Хорошую вещь браком не назовут

Бальный зал родового дома Торнтонов, казалось, утопал в свете и роскоши праздничных украшений. По старой традиции под потолком парили яркие, наполненные магическим светом, шары, какие обычно использовал по вечерам Аластер. Белые изящные колонны, украшенные белыми, золотыми и розовыми лентами и букетами из лилий и роз. На паркете едва-едва мерцали магические печати, заговоренные на веселье и удачу. Словом, каждая деталь украшений несла на себе определенный смысл, при общем обхвате помещения выстраиваясь в длинные пожелания молодожёнам долгих лет благополучия в совместном браке. Гости, а на столь великое событие собрались представители всей магической знати, общались, выпивали, да и просто веселились. Центр зала был оставлен танцующим парам, как молодым, так и старым. Было много мамаш с совсем еще молодыми дочерьми, в первый раз вышедших в большой свет. Естественно, все делалось с определенной расчетливостью, ведь раньше следующего «рынка невест» обществу их не представить, а вот благодаря свадебным приемам или по случаю дня рождения какого-нибудь лорда шансы заинтересовать потенциальных женихов следующим летом значительно возрастали. В основном, приглашенные кучковались. Разодетые сверх всякой меры матроны от сорока и выше шепотом, слышным всем находящимся по близости, обсуждали последние сплетни и скандалы, не брезгуя перемывать косточки отдельно отличившимся персонам. Их супруги вели разговоры о политике, хотя тоже были не прочь вставить крепкое словечко в адрес особо нашумевших. Девушки бросали заинтересованные взгляды на юношей и молодых мужчин, ожидая, пока кто-нибудь из них не подойдет и не пригласит на танец. А парни главным образом обсуждали азартные игры да приватные встречи у некоторых молодых вдовушек, нуждающихся в особом утешении молодыми магами и ничуть не скрывая оного. Вот что собой представляло магическое сообщество на самом деле, прикрываясь фальшивыми улыбками, напускным добродушием и необходимостью следовать предписанным нормам поведения. За это я и не любил посещать подобные вечера, ибо первого раза мне хватило с лихвой. Сама церемония бракосочетания прошла закрытой от посторонних глаз еще утром. Уж не знаю, что там случилось, но по многочисленным пересудам, которые так и витали в воздухе, что-то случилось с одной из невест. Могу только предположить, что приписываемый острый припадок, поставивший под угрозу жизнь девушки, на самом деле оказался легким обмороком. Так или иначе, но обе новобрачные сейчас стояли абсолютно здоровые, принимая поздравления. Амелия сверкала подобно солнцу, иначе и не скажешь. Белое платье, расшитое золотом, заказанное у лучших модисток Лондона, великолепно подчеркивало ее необычайную красоту, действительно делая её похожей на ангела. Девушке определённо нравился и приём, и всеобщее внимание. В отличие от Розетты. Одетая в простое нежно-розовое платье, лишь придающее ей бледности, она боязливо жалась к подруге, то краснея, то становясь бледной как мел, окидывая гостей затравленным взглядом. Где-то с полчаса назад мы тоже подходили поздравить молодых, за что получили помимо стандартной благодарности еще и отдельную – за подарок. Тонкие парные браслеты из бриллиантов сейчас красовались на запястьях девушек. Стоя рядом с одной из колон, я любовался Амелией, чувствуя восхищение и одновременно непонятную грустную радость за нее, даже сейчас желая ей только лучшего. На удивление ревности не было и в помине, лишь одни светлые эмоции. В прочем, только до того момента, пока не спохватился, что Аластер не возвращается уже довольно продолжительное время и почти сразу находя его в окружении мамаш со своими дочерями. Настроение резко упало. Нет, я не злился, да и повода, как такового, не было и быть не могло. К тому же осталось чуть меньше полутора месяца до нашего развода и вполне естественно, что потом любая из них станет его супругой. На самом деле меня раздражало повышенное к нему внимание. Приехали-то мы вместе и первый