Упс... Пардон

Брюнетка шокировано смотрела на то место и неподвижно стояла, будто громом поразилась. Перед глазами промелькнула вся её жизнь: первые шаги (как (?!), но никому не известно), первый поход в садик, в школу, одиночество, зависть, злоба… Всё это быстро промелькнуло и остановилось на том кадре, где Мисаки убегает медленными шагами, как в замедленной съёмке, шаг за шагом, руки сжаты в кулак, плечи чуть заметно дрогнули. И наконец, так же медленно исчезает из виду. Ой зря она всё это кричала, очень зря. Всё, надо искать новое жильё, а на какие деньги — девушка даже не знает, но точно её сегодня выселят вон, обозвав шарлатанкой. Жизнь — одна боль. Какая же она дура. Просто невообразимая дурёха, которую нужно прогнать не то, что из этого мира, но из вселенной. Ей нет места, она — лишнее существо, которое всё портит. — Прости… — из левого глаза потекла крупная слезинка, потом из правого. Она еле-еле сдерживалась, чтобы не зарыдать, но слёзы сами вылезли наружу, поэтому у неё было отвратительное чувство стыда и своей ничтожности. — Прости… — Охико не могла повернуться к нему, но знала, что он стоит за ней, сжав губы и опустив взгляд. Но почему же не побежал за ней? Почему не оставил её, глупую ничтожную девку, которая всё испортила? Почему тут стоит, не уходит? Что же она натворила, в конце-то концов? Она сжала руки в кулак и опустила голову. Капельки слёз падали на пол, оставляя тёмные следы, губы сжаты в тонкую линию, глаза опущены. Её длинные реснички промокли. Может, глупо стоять и плакать, да винить себя, но… Ей действительно очень жаль. Она всё портит всегда. Всегда и везде. Даже в её мире не воспринимают девушку как члена своей большой группы, вместо этого выбрасывают её. Если бы она была уродкой, то, возможно, любили бы немного больше, но у неё всё-таки есть мама и папа. Только они искренне любили свою маленькую девочку. Кто-то коснулся её маленькой бледной руки, и Хаякава тихо вздрогнула. Длинные кисти огромной руки по сравнению с её схватили ладонь девушки и подняли на уровень её глаз. Он скрестил их, как делают влюблённые парочки, и выжидающе смотрел на девчушку, желал увидеть её реакцию, ожидал что-угодно. Он вообще не понимал, что сейчас творит. Наверное, хотел подбодрить её, но не знал, как это сделать, поэтому на автомате взялся за руку. Почувствовав чужое тепло, она непонимающе подняла голову и встретилась с решительным взглядом изумрудных глаз Усуи. — Ты же обещала мне помочь с завоеванием сердца Мисаки, так действуй, а не плачь. С этого момента ты — моя двоюродная сестра и зови меня «братик». Всё понятно? — от этих слов на душе стало невообразимо хорошь и приятно, внутри разлилось приятное тепло, а его большие руки показались необычайно мягкими и нежными, словно белая вата. Прошмыгнув носиком, Охико кивнула. Но потом, осознав, что держится с ним руками по-настоящему, а не в её фантазиях, да ещё как в романтических фильмах, тут же убрала свою руку, краснея, а Усуи просто спрятал свою в карман школьных брюк. Плакать, конечно, хотелось, но не так сильно, как было несколько мгновений назад. Но… сейчас было одно большое «НО», которое тормозит отношения этих двоих, и это «но» — она: поэтому девушка решила поделиться с этой мыслью, беспокоившую каждый раз, когда думает об этой парочке. — Но… Усуи, я соврала, что у тебя будут соперники. Хотя это правда, но они такие маленькие сошки, — показывая двумя пальцами их незначительный размер, прищурилась своими красивыми глазами, — они такие ма-аленькие, что ты даже не заметишь, как они исчезнут… А сейчас, наверное, я поменяла ход всего аниме. Теперь мне нет прощения. Даже если я скажу о том, что мы родственники, вряд ли Мисаки будет относиться к тебе по-другому, или вообще обратит внимание… Знаешь, я заметила, как у неё подрагивали плечи, будто плачет… Или это хороший знак? Это означает, что у тебя с Мисаки… Подожди, — закрыв рот от удивления, она опустилась на корочки и чуть не завизжала от радости. — Значит ли это, что она была опечалена? Если это так, то Мисаки-чан нас ревнует, а это — знак того, что твои усилия, Усуи, не потрачены зря. А если я скажу, что мы — родственники и живём в одном доме, то подозрения исчезнут, а потом… Ох, это же прекрасно! — всё ещё сидя на корочках, достаточно громко известила свои мысли парню. Наконец-то обратив внимание на своего «кузена», девушка чуть ли не лопнула от гнева и злости. За своим монологом она даже не заметила, как парень уже скорчился от подступающего смеха и тихо ржал в кулак, а в глазах подступали маленькие капли слёз. — Чё ты ржёшь?! — Ахахахахах, — не выдержав, заливисто засмеялся Такуми. Эта девушка просто находка для комедиантов. Просто следить за её действиями — уже полнейший ржач и хорошее настроение. — Видела бы ты себя со стороны, ахпхахах! Охико, ты — нечто! Минуту назад рыдала как маленькая девочка, а теперь сидишь и говоришь странные вещи, ахахахахах! Сильно покраснев, она тут же встала и подошла к парню, который всё ещё смеялся от души, не подозревая того, что произойдёт в будущем. Подошла в плотную и произнесла почти шёпотом: — Ты уже доигрался, братик, — замахнулась руками и ударила по блондинистой головушке. Но это никак не повлияло на поведение Усуи. Он всё ещё ржал как умалишённый, окончательно скорчившись. Потеряв снова над собой контроль, кинулась на Такуми щекотать, да пощипывать маленько, а тот сильнее засмеялся. — Ты дурак, Такуми! Такой дурак! — А ты странная! — Я не странная! Это ты всегда находишь над чем поржать! — А ты великолепно подходишь под эту категорию, ахахахахаха! — Ах ты, ты! Я тебя ущипну, вот увидишь! Увидишь всю адскую боль! Сейчас будет больно, — злорадный смех. — Не смей! — прокричал парень в холодном поту, но было поздно — и юношеский ор ужаса охватил весь коридор.

