Моя весна была зловещим ураганом, Пронзённым кое-где сверкающим лучом; В саду, разрушенном, не быть плодам румяным — В нем льет осенний дождь и не смолкает гром. Душа исполнена осенних созерцаний; Лопатой, граблями я, не жалея сил, Спешу собрать земли размоченные ткани, Где воды жадные изрыли ряд могил. О, новые цветы, невиданные грезы, В земле размоченной и рыхлой, как песок, Вам не дано впитать животворящий сок! Всё внятней Времени смертельные угрозы: О, горе! Впившись в грудь, вливая в сердце мрак, Высасывая кровь, растет и крепнет Враг. Шарль Бодлер
— Эй, Каллен, подожди же! — Эдвард сразу узнал встревоженный голос Эммета, означавший, что приятному вечеру, который был предназначен только для него и Беллы, пришел конец. Скрипнув зубами, Каллен упрямо продолжал идти. Причиной внезапного появления Эммета, тем более в столь поздний час, скорее всего, был очередной срыв Розали. Но он устал, как бы цинично это ни звучало. Просто дико устал от всех этих проблем с сестрой, потому что последние два года только и делал, что решал их. Снова, снова и снова. И все без толку. Теперь у нее есть Эммет, а ему, Эдварду, хочется всего лишь немного счастья и покоя. Неужели он их не заслужил? — Стой, Эдвард, — дернула его за руку Белла. — Это же Эммет. Вдруг у него что-то случилось? Ее взволнованный голос немного отрезвил Каллена. В конце концов, он ведь и так счастлив. Счастлив даже просто оттого, что рука Беллы доверчиво лежит в его руке, оттого, что любимая рядом с ним. А Роуз, которая всегда была Эдварду самым родным и близким человеком, сейчас плохо, так что не время для эгоизма! Эдвард остановился и взглянул на Эммета, стремительно приближавшегося к ним. Именно в эту минуту Каллена настигло чувство, которое он не испытывал с тех пор, как вырвался из Чикаго, — предчувствие неминуемой беды, что уже нависла над ними, как дамоклов меч. Оно проходило сквозь Эдварда, словно электрический разряд, обостряя все чувства, заставляя собраться и превращая его в зверя, почуявшего опасность. Это чутье уже не раз спасало Каллена, позволяя быть наготове, вовремя увернуться или отразить атаку. Эдвард инстинктивно сжал ладонь Беллы и украдкой огляделся по сторонам. Его взгляд зацепился за черный внедорожник, почти сливающийся с ночной темнотой. В опущенном окне, словно око разъяренного хищника, мелькнул огонек зажженной сигареты. Эдвард буквально кожей почувствовал на себе пристальный взгляд человека, сидящего за рулем. Все дальнейшее произошло в унисон, будто по команде кого-то свыше: что-то возбужденно тарахтящий Эммет, почти врезавшийся в Каллена, вспышка выстрела, на миг осветившая темноту, сам Эдвард, со всей силой толкнувший Беллу на асфальт и накрывший ее собой. Сердце Каллена исступленно забилось, подчиняясь мощному выбросу адреналина, воспламенившему кровь. Его накрыло с головой уже забытое им чувство, будто ты идешь по самому краю бесконечно-глубокой пропасти и вот-вот сорвешься вниз. Но это длилось недолго — уже в следующее мгновение разум снова прояснился, возобладав над шквалом эмоций. Словно в замедленно съемке Эдвард взглянул на Эммета и резко дернул его за штанину одновременно с еще одним приглушенным выстрелом. Тот рухнул на землю и неистово закричал, выгнув спину дугой. Его крик эхом разнесся по пустынной улице, отражаясь от стен домов и вибрируя в ушах Эдварда. «Я не успел!», — разрушительным вихрем пронеслось в голове Каллена, заставляя до ломоты сжать челюсти. Черный внедорожник рванул с места, взвизгнув шинами, и пронесся мимо них, издевательски посигналив на прощание. Эдвард торопливо поднялся, освобождая Беллу от тяжести своего тела, и