – догадался юноша.       – Именно так. Они зашли слишком далеко. Я Повелитель. Я старший в паре. Делать из меня марионетку, как минимум, некрасиво.       – Они беспокоились о тебе, – возразил Лим. – Возможно, они выбрали неправильные методы, но если даже им нельзя пытаться помочь, то кому тогда?       – Никому. Только не так, – покачал головой демон. – Не залезая в мою голову и действуя против моей воли. Дело даже не в том, что это неправильно или неэтично... Просто это до жути страшно, когда ты сторонний наблюдатель в собственном теле. Когда оно делает то, чего ты не хочешь... Я вверил им эту власть, так как боялся забыться и причинить вред. Хотел дать им возможность остановить меня, если я стану угрозой. Но использовать мое доверие вот так было низко.       – Я понимаю... – юный эльф невесело улыбнулся. – Это не совсем то же самое, но примерно так, я чувствовал себя с тех пор как попал во дворец. Вдруг потерять возможность распоряжаться своей жизнью и принимать самостоятельные решения – это ужасно.       И вновь над террасой повисло молчание, нарушаемое лишь шепотом дождя и отдаленными голосами песни. Повелитель то ли не знал, что сказать, то ли давал своему собеседнику возможность подумать.       – Прости, – наконец произнес он и будто бы остановившееся время продолжило ход.       – Я не знаю, как к тебе относиться, – признался Лим. – Даже не знаю, как обращаться... И как звать. Кто ты? Иф? Повелитель? Мой друг? Или мой господин? Я знал, кто такой Иф. Я думал, что знаю, кто такой Повелитель... А ты... Ты рассказываешь мне то, что не рассказывают посторонним... Но помимо этого ты так долго врал... Я любил тебя как друга и боялся как господина. Ты играл со мной. Ты манипулировал. И вместе с тем я понимаю, что при твоем титуле только так и была возможна наша дружба... Если ты мне, конечно, друг. А теперь оказывается, что ни Повелитель, ни Иф не существует...       – Тогда давай знакомиться заново, – предложил демон и почтительно приложил руку к груди. – Sheish ire nai. Hor-aine Kris.       «Крис» – Лим растерялся услышав еще одно имя. Не «Иф» и не «Люцифер». Потом он вспомнил, что видел его в одной из статей про крушение Минервы, но счел ошибкой.       – Да, – демон едва заметно улыбнулся в ответ на его замешательство. – Крис – это тот я, который без масок. Так меня называет моя семья и первый круг приближенных.       Было то виной собеседника или нет, но дождь вновь усилился и полил в полную силу, а Крис меланхолично запрокинул голову, тоскливо посмотрел в черное небо и жестом создал над террасой защитное поле. Некоторое время он постоял так, изучая мокрую одежду, и указал на дверь, предлагая вернуться в спальню. Не стихающая же песня астар слилась с шумом капель, ни на мгновение не дрогнув и не стихнув.       – Я все еще не могу поверить... – посетовал Лим. – Как я мог не заметить запах и голос... Я ведь разговаривал с Повелителем и стоял рядом...       Он на пару мгновений скрылся за дверью купальни и вернулся с двумя полотенцами. Если где-то за личиной владыки демонов все еще был Иф, если Крис хоть немного похож на него, то стесняться было нечего, а вот вытереться и переодеться в сухое хотелось.       – Прежде чем надеть платье ученика, я принимаю ванную со специальным раствором, – пояснил демон, собрал волосы и принялся их сушить.       Лим про себя отметил, что он отчего-то решил не применять магию, но предпочел оставить этот вопрос на потом.       – Травяной сбор перебивает запах и на некоторое время запирает кожные железы. Не очень полезно и при злоупотреблении вызывает интоксикацию, но зато эффективно. Это всем известное средство и оно не привлекает внимания, так как многие демоны таким образом блокируют выделение феромонов. Маленький Иф, который вынужден постоянно опасаться за свою неприкосновенность, тем более не вызывает подозрений. Особенно, когда рядом ходит и без того перевозбужденный Шен. Но запах важен не только среди учеников. Тут ты прав. В спальне Повелитель должен пахнуть как Повелитель, а не как ученик. И это так же решается с помощью ванной. Мой естественный запах похож на запах морской соли. Прежде, чем войти к наложникам, я моюсь в соленой воде с добавкой собственных феромонов. Так как демоны постоянно оставляют их на одежде и в постели, а у меня их выделение к тому же намного превышает норму, это не составляет труда. Достаточно постелить на дно ванной мою же простыню. Да и раствор смывается, железы открываются и запах возвращается.       – Нет... – обескуражено возразил Лим, на секунду задумался и принялся снимать мокрую одежду. – Когда лорд Шион заболел... Мы встретились в коридоре. Мне завязали глаза, но я чувствовал запах Повелителя, хотя времени на ванную у тебя не было. Ты опередил нас не более чем на пол часа.       – Не было, – согласился Крис. – Но тогда я некоторое время провел рядом с Ири и лежал на его постели. Ты чувствовал не мой запах. Наш запах мало кто может различить.       – А как же голос? – не сдавался Лим.       – Состояние охоты его несколько искажает. Оно вообще искажает всю личность – реакции улучшаются, но вместе с тем тратится больше энергии, хочется постоянного движения, действий и есть... А еще очень сложно сидеть на одном месте или спокойно говорить. Все равно, что всплеск адреналина у эльфа. Это во-первых. Во-вторых, Повелитель должен быть властным и спокойным, в то время как Иф может позволить себе беззаботность. Один голос с такими разными интонациями сложно распознать даже астар.       – Ты пообещал собственному супругу убить себя... – так же припомнил юноша, заглянул в шкаф, но видимо слуги не сочли нужным положить туда запасную форму, оставив только мягкие штаны и тунику, для сна.       – Я пообещал убить Повелителя, – поправил демон, тоже задумался и сняв мокрый халат бросил его на стул. – Мне не нравится эта роль, вот только если я сейчас исчезну, воцарится хаос. Но знаешь, иногда очень хочется сбежать, а еще лучше «умереть». Чтобы меня оставили в покое и никто не искал...       – А еще... О, Луноликая! – Лим сел на кровать и подобрал под себя ноги. – Тогда, во время траура, мне сказали, что ты чуть ли не при смерти! Я с ума сходил от беспокойства, а ты все это время был здесь! И тогда, на церемонии, когда я переживал, что тебе так плохо, что ты где-то лежишь еле живой, ты стоял на пирсе! Ты обращался к своим подданным... А я думал, что могу потерять единственного друга! – Он обиженно повел ушками и карие глаза гневно сверкнули.       – Все не так просто, – помрачнел демон, еще раз провел полотенцем по волосам и отложил его в сторону. – Мне действительно было очень плохо. Мой супруг и мой жених вели меня за руки вовсе не символично – я еле держался на ногах. Если бы не экзоскелет я бы не смог выйти. Но Повелитель Астар – это не король. Повелитель – это почти бог. У него не может быть слабостей. Я должен был там появиться. И именно я, а не Ири, потому что он не может держать длинные речи. Наши голоса похожи, но только в коротких фразах. Основной голос – мой, и во время траурного обращения разницу могли заметить. Поэтому нам пришлось обыграть все так, чтобы я вышел опираясь на руки супруга и фаворита. Со стороны это выглядело, будто я впервые представил Ири как своего жениха, но на самом деле, я планировал сделать это только на балу. И Лим... Это представление чуть не стоило ему жизни. Чем больше времени между помолвкой и браком, тем больше вероятность, что его убьют. Убить фаворита или даже жениха Повелителя не тоже самое, что убить его супруга. Хотя Энри до сих пор не закончил расследование, уже очевидно, что никто, из знавших о беременности, не проболтался. Вероятность подслушать, несмотря на предосторожности, охрану и магию ничтожна мала... Чем дольше я об этом думаю, тем больше