Щелчок

      Дерек подавил зевок и откинулся на неудобную спинку автобусного кресла. Все же ему, долгое время с комфортом передвигающемуся по городу, было очень сложно привыкнуть к постоянным маршруткам, метро, утренней давке в них, и вечным локтям остальных пассажиров, больно попадающим по ребрам. Но, Хейлу пришлось расстаться с любимой машиной, а на вырученную сумму докупить нужных лекарств для Стайлза. Все же, таблетки, которые он впихивал Стилински под видом витаминов, стоили баснословно дорого. Но толк явно прослеживался – мозг восстанавливался нормально и повреждений, которые могли бы повлечь за собой серьезные последствия, не было. Более того, врачи снизили вероятность их возникновения до пяти процентов, что радовало и вселяло уверенность в своих действиях. Дерек не хотел продавать не так давно купленный домик на Мальдивах, хоть это и принесло бы на порядок больше денег. Крис не обманул, и Хейл уже почти три месяца работал на Арджента, и, если бы не вынужденная покупка лекарств, проблем с деньгами не возникало бы. Босс, который так и остался боссом для Хейла, на оплату качественно выполненной работы никогда не был жадным. Поэтому, Дерек решил пока ограничиться минимальной продажей имущества.       Оставалось проехать еще четыре остановки, и Хейл отвернулся к окну, пытаясь не дать какой-то совершенно нереальных размеров женщине вдавить себя в стекло автобуса. Дерек благодарил свою наработанную за время заданий и тренировок физическую силу, потому как держать на себе почти полностью навалившуюся жирную тушу было действительно тяжело. Дерек любил женщин, но совершенно не переносил плюнувших на себя истеричных бабищ, которые готовы орать, не переставая, по поводу и без. Хейл, хоть и встречался в своей жизни по большей части с парнями, мог окинуть оценивающим взглядом хрупкую девичью фигуру, ему нравились манящие изгибы мягкой женской груди, красивая укладка или аккуратный маникюр, но почему-то все равно больше тянуло к парням. На данный момент к совершенно определенному. Тому, кто ждал его дома и встречал с работы каждый день, ласково улыбаясь и давая понять, что все было проделано не зря.       В голове Дерека ежедневно возникали вопросы, он спорил сам с собой и пытался найти ответы, но раз за разом ни к чему не приходил, отодвигая это подальше, вглубь. Туда, откуда мысли, возможно, никогда не будут извлечены.       Тряхнув головой, Хейл начал проталкиваться к выходу из автобуса, и спустя несколько мгновений спрыгнул на асфальт, с удовольствием делая глубокий вдох. Погода была теплой, даже жаркой, а в духоте общественного транспорта температура увеличивалась, смешиваясь с запахами пота или мерзкого парфюма, заставляя Дерека дышать через раз.       Засунув руки в карманы, Хейл пошел в сторону дома, вспоминая, не нужно ли было ему что-то купить. Достав из сумки, висевшей на плече, телефон, Дерек пролистал смс и напоминания, но ничего так и не нашел. Поэтому он направился домой, решив, что сходит в магазин, если понадобится, позже.       Хейл до сих пор не привык к тому, насколько размеренной стала его жизнь. Конечно, была еще просто масса подводных камней и тех моментов, которые не давали ему спокойно жить, но вот какой-то умиротворяющий график прочно занял свое место. Дерек шел домой и знал, что его ждет вечером, он мог распланировать выходные или даже строить планы на месяц вперед, как уже было однажды. Он мог проснуться в субботу утром и, обняв Стайлза, который спал у него под боком, просто скользить взглядом по их спальне и слушать спокойное дыхание дорогого человека. В такие моменты Дерек не хотел и думать ни о чем плохом, старательно гоня прочь любые возникающие сомнения в правильности своих действий.       В общей сложности прошло уже четыре месяца. С момента выписки Стилински из больницы до сегодняшнего дня время пронеслось галопом, настолько быстро, что Дерек иногда просто пугался. Вот только, казалось бы, он вез бледного и испуганного, хоть и старающегося это скрыть, Стайлза, домой в самый первый раз, а вот уже он звонит и собирает «их общих друзей» на вечеринку, так как Стилински сказал, что пора появиться на свет из скорлупы, раз уж пока память не хочет возвращаться. Дерек тогда будто со стороны наблюдал за идеально выглядящей Лидией, которая рассказывала Стайлзу про их совместный поход к ручью, когда они оба увлеклись идеей выкопать какие-то редкие цветы и посадить их дома. Скотт, прекрасно вошедший в роль и травящий байки из общей учебной жизни со Стайлзом, о каких-то доставучих преподавателях и удачно сданных экзаменах. Питер и Айзек, подбадривающие Стилински одним только своим появлением в паре и помогающие осознать то, что два живущих вместе мужчины – это нормально, хотя бы относительно. И только Джексон, с его пронизывающим насквозь взглядом и таким понимающим выражением лица, что Дереку хотелось выть на луну. Выглядело вполне нормальным то, что он со старым другом и напарником Уиттмором уединился на кухне, потому как Хейлу просто необходимо было прийти в подобие нормы. Джексон может и хотел многое сказать, но промолчал. Лишь налил Дереку виски и заставил опрокинуть в себя, даже не закусывая. Сжал плечо друга в железной хватке и одними губами шепнул держаться, во что бы то ни стало.       