склонился над Эмметом, пытаясь разглядеть в темноте, насколько серьезно тот ранен. Сначала он почувствовал ржаво-металлический запах крови и лишь затем увидел простреленное плечо, но продолжил свой осмотр, чтобы убедиться в отсутствии более серьезных травм. Взгляд Каллена остановился на шее Эммета, из которой тонкой струйкой сочилась кровь. Эдвард на миг замер, мысленно моля Бога, чтобы рана не оказалась смертельной. Сколько раз ему доводилось быть свидетелем бессмысленной человеческой гибели, но каждый раз при этом он снова и снова испытывал животный ужас и бессильную ярость, искренне считая, что люди должны умирать дома, в своей постели, дожив до глубокой старости, а не лежа на асфальте посреди улицы, захлебываясь собственной кровью. Дрожащей рукой Эдвард достал из кармана своих брюк мобильный телефон, посветил им на шею Эммета, и, осмотрев рану на ней, с облегчением перевел дух: пуля лишь слегка зацепила, поранив кожу. — Эммет, Эммет, слышишь меня? — Одной рукой Каллен сжал здоровое плечо Эммета, а второй приподнял его голову, чтобы тот посмотрел на него. — Все будет хорошо, брат, слышишь? Все будет хорошо, я обещаю, ты только держись! Заметив рядом с собой движение, Эдвард поднял глаза и увидел опустившуюся на колени Беллу. Ее глаза, широко распахнутые от страха, были наполнены слезами. Она зажимала себе рот двумя руками, стараясь сдержать рвущиеся из груди рыдания. Эммет перестал кричать. Теперь он стонал и со свистом втягивал в себя воздух сквозь стиснутые зубы. — Вот так, молодец, — проведя рукой по его волосам, похвалил Каллен. — Эммет… — вибрирующим от слез голосом пробормотала Белла, погладив брата по щеке. — Боже мой, Эммет… Эдвард снял с себя пиджак и торопливо перевязал им плечо Эммета, беспрестанно бормоча при этом слова утешения, словно заботливая мать заболевшему ребенку. Его движения были четкими и слаженными: благодаря своему печальному опыту, он точно знал, что и как нужно делать. Белла лишь гладила брата по щеке и волосам, сотрясаясь от беззвучных рыданий, не в силах чем-то помочь Эдварду, но и стараясь не мешать ему. — Эд, — прохрипел Эммет, когда тот перевязывал ему плечо, — где Роуз?.. Я не могу… ее найти… — Давай сначала разберемся с тобой, а потом подумаем о ней, — строгим тоном оборвал его Каллен, пытаясь прогнать страх за сестру, уже зарождавшийся в душе. — Если с ней что-то… — начал было Эммет, но тут же замолчал под яростным взглядом Эдварда. — Даже не смей думать так! С ней все в порядке, ясно?! — зло крикнул он, намеренно завязывая пиджак на раненом плече туже, чем следовало. Эммет охнул и поморщился от нового приступа острой, обжигающей боли. — А сейчас нужно подняться и дойти до моей машины. Давай, соберись, Эм, будет больно, но я тебе помогу. — Эдвард просунул руки под спину Эммета и, обняв его чуть выше талии, стал медленно поднимать с земли. Тот громко застонала и до крови закусил губу. — Симпатичные медсестры в больнице быстренько поставят тебя на ноги. — Никакой… больницы, — прерывистым голосом запротестовал Эммет, — мой отец… не должен узнать… о случившемся… — Да ты псих! — присвистнул Эдвард. — У тебя в плече пуля и ее нужно вытащить, ясно?! — Я сказал… никакой больницы, — упрямо повторил Эммет. — Ну и черт с тобой! — выкрикнул Каллен и добавил уже тише: — Поедем в другое место. — Я на байке… и не брошу его… — Тогда можешь ехать на байке, только шлем не забудь одеть! — теряя терпение, злобно выплюнул Эдвард и отпустил Эммета. Однако, видя, что тот начал заваливаться на бок, снова обхватил его за талию. — Его точно сопрут или изуродуют, — с болью в голосе простонал Эммет. — Тебя только что