От ненависти до любви.

После той незабываемой ночи с Тобиасом прошло почти 4 недели.Все это время мы практически не расставались с ним. Только на работе, когда мы находимся в разных кабинетах. Но даже там я провожу больше времени в его кабинете, занимаясь явно не работой. А сейчас я дремлю в нашей спальне после очередной веселой и очень тяжелой ночки. — Эй! Сони! Подъем! Я медленно открываю глаза и вижу Тобиаса, который тихонько храпит. Так мило. Я лежу на животе, укрытая по пояс. — Эй! Мне не может показаться дважды. Я поворачиваю голову в сторону двери и вижу Джеймса, который оперся о дверной косяк, скрестив руки на груди. Я резко вскакиваю и прикрываю одеялом оголенную грудь. — ЭЙ! ТЫ ОХРЕНЕЛ? — кричу я, от чего муж резко просыпается и оглядывается. — Что происходит? — интересуется Тобиас сонным голосом. — Ничего особенного. Просто твой брат решил написать картину в жанре «Ню», — рычу я. — Слушаю, — спокойно обращается муж к брату. — Я думаю, мы отложим этот разговор на потом, так как вы спешите. — Который час? — обеспокоенно спрашиваю я. — Половина 11. — Твою мать… — тянет Тобиас. — Джеймс, выйди. Он послушно выходит, и мы с Тобиасом срываемся с места и начинаем одеваться. Не посмотрев, что взяла, надеваю белую блузку, синий пиджак и такого же цвета юбку выше колен. На ноги туфли черного цвета. — Трис, я пойду, возьму документы, а ты позвони Терезе. Я молча киваю и беру в руки телефон… Пока мы шли по офису, все сотрудники на нас косились и хитро улыбались. «Мне жутко стыдно». И все из-за Итона. Заснули мы вчера, а точнее сегодня, не раньше 4. Но с другой стороны, оно того стоило. Я подхожу к Терезе: — Доброе утро, Теа. — Доброе утро, Миссис Итон. — Меня кто—нибудь спрашивал? — Нет. Только письмо. — Какое письмо? -Я не знаю. От кого, не написано. — Что же, оно само сюда пришло? — Нет. Подбежал какой-то мальчик и отдал его мне. Странно. Мне кажется все это очень подозрительным. Я захожу в кабинет, кидаю сумку на диван и плюхаюсь в кресло. Письмо обычное. Написано, кому, и все. Ну, раз мне, значит мне. Я вскрываю конверт и разворачиваю белый лист А4, на котором печатными буквами написано следующее:

Сегодня в полночь в гримерке. Не придешь — доза будет не только смертельной, но и быстрой.

Я знаю, что это они. Мои руки начинают трястись, и я вспоминаю, как чуть не отправилась на тот свет. Я не пойду сегодня в клуб. Тобиасу ничего говорить не буду. Скажу, что хочу побыть дома. С ним. Убрав листок в сумку, я приступаю к документам, которых за выходные накопилось очень и очень много… Только в 8 часов мы попадаем домой. Во-первых, потому что много работы, во-вторых, потому что полтора часа проспали дома. — Трис, собирайся. А то мы опоздаем в Dauntless, — говорит Тобиас, зайдя в спальню. — Может, мы не пойдем сегодня. Не знаю, как ты, но я жутко устала на работе. Тобиас думает с минуту, затем отвечает: — Хорошо. Честно сказать, я тоже устал немного… Тобиас лежит на кровати и смотрит в потолок, пока я переодеваюсь за ширмой. — Так что ты там делаешь? — Интересно? Что же можно делать за ширмой? — с усмешкой спрашиваю я. — Трис. — Я хочу, чтобы ты оценил мой завтрашний наряд в клуб. — Ну, давай. — Минуту. Я смотрю на себя перед показом: на мне красная майка, черная юбка выше колен и красные туфли. Выхожу к Тобиасу. Он, не говоря ни слова, пожирает меня глазами. — Я не хочу, чтобы ты это надевала в клуб, — заявляет муж. — Почему? Тебе не нравится? — наигранно спрашиваю я. — Нравится. Даже очень. Поэтому и не хочу. Думаешь, что у меня одного глаза есть? Ну, ладно. Сейчас я ему устрою. — Ты прав. Я сейчас пойду и поищу что-нибудь более подходящее. Он кивает, а я скрываюсь за ширмой… Спустя минут 10 вновь поворачиваюсь к зеркалу: короткое черное «платье» с боковым разрезом от талии до груди. Спасибо Кристине. Иду к мужу, который ни о чем не подозревает. Тобиас, увидев меня, открывает рот от изумления. Я вижу, как его зрачки медленно, но точно увеличиваются. — Так лучше? — улыбаюсь я. Парень медленно подходит ко мне и встает напротив. — Нет. Он гладит своими руками мое лицо и синхронно опускает их ниже. Затем резко срывает лямки так, что я стою по пояс обнаженной. Тобиас долго молчит, смотря на меня, как завороженный. Затем наклоняется к моему уху, обдавая его горячим дыханием: — Вот так намного лучше, — шепчет он и прикасается губами к моей шее. Затем одним рывком стягивает «платье». Он несет меня на кровать, где я отдаюсь ему без остатка…