Дерек просто не предполагал, что будет так тяжело. Тонна вранья давила, будто огромная бетонная плита, которая грозилась просто расплющить его, превратив внутренности и кости в однородную жуткую массу. Хейл понимал, что после такого он, пожалуй, не имеет права говорить Стайлзу правду, даже если и порой этого хотелось.       Вообще, Дерек был в каком-то подвешенном состоянии. Он четко знал, что не должен погружать Стилински в тот ужас, из которого его с таким трудом вытаскивал, но в то же время, какая-то часть его сознания понимала, что нужно будет сказать правду, рано или поздно. И от этих метаний Дерек первые два месяца не мог нормально спать.       Стайлз, конечно же, это заметил. Вообще, проследив за поведением своего уже парня, Хейл понял, что психологи явно поторопились с рекомендациями. Заполошные жесты, живую, богатую мимику и яркие, искрящиеся глаза нельзя было причислить к признакам спокойного поведения. Отступать было некуда, поэтому Дерек лишь старался направить всю активность, которая пробуждалась в Стайлзе, в более-менее безопасное русло. Порой это выливалось в траты, например, такие, как покупка нового стола на кухню, но зато сам процесс занял Стайлза на неделю, потому что тот начал со всей дотошностью и рвением изучать кучу магазинов и прикидывать, какой стол будет лучше купить: небольшой, на них двоих, или же раскладной, с учетом вечеринок на всю компанию.       Стилински стал более раскрепощенным и улыбчивым, не шугался проявлений эмоций от Дерека в ту ночь, когда он впервые сам попросил Хейла лечь вместе. Они целовались несколько часов, будто были двумя глупыми подростками, дорвавшимися до сладкого. Стилински покрывал поцелуями лицо Дерека, тыкался холодным носом и прижимался всем телом, забравшись сверху. Хейл млел от этой ласки, улыбался, хоть в темноте этого и не было видно, и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он гладил узкую спину, он стискивал бока с прощупывающимися на них ребрами, он прикусывал шею, которую ему подставлял Стайлз, и готов был лежать так всю жизнь, лишь бы оставаться в тишине этой комнаты, закрытой от уродской реальности и слушать только тяжелое дыхание наконец отпустившего себя Стайлза. Дерек помнил их агрессивные ласки там, в парке, и проклинал сам себя снова и снова. Стилински, может, и был активным, где-то грубоватым, прикрытым сверху ложью из навязанного ему поведения, но ночами, когда они оказывались вместе, все это пропадало. Место парня с изувеченной душой занимала какая-то его другая часть, которая хотела получить все то, чего недодали в детстве и юности. Тянула нежность, ласку, любовь, будто хищник, который решил выпросить самый сочный кусок мяса у человека, по какой-то неведомой для них обоих причине, его приручившего.       Они ограничивались взаимными ласками, откровенными прикосновениями и шепотом, который заставлял возбуждаться все сильнее, но не заходили дальше. Дерек порой во сне видел, как вжимает уже ставшее родным тело в кровать, и всегда резко просыпался, осознавая себя в спальне, рядом со Стайлзом, который спал рядом, устроившись на животе. Стилински перестал бояться поворачиваться спиной к Хейлу, и это радовало все больше и больше, ведь поначалу, пусть и заблокированная аппаратом память, не давала расслабиться. Стайлз машинально разворачивался к Дереку всем корпусом, даже если тот просто звал его, намереваясь что-то спросить.       Все это, казалось бы, осталось в прошлом. По крайней мере, Хейл, открывая ключом дверь дома, очень хотел на это надеяться.       – Я пришел! – оповестил Дерек, снимая с плеча сумку и вешая ее за лямку на свободный крючок в прихожей. Он стащил кеды и начал расстегивать куртку, прислушиваясь к звукам дома: играла какая-то музыка со стороны кухни. – Стайлз! – уже громче позвал он.       Музыка стала тише, а затем послышался звук торопливых шагов.       – Привет! – Стайлз улыбнулся и повис на Дереке, обнимая его за шею и целуя в щеку, – ты раньше сегодня?       Хейл погладил Стилински по спине и кивнул. Он и правда освободился быстрее, чем это было обычно. В пока еще небольшом офисе взбунтовалась вся техника и Дерек, на правах начальника, скинул все на помощника, свалив домой.       – Небольшая авария, – усмехнулся он, – как там все наладят, позвонят, и я поработаю удаленно.       – М, ясно, – кивнув, Стайлз отстранился, давая Дереку нормально раздеться, – есть будешь?       