подстрелили, а ты волнуешься за груду железа, — усмехнулся Каллен, покачав головой. — Хорошо, так и быть, мы решим и эту проблему. Эдвард подвел Эммета к какому-то магазинчику, закрытому на ночь и, прислонив его к шершавой стене, обернулся к Белле. Та все еще сидела на асфальте, закрыв лицо руками. — Белз, родная, посмотри на меня, — присаживаясь на корточки рядом с ней, попросил Каллен. Она никак не отреагировала на его просьбу, продолжая время от времени громко всхлипывать. Эдвард с силой убрал ее ладони от лица, крепко сжав их, и твердо произнес: — Белла, ты должна взять себя в руки ради Эммета, слышишь? Он истекает кровью, и ему нужна медицинская помощь, так что сейчас не время лить слезы. Ну же, соберись! Слова Каллена, произнесенные властным тоном, подействовали на нее отрезвляюще. Она посмотрела на него и, коротко кивнув, сделала неудачную попытку встать, но Эдвард тут же подхватил ее и помог подняться. Ему хотелось взять Беллу на руки и, укачивая ее, словно маленького ребенка, шептать на ушко все слова утешения, которые только знал, до тех пор, пока она не успокоится и не затихнет в его объятиях, убаюканная им. Но он не мог себе этого позволить. Сейчас — не мог. Там, за спиной Эдварда, прислонившись к стене, стоял Эммет, готовый вот-вот соскользнуть на асфальт тряпичной куклой. Да и от самой Беллы сейчас требовалась реальная помощь, поэтому Эдвард не мог допустить, чтобы она впала в истерику, уже подбиравшуюся к ней. — Вот так вот, умница. — Каллен положил руки на плечи Беллы и заглянул ей в глаза. — Тебе придется сесть за руль, сможешь? — А как же ты? — испуганно прошелестела она. Белле вдруг на минуту показалось, что он хочет оставить их с Эмметом. Еще никогда ей не было так страшно, еще никогда она ни в ком не нуждалась так, как сейчас в Эдварде. Только с ним Белла могла снова почувствовать себя в безопасности после только что пережитого кошмара. — Я буду ехать впереди вас на байке твоего неугомонного братца, — ворчливым тоном пояснил Каллен. — Ты точно сможешь вести машину? — Да, конечно, я должна! — Белла кивнула и вытерла мокрое от слез лицо. Соленая влага попала на содранные ладони, разъедая кровоточащие ранки, но Белла даже не поморщилась, поспешно заведя их за спину, чтобы спрятать от Эдварда. — Прошу тебя, будь осторожна, — притягивая ее к себе, с надломом в голосе прошептал Каллен и поцеловал ее в лоб. — Я люблю тебя, моя отважная девочка.***
В последние дни Розали все тяжелее удавалось сдерживать свою пагубную тягу к спиртному. Такого длительного перерыва у нее еще никогда не было. Сейчас она чувствовала, что балансирует на грани, и больше всего на свете боялась сорваться. Роуз не хотела, не могла проиграть эту битву, ведь столько людей верило в ее победу, всеми силами поддерживая, никогда и ни в чем не упрекая. А с появлением Эммета она обрела еще и любовь, шанс на простое женское счастье, потеря которого из-за собственной слабости стала бы крахом всей ее никчемной жизни. Проснувшись сегодня далеко за полдень, побродив по пустой квартире с целью чем-то занять себя, но так и не сумев отвлечься, Розали как никогда четко осознала, что не справляется. Да, у нее было огромное желание, стремление, поддержка близких и любовь Эммета, но этого явно не хватало. Ей было нужно что-то еще, возможно, помощь специалиста. Решение пришло неожиданно, как раскат грома в безоблачный день, и уже через час Роуз стояла на пороге дома своего дяди, чувствуя, что это самое правильное из всего того, что она когда-либо делала в своей жизни. — Что-то случилось? — встревожено спросил он, разглядывая Розали, выглядевшую сейчас не самым лучшим