***
Хань еще с раннего утра хозяйничал на кухне. Крис попросил присмотреть за Пандой. Вдруг сбежать надумает. Сам пошутил, сам посмеялся. Тао далеко не ребенок. Особенно если припомнить, что он вытворял с Луханем в постели. А его тело? Божественно. И все это было совсем недавно… Хотя, нет. Уже почти несколько месяцев прошло. Ему так нравится идея «свободных отношений» между ними, Крис, Тао, Лу. Пошло улыбнувшись, юноша убрал сковороду с конфорки. Зайдя в кухню, Тао не сказать, что был удивлен, но и не знал, что в квартире помимо него есть кто-то еще. Вокруг талии старшего обогнулись руки, заключив того в плен, а на плече упал острый подбородок. - Ты всегда готовишь с такой пошлой ухмылкой на губах? — от хриплого голоса Тао, по телу Ханя непроизвольно пробежали мурашки. - Нет. Только, когда в дверь моего мозга стучатся воспоминания о панде. Восемнадцать плюс, — дополнив и снова ухмыльнувшись, старший, не освобождаясь от плена, достал тарелку и столовые приборы. — Садись есть, ловелас. #Прошло несколько минут.# - Посмотришь сегодня со мной дораму? — сделав милые глазки, попросил светловолосый парень. - Прости, Лу. У меня на сегодня завал. Встретиться нужно с одним знакомым. А потом еще дела кое-какие сделать, связанные с моим сольником, — выражение лица Ханя сейчас было, как никогда детским. Надутые щёчки и выпяченные в недовольном жесте пухлые губки. - Вот всегда так! — сложив руки на груди, возмутился старший. — Все свое свободное время уделяешь Ифаню, а про меня и думать забыл. Не любишь ты меня! — «Капризное дитя» подумал парень с темно-синем цветом растрепанных волос. - Я тебя люблю, и ты это знаешь. Так что не капризничай, хен, — юноша оставил легкий поцелуй на выпяченных губах. *** - Крис, привет, родной. Я сдаю свои позиции. Этот пятнистый медведь сегодня по уши в планах, и они совершенно не связаны ни с тобой, ни со мной. Я сворачиваю кантору. - Все с вами понятно. Как и всегда Ву, не попрощавшись, отключил вызов. Тао. Одно только имя вызывает на лице Ифаня грустную полуулыбку. Воспоминания, осевшие на дно чаши души, словно заново размешали ложкой, и они хлопьями закружились в медленном танце времени. Картинки из прошлого, словно кинопленка, поставленная на перемотку, атаковали измученное сознание парня. И когда все мысли ускользнули от него, осталась только одна: Крис бы не простил. Вот и Тао не смог.***
- И долго ты его собираешься одной гречкой кормить? Он же загнется. - Вот, вот. Даже у заключенных еда по разнообразнее. - Так. Заткнулись оба, защитники хреновы! Пусть радуется, что вообще хоть что-то из еды для него готовлю, — зло прошипел юноша. - Кен, сделай личико по проще, — с добродушной улыбкой Чонин подошел к «мамочке». Кенсу смягчился. Но как только в кухню вошел Бекхен и безразличие в одном флаконе, До смерил Бена печальным взглядом и, просканировав его состояние, скинул руку Кая со своего плеча, вновь повернув голову в сторону виновного во всех смертных грехах — Пак Чанеля. Если Кенсу продолжит своим тяжелым взглядом водружать на грешного эльфа воображаемые бетонные плиты, то тот долго так не протянет. Чанель. А что Чанель? Он скромненько забился в угол кухни и, взобравшись с ногами на несчастную кряхтящую табуретку, пожёвывает гречку, уперевшись невидящим взглядом в стоящий напротив чайник. Не выдержав пристального взгляда, он обратил внимание на его владельца. Бек вышел из кухни так же тихо, как и пришел. Но проследив за ним взглядом, Пак встретился глазами с раздраженным До. Подавился бедняга Чан. - Понять и простить, — умоляюще глядя на Кена, выпалил Пак. Кай по кошачьи улыбнулся. - Понять, — сделав акцент на первом слове, Чонин оперся подбородком о плечо Кена. Ведь только он должен был уловить двусмысленную фразу в словах Кая. — И простить. Ну же. Они уже не маленькие, сами разберутся, — поглаживая мамочку по спине, утвердил парень. На его слова Кенсу только фыркнул. И не факт, что недовольно. Если бы кто-то внимательно присмотрелся к такому, казалось бы обычному поведению Кая, то обязательно бы заметил промелькнувшую теплую искру, блеснувшую между этими двумя. Кай и Кенсу. Никто не знает об их отношениях. Кажется, даже не подозревает. Или просто нет желания в это лезть. Пусть даже эти двое очень скрытно себя ведут, но ничто не скроет этой нежной теплоты и трепетных чувств в их мимолетных взглядах, подаренных друг другу. Пак немного завис на этом моменте, когда Чонин казалось бы без малейшего намека пошло улыбнулся Кену и попросил «понять», что звучало очень двусмысленно из его уст. Но посчитав, что у него еще будет время подумать об этом потом, он отвернулся и продолжил яро закладывать свою гречку за обе щеки, будто боится, что у него и ее сейчас отберут. А кто знает, что взбредет мамочке в голову в следующую минуту? А ведь с того случая, который произошел по вине пьяного Пака, прошло уже шесть дней. Почти неделя.***