Хейл кивнул и прошел за Стилински на кухню, подходя к раковине с намерением помыть руки. Готовка совершенно внезапно стала страстью Стайлза. Причем он останавливал внимание не столько на сложности самих блюд, сколько на красоте их подачи на стол. Дерек вообще не знал, что куриные грудки, которые он насильно практически в себя запихивал из-за постоянных занятий в тренажерном зале, могут выглядеть так, что он съест свою порцию и попросит еще. Стилински умудрялся сделать из салата с помидорами и авокадо что-то такое, что выглядело, будто только что приготовленное шеф-поваром в ресторане. Хейл перепугался поначалу и позвонил психологам, но его заверили, что волноваться не о чем. Это могло быть как обычным замещением чему-то, что нравилось Стайлзу в приюте, и сейчас было недоступно, так и действительно его мечтой или желанием, которое подсознание выпустило на свободу. Дерек перестал заморачиваться и смирился. Да и, в конце концов, от такого увлечения он был точно не в минусе.       Дерек смыл с рук мыльную пену и снял с крючка небольшое полотенце, глядя на то, как Стайлз, подпевая какой-то группе, чей клип сейчас крутили по телевизору, накрывает на стол. Тогда они все же купили раскладывающийся, большой, но не занимающий много места в собранном состоянии. Хмыкнув, Хейл вспомнил, сколько нервов ему потребовалось, чтобы успеть заблокировать все ссылки в интернете, которые могли бы вывести Стайлза на любое упоминание о преступлениях и парке, ведь тот в поисках мебели плотно атаковал Гугл.       – И чем ты меня сегодня травишь? – насмешливо поинтересовался он, садясь за стол и смачно зевая. Все же, необходимость вставать в офис, где надо было в любом случае работу налаживать до того, как начинать руководить удаленно, требовала привычки. Которой у Дерека отродясь не было, с его сумасшедшими графиками.       – Эй, – Стайлз нисколько не обиделся, ставя перед Хейлом тарелку, – пирог сегодня, с курицей, – он отошел к духовке, в которой, Дерек только что заметил, явно доходил до готовности вышеназванный пирог.       – Мне же нельзя много мучного, – моментально заворчал Хейл, помешанный на сохранности кубиков пресса на своем животе.       Пока он носился по заданиям, вкалывал в парке или выполнял там же работу помощника, когда требовалось, его фигура оставалась при нем же, с такими-то нагрузками. Но когда он стал жить со Стайлзом, который распробовал готовку, стало гораздо сложнее. Порой Дерек сам себе напоминал брюзгливого старика, но ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел. Такие препирательства со Стайлзом, мелкие ссоры, которые даже нельзя было назвать таковыми в полном смысле этого слова, наполняли душу домашним уютом, теплом, которого Хейл уже не испытывал несколько лет. Да и вообще редко в его жизни находилось место положительным эмоциям.       – Успокойся, – Стайлз, вооружившись красной прихваткой, достал форму с пирогом из духовки и ногой закрыл дверку, – там вместо муки твой протеин, сахара, само собой, нет, а яйца и курицу ты и так жрешь в неимоверных количествах.       – Даже так? – Дерек довольно потянулся, – тогда давай, тогда буду.       – Пф! – Стайлз кинул подставку под горячее на стол и водрузил на нее пирог, – еще бы ты отказался, – он взял нож и начал резать пирог, – что там на работе?       – Да техника полетела, разом, – Хейл втянул носом вкусный запах, – какое-то проклятье. Оставил всех ремонт делать, а сам уехал.       – Хорошо быть начальником, – съехидничал Стайлз, – ты сегодня точно работать будешь?       – Ну, вообще собирался, – Дерек подставил тарелку, на которую Стилински тут же положил ароматный кусок пирога, – а что?       – Вина думал выпить, прошло уже достаточно времени. Можно ведь? – Стайлз глянул на Хейла, – вспомнил, что осталась бутылка после вечеринки, а я же тогда не пил.       – От бокала вина ничего не будет, – Дерек встал из-за стола, – ни тебе, ни мне, даже если я потом работать сяду. Где оно?       – Там, – Стайлз махнул рукой с зажатой в ней ножом на шкафчик рядом с холодильником.       Хейл достал бутылку и начал искать штопор.       Стайлзу достаточно долгое время нельзя было пить ничего, кроме легко заваренного чая. Любой напиток, хоть как-то влияющий на давление или деятельность мозга, находился под запретом, будь то кофе, крепкий чай или же вино, не говоря уже о чем-то более высокоградусном. Сейчас же прошло действительно много времени, поэтому Дерек решил, что бокал вина не помешает.       – Странная у тебя диета, все же, – задумчиво сказал Стилински, когда они уже сидели за столом, а Хейл разливал вино по бокалам, – то ты выпечку не ешь, то пьешь, – он ехидно улыбнулся, – что-то не сходится.       – Так задумано, – отмахнулся Дерек. Не признаваться же в том, что он хоть и любил свой пресс, был слабохарактерным в плане строгого соблюдения спортивной диеты, которая, конечно же, отсекала любой вид алкоголя. Да и не пил он слишком уж часто.       – Ну-ну, – рассмеялся Стайлз и взял свой бокал, – ну что, пьем? – он наклонил голову и посмотрел на Хейла.       – За нас, – глупый тост, но Дереку действительно хотелось выпить за то, о чем он больше всего мечтал. За «них» и совместное будущее.       – И за то, – продолжил Стилински, – чтобы каждый проживал правильную жизнь.       Хейл, который только поднес к губам бокал, закашлялся и изумленно посмотрел на Стайлза.       – Почему ты это сказал? – он старался, чтобы его вопрос выглядел не слишком глупо. Хотя, расширившиеся от удивления глаза Стилински говорили о том, что он уже в недоумении.       – Да просто фраза на глаза попалась сегодня, пока рецепт пирога с протеином тебе искал в интернете, – Стайлз смущенно дернул плечом, – что, глупо?       – Да наоборот, очень точно. Я поэтому и удивился, – Дерек справился с собой и, потянувшись к Стилински, который сидел сбоку от него, поцеловал в уголок губ, – пьем за все, короче говоря.       Стайлз улыбнулся, а затем рассмеялся, и тихонько стукнул краем своего бокала о бокал Хейла.       Дерек ел и старался успокоить бешено бьющееся сердце. То ощущение, что они оба проживали какую-то чужую жизнь, не давало ему покоя. Он раз за разом думал, какой была бы их пара, познакомься они в обычной ситуации. Что они делали бы вместе, как бы проводили вечера? Хейл почему-то думал, что если бы они пекли пирог, то точно занялись бы сексом прямо на кухне, измазавшись попавшейся не вовремя под руку мукой. Стайлз вряд ли встречал бы его с работы, сидя дома, как заботливая женушка. Скорее всего, Стилински носился бы по всему городу, учась в университете или работая на какой-то наверняка творческой и веселой работе. Может, он бы даже готовил, но точно в нестандартном кафе. А он, Дерек, сам бы встречал его ночами с работы и зажимал в переулках, крепко целуя, потому что дико соскучился за день. А Стайлз бы отвечал, жадно шаря руками по спине и царапая короткими ногтями кожу до красных полос.       Но это все должно было оставаться где-то внутри Дерека, чтобы никогда не выйти наружу. Он не хотел терять то, что уже было. Пусть и приходилось где-то сдерживаться, усмирять свой грубоватый нрав и агрессивный напор. Хейлу не сложно было быть нежным по отношению к дорогому человеку, ему просто хотелось разнообразия. Но вот со Стайлзом, многое пережившим, именно этого себе позволить было нельзя. Как раз от резких перепадов в настроении и нужно было воздерживаться, дабы не спровоцировать вспышки в памяти. Хотелось всего и сразу – а получить можно было лишь постепенно и малую часть. Дерек понимал, очень хорошо понимал, что от Стайлза, настоящего, у него есть только внешность и те обрывки характера, которые проскальзывают порой в действиях и словах. Истинного Стилински он мог никогда и не узнать. От этого становилось страшно. Но и вариантов изменить все это не было.       Точнее – один был. О котором Дерек даже в страшных снах думать бы не хотел.       – Ты уснул? – голос Стайлза вырвал его из мыслей, – мобильник разрывается! – он махнул рукой в сторону прихожей, где в кармане куртки действительно звонил телефон.       Дерек успел принять вызов и понял, что работа его уже нагнала, технику в офисе отремонтировали, а на его почту помощник выслал несколько файлов, которые следовало внимательно прочесть. Хейл отпустил всех из офиса домой и сбросил вызов, закусив губу и думая, с чего начинать работу. Помимо документов скопилась парочка дел, над которыми стоило подумать, но это могло затянуться до ночи, а вот файлы нужно было просмотреть в любом случае до завтра. Сидеть до утра не хотелось. Мелькнула мысль о том, что Стайлз мог бы здорово помочь, но и тут вранье перекрывало все варианты: Стилински думал, что Дерек обычный офисный сотрудник, пусть и сидящий на руководящей должности, который сводит таблицы и колупается в шестизначных числах.       – Завис? – Стайлз остановился около небольшого комода, стоявшего в прихожей, и привалился к нему бедром, скрестив руки на груди.       – Работать надо, – вздохнул Хейл, – я пойду в спальне посижу. От офисного стула уже зад квадратный.       Стилински улыбнулся и кивнул. Он вообще ни в чем Дерека не ограничивал. Хочешь валяться в джинсах на кровати – валяйся. Есть в кровати – ешь. Хочешь работать в ночь – иди. Хейл понимал, что он, как мазохист, хочет, чтобы Стайлз проявил характер, повысил голос или хотя бы попросил позвонить, если он задержится, но тот ни о чем таком не говорил. Стайлзу была привита мягкая манера поведения. Конечно, Стилински радовался, когда Хейл приходил с работы, когда он делал ему небольшие подарки, пусть это была даже шоколадка, но ничего негативного никогда не высказывал. Дерек видел, когда возвращался с работы под утро, кружку из-под кофе в раковине, порой находил Стайлза спящим на диване, где он когда-то коротал сам ночи, но тот ровным счетом не высказывал ничего. В карих глазах мелькало облегчение, которое сменялось усталостью из-за беспокойного сна и ночного ожидания, и все. Никаких больше эмоций – одна лишь мягкая гибкость и умение свести конфликт на нет.       