час держались вместе, изображая из себя молодую семейную пару, счастливую в браке, и к нам никто не подходил, лишь вежливо приветствовали, не завязывая беседы. Когда Амелия и Розетта открыли бал первым танцем, Аластер, как положено, пригласил меня на вальс, на что я ответил вежливым отказом, отойдя к стене, в то время как мой дражайший супруг, пообещав скоро вернуться, отошёл к столу с напитками. — Ах, разве это не молодая Сюзанна Гарден? – совершенно отчетливо донесся до меня грудной бас одной из полных леди в темно-фиолетовом платье, сплошь усыпанной драгоценностями. – Разве она не должна быть представлена обществу только в будущем сезоне? — Да-да. Говорят, ее родители ожидают от нее многого. С такой репутацией и влиянием она представляет очень выгодную партию, не находите? – вторила ей другая, чуть моложе на вид, но не менее расфуфыренная. – Хотя зеленый цвет ей не к лицу. Больше подойдут яркие теплые оттенки. Машинально проследив за их взглядом, я увидел изящную статную брюнетку с миловидным личиком, которая, стоя рядом со своей матерью, мило и в меру скромно улыбалась Аластеру, хлопая длинными ресницами, явно строя тому глазки. — Но, согласитесь, они смотрятся очень красивой парой. Ах, какая жалость, что молодой Сандервайлд так необдуманно сделал выбор. — Именно, моя дорогая. Куда только смотрел его отец, когда давал свое родительское благословение?! — Что более странно, чем он руководствовался, когда делал столь ответственный шаг? — Это у него от отца. Помню, тот в молодости тоже легко велся на симпатичное личико. — Нет, думаю, тут дело в другом. Слышала, что этот мальчик очень силен и… — О Боже, неужели ты думаешь что это… — Совершенно верно. Приворот. Другого объяснения просто быть не может. Слушать дальше я не стал, раздраженный отправившись к большим стеклянным дверям, ведущим на террасу, абсолютно уверенный, что к концу праздника все будут знать «точную информацию, полученную из надежного источника», как я, такой бесчестный и нехороший, при помощи приворотного зелья вскружил бедному Аластеру голову, чтоб получить его богатство и знатность. После жары и духоты зала холодный воздух давал потрясающее ощущение свободы, осенняя прохлада ночи проясняла голову. Опершись на резные перила, я вздохнул полной грудью, успокаиваясь. Сейчас, как никогда, хотелось оказаться дома и засесть с книгой в библиотеке и … Нет, а вот Аластер пусть остаётся здесь, если ему того хочется. Пусть флиртует хоть с кем, мне все равно. Он мне никто и супруги мы только на бумаге! — Майкл? Все еще злясь, я обернулся, намереваясь спросить Аластера, какого он пришёл сюда, но пораженно замер, увидев вместо него совсем другого человека. Светлые волосы мягкой волной спадали на широкие плечи, а серые глаза удивленно смотрели на меня, словно не веря тому, что видят. — Франц? – удивление тут же сменилось радостью, при виде старого друга, которого совсем не ожидал увидеть. Года два назад он поехал к родственникам во Францию, и с тех пор о нем ничего не было известно. – Что ты здесь делаешь? Когда вернулся? Почему не сообщил? — Да, я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся он, подходя ближе и прислоняясь к перилам рядом со мной. – Как и ты, пришёл поздравить молодых со свадьбой. Вернулся недели две назад. Увы, было много дел, так что только семья и была в курсе. — И как оно там, во Франции? Кажется, ты что-то говорил о невесте… — Да как сказать… Тепло и солнечно, и народ такой важный ходит, что аж нелепо становится, — засмеялся Франц, и от этого смеха делалось тепло и уютно, словно на миг мы вернулись в школьные дни, когда буквально были не разлей вода. – Еле уговорил семью, что выберу невесту из англичанок. Серьезно. Может и не все французские девушки такие, но те, с кем знакомили меня, не замолкали ни на минуту и требовали к себе внимания 24 часа в сутки. Кстати, поздравляю с прошедшей свадьбой. Признаться честно, я сильно удивился, узнав, с кем ты заключил брак, вы же друг друга терпеть не могли в