Темная аллея и едва мигающие фонари в дали. Объятья ночи и холодной пустоты. Тао проходит мимо стоящих в одиночестве скамей, уютней кутаясь в роскошный шарф цвета сливок, разместившийся на его угловатых плечах. В темноте его фигура кажется тощей и слабой, почти сливается с мрачной обстановкой. Ветер подхватывает хлипкие листочки, которые прижались своими хрупкими тельцами к серости ледяного тротуара, перенося их на другое место. Хозяйничает. Словно делает перестановку в своих бескрайних владениях. Они договорились встретиться в отдаленном от городской суеты кафе. Войдя в помещение Хуан сразу же направился к одному из столиков, по пути оценивая уют просторного помещения. « Дорогое меню» — отметил для себя Тао, когда уже удачно расположился на мягких диванчиках. Скорее всего, именно по этой причине здесь так мало посетителей. Однако, Хуану это по карману. Его знакомый еще не прибыл, но в скором времени должен был, ведь время уже доходит до девятого часа. Наблюдая за умиротворенной природой по другую сторону масштабного окна, не трудно было разглядеть дорогую машину, подъехавшую на парковочные места. Для инвалидов. Сжав губы в кривую линию, Тао повернул голову к еще пустому сидению. Скоро будет. Глубоко вздохнув, юноша прикрыл глаза. Сузив свой мир до этого столика, он прислушался к окружающим его звукам. Соковыжималка, стук чайной ложечки о стол сидящего в другом конце помещения элегантно одетого мужчины, ожидающего своего заказа. Кубики льда, упавшие на дно стеклянного стакана. В помещение заиграла успокаивающая мелодия, погружая душу в приятное спокойствие, дающее что-то сродни безмятежности. На мягкий диван напротив опустилась тяжесть тела, отчего Тао удивленно открыл глаза, ведь он рассчитывал на то, что его новый знакомый по физическим причинам подъедет к столику с боковой стороны, откуда Хуан предусмотрительно убрал стул. - Привет. Не могу не заметить, как ты удивлен, — на светлом лице расцвела улыбка, а рядом с диванчиком удобно устроилась резная трость. - Здравствуй. Как ты… Эм? — кратковременный шок от увиденного, ведь парень в последний раз видел юношу прикованного к коляске, которого везде перевозил приставленный к нему охранник. А сейчас он сам хоть и с тростью, но дошел до столика. - Охохо. Так забавно наблюдать за твоим удивлением. Мне сделали операцию. Очень качественную. В тот день, когда мы с тобой познакомились, я летел сюда на третью операцию. - Вот как. Рад за тебя, — наконец-то и парень с темно-синим цветом волос одарил собеседника улыбкой. Их разговор длился долго. Различные темы о политике, повседневности. Демагогия. Ли завел тему о своей бывшей профессии. А Тао его внимательно слушал. Не то что бы было безумно интересно, но парень хотел узнать о своём знакомом больше. - И вот так я отхватил себе не маленькую сумму. Потом я на нее еще себе BMW купил, которую разбил через три дня, ахаха, — закончил свой рассказ Фень. - У меня такой вопрос, — внимательно всмотревшись в лицо собеседника, произнес парень. — Ты так рассказываешь о своей травме, словно винишь себя за нее. Это же была случайность, на тебе свет клином не сошелся. Смотри на ситуацию проще. Скоро ты снова нормально сможешь ходить, — закончил свои наставления ЦзыТао. Он поднял свой недопитый клубничный коктейль и поднес трубочку к губам. Его новоиспеченный друг отвернулся к окну и нервно начал покусывать губы. Выглядит так, словно не решается что-то сказать. Взвешивает все «за» и «против». Он прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, повернулся лицом к Тао. - Понимаешь… Ты выглядишь надежным человеком, поэтому я расскажу тебе. Примерно год назад я очень подло поступил по отношению к очень хорошему человеку, — он сделал паузу, собираясь с мыслями. А Тао внимательно следил за его мимикой, ожидая, когда тот соберется с силами и расскажет подробнее. - Не волнуйся. Я никому не скажу, если ты этого