Незнакомец

Сарада пришла домой поздно, свет в комнатах не горел, а она, списав это на то, что родители спят, пыталась незаметно пройти в свою в комнату, но примерно на половине пути к своей спальне, поняла, что ошибалась. Девочка наткнулась на хмурый взгляд матери, которая сидела на кухне с чашкой чая в руке, однако ожидаемых упрёков в свою сторону не услышала. Сакура тихо предложила ей разогреть ужин, а услышав отказ, отправила спать. Учиха никогда не перестанет благодарить мать за то, что та так терпелива. Сарада бесшумно ступала по мягкому ворсу белоснежной дорожки, выстеленной на холодном полу, и старалась не оборачиваться в сторону внимательно наблюдающей за ней матери. Коридор, прямо ведущий до лестницы на второй этаж тянулся мучительно долго, и девочка уже всем сердцем начинала ненавидеть тот день, когда они с Сакурой переехали в этот огромный дом с их маленькой, но уютной квартирки. Дверь в её комнату всегда была закрыта на ключ, который девочка носила с собой. Этого пожелала сама Сакура, в детстве не сильно избалованная наличием личного пространства. Сарада и представить себе не могла более понимающей и тактичной женщины. С детства мать учила её быть самостоятельной, в большей части из-за того, что почти целый день проводила в больнице, однако девочка никогда не испытывала недостатка внимания с её стороны. Сакура – самая добрая и заботливая мать на свете, и, наверное самое дорогое что на данный момент есть у Сарады. Учиха Сарада всегда считала себя немного заносчивым и закрытым ребёнком, и то, что ей досталась такая мать представлялось ей невероятной удачей. И она была уверена, что ни один Учиха, будь то Саске или она сама, её не достойны. Стрелки на часах перевалили за полночь, а спать не хотелось совершенно. Девочке было дурно от самой себя, ведь она знала, как расстраивает Сакуру своим поведением. Её мать всегда мечтала о семье, и вот когда у неё появился шанс, Сарада воротит нос и не хочет с этим мириться. С другой стороны, Сакура должна её понять. Глубоко вздохнув, девочка открыла дверь в свою комнату и направилась в сторону большого встроенного в стену шкафа, чтобы переодеться в домашнюю одежду и попытаться уснуть, хотя уже и не помнила, когда в последний раз у неё это получалось так просто. Высокие потолки её новой непривычно просторной комнаты не давали ей чувства защищённости, а выбранный ей самой аскетичный интерьер спальни никак не подходил под стандартные представления о теплоте и уюте родного дома. Сарада ложилась спать почти под утро, с очередной книгой в руках, и просыпалась буквально через пару часов абсолютно разбитой. Их двухэтажный коттедж находился в одном из недавно отстроенных элитных жилых комплексов Конохи, где на солнце ярко выделялись отдраенные до блеска декоративные ограждения и благоухали приторно-сладким ароматом идеально подстриженные кустарники с самыми разнообразными цветами; где дорога была вымощена гладким дорогим камнем и люди были на редкость высокомерные и двуличные. Возможно Сарада сама напридумывала в своей голове такую отвратную картину, ведь перемены переживала слишком тяжело, но будь у неё возможность вернуться в их старую квартиру недалеко от резиденции хокаге, она согласилась бы без промедлений. Этот дом слишком пуст, чтобы быть уютным, а у семьи Учиха не было и шанса как-то эту пустоту заполнить. Ранним утром Сарада спустилась к завтраку. Сакура что-то готовила на плите, держа