True identity

– Какого черта мы все тут делаем? Кирк рассерженно ходил из стороны в сторону, меряя шагами просторный коридор здания федерального суда и время от времени свирепо поглядывая на своих спутников. Доктор Маккой и Скотти, сидящие неподалеку на низком подоконнике огромного окна, мрачные и безмолвные, отрешенно провожали его взглядами, словно два сфинкса из древней легенды. В их глазах явственно читались снисходительность и терпение. Спок, стоящий рядом в позе оскорбленного Аполлона, – с той лишь разницей, что ни у одного из изображений греческого бога, насколько помнил Кирк, никогда не было такого постного лица, – казался чуть более благосклонным к метаниям капитана, но лишь на первый взгляд. – Джим, если ты действительно хочешь узнать это и, тем более, если веришь в то, что наше пребывание здесь имеет какой-то смысл, тебе стоит взять себя в руки, – негромко сказал он. – В конце концов, – после небольшой паузы добавил вулканец, – было весьма ожидаемо, что ты станешь свидетелем на процессе, но выступать в защиту... – Дело не в том, что я являюсь свидетелем на процессе! – проорал Кирк, и его голос эхом отразился от светлых высоких стен. – Дело в том, что из меня пытаются сделать рупор для гребаного обвинения! – он остановился и в очередной раз за последние полчаса посмотрел на застывших в окне в одинаковых позах членов своей команды. Скотти и Маккой синхронно вздохнули. Спок прикрыл глаза, затем открыл их и терпеливо произнес: – Это также было ожидаемо. Не думаю, что Хан, прося тебя об услуге и доверяя собственный арест, планировал нечто иное. Джим остановился и провел рукой по волосам. – Что бы он ни планировал... – голос Кирка сделался тише; в эту минуту он выглядел так, словно дикий протест, гнев и ярость если не выветрились из него, то, по крайней мере, утихли, отступив и давая передышку. – Что бы он ни планировал, – повторил Джим, набирая в грудь воздуха и вновь усиливая тон, – я не подписывался на то, чтобы рассказывать всему белому свету о том, какой он преступник. – Но он и правда преступник, Джим, – тоном учителя, объясняющего студенту элементарный урок, ответил Спок. – Ты знаешь, о чем я говорю, – хмуро посмотрел на него Кирк. – Все, кто здесь находится, это знают, – он снова оглянулся на Скотти и доктора, но, решив, что взывать к ним бесполезно, вновь обратился к Споку. – Вопрос не в том, что он совершал, а чего – нет, – с почти что прежним жаром, но уже не повышая голоса, продолжил он. – Вопрос в том, что вся эта шайка адмиралов сейчас думает о том, как повесить на него всех собак и провести их с Маркусом по одной статье. И мои показания – будь они неладны – не больше, чем карта в их крапленой колоде. Спок смотрел Джиму прямо в глаза, не отрываясь. Наконец, будто приняв какое-то решение, он склонил голову и сдержанно произнес: – Полагаю, это близко к истине. Кирк сердито фыркнул и закатил глаза. – Вынужден признать, что некоторые моменты этого процесса с самого начала не выглядели внушающими доверие, – вел далее Спок, не обращая внимания на выразительный язык жестов своего капитана. – Но не далее как вчера я имел возможность убедиться в этом лично. – Убедиться... Что ты имеешь в виду? – Джим вопросительно прищурился и скрестил руки на груди. – Ты что, побывал на тайном совещании адмиралов в секретном бункере? – Почти, – глаза Спока блеснули. – Вчера во время обеденного перерыва, направляясь в северное крыло здания, я случайно стал свидетелем разговора адмирала Кастнера и нового главы разведки, – объяснил он. – Хочешь сказать, что ты заметил, как адмирал и его помощник секретничают, и подслушал их? – недоверчиво спросил Кирк. – Ты? – Боюсь, они не слишком скрывались, – Спок сдвинулся с места и, сделав пару шагов, встал напротив окна. Теперь его фигура располагалась точно между фигурами Маккоя и Скотти, и вся их компания напоминала какой-то сюрреалистический триптих. – Насколько я понял из их полемики, – продолжал старший помощник, игнорируя раздраженную гримасу, которую скорчил Кирк при последнем слове, – они намерены разменять Хана, попробовав таким образом восстановить существовавший до его появления в секции 31 и во флоте баланс интересов. Представив все таким образом, как будто он являет собой чрезвычайную угрозу для земной цивилизации. Поскольку они не видят иного способа устранить его и решить собственные задачи, не нарушая напрямую законов Федерации, такой выход кажется им наиболее логичным. О да, логичным, подумал Кирк. Еще скажи, что ты их