Дерек никогда бы не подумал, что ему захочется ссоры. Чтобы Стайлз наорал на него, двинул по лицу, рассердился, а потом извинялся, вымаливая минетом прощение. Или же чтобы он сам, Хейл, заревновал, увидев рядом с Стилински кого-то, чтобы увел домой и долго, до мольбы и криков доказывал, что Стайлз принадлежит только ему.       Дерек пугался таких порывов в себе. Он давил их, как мог, понимая, что должен благодарить лишь за то, что у него уже есть шанс жить хотя бы так.       Пытался – и не мог.       Пытался и понимал, что человек это маленькая, вечно чем-то недовольная тварюшка, которая в любой ситуации найдет минусы. Что-то, что не будет давать спокойно жить, вытравливая изнутри равновесие и закачивая туда желание каких-то не до конца осознанных перемен.       Не знаю, как, но не так.       Именно такой диагноз поставил себе Дерек. Как можно было жить иначе после того, что произошло, он не знал. Не представлял, как вытаскивать из парка Стайлза, рассказав все и дав вспомнить до того, как они окажутся хотя бы в относительной безопасности. Он нашел, как ему тогда казалось, идеальный вариант. Но он был не тем, не таким, не верным, не правильным.       Только вот осознание этого накатило слишком поздно. Как сейчас что-то менять? Да и не уверен был Дерек, что он действительно этого хочет.       Дерек лениво кликал мышкой на строчки документа, правя некоторые ошибки. Время подходило к двенадцати ночи, а он все никак не мог дочитать несколько страниц. Где только берут этих наборщиков текстов? У Хейла было такое ощущение, что человек, напечатавший этот полицейский отчет, делал это с закрытыми глазами. Или вообще пьяным. Встречающиеся опечатки заставляли Дерека плакать кровавыми слезами.       Вздохнув, Хейл прикрыл глаза. Темные строчки начинали плыть, превращаясь в какие-то размытые полосы. Нужно было быстрее заканчивать, иначе заболит голова.       – Ты долго еще? – в дверном проеме появился Стайлз.       – Неа, – Хейл зевнул, – да ты ложись, если надумал.       Стилински как-то робко пожал плечами и прошел в комнату, начиная на ходу расстегивать пуговицы на домашней рубашке.       – Не хотел мешать.       – Господи, Стайлз, – вздохнул Дерек, – ты мне помешаешь, только если на ноутбук сверху сядешь. Ты все время просто сидел внизу, что ли?       – Да так, телевизор смотрел, – Стилински прошел в ванную и уже из-за прикрытой двери раздался его голос, – у нас есть снотворное?       – Тебе зачем? – моментально напрягся Хейл, – что-то болит? Голова? Не можешь спать?       Раздался шум воды, а Стайлз выглянул из ванной:       – Не паникуй, мне просто снятся странные сны.       Судя по голому торсу, он уже успел раздеться. Дерек сглотнул, но заставил себя сосредоточиться.       – Что за сны? Почему ты молчал?       – Не хотел волновать, – Стайлз покусал нижнюю губу, а потом продолжил, – я даже ничего не помню. Просто просыпаюсь с ощущением того, что мне срочно нужно сделать что-то важное. То ли прийти куда-то, то ли позвонить, не могу понять.       – Хм, – Дерек сделал вид, что задумался, пока успокаивал разом свернувшиеся в тугой комок нервы, – может, что-то с работы? Например, какие-то документы передать? Или, может, остался там должен кому-то денег? Бывает ведь, перехватываешь до зарплаты у коллег. Хотя я не помню, чтобы ты говорил мне о нехватке денег, – Хейл усиленно пытался выглядеть человеком, который реально строит предположения, основываясь лишь на их совместной и счастливой жизни.       – Ну фиг знает, – протянул Стайлз и поежился. Стоять раздетым в дверном проеме было не особо приятно, откуда-то тянуло сквозняком, – что ж мне это так в голове отпечаталось?       – А я-то откуда знаю? – Дерек мягко улыбнулся, – ладно, давай попробуем снотворное. Тебе можно те, которые на травах.       – Окей, – кивнул Стилински и скрылся в ванной, – принесешь? – крикнул он. Хейл вздохнул, сохранил файл и закрыл ноутбук, ставя его на пол около кровати.       – Принесу! – ответил он, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь шум воды.       Сказанное Стайлзом не на шутку перепугало Дерека. Никто ведь не знал, что будет с человеком после зачистки памяти через несколько лет. Да что там – и о месяцах речи не шло, ведь заключенные парка банально не доживали до этого времени. Так же, как и те военные, на которых изначально испытывали аппарат по зачистке. Мозги Стайлза, подправленные лекарствами, могли повести себя, как угодно. Свести последствия к минимуму можно было только в том случае, если вернуть человеку всю память, начиная с первой зачистки, даже если она была сделана какими-то лекарствами. Полная перезагрузка мозга, если можно так выразиться.       Дерек достал из шкафчика травяное успокоительное и накапал немного в стакан. Добавил туда воды и пошел в спальню, надеясь, что сны пройдут. Даже такие, темные, как сказал Стайлз, незапоминающиеся обрывки, остающиеся скорее в ощущениях, чем в памяти кадрами, могли сыграть злую шутку и свести на нет все усилия. Звонить куда-либо было уже поздно, и Дерек решил завтра с утра связаться и с Джексоном, и со специалистами. Уиттмор оказывал на Хейла действие лучше всяких таблеток, парой фраз возвращая его в реальность.       