в другой руке чашку с кофе, и с улыбкой поприветствовала девочку. Кухня, белая, вплоть до горшков с цветами на подоконнике, выглядела, как стерильное помещение больницы. Это немного развеселило Сараду, потому что её отец, одетый сплошь в чёрное, выглядел на фоне всего этого ещё более не к месту, нежели она сама. Её мать поставила на стол горячий омлет, сваренный только что горячий шоколад, рисовые лепёшки с начинками разных видов и аккуратно нарезанные овощи и фрукты. Поздоровавшись с Сакурой, девочка, в очередной раз проигнорировала сухое приветствие отца и села за стол. Она понимала, что нужно что-то делать, ведь в конце-то концов, помимо себя, мучает ещё и мать. Конечно, Сарада не надеялась на то, что сможет выгнать отца из дома, но заставить его отстать от попыток примириться с ней, она должна. Ей ведь нужно как-то жить дальше. Она посмотрела на отца долгим, изучающим взглядом. Его глаза, в отличие от фотографии десятилетней давности, которую как зеницу ока берегла Сакура, казались ещё более выцветшими и усталыми. Сарада думала, что каждая минута, прожитая её отцом, воспринимается им как испытание. Как он, человек так относящийся к жизни, посмел дать надежду Харуно Сакуре, чьи горящие глаза могли осветить весь мир? Учиха Саске, сидя во главе стола, в упор смотрел на Сараду. Недовольно цокнув языком и глубоко вздохнув, она поняла, что как бы не пыталась от всего этого убежать, это «что-то» всё равно её настигает и нет другого выбора, кроме как согласиться пойти с отцом на контакт. - Надо поговорить, - негромко произнесла она. Сарада не смотрела на Саске, но он понял, что она обращается к нему, а не к Сакуре, хотя это был первый раз за всё время, прошедшее с его возвращения, когда его дочь сказала ему хоть что-то. Он отодвинул тарелку с завтраком и молча кивнул. Сакура обеспокоенно посмотрела на дочь, но голоса не подала, боясь, что долгожданного, казалось, всей Конохой, разговора между Учиха не состоится. Опустив глаза на свои ногти, женщина сделала вид, что ничего не происходит. - Не сейчас, - продолжила Сарада, покачав головой. – Можешь спокойно доедать свой завтрак, я буду ждать тебя на полигоне Учиха после тренировок. Поняв, что на большее не способна, девочка встала со своего места и направилась в сторону входной двери, на улицу, подышать свежим утренним воздухом. На тренировки ей идти ещё рано, а это значило, что Сарада снова должна будет искать место, где можно переждать бурю, бушующую внутри неё уже который день. После громкого хлопка двери, Сакура молча перевела взгляд на Саске. Тот спокойно отпил немного горячего кофе и, бесшумно опустив чашку на стол, посмотрел на жену. - Звучало так, будто это мой последний завтрак. Бывшая Харуно не смогла сдержать нервного смешка. И, если бы Саске был не в таком скверном расположении духа последние несколько недель, то, наверное, сделал бы то же самое.

***

Сарада всегда отличалась особой пунктуальностью, но на тренировки со своей командой, почему-то опоздала. Она бесцельно бродила пару часов по Конохе, встретив на своём пути Шикадая, с которым у неё всегда были довольно натянутые отношения и сопроводив свою подругу Чоучоу до ближайшего магазина с чипсами. Тренировочный полигон клана Сарутоби был ей почти родным. Она проводила здесь долгие часы наедине со своей командой, иногда задерживаясь до глубокой ночи. Команда семь, по настоянию их сенсея и с лёгкой руки заботливой Хьюги