понимаешь. Спок укоризненно посмотрел на него, и Джим понял, что его мысли живо отразились на его лице. – Ясно, что руководству флота кровь из носу нужно отмыть свою репутацию, а секции 31 – вернуть себе то влияние, которое она имела при Маркусе, – сказал он, нахмурившись и потерев лоб. – Хан отлично подходит на роль врага, способного до обморока напугать обывателей, а потом, когда суд над ним завершится, и он им станет не нужен, его до конца жизни упрячут в тюрьму. Классная комбинация. Только как они думают это все провернуть? Юридически, я имею в виду. Сделать из Хана межгалактического ублюдка на основании обвинения в… чем? В личной мести? В террористической атаке? – В том, что, напав на высшее руководство флота, Хан объявил войну народам планеты Земля. Можно ведь на это и так посмотреть, – тихо добавил Спок, увидев, как потемнело лицо Кирка. Наступила тишина. Джим задумчиво смотрел на своего первого помощника, пока решение, подспудно зревшее в нем прошедшие две недели, в несколько мгновений не вспыхнуло и не оформилось окончательно. И по глазам вулканца он понял, что тот знает, что он собирается делать. – Джим? – У нас нет другого выхода, – покачал головой Кирк. – Если мы хотим вытащить его, – твердо сказал он. – Если так, то мы должны бороться. – Он сделал паузу. – Потому что Хан бороться не будет. – С чего ты взял? – Маккой впервые за последние десять минут подал голос. – Когда это он превратился в ангела с крылышками? – Потому что он с самого начала так решил. Он сделал все, что мог, он спас своих и даже отчасти возместил ущерб, нанесенный Звездному флоту и лично нам, и уверен, что этого достаточно. Он с самого начала решил, что цена спасения его людей – его собственная свобода, и был готов к этому. – Вы правы, капитан, – кивнул Спок. – Ваш анализ ситуации представляется мне точным и полным. Мои наблюдения свидетельствуют о том же. – А это значит, – одобрительно кивнув ему, сказал Кирк, – что нам нужно действовать самим. Предлагаю начать с того, чтобы наведаться в ангар BB-80 на базе Звездного флота в Эммервилле. *** Эммервильская база была местом, куда, после долгих споров и не менее долгих сомнений, «Энтерпрайз» отправил предварительно извлеченные из торпед криокапсулы с людьми Хана. Результатом утомительной дискуссии (не без помощи Спока, чья дотошность на этот раз оказалась весьма кстати) стало решение считать спящих в криокапсулах драконов гостями, временно размещенными на территории Федерации. Какой бы идиотской ни казалась эта формулировка, она несомненно была лучше статуса арестованных или даже военнопленных. Опять-таки, Джим мысленно поблагодарил Спока за то, что тому хватило ума дать понять адмиралам и юристам, какую бомбу замедленного действия они подложили бы под возможные отношения с драконами, – где бы те сейчас ни находились, – объявив их сородичей врагами, захваченными в плен. Таким образом, семьдесят два члена экипажа Хана оказались размещены в небольшом ангаре в одном из пригородов Сан-Франциско – без охраны или конвоя, защищенные от внешнего мира только электронной системой контроля и собственными криогенными боксами. Сначала Кирка встревожила такая беспечность руководства флота, – в конце концов, после того, как Хан уничтожил штаб-квартиру секции 31, у него наверняка появилось достаточно врагов, которые были бы рады добраться до его людей, не говоря уже о сотрудниках разведки, недовольных устранением Маркуса, но Спок успокоил его: все эти опасения имели смысл только при условии, что вся эта история не стала бы достоянием общественности, а Хана судили бы в закрытом режиме. Убить хотя бы одного из членов его экипажа в то время, когда Федерация официально взяла на себя ответственность за их жизнь, означало почти наверняка уничтожить репутацию не одной только Земли, а всех планет, входивших в большой, долго и непросто создававшийся союз. Даже сумасшедший дважды подумает, прежде чем решиться на это, сказал тогда Спок. А в секции 31 сумасшедших мало. Что же касается родственников убитых, которые хотели бы отомстить Хану, то с ними способна справиться полиция, задача которой как раз и состоит в предотвращении подобных инцидентов. И Кирк вынужден был согласиться. Но ранним октябрьским утром спустя несколько недель, усаживаясь в шаттл на место пилота рядом со своим старшим помощником, Джеймс Тиберий Кирк, капитан флагмана Звездного флота Объединенной Федерации планет, думал лишь о том, что им повезло, что Эммервильская база была легкой мишенью. Закрыв дверцу шаттла