***

Вся духота куда-то испарилась, и вместо неё появилась блаженная свежесть всей природы. Ранние пташки давно спят и не чирикают, все цветы свернулись, чтобы завтра утром, с прихода солнышка, медленно и неторопливо открыться всему миру, вкусно благоухать, затмить своею красотой всё уродливое и чёрное и скрасить этот мир. Лёгкий ветерок гулял по земле, унося с собой маленькие пылинки, белые совсем лёгкие пушки. Небо прощалось с ярким солнцем, а оно уходило красиво, оставляя розовые облака, розовый горизонт, мягкий и тёплый цвет. — Завтра снова будет ясный день, — прошептала девушка, смотря на удаляющееся солнце. Все прохожие оглядывались на неё, но многие посчитали, что эта прекрасная незнакомка — косплеерша. Потому что у неё были необычные волосы белого цвета и необычные светло-сиреневые глаза, когда переливались со светом розовой небесной глазури, но на самом деле настоящий цвет глаз красавицы — жемчужный. Её очи не были столь устрашающими, а придавали некую загадочность. (Просто считайте, что у автора закончился словарный запас, чтобы описать это чудо творения природы, так как это правда >_<). — Лунноликая, идёмте, — сзади раздался знакомый безразличный голос мужчины, столь родной и тёплый, что заставляет трепать её маленькое сердечко. — Конечно, — девушка обернулась к нему и ослепительно улыбнулась, обнажив ровные белоснежные зубы, а огромные жемчужные глаза чуть прищурились. — Нельзя заставлять ждать бога времени, — последние слова произнесла с насмешкой и посмотрела прямо в глаза мужчине. Не обращая внимания на неё, блондин мгновенно заколдовал портал, похожий на жёлтый расплывчатый туман, внутри которого плыли и плавились, словно в горячем адском огне, множество часов, и зашёл в него, а богиня, стоящая от портала несколькими метрами, тоже последовала за мужчиной, перед этим сказав в его спину: — Каков джентльмен. Даже не удосужился пригласить даму вперёд, — обида так и выходила наружу. Такая сцена собрала повсюду множество зевак, снимающих с камер телефона отовсюду, думая, что это очередной спектакль, шоу, да ещё без камер.