Хинаты, часто проводили здесь пикники, удобно устроившись на траве под ветками деревьев с густой зелёной листвой. Мать Боруто часто передавала через него несколько контейнеров с самой разнообразной едой, и, покончив с тренировками, они с удовольствием сминали всё, что эта милая заботливая женщина приготовила. Однако придя сегодня на полигон, Сарада лишь поймала на себе беспокойный взгляд Конохомару, хмурый – Боруто и скучающий – Мицуки. Девочку бесило то, что им есть дело до того, что происходит в её семье, но при учителе, выражающем, казалось бы своё искреннее участие в жизни каждого члена команды, не стала показывать своё недовольство. Боруто отложил свою очередную безделушку с играми, и внимательно следил за тем, как Сарада медленно приближается к ним. Конохомару-сенсей, нервно теребивший края своего шарфа, который он не снимал, вроде как, никогда, косо посмотрел на Узумаки, всем своим видом показывая тому, что так откровенно прожигать взглядом свою сокомандницу не стоит. Особенно когда она уже который день не в духе. - Пришла наконец, - проигнорировав предупреждающие взгляды сенсея, произнес Боруто, когда Сарада подошла чуть ближе. – Сегодня, что, снег пойдёт? Или на Коноху упадёт метеорит? - Что ты имеешь ввиду? – сухо спросила девочка, кинув свой рюкзак на землю, рядом с сокомандником. - Ты опоздала. И, если мне не изменяет моя память, впервые, - протянул Боруто. Мицуки безразлично оглядывал её с ног до головы, сидя в тени от солнца, под густой листвой деревьев. Видимо, это самый беззаботный человек в Конохе, чёрт бы его побрал. - Тебя это как-то волнует? – девочка изо всех сил старалась не броситься на своего заклятого друга с кулаками. Как раз можно выместить на нём все свои напряжение и злобу. Боруто с напускным спокойствием пожал плечами и промолчал, будто Сарада сказала несусветную глупость. Как же всё-таки он её бесил. Глубоко вздохнув, девочка кивнула Конохомару в знак приветствия. Мужчина тепло ей улыбнулся. - Сегодня никаких тренировок. Я принёс нам много еды. Давайте постараемся укрепить наш командный дух, - последняя его фраза явно была камнем в огород Узумаки Боруто. - Командный дух, значит? – устало произнес Мицуки. – Зря только проснулся сегодня так рано. Боруто, подмигнув своему другу, утвердительно кивнул. – И не говори, Мицуки. Будто это что-то изменит. - И не говори, Мицуки, будто Боруто вообще знает, что такое командный дух, - съязвила Сарада. Мицуки лишь усмехнулся. - Молчать! Конохомару уже начинал злиться. В конце-то концов, почему ему попалась самая сложная в своём тандеме команда? - Вы сейчас садитесь под вон тем деревом и начинаете есть то, что я вам принёс, а иначе не выйдите отсюда до глубокой ночи, всем ясно? Учиха покачала головой. Неужели всё это сейчас происходит лишь из-за того, что её папаша вернулся? Почему даже вдали от него она должна всё это терпеть? Не говоря ни слова, девочка направилась туда, куда им указал Конохомару, и, сложив руки в замок, выжидающе посмотрела на Боруто и Мицуки. - Или вы сейчас идёте жрать, или я от вас мокрого места не оставлю, если мы останемся здесь до ночи. Сенсей с улыбкой ей кивнул. Боруто закатил глаза, но рисковать своей жизнью и здоровьем не стал. Конохомару ещё куда ни шло, но когда Сарада начинает ему угрожать – это добром не кончится. Девочке же надо было убить где-то время, ведь буквально через пару часов ей предстоит один тяжёлый и принеприятнейший разговор.