Поставив в спальне стакан на тумбочку, Дерек стянул футболку и начал расстегивать ремень на джинсах. Он устал, а мысли добивали, не давая расслабиться ни на мгновение. За эти месяцы, хоть они и были наполнены призрачным счастьем, Хейл успел извести себя так, что у него порой начинал дергаться глаз. С силой потерев лицо ладонями, Дерек упал на кровать и прикрыл глаза. Навалилась какая-то мутная усталость, будто он провел половину дня в воздухе, как порой бывало на заданиях. После длительных перелетов на небольших военных самолетах Дерека обычно мутило по несколько часов. Он не заметил, как начал проваливаться в дрему, так и лежа на кровати поверх покрывала.       Кто-то пытался разбудить его, ласково поглаживая по груди. Дерек выплывал из сна, ощущая тяжесть на своих бедрах и влажный язык, скользящий по шее. Он открыл глаза и увидел улыбку Стайлза, который сидел на нем и способствовал столь приятному пробуждению. Дерек положил ладони на колени Стилински и провел вверх, вызвав у того довольный тихий стон. Стайлз уже совсем не боялся Хейла, открываясь его рукам, и доверял себя тогда, когда оба оказывались в одной постели. Они успели изучить друг друга, Стайлз начал гораздо чаще проявлять инициативу, ласкаясь к Дереку, поэтому то, что происходило сейчас, не было необычным. Хейл умудрялся засыпать, только уложив себя в горизонтальное положение, а Стайлз его будил, отправлял в душ и подставлял шею под теплые поцелуи разморенного коротким сном Дерека.       Сейчас же Стилински не собирался слезать с удобного места, все так же сидя на бедрах Хейла и гладя его по груди. Тонкие пальцы покружили вокруг сосков, вызывая приятные мурашки, а затем немного сжали, заставляя теперь уже Дерека тихо застонать. Он притянул к себе Стайлза и перекинул руку через его шею, начиная целовать податливо открывшиеся губы. Стилински, как выяснилось, очень любил целоваться, и делал это от всей души, доводя Дерека до мерцающих перед глазами точек.       Стайлз вдруг увернулся от очередного поцелуя и коснулся губами щеки Дерека, затем лизнул подбородок, прикусил кожу на шее, спустился к ключицам, запечатлев на них легкий укус. Хейл предоставил полную свободу действий, переместив руки на плечи Стайлза, затем на бока, просто поглаживая и несильно сжимая, не направляя, а лишь даря ласку. Острые зубы сжались на соске, и Дерек со свистом втянул в себя воздух, не ожидав подобного. Он немного дернулся и услышал тихий смех Стайлза. Издевается, маленький засранец. Стилински тем временем увлеченно выцеловывал какие-то ему одному известные узоры на животе Дерека, покусывая кожу каждый раз, когда тот напрягал мышцы из-за легкого ощущения щекотки.       Когда пальцы уверенно потянули с него трусы, Хейл приподнял голову, одними глазами спрашивая Стайлза о том, уверен ли он в своих действиях. В полумраке комнаты, разбавленной лишь светом фонаря на улице, проникающим сквозь неплотно задернутые шторы, сложно было понять выражение лица, но Стилински все растолковал правильно. Сказав тихое «да» и ответив этим на немой вопрос, он снял с Дерека трусы, кинув их куда-то на пол, и наклонился ниже, целуя напряженные бедра.       Хейл будто оказался в пустыне, где солнце хотело спалить его кожу до красноты и волдырей, обжигая снова и снова. Те места, которых касались губы Стайлза, горели, даже несмотря на то, что на самом деле наоборот охлаждались из-за оставшейся на коже слюны. Они много раз трогали члены друг друга за то время, которое прожили вместе, но ни разу Стайлз еще не делал ему минет. Возможно, странные сны запустили в голове Стилински какие-то процессы, из-за чего нервозность перед сексом сошла на нет, и тот осмелел, но Дерек не успел додумать мысль, потому что мягкие губы коснулись головки его члена. Стайлз медленно, будто специально растягивая сам процесс, лизнул языком возбужденное достоинство Хейла, придерживая рукой и лукаво глянул на стискивающего зубы Дерека, облизываясь так, будто только что попробовал что-то вкусное.       Дерека чуть не замутило от таких мыслей, и он вообще не понимал, как может думать о чем-то подобном тогда, когда ему в реальности собираются делать явно прекрасный минет. По крайней мере, то, как увлеченно Стайлз сейчас облизывал его член по всей длине, высовывая восхитительно мокрый и горячий язык, вело к абсолютно точно ярким ощущениям. Дерек не выдержал и положил руки на плечи Стилински, в последний момент одернув себя от того, чтобы надавить ладонями ему на затылок.       