Новые знакомые.

С начала занятий прошло чуть больше недели, и всё это время в классе было более — менее спокойно. От части это было потому, что Эдвард Элрик тихо сидел на своём месте и вёл размеренную — что для него несвойственно — жизнь, оставаясь при этом обычным симпатичным школьником. Как правило, он почти не с кем из своего коллектива не заводил задушевных бесед, но исключением, безусловно, являлась Уинри Рокбелл. И дело было не только в том, что бывший Стальной алхимик считал эту девушку своей первой и единственной, но и в том, что механик всегда имела при себе тот «весомый аргумент», который в случае крайней надобности могла запросто применить самым жёстким образом. Так получилось, что Эд и Лайт сидели совсем рядом. В очередной раз зайдя в класс задолго до звонка, Ягами преспокойно сел на своё место, однако решив, что пора бы и поближе познакомиться со своим странным соседом, он расслабленно облокотился о спинку стула, стараясь выглядеть как можно отрешённее и доброжелательно, на сколько это было возможно, спросил: - Слушай, когда ты представлялся, ты же всё это не всерьёз сказал, да? - В смысле? - сухо отозвался Эдвард, слегка приподняв бровь. И хотя выражение его лица приобрело черты лёгкого недоумения, глаза смотрели всё так же холодно и безразлично. Я совру, если скажу, что этот короткий вопрос поставил Лайта в тупик, но теперь у него напрочь пропало всякое желание и дальше продолжать этот бессмысленный разговор. Но так как Ягами всегда считал себя выдержанным человеком, он воздержался от едких замечаний в адрес соседа и, словно отмахиваясь, ответил: - О других мирах и всё такое... - А ты из другого мира? - уже более заинтересованно спросил Эд, заглянув Лайту прямо в лицо сияющими в предвкушении детской радости глазами. - Да нет, вроде... - Если нет, чего тебе надо? - грубо процедил сквозь зубы разочарованный Элрик. Он снова отвёл взгляд куда — то в бок, напоследок высокомерно, как он это любил делать, хмыкнув. Подавив в себе наплывшее совершенно неожиданным образом раздражение, Лайт вновь уставился на ничем непримечательную доску, как будто на ней было написано нечто, что в данный момент могло помочь ему найти ответ на главный вопрос, не дающий Ягами покоя: «Что этот парень вообще себе думает?!» И, поймав на себе сочувствующие, даже немного насмешливые взгляды одноклассников и вовсе отвернулся к окну, демонстрируя предельное равнодушие к происходящему, но, кажется, сейчас впервые в жизни юноша был неубедителен. Лайт всегда предпочитал обедать в одиночестве, где — нибудь за отдалённым столом рядом с большим окном, выходящим на футбольную площадку, где никто не мог помешать его спокойной аудиенции с булкой, купленной на пару сотен йен в школьном буфете. Однако то ли предпочтения сегодня отошли на задний план, то ли просто настроение было не очень, но парень ни сколько не возражал, когда к нему на одну скамейку буквально ввалился его давнишний одноклассник Ямамото — бодрый, но со своими тараканами в голове молодой человек. Вышеупомянутый учился здесь уже второй год, поэтому охотно просвещал нашего героя обо всякой ерунде, даже не взирая на то, что Ягами и сам неплохо осваивался с обстановкой. И сегодня, многозначительно поправив очки на переносице, Ямамото широким движением извлёк из сумки о — бенто и виртуозно запихнув в рот кусок рыбы с рисом, а затем так же молниеносно проглотив обед смерил товарища заинтересованным взглядом: - Ты попытался затеять разговор с Элриком, в итоге он тебя отшил, да ещё и наговорил всякого идиотизма? - Лайт отрешённо кивнул. После этого сидевший рядом, продолжая неистово опустошать коробку с обедом, объявил с торжествующим видом: - Если он тебе в душу запал, в этом нет ничего такого, но лучше забудь о нём. Сдавайся! - сказав это, Ямамото облегчённо вздохнул и отодвинул оставшуюся трапезу в сторону, ибо даже в него сейчас всё это влезть не могло. - Я его неплохо знаю, как — никак целый год с ним учился... И вот, что я тебе скажу: по — моему, у него просто не все дома. Слышал ведь, какое шоу устроил в первый день? А в прошлом году он ещё не то выделывал — мы и удивляться устали. Дело в том, что в данный момент объект столь активного обсуждения находился в совершенно другом конце столовой и тщетно