***

Наруто задумчиво смотрел на своего черноволосого друга, и старался понять, почему в это утро он пришёл именно к нему. Седьмой прибыл в резиденцию раньше, чем обычно, и как раз собирался заняться разбором очередной стопки бумаг у себя на столе, но ни с того ни с сего в его кабинет без стука, как к себе домой, вошёл Учиха Саске. АНБУ, дежурившие в коридоре, даже не попытались остановить его, а Наруто даже не попытался возмутиться. Вместо этого, Узумаки кивнул ему в знак приветствия и отложил в сторону неподписанные отчёты по подготовке к экзамену на чуунина. Это ведь естественнее, чем сама природа – бросить всё ради Учихи Саске. - Должен ли я рассказать ей? – в лоб спросил он Наруто, растерявшегося от столь необычного поведения бывшего сокомандника. - Ты чего? – растерянно переспросил он. – Ты…эээ, что? - Сараде, - терпеливо начал Саске. – Эта любопытная девчонка ждёт моих объяснений, а я не хочу перекладывать на неё бремя моего прошлого и прошлого клана, ведь будь я на её месте, то ни за что не захотел бы узнать правду. Узумаки хотел подколоть друга тем, что тот, наверное, за всё время своего пребывания в деревне, выговорил самое длинное предложение, но в последний момент передумал. Кто бы мог подумать, что на третий десяток своей жизни Учиха Саске будет думать именно так? Кто бы мог подумать, что он щадит чьи-то чувства? Не то чтобы так категорично, но Наруто никогда не замечал за ним подобного беспокойства, даже если это касалось Сакуры или его самого. С одной стороны его это злило, с другой стороны он был рад тому, что за столько лет его лучший друг хоть немного поумнел. Седьмой посоветовал бы ему скрыть правду о клане, об Итачи и о нём самом, если бы это был кто-то другой, но Сарада – совсем другой случай. Наруто часто сравнивал характеры Саске и Сарады, и смел предполагать, что дочь ни на шаг не уступает отцу в силе духа и упрямстве, а значит говорить о ней как о тонкой чувствительной натуре – совершенно некстати. Она переживёт. И, если не сразу, то со временем обязательно смирится с тем, что узнает. - В ней есть много хороших черт, которыми природа тебя когда-то обделила, - хмыкнул Наруто. – Она справится. И ты как всегда думаешь не о том. Саске нахмурился. – А о чём мне тогда думать, идиот? Кто бы мог подумать, что легендарного седьмого хокаге могут ещё так называть? А Узумаки Наруто был рад. Учиха никогда до конца не признает в нём хокаге, а для Наруто это шанс хотя бы при ком-то оставаться настоящим. - Идиот здесь ты, - беззлобно огрызнулся седьмой. – Конечно, узнать о судьбе своего клана она была бы не против, но от разговора с тобой ждёт совсем другого. - И чего? – хмуро поинтересовался Саске, раздражённо убрав прядь волос, падающих на глаз с риненганом. - Извинись. Учиха в упор смотрел на друга, и был похож на взбешённого зверька, вздумавшего вот-вот напасть на тебя. Наруто даже приготовился к тому, что ему придётся уклоняться от чидори, прямиком направленного ему в лицо. - Извинись за то, что тебя не было так долго, что она не видела тебя с самого своего рождения. Скажи же ей, почему ты ушёл, и почему она должна смириться с этим и простить тебя. Докажи, что ты не дядя с улицы, не какой-то там Суйгецу, а её, чёрт подери, отец. Саске с трудом сдержался от того, чтобы не закатить глаза. Стиснув зубы, он напряжённо вглядывался в бумаги, оставленные Наруто на столе и старался не сорваться. Узумаки Наруто не понимает его. Не понимает Сараду. Не понимает ни черта. - Я не думаю, что это так важно. Важно, что я вернулся и важно, что я защищал её всё это время, ведь каждый ублюдок в этом мире хочет получить её глаза. Ты знаешь, почему я не могу долго оставаться в Конохе, и больше всего на свете я боюсь, что такая участь может постигнуть и мою дочь, тупой ты кусок говна. - Так объясни ей, - спокойно ответил ему Наруто. – Объясни ей это так, как объяснил мне. Без «куска говна», конечно. - Я пытался, - процедил Саске. – Ты, что, принимаешь меня за идиота? - Именно за него я тебя и принимаю, Учиха. Тон Наруто был на удивление жёстким, от чего ему самому стало как-то не по себе. Давно он не говорил с Саске таким образом, но дороги назад уже нет и отмалчиваться он не намерен. - Ты строишь из себя вселенскую жертву, заставляя людей вокруг тебя думать не весть что, а потом сидишь у себя в кроватке и орёшь, что тебя никто не понимает. Как она узнает, что тебе на неё не плевать, если ты этого не говоришь? Тебе, что, пятнадцать? - Да пошёл ты. Наруто сам не понял, когда именно Саске отправился прочь из его кабинета, но твёрдо решил каким-нибудь тёплым вечерком подкараулить этого ублюдка в тёмном закоулке и оставить на нём пару дырок от расенгана.