школе… Мне вновь стало не по себе. Слышать поздравления от Франца не хотелось, ведь он лучше всех знал о нашей вражде. Франц тоже замолчал, не моргая, вглядываясь в темный сад. — Никогда не думал, что ты согласишься на брак с мужчиной, — чуть тише произнес он, по-прежнему смотря в одну точку. – Ты всегда восхищался только Амелией и ни на кого больше не смотрел. Если бы я только знал, что у меня есть хоть крошечный шанс, я бы… Он так и не договорил, оборвав фразу, а я удивлённо смотрел на него, пытаясь понять, к чему он клонит. Неужели он все время был влюблен в Амелию, но не говорил из-за меня? Но он сам всегда говорил, что ему нравятся тёмненькие…. Или врал? Я хотел спросить его, но боялся, что вот так лезть в жизнь, пусть даже лучшего друга, слишком невежливо. — Скажи, ты действительно любишь его? – Франц повернулся, серьезно глядя мне в глаза, отчего я смутился, понимая, что отшутиться не удастся. — Не говори ерунды, — отвел я глаза, не в состоянии выносить его взгляда. – Да кто бы вообще смог полюбить этого безэмоционального придурка? Тут я погорячился. Аластер на самом деле ведь был нормальным парнем, с которым было легко и просто общаться, но стоило только вспомнить, как его окружали все эти девицы и что говорили о нас, и слова сами сорвались с языка, без какого-либо укора совести, подгоняемые раздражением. Я и не заметил, как Франц оказался совсем рядом, как-то странно волнуясь. — Знаешь, — начал он неуверенно, но умудряясь взять себя в руки. Здесь, в тишине, где музыка зала доносилась будто из далека, я отчетливо ощущал, как учащается его дыхание. – Я, на самом деле, давно хотел тебе сказать… Вернее признаться… — В чем? – я честно не понимал, что с ним происходит и о чем он хотел сказать. — Майкл, ты… — Вот ты где, — от резкого голоса мы мгновенно обернулись к двери, отступая на шаг назад. Аластер стоял в проходе, со своим знаменитым скучающим выражением лица, вот только исходившее от него раздражение непонятно на что ощущалось почти физически. Он не спеша приблизился, становясь рядом со мной, положив ладонь на плечо, но не отрывая глаз от Франца, который, казалось, резко стушевался. – Маркиз Олдерн, добрый вечер. Чудесный прием, не правда ли? — Мистер Сандервайлд, добрый. Да, вы правы, чудесный, — Франц уже взял себя в руки, вновь становясь самим собой. – Прошу прощения, вынужден покинуть вас. Майкл, был рад увидеть тебя. Надеюсь, мы еще встретимся. — Ага… — только и произнес я, когда друг, кивнув головой, направился обратно в зал. — Почему ты ушёл? Неужели так трудно подождать на месте моего возвращения, чтобы мне не пришлось искать тебя по всему залу, — недовольно начал Аластер, стоило нам только остаться наедине. — Мне стало душно, и я вышел подышать свежим воздухом. И не так уж сильно ты торопился. Мог бы и дальше продолжать беседу с теми девицами, они бы только рады были! Зачем же сразу мчаться на поиски своего недалекого супруга?! – сам того не осознавая, я повысил голос, раздражённо скидывая его руку со своего плеча и спускаясь по лестнице, ведущей в сад. — Куда это ты опять собрался? – Аластер тоже начинал злиться. — Прогуляться. — Мы еще не закончили разговор. — Нет, закончили, — шёл я быстро, надеясь остаться в тишине и покое, но, к огромной досаде, Аластер последовал за мной, раздражая еще больше. — Сперва объясни, чем это вы занимались с тем белобрысым? — Его зовут Франц! И ничем мы не занимались! И хватит уже идти за мной! – Аластер схватил меня за руку, разворачивая лицом к себе. В первый момент я даже вздрогнул, встретившись с холодными черными глазами, буквально пронзающими насквозь, но быстро взял себя в руки. – Отпусти! — Ничем, значит? То есть, это не вы, не приди я чуть позже, целовались бы на террасе?! – от его слов я буквально опешил. — Ты себя со стороны-то слышишь?! Франц – мой лучший друг! Он… — Не будь таким наивным! Боже, как же с тобой трудно… Я признаю, что ты сильный, но иногда ты просто не видишь, что творится вокруг! — Все я прекрасно вижу! И слышу