пытался отнять у Нацу свой законный карри, по его мнению, заслуженный, поэтому разговор, вернее говоря, монолог и был таким спокойным. Хотя, наверное, даже если бы Эдвард и услышал пылкие речи одноклассника, ему было бы наплевать — он привык, что про него болтают невесть что. Конечно, в отличии от Харухи он не проникал в школу ночью и не рисовал на земле странные рисунки для привлечения НЛО, не расклеивал по всем доскам объявлений странных записок с древними китайскими молитвами, многие считали его свалившимся с луны, чокнутым и непонятным субъектом с улетевшей в далёкие края крышей. Однако даже эти слухи, со временем обрастающие самыми разными изящными преувеличениями не помешали ему быть популярным среди девчонок, подающим большие надежды учеником. - А самое — то что обидно, - продолжал Ямамото, в котором, кажется, открылось второе дыхание, и уже скоро он с чистой совестью засовывал пустую коробку в сумку. - девчонки за ним хвостом бегают! Ещё хуже то, что он спортивный такой, всегда на первых местах... Баскетбольный клуб умаляет вступить — вон какой здоровый! А в точных науках он и тебя, Лайт, переплюнет. Пока молчит, ни за что не скажешь, что придурок. Спустя пару секунд он краем глаза наблюдая за товарищем заметил, что тот смотрит на него с явно выраженным пренебрежительным недоверием — ему было трудно поверить, что бывают люди, способные сдать проходной экзамен по химии лучше, чем он сам, поэтому существенная часть рассказа Ямамото не произвела на Ягами ожидаемого впечатления. В свою очередь лицо первого озарила ехидная ухмылка, как раз говорящая о его неоспоримой правоте и, разведя руки в стороны, парень сказал на выдохе: - Просто забудь. Забыть оказалось не так — то просто. Эксцентричная натура Эда время от времени давала о себе знать, абсолютно не позволяя одноклассникам спокойно насладиться тихой и мирной школьной жизнью. Бывало, двести семнадцатый кабинет сотрясало от громких сквернословий в адрес двух очкаристых отличниц, гонцов ученического совета, из последних божеских сил просивших бывшего Стального алхимика стать новым председателем. Однако же Эдвард был неумолим и не на какие провокации не поддавался, так что вскоре весь класс мог без запинок предсказать события очередной стычки и даже с высокой точностью передать диалоги. За те немногие дни своего прибывания в этой специфической школе, Лайт успел заметить очень многие странности ранее описанного субъекта. Одна из таких странностей проявлялась не часто, а только в определённые дни, когда Вильмас — сенсей вдруг заявлялась в класс через несколько минут после звонка и с торжествующим видом наваливала на стол целую кипу бумаг, из которых лишь малая часть имела непосредственное отношение к уроку. Разобравшись, она принималась за долгие, невполне понятные объяснения, длившиеся в лучшем случае до середины урока, и в момент, когда в кабинете воцарялась ликующая тишина, вдруг раздавался пронзительный и оглушительный вопль «Кря — а — а!», после которого весь класс в момент оказывался на полу. Вторая странность носила несколько другой, если так можно выразиться, характер. Дело в том, что нынешний президент ученического совета, Таро Кавасаки (тоже, кстати, тот ещё кадр), в отношении порядка и установок был предельно чёпорен и щепетилен, поэтому любого, кто посмеет нарушить хоть одно школьное правило — «закон должен неукоснительно соблюдаться, иначе не будет порядка» — ждало жестокое наказание, которое настигнет любого, кто посмеет переступить порог дозволенного. Однако не трудно догадаться, что такой расклад устраивал далеко не всех, и среди этих смелых, не боящихся носить в школу шаровары и наушники, а так же тех, кого вполне устраивал их естественный для себя, но не самый естественный для всех остальных цвет волос, был, конечно, и Эдвард Элрик. Последний мной изложенный пункт относился как раз — таки к нему. Стоило юноше засветиться на перемене минимум за десять метров от кабинета «своры ботаников», как на весь коридор, где, кстати, была хорошая акустика, разносился угрожающий вскрик: «Эдва — а — ард Элри — и — ик! А ну, стой, наглец! У тебя пшеничные волосы!», после которого бывшему Стальному ничего другого не оставалось, кроме как обратиться в бегство. Так исторически сложилось, что