Стайлз хмыкнул и обхватил головку одними губами, одновременно с этим лаская ее языком. Он медленно начал опускаться ртом на член, сжимая губы сильнее и заставляя Дерека выгнуться на кровати и зажмуриться от слишком ярко накативших ощущений. Сделав несколько движений головой, Стайлз снова выпустил член изо рта и лизнул его по всей длине, надавливая языком на вздувшиеся венки. Дерек открыл глаза и чуть не кончил сразу же: темнота в комнате скрадывала почти все, и только свет от уличного фонаря подсвечивал Стайлза с одной стороны, даря его облику какую-то демоническую привлекательность. Хейлу до боли захотелось увидеть его настоящим, а не таким, какого он слепил себе сам. Застонав от очередного развратного и невозможно медленного движения языка по члену, Дерек не выдержал. Он потянул Стайлза выше и перевернул их обоих, устраиваясь между разведенных ног и не давая шанса вырваться из-под себя. Он прикусил нижнюю губу Стилински и втянул ее в рот, пристально смотря в карие глаза и пытаясь найти в них ответ на один единственный вопрос.       Стайлз вдруг скрестил ноги на пояснице Дерека и перехватил его руку за запястье, опуская ниже. Хейл понятливо усмехнулся и, подцепив пальцами резинку трусов Стайлза, стянул их ниже, приподнимаясь ненадолго, чтобы снять белье полностью. Когда он снова лег сверху и начал целовать Стайлза, он еще не знал, насколько далеко ему позволят зайти. Он думал отблагодарить тем же, только доведя минет до конца, но безумно сильно хотелось нормального секса, а Стайлз под ним так прижимался, так обнимал его и так подавался на каждое легкое движение бедрами, что слетали последние преграды в голове.       Дерек перенес вес на одну руку, а вторую просунул под спину Стилински, ведя ниже, до поясницы и чувствуя, как Стайлз приподнимается, выгибается, словно пуская дальше. Пальцы скользнули между половинками, и Дерек стиснул зубы, понимая, что…       – Я думал, что если ты захочешь зайти дальше, это будет моим ответом, – прошептал ему на ухо Стайлз, обнимая крепче, – ты ведь долго терпел, а до аварии мы…       – Тихо, – Дерек не хотел в такой момент слышать ту ложь, в которую сейчас верил Стайлз. Он посмотрел во взволнованные карие глаза и улыбнулся, – спасибо.       Стайлз тихо засмеялся и сорвался на стон, когда Хейл скользнул пальцем внутрь него, лаская и уговаривая расслабиться. Он готовился согласно руководству, найденному в интернете и смутным собственным выводам и логике, но те ощущения дискомфорта не шли ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Возможно, дело было в том, что пальцы не его собственные. Возможно, Дерек просто обладал какими-то более обширными знаниями о правильности подобного процесса, а возможно – Стайлз и правда успел за эти месяцы полюбить и теперь просто получал удовольствие от того, кто его любит. Все мысли уходили на второй план, и оставались лишь вспышки под плотно закрытыми веками. Стайлз жмурился, не в силах смотреть на севшего между его широко разведенных ног Дерека, который гладил его, ласкал, растягивал и иногда наклонялся, чтобы поцеловать в живот, если Стайлз начинал морщиться от легкой боли.       Время будто остановилось, загустело вокруг них двоих.       Стайлз потерялся в ощущениях, он не различал ни отголоски боли ни удовольствия, все это сплелось в какой-то клубок, перекатывающийся внутри огненным шариком, обжигающим где-то внизу позвоночника. Он очнулся только от собственного шепота, от звуков своего же голоса. Он просил Дерека, сам не зная, о чем, но тот понял и наклонился ниже, целуя закусанные до красноты губы и говоря, чтобы Стайлз перевернулся.       Опускаясь грудью на покрывало и ощущая, как Дерек целует лопатки, спину, плечи, сжимает руками бока, ведет ниже, оглаживает задницу и снова поднимается горячими, тяжелыми ладонями к бокам, Стайлз плавился, как масло, оставленное на солнце. Он подался назад и застонал, когда ощутил головку члена Дерека, скользнувшую между половинками. Хотелось большего, хотелось, наконец, ощутить все то, что он успел себе вообразить, пока представлял, каким будет их секс. Будто первый – хотя ведь они столько времени вместе. Правда и Дерек вел себя слишком осторожно и нежно, но Стайлз списал это на аналогичную растерянность, ведь Хейл достаточно долго ждал, пока он созреет до полноценного секса.       Дерек потянул Стайлза на себя и прижал спиной к своей груди, тяжело дыша в ухо и прикусывая мочку.       – Дерек! – не выдержал Стилински.       Тот тихо рассмеялся и, придерживая Стайлза поперек груди, слегка отклонился назад, приставив головку члена к растянутому отверстию. Он толкнулся вперед, и у Стайлза распахнулись глаза от удовольствия. Было лишь немного больно, но и эти тянущие ощущения перебивались сотнями искр удовольствия, разнесшимися по телу. Дерек двигался медленно, не останавливаясь, пока не вошел полностью, снова плотно прижимаясь грудью к спине Стилински. Сильные руки держали крепко, большой и горячий член заполнял, казалось, полностью, и Стайлз вцепился пальцами в запястье Дерека, когда тот потянул его назад, садясь и держа так, чтобы он был сверху. От этой позы Стайлзу показалось, что Дерек вошел еще глубже, хотя уже просто некуда. Он застонал и почувствовал, как Хейл направляет его первое движение, придерживая руками. Дерек целовал то лопатки, то плечи, то просто попадал по спине, вызывая мурашки, пока Стайлз двигался, привыкнув и освоившись в такой позе. Оба не сдерживались – у Хейла на руках появились неглубокие, но все же царапины, а Стайлз обзавелся парочкой укусов под правой лопаткой, когда, решив поиздеваться над Дереком, приподнял бедра и сжал его внутри.       