тоже! Все же просто ждут не дождутся, когда мы расторгнем брак, и ты пойдёшь искать новую невесту! Вот только это ничего не изменит! Чёрт, какой же я был дурак, ввязываясь во все это… Потом все станет только хуже… Может, формально, с нашей семьей и считаются, но фактически – нас уже нет… Сейчас все держится на дедушке и твоём имени и, если вас не станет, то… Мне было страшно, по-настоящему страшно. Не за себя, а за семью. Не ввяжись я в эту авантюру, смог бы найти невесту, может не очень знатного, но достаточно уважаемого рода, с хорошей репутацией, завел бы семью и постепенно, шаг за шагом, смог бы вернуть свой род на надлежащее ему место в обществе. До развода меньше двух месяцев, а затем, даже со специальной бумагой причастности к роду, когда в обществе плодятся такие слухи…. Следующим летом Лора должна быть представлена в Лондоне, но никто даже не посмотрит на нее. Мадлен девять лет приезжала на сезоны, прежде чем ей сделали предложение, и то, с подачи старого дедушкиного знакомого, обеспечившего ей необходимые рекомендации. Сейчас, даже если сестру представит Франц, нет никаких гарантий, что все пройдет гладко. А если все пойдет по худшему сценарию, то…. Додумать я не успел. Вернее, мне не дал додумать Аластер, крепко прижавший к себе, давая такую необходимую опору. — Ты устал, — негромкий, но уверенный голос успокаивал, как и его руки, поглаживающие спину. – Не думай. — Но… — попытался было возразить я, но он опять не дал мне ничего сказать. — Обещаю, после развода с твоей семьёй ничего не случится. Я сам, на правах родственника, представлю твою сестру, и никто не посмеет даже слова сказать. — Честно? – хотелось верить ему, просто верить и быть уверенным в своей вере. — Даю слово. Дрожь, начавшаяся неизвестно когда, отступила, как и тревоги. Голова вообще как-то странно опустела, думать не хотелось. Отстраненно отметил теплое дыхание и мягкие губы на своих губах, язык, проскользнувший в рот. Слабо мелькает мысль о том, что надо отстраниться, но руки держат крепко, не отпуская никуда, и не так уж это неприятно, скорее наоборот. Прикрываю глаза, прислушиваясь к ощущениям. Поцелуй мне определенно нравится. А еще понимаю, что по телу распространяется тепло, сплетаясь с моим магическим потоком. Значит, решил заключить договор. Аластер отстранился, отчего в груди остался легкий осадок разочарования, но не сильно заметный на фоне общего отстраненного состояния. Похоже, еще и заклинание контроля наложил, понимаю, но никакого возмущения нет и в помине. Помогло ведь. — Идем домой, — никогда раньше не обращал внимания, что у Аластера в голосе проскальзывают бархатистые нотки. — Надо попрощаться с Амелией и Розеттой, — отвечаю тихо, без какого-либо желания возвращаться. — Я уже попрощался за нас обоих, — улыбается, а это такое редкое явление. Киваю и позволяю себя вести. Заклинание контроля тем и неудобно, что все реакции затормаживаются и приходиться постоянно упираться для равновесия. Так и доходим до повозки, где устраиваюсь, положив голову на плечо супруга, ни о чем больше не думая. *** Маркиз Олдерн с грустью думал о том, что произошло. Еще тогда, в школе, он хорошо играл роль друга, но признаться никогда не получалось не только из-за страха быть отвергнутым, но еще и из-за страха потерять друга. Даже спустя несколько лет эта странная нежность, это желание провести рядом с ним всю жизнь не изменилось, лишь приобрело оттенок отчаяния, когда до него дошли новости о его женитьбе, да еще и на Аластере. Франц вздохнул. Как же он был счастлив услышать, что Майкл не любит мужа, вот только… Грустный взгляд провожал удаляющуюся пару. Нельзя так доверительно прижиматься к человеку, которого не любишь. Смущался ли Майкл признаваться в этом, или же еще сам не понял, только блондин понял одно – пора забыть о своей первой любви и начать двигаться дальше. Потому что так надо. Потому что они никогда не станут никем больше, чем лучшими друзьями детства. — За вас, — произнес маркиз, поднимая бокал с шампанским