Дорога домой

Когда звон в ушах понемногу начал проходить, Дин заставил себя подняться. Для начала хотя бы на локти. Земля ненадолго превратилась в волнующееся море, опора казалась ненадёжной, и большая часть сил уходила на попытки удержать равновесие, меньшая — на движение вперёд. Склонившись над Сэмом, Дин с ожесточением потряс его за плечо, и тот промычал что-то, с трудом поднимая голову. Из ушей у него стекали симметричные струйки крови, и Дин, подняв руки к своим собственным, быстро наткнулся на горячую влагу. − Сэм, − позвал он вслух, чтобы убедиться, что не оглох. Собственный голос вернулся невнятным эхом. – Что?.. что произошло? — как будто Сэм, только что пришедший в себя, мог знать. Дин и сам прекрасно знал, он безо всяких подробностей мог сказать, что совершил ужасную ошибку. «Я, как обычно, всё порчу, Сэмми. Разве тебя что-то удивляет?» …Но Захария вот-вот собирался убить Кастиэля. Кастиэль. Дину казалось, что он до сих пор слышал его истинный голос, жуткий вопль концентрированной агонии. Есть боль, от которой кричат, есть та, при которой кричать невозможно, а есть та, от которой кричат так, как кричал Кастиэль. Как затихающие раскаты грома, от стен продолжали отдаваться звуки этого крика, кружа Дину голову, атакуя со всех сторон, заставляя торопиться к огненному кругу, границы которого, как ни в чём не бывало, продолжали взмывать вверх горячими языками, смертельными для ангелов. Смертельными. Для. Ангелов. Мать твою, о чём только он думал? Но ведь Кастиэль по-прежнему находился внутри! Стянув с себя куртку всё ещё непослушными руками, Дин загасил весь круг по периметру, замечая подпалины на крыльях ангела. Кастиэль лежал на боку, неловко раскинув руки, запрокинув голову, и вся его поза указывала на муку, в которой были проведены его последние минуты. Нет, нет. Последние минуты перед тем, как он потерял сознание — вот что Дин имел в виду. Под пальцами Дина бился неровный пульс, но что значил пульс в теле Джимми для Кастиэля, чьи невидящие глаза были устремлены куда-то в потолок — в небо, куда его тянула неудержимая сила, вызволенная одним неверным решением. Дин протянул было руку, чтобы закрыть глаза, пугающие своей неподвижностью, но этот жест слишком отчётливо напоминал о традиционном прикрывании глаз усопшим. Оставлять их открытыми тоже не хотелось — когда Кастиэль очнётся, будет жаловаться на резь и сухость. Спиной ощущая приближение брата, Дин всё-таки провёл подушечками больших пальцев по синеватым векам, осторожно опуская их вниз. − Он жив? — сиплым голосом спросил Сэм. − Да, но… Сэмми, я не уверен, что он всё ещё здесь, внутри. Я не знаю, остался ли здесь Кастиэль, или теперь его сосуд и вправду… всего лишь сосуд. Боже, Сэм, что я наделал? − Ты попытался изгнать на небо ангела, запертого в ловушке, границы которой ему нельзя было переступать. Честно говоря, я рад, что его тело не превратилось в пепел. Это… оставляет надежду. Даже если Кас сейчас не с нами, ему будет, куда вернуться. − Ты не помогаешь, Сэм!.. — выкрикнул Дин и схватился за голову. – Нет, не помогай мне. Я во всём виноват. Я самый большой идиот в целом мире, ненавистный, проклятый дурак… Сэм предпочёл промолчать. Опустившись рядом, он положил голову Кастиэля себе на колени, осторожно проводя ладонью по его щеке. Дин следил за этой почти ласковой попыткой привести в чувство с неприятным ощущением уязвлённого собственничества; в какой-то момент он едва удержался от того, чтобы вырвать Кастиэля из рук брата и прижать к себе, но вовремя напомнил себе, что ангел друг и Сэма тоже. А ещё — что он облажался, жестоко облажался, и теперь не имеет права даже притрагиваться к нему. − Перестань убиваться, Дин. Ещё чуть-чуть — и Захария проткнул бы его сердце ангельским клинком. Ты поступил так, как счёл нужным, и у тебя были для этого веские основания. И потом… нам обоим не впервой совершать ошибки, но мы всегда стараемся их исправить, ведь так? − Но получается обычно хреново, − однако подобие улыбки уже зародилось на губах Дина. Сэм приподнял Кастиэля и передал его в руки брата, как отбитый у врагов трофей, и Дин погладил ангела по