хочешь. - Угу. Верю. Так вот, этот человек был моим… Дру… Возлюбленным, — на выдохе произнес он. — Я тогда в Рождество насильно вытащил его на одну вечеринку… — было заметно, что ему трудно дается это рассказывать. — Тогда я поступил очень плохо. Я обещал ему, что мы ненадолго и пить не будем, но… Я насильно влил в него «безалкогольное» пиво, только вот… — молчание. — Я подмешал в его бутылку очень интересную штучку. Смесь наркотиков — с итоговым результатом потерей памяти, — он поднял глаза на Тао, чтобы пронаблюдать его реакцию на сказанное. А ЦзыТао в это время собирал полученные факты, словно пазлы в одну картину. То что рассказывает ему друг смутно напоминает похожую историю, произошедшую в жизни Тао год назад. - Ты сделал это насильно? — уточнил парень. - Что? Ты… Да… Просто я был в него влюблен, но никак не мог к нему приблизиться и… - Ты изнасиловал его, — завершил он. - Да…стоп. Но, — удивленный Ли слишком медленно осмысливал происходящее. ЦзыТао дивился самому себе. Как он не догадался изначально? Ведь Ифен описывал внешность его друга. - Разве так поступают с любимыми? — словно находясь в прострации, задал риторический вопрос панда. И не известно кому именно он был адресован. Самому себе или Ифеню. - Я… Ты прав мне нет оправдания. Я сожалею. Но ничего уже не изменить. Оказывается у него тогда была пара. Парень, которого он очень любил. Мне так жаль. Но я не могу ничего изменить. Ты спрашивал «почему я считаю, что виноват в своей столь серьезной травме?». Потому что меня уже наказала жизнь. Она как бумеранг, вернула мне принесенный урон. Правда в другой форме, — грустная улыбка нарисовалась на губах юноши. Сожаление в его глазах непомерно, но Хуан этого не замечает. Теперь лицо Ифеня не кажется светлым, оно омрачено жестокой правдой. Тао встает из-за стола с невидящим взглядом и на выходе из кафе бросает на прощание пару слов с обещанием позвонить позже. Теперь ему нужно разобраться в себе. Крутой поворот судьбы. К такому он не был готов. Крис. Уже поздно, но на улице все еще толпятся люди. Тао идет против потока и сталкивается с ними, задевая угловатыми плечами, пропуская мимо ушей слова возмущения. Ему не до этого. Теперь его фактически «жрет» изнутри вина, за то, что ни разу не решился выслушать объяснения Ву. За то, что ни разу не дал второй шанс горячо любимому человеку. Только сейчас он осознает, что давно его простил. Просто он боялся, трусил, что если вновь подпустит Ифаня ближе нужного, то будет больно. Боялся, что если начнет все заново — обожжется. Как тогда. Когда он сузил свой мир до наушников и работы, дабы не думать о предательстве. Осознание того, что предательства никакого вовсе и не было, становится только хуже. Все страдания перенесены в пустую. Однако самое отвратительное ощущение тихо подкрадывается к измученной душе после осознания того, что он не помог Крису, когда ему так нужна была поддержка. Отворив дверь в квартиру, он тенью прошмыгнул в свою комнату. Криса он сейчас хотел видеть меньше всего. Тао нужно расставить все по своим местам. Подумать. А пока он оставит все в тайне.***
Чанель, сидя на своей кровати, прижал колени к груди и опустил на них подбородок. Он раскачивался из стороны в сторону. Со стороны выглядел, как с ума сошедший в заточении, не хватает только смирительной рубахи. Он запутался. Корень зла — мысли от которой идут все ветвления. Он изнасиловал Бен Бекхена. Начнем с того, что Чанель — мудак. И на этом пожалуй и закончим. Шутка. Если честно, то он совершенно не помнит процесса. Только тот момент, когда он поцеловал Бена и то, когда его оттащили от бессознательного тела. Словно у моста есть начало и конец, а середина провалилась. Сложно винить себя за поступок, которого совершенно не помнишь. Он даже просил у Бека прощения, но такой реакции от него он не ожидал: « Все в порядке. Забудем». Да что там Чан? Никто не ожидал такого. Участники группы просто выпали в осадок. Все ждали истерик, депрессии, апатии, суицидальных попыток, но ни этого. Чанель в панике. Такое поведение Бена пугает его больше, чем недельная истерика того же. Затишье перед бурей? Вот какой вопрос его мучает. Конечно Бек почти не пересекается с ним, разговоры по-минимуму. Избегает? Только не это! Пак подскочил с кровати и в доли секунды оказался у тумбы, на которой лежал его смартфон. Он должен все исправить! Скорее всего это последний вариант.