в тосте. Сегодня определенно был очень грустный праздник. *** Свою первую брачную ночь с предвкушением и трепетом ожидала любая девушка, кроме Розетты Миделфорд. Новобрачная, та, что всегда была так тиха и покорна, впервые ослушалась наказа ждать супругу в приготовленной спальне и сейчас сидела на кровати в гостевой комнате и смотрела в пространство. Белая ночная рубашка на пуговицах, словно монашеское одеяние скрывало девичью фигурку, тонкая коса, так и не расплетенная, и очки также не добавляли ей привлекательности. Время шло, но девушка не меняла своего положения, лишь иногда что-то беззвучно шепча, закусывая губы, сжимая тонкие ручки в кулачки и бледнея. Дверь негромко скрипнула, предупреждая о появлении гостя, и Розетта вздрогнула, увидев перед собой явно недовольную Амелию, одетую в тонкую ночную сорочку, прозрачную, словно стекло, ничуть не скрывающую великолепного стана, способного свести с ума любого. — И? – спокойно, но требовательно спросила она, сверля подругу взглядом. – Не хочешь мне ничего объяснить? Розетта словно стала еще меньше, тщетно надеясь, что если не ответит, все разрешится само собой. — Я жду, — напомнила золотоволосая, подходя ближе. — П… Прости! – вскрикнула девушка, забираясь на кровать с ногами и пряча лицо в коленях. – Прости! Пожалуйста, прости меня! Я не хотела врать, но мне так хотелось стать тебе больше, нежели подругой… Думала, что моё место всегда оставаться в твоей тени и мне этого хватало, но… Когда узнала, что ты обручена с Сандервайлдом, я… Прости… Амелия удивленно следила за девушкой, которую начала сотрясать дрожь. Не такой реакции она ожидала, совсем не такой. Присев рядом, она успокаивающе гладила подругу по голове. — Боже, почему ты раз за разом умудряешься удивлять меня настолько, что я просто теряюсь в догадках, что делать. Думаешь, я не знала, что история о Совете Магов, якобы давящих на твоего отца, чистой воды выдумка? Не такая я добрая, чтоб ради такого соглашаться на брак с посторонними, — фыркнула Торнтон, наконец, встречаясь с растерянными и запуганными глазами мышино-серого цвета. — Так… — до Розетты медленно доходило осознание того, что происходит. – Так ты не злишься за то, что я наврала? — Конечно, нет, глупенькая, — Амелия попыталась обнять подругу, но та отстранилась, все еще не до конца поняв. — Тогда на что ты сердилась, если не на это?.. — А как я могла не сердиться, когда пришла в нашу спальню и не обнаружила тебя там, где тебе должно было быть. Я ведь ждала, думала, ты скоро вернешься, а потом пошла искать тебя. В самом деле, хоть иногда думай, что ты делаешь, — девушка все же прижала подругу к себе, покрывая поцелуями щеки и убирая с носа очки. – Вот так лучше. Без них ты намного милее… — Хорошо... – Розетта краснела от смущения, но теперь, разобравшись, почувствовала себя так, словно, наконец-то, сбросила с себя тяжёлые оковы. В какой-то момент, она оказалась прижатой к кровати, в то время как ловкие пальчики подруги проворно расстегивали пуговицы, открывая те части тела, что всегда были скрыты от посторонних глаз. – Тогда, можно ли мне всегда оставаться рядом с тобой? — Конечно, можно. И нужно. Больше не спрашивай о таких очевидных вещах, — склонившись, Амелия затянула супругу в длительный поцелуй, чувствуя, как та несмело отвечает, пытаясь дарить свои ласки в ответ. Только небесам было ведомо, каких усилий стоило златовласке удержаться от того, что бы не порвать эту ужасную робу и… Но она сдерживалась, решив действовать постепенно и аккуратно, ведь у них впереди еще долгая и, однозначно, счастливая совместная жизнь. — Я тебя люблю… — пискнул тихий смущенный голосок, словно произнеся что-то запретное и неправильное. Но сейчас Розетта казалась невероятно милой, что хотелось бесконечно целовать и ласкать ее, открывая ей новый, еще непознанный мир удовольствия, о котором ей никогда не говорили. — Я тоже тебя люблю, — так же тихо выдохнула Амелия, вновь целуя супругу, понимая, что эта ночь будет очень долгой для них обеих.