и пробежавшись пальцами по клавишам пульта управления, Кирк облегченно вздохнул, чувствуя, как адреналин привычно разгоняет кровь и делает его упругим, дерзким и живым. Всю прошедшую неделю, пока они со Споком составляли план операции (сходу названной Маккоем «долбаным самоубийством»), он маялся, пытаясь выплеснуть напряжение, которое не отпускало его с того самого момента, как они приземлились в родном космопорте. Только теперь к тревоге по поводу предстоящего процесса и внутреннему раздраю, заставлявшему Кирка проводить вечера напролет в барах, в поисках ответов на вопросы, которые он предпочел бы себе вовсе не задавать, а также в попытках сбежать от не дававших ему проходу журналистов, прибавлялось ощущение хронического раздражения активностью его старшего помощника. Спок, напротив, был сдержан и уравновешен, в его вулканской голове моментально сложилась схема необходимых действий, а также алгоритм решения этой, как он сам выразился, нестандартной задачи. Спустя один день у него на руках оказалась копия программного обеспечения ангара BB-80, через два дня – вирус для взлома программы, а еще через день он явился к Кирку с подробным планом и комментариями, которые, как он предположил, могут возникнуть у капитана и которые он решил предвосхитить. Кирк от такой педантичности слегка ошалел, но внимательно выслушал вулканца и спросил только одно: – Кого мы собираемся будить? Этот вопрос, который за все время, что они, увлеченные чисто техническими деталями своего безумного плана, так и не удосужились обсудить, Джим задавал себе с завидной регулярностью. Когда ему пришло в голову привлечь к процессу кого-то из команды Хана, он не думал о какой-то конкретной фигуре, но то, как быстро и легко Спок принял его идею, говорило о том, что вулканец наметил для похищения определенную цель или намеревался в самое ближайшее время ее выбрать. – Арктона Эрландссона, – сказал он, не поднимая головы от документов, которые листал на своем падде, проверяя соответствие программных модулей и паролей доступа к базе. – Кто это? – Джим взял бутылку ромуланского эля и подошел к нему. Взглянув на ярко-синюю жидкость в бутылке, он поколебался пару секунд, затем отставил ее в сторону и присел рядом со Споком. – Я точно не знаю, – Спок положил падд на стол и коротко потянулся. – Сведения, которые у меня имеются, довольно отрывочны. – Ты нашел какую-то информацию в архивах Федерации? – в голосе Кирка звучала заинтересованность. – Мы же сто раз там искали, еще когда сидели в клингонской зоне. Там ничего не было. Спок кивнул. – Как и сейчас нет. Тем не менее, могу вас уверить, что полученная мной информация надежна и достоверна, хотя и носит… деликатный характер. Кирк поднял брови. – Что ты имеешь в виду? Спок поколебался, – казалось, еще секунда, и он встанет и примется по своей любимой привычке ходить по комнате, заложив руки за спину, но он остался на месте и лишь откинулся на спинку стула, положив ладони на стол перед собой. – Некоторое время назад, – медленно начал он, – когда вы с Ханом находились на Кроносе, выполняя задание по установлению контакта с клингонами… – Спок. – Это задание стало для меня серьезным испытанием, – честно признался Спок, подняв на него глаза. – Я не знал, могу ли доверять Хану, должен ли был отпускать тебя, утратил душевное равновесие, увяз во множестве возможных выборов и не видел никакого способа обнаружить разумное решение. Джим внимательно слушал его. – И тогда я обратился к единственному человеку, который мог внести хотя бы какую-то ясность во всю эту ситуацию. – Терри Милн, – Кирк начал понимать. – Да, – кивнул Спок. – Я надеялся, что, если мне удастся расспросить ее, продемонстрировав всю серьезность сложившейся ситуации, возможно… – Ты собирался допрашивать ее, – задумчиво сказал Кирк. – Да, – тихо ответил Спок. – Но что-то пошло не так, – Джим боролся с закипавшей в нем злостью из-за того, что Спок в его отсутствие пытался припереть к стенке члена его экипажа и вел себя так, словно его капитан нуждается в няньке, которая вытирала бы ему нос, но к ней примешивалось странное чувство, радостно пополнившее копилку его личных головоломок и сильно смахивавшее на восторг: Спок волновался за него. – Она предложила мне исследовать ее сознание, – вулканец протянул руку и провел пальцами по краю лежащего перед ним падда, – сама предложила. Кирк молчал. Ему вновь не к месту вспомнилось, какими счастливыми и шальными были глаза старшего помощника, когда они всей командой