меня терзают подозрения, что они не знали о его положении. Нет, они пытались предотвратить свадьбу. Ири же хотел посмотреть на открытие фестиваля и, несмотря на наши разногласия, я уступил. Я позволил ему надеть покрывало. Думал, что там от Повелителя почти ничего не требуется, кроме как смотреть, а он и так часто подменяет меня, когда не нужно держать длинные речи или принимать важные решения. Вот только в отличии от меня, он не мог узнать повстанца, когда тот вышел на арену. И не мог правильно среагировать. И это спасло жизнь тысячам зрителей. Если бы на троне сидел я, я бы немедленно применил магию. Повстанцы же использовали слишком примитивный метод для покушения – подмешали к песку взрывчатый порошок. От магии колизей защищен. На высокотехнологичные взрывчатки все проверяют... А вот спрятать порошок, похожий на песок, в самых уязвимых местах несущей конструкции, протянуть шнур под облицовкой... Они готовили покушение очень давно. У них было время, так как колизей то место, где Повелитель появляется каждый год. Но вот после объявления о помолвке им пришлось торопиться и они не успели спрятать его под покрытие арены. К тому же у них не было возможности протянуть шнур от арены к ложе. А применить магию мог только я, что весьма удачно, так как мое любимое заклинание – огненная плеть. Поэтому они попытались меня спровоцировать. На арену вышел не просто демон, которого я знал как повстанца, но и свидетель моего унижения. Я должен был испугаться разоблачения. Должен был испугаться, что он покажет и расскажет всем присутствующим, как меня насиловали слуги бывшего мужа и как беспомощен я был, когда находился в его власти. Как об меня вытирали ноги, а я ничего не мог этому противопоставить. Для почти божественной власти Повелителя это был бы тяжелый удар, а для меня, как для демона, позор на всю оставшуюся жизнь. Боевая магия в колизее запрещена, но ментальная... Я просто обязан был испугаться и ударить первым. Вот только на троне сидел Ири. Ири смешал их планы: он растерялся. Понял, что ему бросают вызов, но не знал, как реагировать. Повстанцам пришлось самим запалить взрывчатку. Арена осталась не тронутой. Взорвалась только королевская ложа. Колизей и зрители почти не пострадали. Далее, думаю ты уже догадался: я рванул от вас, скрылся в облаке пыли, принял теневую ипостась и убил повстанцев которых сумел поймать прежде, чем они скрылись. Все также под покровом пыли я вернулся к месту взрыва, вернул себе привычную оболочку, а когда Ири достали из-под завала, надел его покрывало. Таким образом неубиваемый Повелитель смог после страшного покушения на своих ногах вернуться во дворец... А нежный фаворит лежал в капсуле. Изорванное покрывало наглядно демонстрировало мощь взрыва, в эпицентре которого «я» оказался... Жаль только, хромал я уже ранее и после перенапряжения экзоскелет не мог это компенсировать.       – Крис, – Лим внимательно посмотрел на демона. – Почему астар, будучи самой агрессивной расой альянса, сами так плохо переносят насилие?       – Мы хищники, – пояснил он и сел напротив, так, чтобы смотреть собеседнику в глаза, а юноша заметил, как под его платьем мелькнул экзоскелет. – Для нас противоестественно оказываться в роли жертвы. Точнее не совсем так – мы легко можем чувствовать себя жертвой, если насилие только физическое. Это естественно – иногда ты охотник, иногда охотятся на тебя. Мы легко переносим пытки и забываем о них, едва раны заживут. Куда хуже мы переносим неволю, психологическое и сексуализированное насилие. Особенно, если последнее связанно с неволей. Агрессивно добиваться партнера – это нормально. Это демонстрация силы. Доказательство того, что ты сможешь защищать его и его потомство. Можно похитить демона и держать где-нибудь, где он не сможет уклониться от ухаживаний – это не то, чтобы нормально, но приемлемо. Можно насильно приласкать, чтобы