голове. − Кас, − позвал он, но этот раз совсем не походил на последствия стычки с демонами, потому что Кастиэль не подавал никаких проблесков сознания, никаких признаков своего присутствия в размеренно дышащем и тёплом на ощупь теле. И только одно общее звено существовало между этими двумя несчастными случаями: оба раза сосуд Кастиэля оставался совершенно цел. Самые серьёзные раны ангела никак не связаны с его сосудом. − Я прошу тебя, Кас… я не стану ругаться, или запрещать тебе что-то, или устраивать неприятных сцен. Мне от тебя нужно только одно: чтобы ты вернулся. Потому что мы не договорили. И ещё многое не успели сделать. Кастиэль не шелохнулся. − Сэм, помоги мне, − устало попросил Дин и поднялся на ноги, игнорируя протесты собственного тела. — Отнесём его к машине. Может быть, он очнётся по дороге. − По дороге куда? − Куда угодно! — не удержавшись, снова начал кипятиться Дин. — Какая разница? К Бобби, например. Может, тот поможет… хоть чем-нибудь. По крайней мере, другие ангелы не смогут вломиться в бункер. − Дин, − начал Сэм очень осторожно, но твёрдо, − мне кажется, в этот раз мы не сможем обойтись без посторонней помощи. − Так о чём я толкую?.. − Речь не о Бобби, а о по-настоящему посторонней помощи. Кто лучше всего разбирается в состоянии ангела? Другой ангел, разве нет? Дин мрачно уставился на советчика. − Разумеется. Мне вызвать Захарию обратно? Или лучше сразу Рафаила? − Я думаю, мы сумеем найти того, кто не следует за большинством. Тот, кто относится к Кастиэлю не как к врагу. − Бальтазар? Габриэль? Подожди… ты ведь не имеешь в виду Габриэля? Пожалуйста, скажи, что ты не имеешь в виду этого козла. − По сравнению с упомянутыми тобой Рафаилом и Захарией он не такой уж и козёл. По крайней мере, он не раз заявлял, что предпочитает не вмешиваться в ангельские разборки, и у нас пока нет причин ему не верить. − Вызывай ты, раз уж предложил. — По большему счёту Дину плевать было на то, представлял Габриэль опасность или нет. Какая теперь разница, если навредить Кастиэлю ещё больше, похоже, невозможно? Слушая бормотание Сэма, он положил подбородок на макушку Кастиэлю, чьи некогда живые крылья распластались вокруг тусклым чёрно-серым полотном. − Гигант и его брат, не упускающий случая пообжиматься с малышом Кастиэлем. Чем обязан? Сэм неловко прокашлялся. − С Касом кое-что… случилось. − Это я заметил, − Габриэль прищурился, разглядывая неподвижную фигуру Кастиэля. — Кажется, у него небольшие… нет, большие проблемы с крыльями. Давно это началось? − Дело не совсем в этом, − осторожно поправил его Сэм. — Просто так сложилось, что… − Что вы сделали? — перебил его архангел, в чьём тоне больше не было ни намёка на притворную дурашливость и весёлость. — Что вы сде… Он замолчал, склонившись над Кастиэлем; потом огляделся, выпрямившись, и уставился на Дина, словно угадывая в нём виновника несчастья. Замороченный фокусами и шуточками Габриэля, Дин почти успел забыть, что тот − один из сильнейших после Бога, но сейчас его единственный взгляд напомнил это как нельзя лучше. − Вы уничтожили его благодать, − проревел он, и жуткие слова, выкрикиваемые его хилым телом с лицом пройдохи, бросали в дрожь. — Стёрли в пыль, размазали между мирами, навеки! Заставить её разорваться на части, выполняя невозможное? Отличная идея!.. Габриэль замолчал, прикасаясь пальцами ко лбу Кастиэля, вглядываясь в его застывшее лицо. − Я всегда имел слабость к Кастиэлю. Он, как и я, умел ставить под сомнение то, что казалось истиной. Но, в отличие от меня, он умел доверять, и это его погубило. Вы даже своих врагов убиваете с милосердной быстротой, а его заставили мучиться перед тем, как уйти навсегда. Он повернулся к окаменевшему Дину. − Я дал слово не вставать ни на одну из сторон, но теперь у меня появились личные счёты с Винчестерами. Дин не заметил, когда архангел исчез. Перья Кастиэля в его руках всё ещё были удивительно шелковистыми на ощупь, а сам Кастиэль казался сказочным существом, пойманным в сети жестоких охотников, загнанным в смертельный капкан по глупой прихоти. − Дин?.. − Кажется, я убил Каса своими руками. Всё кончено, Сэмми. Всё кончено.