образом. Под его пристальным взглядом она, на мгновение растерявшись, машинально провела рукой по волосам, только сейчас сообразив, что даже не удосужилась сегодня причесаться. — Помнишь, ты предлагал помочь?.. Так вот, мне нужна… твоя помощь… как врача… — с запинкой проговорила Розали, отводя взгляд в сторону. — И не только как врача… Голос Роуз предательски дрогнул, но заботливые руки Карлайла уже обняли ее за плечи и крепко прижали к нему. — Ох, детка, — прошептал он, погладив ее по голове, — ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на нас с Эсми. И ты большая молодец, что нашла в себе силы прийти сюда. Это уже маленькая победа. — Только никаких клиник, я там не выдержу, — всхлипнула Розали, уткнувшись носом в его плечо. — Конечно, есть и другие способы, — заверил Карлайл, выпуская ее из объятий. — Родная, посмотри, кто к нам пришел! Летящей походкой в гостиную вошла Эсми и нерешительно замерла посреди комнаты. Легкая улыбка коснулась ее губ — казалось, она боится поверить в реальность происходящего. — Простите, если помешала, — начала Розали, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Что за ерунда? Этот дом и твой тоже. — Эсми обняла ее одной рукой за плечи и улыбнулась уже увереннее. — Проходи, Роуз. Может быть, чай, кофе? Или сок? Все, что хочешь. — Нет-нет, я ничего не хочу. — Розали покачала головой, присаживаясь на край дивана. — Если вы не против, я отлучусь ненадолго: мне нужно сделать несколько важных звонков, — поспешил удалиться Карлайл, почувствовав, что им нужно остаться наедине. — Эсми, я… давно должна была это сделать… — облизав пересохшие губы, начала Розали. — Я хочу извиниться перед тобой… за всё… за все безумства, что творила… — Роуз… — Нет-нет… я должна наконец сказать тебе все… — Взглянув тете в глаза, она крепко сжала ее руку. — Я была самой несносной девчонкой, портившей жизнь всем вокруг. Никто и никогда не мог совладать со мной… кроме мамы… — Она ненадолго замолчала, но нашла в себе силы продолжить: — Я так любила ее… и папу… А когда их не стало, я… Я совсем потеряла над собой контроль, просто потерялась, понимаешь? День за днем я испытывала на прочность ваше с Карлайлом терпение. Может быть, хотела удостовериться в вашей любви? Я и сама не знаю, для чего мне это было нужно. Но тогда все казалось таким логичным, правильным… А потом я и сама не заметила, как превратилась в злобную сучку… да-да, именно так! Помнишь, я изрезала твое новое дорогущее платье? — Да. — Эсми едва заметно кинула, и слезы, стоявшие в ее глазах, перелились через край, потекли по щекам. — Я так хотела тогда, чтобы ты как следует встряхнула меня, надавала пощечин со словами: «Что же ты делаешь, дуреха, остановись!». Мне так было нужно, чтобы меня кто-то остановил… Но ты сделала вид, будто ничего не случилось. Даже слова мне не сказала! — свистящим шепотом на одном дыхании выпалила Розали, наклоняясь ближе к тете. — Прости меня! — воскликнула Эсми, даже не пытаясь вытереть бегущие по щекам слезы. — Я не смогла оправдать твоих надежд… и Эдварда… я ничего не смогла сделать! Мы с Карлайлом так хотели детей, но и тут ничего не вышло. Мы решили усыновить ребенка, но… случилось несчастье… я так хотела отдать вам всю свою любовь, все, что у меня было! Я не знала, как обращаться со взрослыми детьми, не смогла быть твердой и строгой. Я хотела залюбить вас, заласкать, но вам оказалось это не нужно, а я не умела по-другому… я… я… — голос Эсми сорвался, и она разрыдалась, закрыв лицо руками. — Прости, прости нас, если бы не вы с Карлайлом, я не знаю, что бы с нами стало! — Роуз притянула к себе Эсми и принялась утешать ее, не обращая