праздновали победу над «Нарадой». Эстер Милн хороший аналитик, подумал он, но она еще и неплохо разбирается в людях. Или в вулканцах. – Что ты узнал? – Хан действительно любит ее. Выражение лица Кирка сделалось непонимающим. – И поэтому рассказал ей об Арктоне Эрландссоне, – Спок сменил положение, и теперь сидел, опираясь на стол одной рукой, вполоборота к нему. – Важная персона? – Джим почувствовал, как в нем просыпается любопытство. – Не с точки зрения политики, – Спок задумался, – насколько я понял, для драконов политика вообще выглядит иначе. Во всяком случае, их сообщество устроено по-другому, не так, как ваше. – Ты это понял, просто заглянув в ее голову? – Кирк скептически посмотрел на него. – Так он говорил, – ответил Спок в задумчивости, – Эрландссон – его правая рука, возможно, старший помощник, и старейшина рода. – Глава племени? – Глава племени – Хан, – Спок покачал головой, – Эрландссон – это другое. Он судья и советник, и… точка равновесия. – Что ты имеешь в виду? – Кирк непонимающе уставился на него. – Не могу это объяснить. – Спок прикрыл глаза и потер переносицу. – Он как будто… фокусирует стаю, заставляя ее становиться единым целым или чувствовать себя и осознавать как единую реальность. Кирк почувствовал, что совсем перестает понимать, о чем идет речь. – Это тебе Терри показала? – ошарашенно спросил он. – Нет, – Спок, похоже, и сам пребывал в растерянности, – я просто понял это, когда увидел, как он описывает его. Хан, в ее сознании, – пояснил он, вновь обернувшись к Джиму. – Хорошо, – Кирк решил, что о том, какую роль Арктон Эрландссон играет в стае Хана, можно будет подумать потом, – чем конкретно он поможет нам? Глаза Спока заблестели. Переключившись на текущий момент и получив возможность поделиться явно давно вынашиваемой идеей, он снова почувствовал себя в своей тарелке. – Самым сильным оружием обвинения является вовсе не доказательная база, – сказал он. – Потому что там нечего доказывать, – кивнул Кирк, – что касается архива, Хан и так во всем признался. А штаб флота он демонстративно расстрелял на глазах у сотен свидетелей, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, кто это сделал. – Верно, – Спок постучал пальцами по столу. – Как мы уже обсуждали ранее, обвинители предпочли сделать ставку на страх перед Ханом и рассчитывают на то, что им удастся перевести процесс из уголовной плоскости в политическую. Но поскольку Хан является представителем новой неизвестной расы, с которой у Федерации не установлены дипломатические отношения, суд над ним как таково й может оказаться… – Да, я знаю, – Кирк нахмурился, вспоминая свои похождения по прилете на Землю. – Они с самого начала в это уперлись. У этой штуки даже название есть. Мне адвокат Хана что-то говорил… Андорианский прецедент? – Кардассианский. Пятьдесят лет назад кардассианец Ното Илекс убил гражданина Федерации и был приговорен к пожизненному заключению. – Спок взял со стола падд и, нажав несколько кнопок на экране, протянул его Джиму. – Взгляни. Кирк взял из рук вулканца тонкий гаджет и принялся пролистывать страницы электронного документа. – Через полгода после взятия его под стражу и спустя первые три месяца отбывания наказания кардассианцы подали жалобу в Верховный суд Федерации и угрожали войной?.. – он поднял глаза на Спока. – Именно так, – вулканец утвердительно кивнул, – во избежание эскалации конфликта было выработано решение, которое устроило всех – заключенного экстрадировали на Кардассию, с тем, чтобы его могли судить согласно законам и нормам его родной культуры. Далась им всем эта экстрадиция, недовольно подумал Кирк. – Ерунда какая-то, – раздраженно скривился он, – что, если в его родной культуре принято съедать осужденных на обед? Или, – он вспомнил, как, стремясь увести аборигенов на Нибиру подальше от просыпающегося вулкана, вырвал священный манускрипт из рук какого-то странного типа криминальной внешности, стоявшего с ним у жертвенника и, в отличие от остальных, не торопившегося бросаться в погоню за Джимом, – у них, наоборот, принято им поклоняться? – Все эти возражения были озвучены противниками данного решения, – невозмутимо ответил Спок, – но действия на комиссию, рассматривавшую его на предмет соответствия законам Федерации, не оказали. В результате… – В результате сейчас мы оказались в тупике, – нетерпеливо повторил Кирк фразу, набившую ему оскомину еще три недели назад. – Хан – дракон, его нельзя судить по законам Федерации, это считается ущемлением его прав. Но выдать