продемонстрировать свои таланты... Грань очень тонкая, но, в конце концов, отдаться демон должен добровольно. А вот если нас удерживают, если нас принуждают, если непосредственно соитие происходит против воли, то мы становимся жертвами и роль жертвы может остаться с нами на всю жизнь. Некоторые демоны даже перестают самостоятельно охотиться и добывать пищу. В самых тяжелых случаях, они на всегда теряют самостоятельность и ждут, что о них позаботится хозяин... или не позаботится, ведь на это тоже его воля. К тому же, настоящее насилие означает неспособность демона вовремя разглядеть сильного и достойного господина... Повелитель и жертва – это нонсенс. Как он может защищать свой народ, если не может постоять за себя? Как он может сохранить волю, став жертвой? И что, если я не более чем кукла в руках неизвестного хозяина? Что, если я слишком глуп и горд, чтобы вовремя сложить оружие да передать власть более умному и сильному?       Лим задумался. В словах демона была логика, но какая-то странная и извращенная. Очень чужая и непривычная. И чуть подумав, он пришел к совершенно иному выводу:       – Это странно, перекладывать вину на жертву...       – Да, возможно, – согласился Крис, – но не для нас.       – Тогда почему ты это не запретишь? – удивился Лим.       – Я могу запретить демонам что-то делать, но не думать. И если я вдруг запрещу нечто, само собой разумеющееся для них, они будут думать, что я полный дурак. И, возможно, взбунтуются... Нет, даже всесильный Повелитель вынужден прислушиваться к воле своего народа.       – Ты поэтому состоишь в Kathorai? – догадался Лим. – Чтобы влиять на общественное мнение?       – Да, – демон улыбнулся. – Я не могу просто так взять и издать законы, защищающие права более слабых астар. Но я могу исполнить волю подданных и взять их под свою защиту. Так, например, таа-ри не просто неприкосновенны – формально они все принадлежат Повелителю. Каждый таа-ри альянса. Любое насилие против них – это покушение на мою собственность. Когда таа-ри рождается, он уже мой, а я как бы вверяю его опеку клану. Но это только первый шаг. Когда-нибудь я надеюсь защитить всех демонов подвластных чужой воле. Увы, пока это невозможно. Хотя служба при храмах, в которую может обратиться каждый астар уже большое достижение, даже там могут только вести переговоры с его кланом или принять пострадавшего в своих стенах. Покарать старших демонов за насилие над своими подданными нельзя. Дать их жертвам новую, свободную жизнь – тоже. Покинуть храм они могут лишь вернувшись домой. У меня много планов, – признался Крис. – Но менять устоявшиеся взгляды бессмертного народа долгий и кропотливый труд. Это смертных можно перевоспитать за одно-два поколения... У нас все сложнее. У всех Перворожденных... Эль-лест тоже с трудом преодолевают старые традиции и предрассудки. Им до сих пор сложно жить бок о бок с астар и... – он резко замолчал, но Лим понял, что он хотел сказать. Он уже слышал нечто подобное от лорда Ярэша.       – И смертными, да? – уточнил юноша.       Демон кивнул.       – Да. Близкие отношения со смертными для них еще сложнее, чем с нами, – затем он задумался, видимо решая стоит раскрывать эти карты сейчас или следует подождать, но потом все же решил продолжить откровенный разговор: – Лим, в совете Перворожденных эль-лест выдвинули на голосование законопроект, который фактически вышлет всех смертных на периферию и лишит права голоса. Не так как сейчас – следуя этому закону, все планеты поделят на классы. И в зависимости от класса на них можно будет селиться. Если сейчас население смешанных планет зависит только от желания граждан жить там, то после, смертных будут принудительно высылать, если население состоит из более чем двух третьих Перворожденных. Даже если их род там жил с самого основания альянса. Даже если их поселение стоит обособленно и никому не мешает. Но это еще не все – почти все высшие учебные заведения находятся именно на таких планетах. Это значит, что возможности смертных будут ограниченны не только сроком жизни и врожденными способностями, но и законодательно. Если говорить упрощенно: вы сможете существовать под покровительством альянса только как наши слуги, выполняющие грязную работу.       – Но это несправедливо! – возмущенно подскочил Лим с кровати. – Мы так же принимали участие в основании альянса и обороне! Мы воевали наравне с Перворожденными! Мы отдавали свои и без того короткие жизни за альянс!       – Да, – тихо подтвердил Повелитель. – Это фактически раскол.       – Но ведь вы этого не допустите, правда? – взмолился Лим. – У астар ведь столько же голосов в совете, как и у эль-лест!       – Лим, – Крис укоризненно посмотрел на юношу. – Ты хоть понимаешь, что будет, если мнение Перворожденных разделится ровно пополам?       Он понимал. Он очень хорошо понимал – два бессмертных народа на протяжении тысячелетий считали себя исконными врагами и только недавно примирились. Такое разногласие могло вернуть их к мысли, что мирное сосуществование невозможно... И не просто расколоть альянс, но и привести к гражданской войне.       – Да, – вздохнул демон. – Это, наверное, самый тяжелый кризис с основания альянса.       – Ты сказал, что тебе нужен я, – вдруг вспомнил Лим. – Что я нужен альянсу... Ты хочешь использовать меня, чтобы предотвратить этот законопроект?       – Да, – признался Повелитель. – У меня есть план. И для него нужен ты.       – Я готов, – упавшим голосом решил Лим. – Чтобы для этого не понадобилось... даже если мне придется вступить в брак...       Теперь Крис рассмеялся и на какое-то мгновение рядом снова был веселый, задорный Иф, а юноша вновь почувствовал себя глупым и наивным учеником.       – Как же ты все-таки боишься за свой зад, – наконец выдохнул демон. – Ни о чем другом думать не можешь! Бедный Лим! Твой друг оказался Повелителем. С тебя сняли приговор за государственную измену. Тебя посвятили в самые тайные тайны народа астар. А тебя все еще интересует собственная помолвка? Я же уже сказал: она была лишь предлогом. Никто не будет тебя принуждать к замужеству... Разве, что ты сам решишь выйти замуж и сделаешь это добровольно. В таком случае я не буду мешать.       – Конечно, это меня волнует! – возмутился юноша. – К тому, что ты Повелитель, надо еще привыкнуть. Смертный приговор – штука разовая. Тайны народа астар – это не более чем исторические события. А вот моя попка – это моя попка и мне ее жалко.       Он демонстративно скрестил руки на груди и насупился.       – Можешь за нее не бояться, – хмыкнул Крис.       – А зачем тогда та коллекция игрушек? – покраснев до кончиков ушей возмутился Лим.       – А вдруг тебе бы понравилось? – демон философски развел руками, улыбнулся и встал. – Мне пора, Лим. Ири сейчас нельзя оставлять одного. Знаешь, я хотел дать тебе больше времени, чтобы освоиться и не хотел раскрывать все так скоро, но я рад, что мы поговорили. Разыгрывать перед тобой ничего не знающего соученика было неприятно.       – И что теперь? – вновь стал серьезным юноша.       – Теперь? – Повелитель задумался. – Я передам Ярэ, что помилую тебя. Но не говори, что я раскрылся, ладно? Терпеть не могу когда он ругается и ворчит...       Демон взял свой халат, сделал шаг в сторону двери, но вдруг заметил кафтан эльфийского короля и задержался:       – Это он подарил?       – Да, – смущенно подтвердил Лим и на мгновение испугался, что владыка астар может рассердиться на то, что какому-то ученику вверили вещь его друга.       – Я помню этот наряд... – улыбнулся Крис. – Он очень шел Анилаэлю... Да... – пальцы демона скользнули по драгоценной парче.       Он еще какое-то время постоял так, витая в своих воспоминаниях, а затем последний раз, уже печально, улыбнулся и покинул спальню. (Редакция 14.05.2023)