внимания на собственные слезы. — Мы с Эдвардом испортили жизнь всем: и себе, и вам с дядей. Но мы любили вас, все равно любили! Как умели, насколько позволял страх. Сейчас я могу открыто признаться в этом. И Эдвард когда-нибудь сможет, обязательно сможет, просто ему сложнее. И вы с Карлайлом еще можете взять малыша, сделать счастливым еще одного человека. Тебе всего тридцать семь — вся жизнь впереди! Я совсем не умею обращаться с детьми, но, если ты позволишь, я буду тебе помогать. Я так хочу семью, большую и счастливую, как в детстве! — Роуз, дочка, я так люблю тебя! Две женщины еще долго сидели на диване, обнявшись. Они говорили, говорили и говорили обо всем на свете, то смеясь, то снова плача… Казалось, за эти несколько часов Розали и Эсми стали гораздо ближе друг другу, чем за все предыдущие годы, так глупо упущенные ими. Когда за окном стемнело, и голоса в гостиной постепенно стихли, Карлайл осторожными шагами прокрался в комнату — две самые главные женщины в его жизни, обнявшись, спали на диване. На их умиротворенных лицах блуждала легкая улыбка, а веки едва заметно подрагивали во сне. Карлайл накрыл их пледом, принесенным из спальни, а сам устроился в кресле напротив, стараясь дышать как можно тише, чтобы не нарушить этот момент — самый счастливый за последние годы.***
Карлайл проснулся от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. В кромешной темноте, царящей вокруг, этот звук, разорвавший сонную тишину гостиной, казался зловещим. Вскочив с кресла и натыкаясь на все подряд, он добрался до выключателя и щелкнул им. — Кто там? — щурясь от яркого света, сонно пробормотала Эсми. — Кажется, это машина Эдварда, — вглядываясь в темноту за окном, встревожено произнес Карлайл. — Черт! Меня, наверное, все потеряли! Я даже телефон дома забыла! — воскликнула Розали, резко садясь на диване. Карлайл поспешно распахнул дверь и отступил назад, вглубь комнаты. Через порог перешагнул пошатывающийся Эдвард. Его рубашка была вся в кровавых разводах, глаза лихорадочно блестели, волосы всклокочены, а на испачканном кровью лице проступил нездоровой румянец. Эсми тихонько вскрикнула и зажала рот ладонью. Розали же застыла в немом ужасе, лишь беззвучно открывая и закрывая рот. — Ты опять умудрился во что-то вляпаться, — с горечью в голосе сказал Карлайл побледневшими губами, устремляясь к нему. — Это не моя кровь, — тяжело дыша, словно после долго бега, внес ясность Эдвард, отстраняя от себя дядю. Его руки заметно дрожали. Не говоря больше ни слова, он скрылся в черноте дверного проема, но тут же появился снова вместе с постанывающим Эмметом, буквально повисшим на нем. — О, боже! — глотая слезы, Розали кинулась к брату и подхватила раненого с другой стороны. — Что случилось? Как? Кто? За что?! Господи! — Не тараторь, без тебя тошно, — поморщился Эдвард, устраивая Эммета на диване. Белла, бесшумной тенью проскользнувшая в гостиную, осторожно, чтобы не потревожить содранные в кровь колени, присела в кресло, в котором совсем недавно дремал Карлайл. — Роуз, детка, ты здесь! Слава богу, с тобой все в порядке! — измученно улыбнулся Эммет, здоровой рукой притягивая к себе Розали. — Что с вами случилось? — звенящим от волнения голосом спросила та, гладя его по спутанным волосам. — В нас стреляли, — бесцветным тоном ответил Эдвард, устало опускаясь на пол у ног Беллы. — Только не спрашивайте, кто. Я не знаю ответа на этот вопрос, как и на многие другие вопросы. — Каллен ненадолго замолчал, а затем снова продолжил, обращаясь к Карлайлу: — Пуля застряла у него в плече, но этот упрямец отказался ехать в больницу. Не хочет, чтобы Чарли узнал о