путь Эда к отступлению пролегал и через класс 9 — В этажом ниже, где учились его друзья шаманы. И, услышав услаждающие его слух звуки, Лен Тао, не задумываясь не на секунду во мгновение ока выскакивал из кабинета, наплевав на еле державшуюся на петлях дверь, как обычно со своим вечно готовым холодным оружием устремлялся вслед за одноклассником — президентом и сверкающим пятками товарищем, крича на бегу что — то вроде: «Эда мочим?! Я с вами!» Надо ли говорить, что на этой ноте злоключения алхимика не заканчивались... На повороте, где — то в районе буфета он вдруг обнаружил ничего не подозревающего Йо, который с видом малоопытного провинциала клянчил у владычицы яств очередную булку с карри. Завидев надвигающуюся процессию, Асакура в момент выронил из рук приготовленные деньги и позабыв про свой голодный желудок ринулся вперёд наперегонки со своим семпаем, так как у Кавасаки имелись некоторые претензии по поводу внешнего вида и к нему. Надо сказать, в качестве подельника Йо был не самым удобным вариантом... Третья странность заключалась лишь в том, что Эд, каким — то чудесным образом каждый раз во время контрольной или проверочной умудрялся сдавать листок с тестом за полчаса до срока, после чего возвращался на своё место и сладко посапывал на парте. С начала учебного года парень прибывал в меланхолии, однако же сейчас, кажется, вновь возвращался в своё обычное непринуждённо - беззаботное состояние, хоть и слишком уж медленно. Что до Лайта, то сейчас он опять погрузился в бездну будничной суеты, совершенно позабыв о своём весьма своеобразном соседе и, наверное, уже свыкся с его непростым характером. Первая попытка заговорить с треском провалилась, и этого оказалось достаточно, чтобы раз и навсегда покончить с этой безнадёжной затеей, поэтому ближайшие несколько дней, начиная десятым сентября и заканчивая тринадцатым Ягами старался как можно реже оглядываться в сторону соседней парты. Но зайдя четырнадцатого числа в класс за четверть часа до звонка и по своему обыкновению усевшись за парту, Лайт вдруг внезапно почувствовал, что им движет какая — то неведомая сила, — парень до сих пор не может понять, что же то было и зачем он это сделал. Однако прежде, чем он успел отдать себе отчёт о своих действиях, юноша уже сидел на полуобороте к соседней парте и едва слушающимся его голосом спросил: - Такое странное поведение для привлечения людей со сверхъестественной силой? - несуетно, словно бы в замедленной съёмке Эдвард обернулся к Лайту и спокойно произнёс после еле слышного вздоха: - Когда ты заметил — то?.. - Ягами задумался, слегка растерявшись. На миг ему показалось, что с ним разговаривают не как с полноценным человеком, а как с какой — нибудь принадлежностью, вроде ручки или настольной лампы. - Вообще — то недавно... Эдвард подпёр щёку кулаком и вновь устремил ничего не выражающий взгляд в окно, где в это время девушки из параллельного класса играли в волейбол. Затем он словно неожиданно очнулся ото сна и опять уставившись Лайту в лицо цепляющим взглядом произнёс с каким — то странным трепетом в голосе: - Слушай, а мы с тобой уже встречались когда — нибудь? - Лайт отрицательно покачал головой, выражая вместе со всеми остальными нахлынувшими на него эмоциями некое сожаление. В следующую минуту начался урок, поэтому диалог, опять — таки не самый содержательный, пришлось прервать. В тот момент Ягами даже не мог подумать, что это недолгий разговор и станет поворотной точкой в его отношений с Эдвардом. Хотя тогда его волновало совсем другое: Элрик мог запросто его отфутболить, как это случилось в первый раз и не исключено, что тот вразумительный ответ, который алхимик удосужился дать сегодня всего лишь попытка насмешки над «жалким смертным», что отличнику показалось вполне возможным. Но так как понять, что твориться в голове у Эда было практически невозможно, Ягами вновь уставился на свежевымытую доску и заскучал. А про прошествию некоторого времени случилось кое — что такое, что никто, даже Лайт никак не мог предугадать. Возможно, всё это началось ещё сегодня, хотя смысла это, по сути, никакого не изменит. Буря нагрянула без предупреждения, заставив привычную картину мира разлететься в дребезги. Как это часто и бывает, всё случилось внезапно.