его представителям его собственного народа мы не можем, потому что… Спок, ты гений! – Джим даже подскочил на месте и воззрился на своего старшего помощника с восхищением. Спок улыбнулся одними уголками губ. – Не стоит переоценивать мои возможности, – скромно сказал он. – Я лишь предлагаю воспользоваться решением, которое является очевидным. – Если Эрландссон действительно глава рода – или духовный центр, называй, как хочешь, – Кирк замахал руками, не давая Споку пуститься в пространные объяснения, – он может быть тем, кто примет на себя обязанности судьи и выступит на процессе в качестве… Спок, ты хочешь сделать его обвинителем? – у Кирка даже голос сел от волнения. – Я хочу предложить нашему правосудию создать арбитраж. В который войдут представитель Федерации, Арктон Эрландссон – представитель Хана, и третий судья, которого выберут они двое. Это выбьет почву из-под ног у тех, кто хочет сделать Хана виновным во всех грехах, и уравновесит шансы, – довольно сказал Спок. Джим подумал, что он не завидует тому, кто окажется врагом этого холодного, расчетливого и невероятно умного вулканца. С неясной ему самому гордостью он взглянул на Спока и, подмигнув ему, сказал: – Значит, мы идем за Арктоном Эрландссоном. Чего мы ждем? Спок улыбался уже в открытую. И скажи после этого, что тебе не нравятся приключения, победоносно подумал Кирк. Если проницательный вулканец и угадал его мысли, то предпочел не подавать вида. В конце концов, каждый имеет право на маленькие слабости. *** – И почему его нельзя сразу вытащить и только потом… ох… забирать? – Кирк чуть присел и, перехватив никелированный «нос» криокамеры, двинулся дальше по узкому коридору. За прошедшие несколько часов он успел убедиться в том, что у Эммервильской базы было гораздо больше достоинств, чем он предполагал, в особенности, если смотреть на нее с точки зрения человека, желающего ее… хм… обчистить, но все их безусловно обыгрывал в командном зачете один-единственный недостаток: здесь не работала система антигравитации. Совсем. Кирк крякнул и нетерпеливо потянул за свою часть криокапсулы, которую они со Споком уже в течение довольно долгого времени вручную волокли по коридору, периодически останавливаясь, чтобы передохнуть и переброситься друг с другом мрачными и усталыми взглядами. Джим оторвал одну руку от темно-серого металлического корпуса и отер пот со лба. Традиционная для больниц и складов с тяжелыми грузами система антигравитации обычно входила в базовый пакет программного обеспечения подобных мест и активировалась автоматически при транспортировке объектов весом свыше десяти килограммов. Как бы не так. Поскольку ангар BB-80 был заброшенным и не использовался по назначению много лет, его внутренние обслуживающие программы содержали только базовую информацию, в которую система антигравитации – относительно недавно внедренное вне космических технологий изобретение – не входила. Так что после того, как Кирк и Спок проникли в ангар и не без труда обнаружили криокапсулу Арктона Эрландссона (Спок утверждал, что узнал его по воспоминаниям, увиденным в сознании Терри, на вопрос Кирка о том, откуда они могли там взяться, таинственно промолчав, поэтому Джим решил, что старпом просто вычислил нужную камеру логически), им пришлось полагаться исключительно на свои физические силы. – Не уверен, что так нам было бы легче, – голосом, низким от напряжения, отозвался Спок, – по статистике, бесчувственное тело ощущается тяжелее бодрствующего примерно на… – Заткнись, Спок. Джим перевел дух и бросил тоскливый взгляд на расстилавшийся перед ним коридор. До выхода оставалось не меньше пятидесяти метров. Что ж, подумал он, никто не говорил, что будет легко. В том числе, в абсолютно буквальном смысле. Он постоял еще немного, глядя на то, как ровно мигает датчик, показывающий состояние работы электронной системы, на темно-сером боку криокапсулы, и вновь поднял глаза на Спока. – Пошли. Спок молча кивнул, и, подхватив с двух сторон свою ношу, они медленно двинулись по коридору вперед. «Не будь на свете Эммервилля, нам всем куда скучнее было б жить», – мелькнула в голове Кирка фраза из залихватской песни, которую он услышал в одном из местных баров три дня назад, когда они со Споком приехали сюда, чтобы осмотреться и разведать обстановку на местности. Джим фыркнул и чуть замедлил движение, приноравливаясь к неторопливому шагу вулканца. И ведь не поспоришь, уже подходя к воротам ангара и аккуратно выходя через них спиной, рассеянно подумал он.