случившемся. Мне не к кому больше обратиться… ты поможешь? — Конечно, — кивнул тот в ответ. — Я всегда готов помочь тебе, Розали или вашим друзьям, ты же знаешь… — Да-да, спасибо, — поспешно оборвал его Эдвард. — Эммет, приятель, пойдем-ка в мой кабинет. — С помощью Розали Карлайл приподнял раненого с дивана, и все трое направились к ближайшей двустворчатой двери. — Нужно потерпеть еще совсем чуть-чуть, и станет гораздо легче, вот увидишь… — Прости за это ночное вторжение. За то, что напугали вас до смерти, — виновато произнес Эдвард после длительного молчания, обращаясь к тете. — Это ничего… главное, что никто не пострадал… слишком сильно… — с запинкой ответила Эсми, сидевшая на диване с неестественно прямой спиной, зажав ладони между коленей. — А что здесь делала Роуз? — вдруг осенило Каллена. — Какие-то женские разговоры? — Нет, не только, — ответила Эсми, немного оживившись. — Мы говорили о многом: о прошлом, о ваших родителях, о тебе… — Эсми, пожалуйста, не сейчас, — мучительно скривив рот, протянул Эдвард, но, быстро взяв себя в руки, уже мягче добавил: — Как-нибудь в другой раз, прости… Сегодня я не в состоянии, я устал. Господи, как же я устал! Я ведь думал, что теперь у меня все будет, как у нормальных людей. Но, видимо, не будет, уже никогда не будет! Каллен уткнулся лбом в колени Беллы, обхватив их руками. Та вздрогнула и едва слышно застонала, закусив нижнюю губу. — Что с тобой? Тебе больно? — встревожено спросил он, внимательно вглядываясь в ее лицо. — Нет-нет, это ерунда, — через силу улыбнулась Белла. — Не ври мне, — строгим тоном произнес Эдвард, поднимая ее платье чуть выше колен. — Вот же черт, Белла! Тебе очень больно?.. Прости, родная, это я во всем виноват! Нужно немедленно обработать раны. — Нет, это всего лишь царапины и они могут подождать, — твердо произнесла Белла, с тревогой поглядывая на дверь, за которой уже довольно давно скрылся Карлайл вместе с Эмметом и Роуз. — Упрямство — это ваша с братом семейная черта, — легонечко дуя на ссадины, проворчал Каллен. Эсми смотрела на Эдварда с Беллой и не могла сдержать слез. Сколько же чувств она сейчас испытывала: страх за жизнь этих детей; ужас от того, что все это в действительности происходит с ними; горечь от того, что им пришлось пройти в своей, еще короткой жизни через ад; робкая радость, что наконец ее приемные дети обрели любовь, а вместе с ней и надежду на счастье; умиление от того, каким же трогательно-нежным мог быть это ершистый мальчишка; и, конечно, материнская любовь к Эдварду и Роуз, которая навсегда поселилась в ее сердце, с того самого дня, как они остались сиротами. — Всё в порядке, — устало выдохнул Карлайл, выходя из кабинета. — Там нет ничего страшного. Я вколол обезболивающие, извлек пулю, обработал рану и наложил повязку — это все, что требовалось. — Спасибо, — искренне поблагодарил его Эдвард, поднимаясь с пола. — А сейчас всем нам нужно успокоиться и немного отдохнуть. — Думаю, что вам лучше остаться на ночь здесь, — в голосе Эсми прозвучали тревожные нотки. — Да, ты права, — ободряюще улыбнулся ей Каллен. — И что, совсем никого не интересует вопрос, кто же в вас стрелял?! — возмущенно воскликнула Розали, поддерживающая под руку Эммета. — Роуз, — нахмурился Эдвард, — мы обязательно все обсудим, но не здесь и не сейчас. — Наверняка, это Райли Бирс добрался для меня, — пробормотал Эммет. — Я знал, что все этим кончится. — Я вообще не уверен, что стреляли в тебя, — покачал головой Каллен. — Думаешь, кто-то стрелял в тебя, но промахнулся? — уточнила Розали. — Или затеял какую-то дьявольскую игру… — многозначительно добавил Эдвард — Время покажет…