С каждым движением становилось все лучше и лучше. Возбуждение достигло пика, собираясь внизу живота и посылая каждый раз дрожь вверх по позвоночнику. Стайлз сжал свой член и провел пару раз по нему, сразу же ощутив, как оргазм накрывает огненной волной, заставляя жмуриться и снова стонать. Дерек толкнулся сильнее несколько раз, почти полностью выходя и вновь входя, из-за чего расслабленному Стайлзу стало почти больно. Хейл будто куклу дотрахивал, двигаясь так, как хотелось самому, но Стилински даже не думал возражать – ведь и легкая боль прокатывалась по растревоженным нервным окончаниям совершенно странными ощущениями, заставляющими дрожать. Дерек застонал сквозь зубы, потянул Стайлза в сторону, и тот понятливо слез с его члена, в изнеможении падая на бок. Хейл кончил Стилински куда-то на бедра и живот, запрокидывая голову и быстро водя по члену рукой. Он тяжело дышал и нависал над Стайлзом, стараясь не запачкать покрывало рукой в своей же сперме и не придавить Стилински. Вторая рука, на которую пришелся весь вес, начинала мелко подрагивать, и Стайлз потянул Дерека на себя, ласково улыбаясь.       – Все равно идти в душ, – выдохнул он в губы Хейлу.       Тот улыбнулся и несколько раз коротко поцеловал Стайлза, нежно касаясь губами и даря успокоение после недавней бури эмоций. Стилински потянулся и обнял Дерека, позволяя себе питаться этой лаской, подставляя раскрасневшееся лицо под короткие касания губ. Было очень хорошо и спокойно, даже желание помыться не перебивало те эмоции, которые бушевали внутри. ***       – Ну же, бери трубку, – Дерек ходил из угла в угол в гостиной и не мог найти себе места.       После бури эмоций от секса со Стайлзом, который был без преувеличения одним из самых ярких в жизни Хейла, они какое-то время бодрствовали. Сходили в душ, где Дерек пытался помыть Стилински все места, за что его побили мыльной мочалкой, а затем со смехом и шуточной дракой перестилали кровать. Дерек замотал Стайлза в пододеяльник и сделал из него привидение, накрыв с головой, а Стилински пытался выпутаться, веселя еще сильнее. Постепенно сон сморил обоих, и они так и уснули в обнимку на кровати, куда просто кинули пододеяльник, решив разобраться с ним утром.       Про успокоительное, конечно же, ни один из них не вспомнил.       Дерека в три утра разбудил стон Стайлза, который ворочался во сне и что-то говорил. Это точно происходило впервые, ведь Хейл спит чутко и сразу бы обратил внимание. Видимо, если раньше сны Стайлза оставались в его голове темными пятнами, сейчас стали лезть наружу уже стонами, бессознательным бормотанием. Дерек замер, понимая, что нужно Стилински разбудить и уже потянул руку, чтобы потрясти его за плечо, и так и застыл, будто попрошайка с протянутой ладонью.       – Вест, – хриплый голос Стайлза разрезал тишину комнаты, а Хейлу показалось, что в этот момент в его сердце воткнули ржавую арматуру, превращая его в кровавое месиво, – Вест…, – Стилински перешел на какой-то совсем неразборчивый шепот и затих, тяжело дыша.       Хейл сидел на кровати, боясь пошевелиться. Стайлз еще покрутился и провалился в сон, уже, судя по всему, без кошмаров. Дерек побежал в гостиную, набрал Джексона и знал, что решение, возникшее в его голове, единственно верное. Оно в клочья порвет его душу, разрушит то, что есть и, скорее всего, останется темным пятном и выпотрошенной грудной клеткой до конца жизни, но он должен.       Просто обязан.       – Че надо, скотина, – простонал в трубку явно спавший до звонка Хейла Джексон.       – Мы должны вернуть Стайлзу память, – Дерек зажмурился, будто это могло его спасти от тех слов, которые он произносит, – полностью. Даже ту, которая была стерта к моменту ареста.       – Ты в своем уме? – серьезно спросил моментально проснувшийся Джексон, – это последний раз. Больше никаких зачисток, Стайлз умрет от любого вмешательства в его мозги. Это будет самый последний, мать его, раз. Ты уверен? – Уиттмор повысил голос.       Дерек посмотрел на диван, где валялась рубашка Стайлза рядом с его майкой, в которой он два дня назад ездил в магазин и все руки не дошли закинуть в стирку. Обернулся в сторону прихожей, где кеды Стилински валялись в художественном беспорядке, перепутанные между собой. Глянул на столик с фотографиями в рамках, которые, хоть и были ненастоящими, какое-то время являлись его жизнью. Провел ладонью по шее, где меткой горел засос, поставленный Стайлзом буквально пару часов назад, и выдохнул в трубку:       – Да, я уверен.